Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Механизмы психологических защит





Теперь мы имеем достаточный набор понятий и можем, наконец, приступить к описанию психологических защит, возникающих в ответ на манипулятивное воздействие. Сначала выясним, в чем особенность неспецифических защитных действий применительно к манипуляции. Затем приступим к защитам, учитывающим специфику манипулятивного процесса. Среди специфических защит можно выделить по меньшей мере три подвида в зависимости от уровня, на котором эти защиты локализованы. К первому относятся те, что релевантны особенностям угрозы, которую несет манипуляция, и локализованы в собственно личностных (мотивационных) структурах. Ко второму уровню относятся защиты, релевантные автоматизмам — психическим процессам, реализующим манипулятивное воздействие. Здесь механизмы защиты напрямую соотносятся с механизмами манипуляции. К третьему уровню отнесем те защиты, которые соотносятся с используемыми манипулятором средствами. Обсудим указанные защиты в том порядке, в котором они были перечислены.

Неспецифические защитные действия

Неспецифические защитные действия, по определению, возникают в ответ на сам факт угрозы и не учитывают ее характер (содержание). Поэтому этот вид защитных действий применительно к манипуляции в общих чертах совпадает с защитами, возникающими в ответ на другие виды психологического нападения. Особенность, пожалуй, лишь в том, как эти защиты проявляются. Поскольку манипуляция по преимуществу носит тайный характер, наличие угрозы адресатом воспринимается в основном неосознанно. Защитные действия также остаются незамеченными с его стороны, а в случаях, когда они замечаются, им приписываются приемлемые для данных условий объяснения — даются мотивировки. Поэтому межличностные по происхождению защиты в своих проявлениях весьма похожи на хрестоматийные примеры внутри-личностных защит. Поведенческие проявления манипулятив-ных защит в общем также выглядят привычно.

Например, уход может проявиться в попытках прервать контакт, сменить тему беседы, изменить хоть что-нибудь в окружающих условиях. Объяснения каждый раз будут вполне здравыми («Вы не против, я закрою форточку? Сквозит».). Изгнание может проявиться в том, что человек начинает чаще атаковать партнера, организующего манипулятивное давление: отпускать колкости, раздражаться. Блокировка вполне может выглядеть как рассеянность (не следит за нитью разговора) или выдвижение для обсуждения менее значимых тем, невербально — как организация «щитов» между собой и партнером и прочее. Управление часто превращается в контрманипуляцию [Шостром 1992].

При соответствующей квалификации несложно во внешнем поведении адресата заметить признаки возникновения неспецифических защит. Знакомые с практикой групповой тре-нинговой или коррекционной работы без труда вспомнят несколько примеров такого рода:

• легкое покачивание адресатом головой в горизонтальной плоскости в момент, когда он уже почти готов согласиться (последний всплеск неосознаваемого сопротивления — отрицание);

• упавший голос и чуть замедлившиеся движения в момент, когда ловушка захлопнулась, но пока еще не стало ясно, что же произошло (замирание);

• острые позывы в туалет, возникающие у адресата в самый важный для манипулятора момент (неосознаваемое бегство).

Разные виды неспецифических защит в отношении манипуляции возможно имеют разную степень эффективности. Такая переменная как дистанцирование с агрессором в виде ли ухода или изгнания противостоит стремлению манипулятора к усилению контакта с жертвой (присоединению) и в этом смысле действительно способна обеспечить адресату защиту. Наоборот, игнорирование угрозы манипулятивного вторжения может оказаться лишь на руку манипулятору.

Протекция личностных структур

Как уже было показано, основной мишенью манипулятивного воздействия являются собственно личностные (мотива-ционные) структуры. А основной деструктивный эффект заключается в расщеплении личностных структур. Эти центральные (с точки зрения интересов адресата) особенности манипулятивного вторжения и защиты от него получают удобные средства описания в понятиях внутриличностного взаимодействия.

Успех манипуляции немыслим без создания союзника манипулятора в душевном мире адресата. «Для того, чтобы чужое слово вошло в сознание как «свое», необходимо, чтобы в этом сознании было «место» для другого, открытость ему, готовность встретиться с другим голосом и услышать его. Это возможно только в том случае, если другой уже живет в сознании, если он является не внешним воспринимаемым объектом, а внутренним содержанием сознания» [Смирнова 1994, с. 11]. Начало создания внутриличностного союзника происходит в момент актуализации мотива, конкурирующего с существующими на данный момент. В результате порождается внутриличностныи конфликт, в котором сталкиваются субъекты, претендующие на один и тот же ресурс (времени, энергии, прав и т. п.) [Бородкин, Коряк 1983].

Важным шагом манипулятора является забота об усилении своего союзника, укреплении его позиций, равно как и ослабление противостоящих ему мотивов, выражающих интересы адресата. Причем, чем меньшее количество внутренних субъектов задействовано в конфликте, тем проще актору проконтролировать его исход. Действительно, манипулятору выгодно: а) иметь дело с мотивационной иерархией, возможно более расщепленной на удельные автоматизмы со своими «князьями»-побудителями во главе; б) включать во взаимодействие возможно меньшее количество субъектов, чтобы работать с «изолированным препаратом», извлеченным из личности. Отсюда и проистекает основной разрушительный эффект манипулятивного воздействия — расщепление личностных структур адресата.

Следовательно, адресат лишь тогда способен проявить качества субъекта принятия решения, если сохраняется возможность — ив наличии способность — опроса всех субъектов (субличностей), составляющих данную личность. Настоящий (самостоятельный) поступок совершается всей личностью в целом, в результате «вселичностного референдума». Поэтому адресату манипулятивного воздействия приходится защищаться в первую очередь от расщепления своей личности, от изоляции одной ее части от всего контекста.

Например, манипулятор адресуется к одной ролевой позиции, искусственно изолируя ее («Ну ты же в первую очередь мужик! (актер, советский человек, военный, бизнесмен) Забудь об остальном»). В этом случае адресат постарается ввести (напомнить или подумать) несколько других ролевых позиций или заявить о себе как о человеке («Но я еще и...» — в этом «но» и содержится сопротивление).

Таким образом, защита от манипуляции есть в первую очередь защита своей личности, сопротивление созданию «пятой колонны» в ней, уничтожение или изгнание «перебежчиков» — структур, объективно работающих на пользу агрессору, поддавшихся на его посулы или провокации. Основная задача — остаться целостным, то есть таким, когда внутренние противоречия отходят на задний план и все субличности выступают единым фронтом, сплотившись вокруг для всех значимой цели (отсюда и цельность). Если адресат манипулятивной атаки не сделает этого, его струны души окажутся в руках манипулятора послушным инструментом в достижении поставленных целей.

Л. Прото в книге «Кто играет на ваших струнах? Как остановить манипуляцию со стороны своих собственных личностей» предлагает следующие способы управления собственными струнами.

1. «He-идентификация» Я с субличностями. Он сравнивает Я с «непредвзятым и эффективным председателем, который поощряет высказывания членов своей комиссии, сохраняя при этом за собой окончательное решение; с возничим, который натягивает вожжи так, чтобы направлять энергию упряжки в направлении, в котором он, а не лошади, желает ехать; или с пока еще спящим хозяином, просыпающимся от того, что некоторые гости превосходят самих себя, а другие ощущают тревогу и отсутствие заботы — и снова вдыхает новую жизнь в вечеринку так, что все чувства включаются» [Proto 1989, с. 128]. «Чем более осознанным это «Я» становится, тем меньше оно позволяет полностью захватить себя идентификацией с мыслями и чувствами, вносимыми какой-нибудь субличностью, в любое время владеет ситуацией, и с тем меньшей вероятностью может быть склонено к одностороннему решению или торопливому действию» [Proto 1989, с. 128].

2. Разрешение внутренних конфликтов. Автор сравнивает «Я» с посредником или третейским судьей, который стремится предоставить голос всем сторонам конфликта. В результате стороны приходят к согласию или доверяют посреднику выработать взвешенное решение. ч

3. Самопринятие. В общем эта уже ставшая традиционной рекомендация направлена на повышение реалистичности своих представлений о себе, искренности перед самим собой. В контексте же антиманипулятивной защиты самопринятие позволяет распознать в себе качества, делающие человека податливым к чуждому влиянию извне. Так создаются условия для их преодоления и осуществления конструктивных изменений в себе.

4. Трансформация. Под ней Л. Прото понимает личностный рост, продвижение к расширению сферы осознавания, достижение взвешенности побуждений, внутренней гармонии: «Чем глубже самоосознание мы культивируем, чем больше самопринятия позволяем, тем более целостными мы становимся, так как исцеляем себя от внутреннего разделения» [Proto 1989, с. 131].

Идеалом внутренних отношений Л. Прото считает достижение человеком диалога субличностей, устранение замалчиваний и подавлений. Как видим, внутриличностные отношения строятся им по образцу и подобию отношений межличностных. Иное трудно и помыслить, поскольку законы конструктивного взаимодействия на всех уровнях межсубъектных отношений одни и те же.

В некоторых случаях, правда, производится изоляция и отключение некоторой части. В этом случае «пораженная» часть ставится в особое положение, напоминающее persona поп grata. Возможно это, во-первых, потому, что само «Я» способно делиться на «низшее» и «высшее», «податливое» и «стойкое», на «человека привычки», «человека воли» и «человека нравственного» [Орлов 1991]. И во-вторых, в силу того, что о большинстве частей можно сказать «у меня». Минимизировать ущерб гораздо легче, сказав «это у меня характер такой», «воля недостаточно сильна», «нервы подвели» и т. п. В ходе последующего внутриличностного взаимодействия «стороны» находят способ снять возникшее затруднение. Хорошо, если он конструктивен. В противном случае нерешенное противоречие увеличивает невротический балласт.

Защита психических процессов

Поскольку манипулятор стремится подобрать ключик к внутреннему миру адресата, последний старается каким-то образом прикрыть свои слабые места и не позволить их касаться. Возникающее сопротивление, которое в явном виде может принять форму «не лезь в душу (под кожу)», «не ковыряйся в ране», хотя редко когда бывает выражено в словах. Борьба между манипулятором и адресатом в основном разворачивается за контроль над автоматизмами — психическими процессами, составляющими механизмы манипулятив-ного влияния. В принципе каждому из описанных в предыдущей главе механизму манипуляции могут быть поставлены в соответствие свои приемы психологической защиты. Простое зеркальное изложение, однако, было бы делом скучным и малопродуктивным, поэтому мы обсудим общие принципы построения контрприемов и приведем лишь несколько примеров. Чтобы избежать повторов, некоторые из уже известных вещей будут обсуждаться в более свободных метафорических выражениях.

Важнейшая на уровне психических процессов задача для адресата — не позволить манипулятору «нажимать на кнопки». Сделать это можно как обобщенными «универсальными* приемами, так и действиями, направленными на блокирование автоматических реакций, составляющих передаточные рычаги манипулятивной атаки. Наиболее универсальным — и при этом достаточно специфичным для данного уровня — защитным приемом является непредсказуемость. Ее девиз: «Когда ты непредсказуем, ты неуязвим» (К. Кастанеда). Если адресат ведет себя так, что его нельзя «просчитать», то манипулятору не к чему будет подстраиваться — гораздо труднее подбирать ключи, если замки постоянно меняются.

Но в нашей культуре непредсказуемость не поощряется. Мы находимся под властью, с одной стороны, психических штампов поведения, переживания или мышления, а с другой,— ожиданий и требований окружающих людей. На этой власти была выстроена манипуляция преподавателя П. в примере 25 (начало настоящей главы). Преподаватель К. справился с ней тем, что нарушил стандарт, которого он придерживался,— «воспитанность». До сих пор этот стандарт в отношениях с П. делал его уязвимым для эксплуатации. Разорвав путы воспитательных штампов, К. испытал чувство освобождения от зависимости. Для него не обязательно становиться невоспитанным, достаточно не становиться рабом своей воспитанности.

Второй универсальный и столь же специфичный для защит на уровне психических процессов прием — задержка автоматических реакций. Разрываемый любопытством послушать пение сирен и сдерживаемый страхом оказаться их пленником и погибнуть, Одиссей нашел способ заблокировать свой автоматизм, правда, не психологическим, а вполне физическим образом: приказал привязать себя к мачте. Этот внешний способ совладания с собой может послужить аналогом и внутреннего совладания — задержки реакций на выходе. (Кстати, своих матросов он уберег от пения сирен тем, что перекрыл сенсорный вход — приказал залить уши воском. Внутриличностный аналог этого приема нам уже известен как блокировка). Задержка возникающих реакций может проявиться в том, что адресат будет действовать несколько осторожнее, чем обычно, или затрачивать больше времени на принятие решения. Например, ощущение некоторой неестественности ситуации может привести человека к задержке с ответом на весьма привлекательное на первый взгляд предложение — начнутся расспросы, оттягивания, окружные подходы. Задержка первого автоматического побуждения может также привести к возникновению сомнений, колебаний.

Что касается контрприемов, то они в той или иной степени содержат элементы указанных универсальных приемов — непредсказуемости и задержки автоматических реакций. Но в общих чертах выступают как активность, альтернативная той, которая актуализируется. Скажем, в ответ на предъявляемый ему образ адресат может спонтанно или намеренно создать новый образ или так трансформировать предлагаемый, что он оказывается релевантным иным мотивам — тем, что больше соответствуют его личным интересам. Например, увидев рекламу, построенную на романтике путешествий, зритель может вспомнить про укусы комаров и слякотную ночь недавней вылазки на природу — эффект увиденного будет уже иной... В другом случае, когда некто будет рассчитывать на догадливость адресата, последний может оказаться необычно непонятлив, осторожно * туповат». Можно также допустить, что стремление перечить нередко возникает в ответ на чье-либо желание сделать данного человека податливым к своему влиянию. (Последние два способа, генерализованные на неадекватно широкий круг ситуаций, формируют соответствующие черты характера человека.)

Навстречу манипулятивной технологии

Кратко обсудим некоторые защитные действия, релевантные манипулятивной технологии — используемым манипулятором средствам воздействия. В принципе, набор средств манипуляции столь велик, что попытка осветить возможные защиты в ответ на даже такой короткий перечень элементов технологии, который приведен в четвертой главе, рискует превратиться в отдельное издание. Мы обсудим лишь основные стратегии защиты, а возможные конкретные средства читатель может придумать самостоятельно.

В принципе, можно помыслить две наиболее общие стратегии обращения с манипулятивной технологией: установка на разрушение технологических элементов воздействия и установка на их использование в своих интересах.

Первая стратегия защиты. Технологическим стараниям манипулятора адресат может противопоставить встречную активность, разрушающую его проманипулятивные действия. Данная стратегия больше характерна для установки на борьбу с манипулятором, когда защита мыслится как одна из сторон взаимного стремления нанести ущерб друг другу — в данном случае ущерб в ослабленном виде. Защитная активность этого типа соотносится в первую очередь с такими элементами технологии, как тайный характер воздействия и оказание психологического давления.

В ответ на тайное воздействие, которое состоит в сокрытии факта воздействия и целей манипулятора, возникает стремление вскрыть намерения манипулятора, равно как и само наличие неявного влияния. То есть можно ожидать появление усилий, направленных на то, чтобы тайное сделать явным. Выглядеть это может как уточнения с интонацией недоверия, сомнения, цепляние за слова, прямые вопросы об иных целях («Куда вы клоните?», «Да скажи прямо»). Но может развернуться и целая «исследовательская» программа со своими тестовыми приемами.

Противодействие психологическому давлению вполне вероятно проявится в том, что адресат начнет поиск такого вида силы, в котором он имеет преимущество. Как правило, это будут привычные для него измерения: например, разрабатываются заготовленные темы и сюжеты разговора, или невпопад вставляются паузы (дестабилизация партнера), или навязывается дружеский тон отношений. Но может быть и пересиливание точно в тех же средствах. Например, манипулятор задал тягуче медленный темп, постепенно (но неявно) выматывая терпение, и выжидает момент, когда можно будет произвести основную атаку: скажем, возбудить неприязнь к какому-либо человеку (неприятное состояние в актуальной ситуации привязывается к образу этого человека). Адресат может задать темп еще более медленный, включаясь в разговор поочередно с размышлением о своих делах. Эффект противодействия дополнительно усиливается еще и неполной его включенностью в ситуацию.

Вторая стратегия защиты. Технологической суетности манипулятора можно противопоставить целенаправленную трансформацию манипулятивного воздействия в таком направлении, чтобы его эффект соответствовал интересам адресата манипулятивного воздействия. Например:

1. Если адресат заметит, что манипулятор уводит разговор в сторону, он может «помочь» манипулятору и поддержать отвлечение на иную тему, но на такую, которая не менее выгодна для адресата; или, сделав петлю, можно обратно вернуть разговор к начальной теме.

2. Представим, что мы начинаем понимать намек манипулятора, догадываться, к чему он желает нас склонить. Можно прямо спросить, правильно ли мы поняли его намерение. Если цель действительно неблаговидна, манипулятор скорее всего откажется. Опираясь на это высказывание, мы можем «согласиться» на такой вариант развития событий — дальнейшие старания манипулятора станут бесполезными.

Оба примера представляют встречную манипуляцию, после чего первоначально манипулятивная ситуация превращается в рефлексивную борьбу — стремление переиграть манипулятора. Следующий пример выглядят более конструктивно.

3. Ребенок делает что-либо обыкновенно запрещаемое родителями в присутствии гостей, справедливо полагая, что при них его вряд ли будут ругать. Контрход родителей может состоять в том, чтобы обсудить с гостями эту проблему: видите, мол, как ребенок старается использовать ситуативные затруднения родителей. Важно сделать так, чтобы ребенок мог услышать этот разговор.

Date: 2015-12-13; view: 407; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию