ГЛАВА 22. Лоретта не заметила, как заснула, и спала до тех пор, пока ее не разбудило приятное тепло губ Охотника на шее

Лоретта не заметила, как заснула, и спала до тех пор, пока ее не разбудило приятное тепло губ Охотника на шее. Она медленно открыла глаза, отметив его присутствие рядом. Луч лунного света, проникавший через дымовое отверстие, позолотил широкие плечи, нависавшие над ней. Его мощная грудь, теплая и шелковистая, прижала ее к мягкой поверхности шкуры. Чудесно твердая рука обвилась вокруг нее, широкое запястье было прижато к спине, а длинные пальцы расположились между лопаток. Она опустила голову, чтобы встретить ласкающий рот.

— Hi, hites, — прошептала она.

— Привет, — пробормотал он прямо в ухо, посылая спирали желания вдоль всей спины.

Постепенно приходя в себя, Лоретта приподняла голову, чтобы осмотреться. Она была шокирована, увидев свою белую кожу, светящуюся в лунном свете. Стыдно было лежать в таком виде рядом с ним. Она напряглась, но касание его губ шеи лишило ее возможности двигаться. Да она и не могла бы, даже если бы захотела. В том, как он держал ее, была какая‑то настоятельность, тело его было напряжено. Его бедра терлись об ее, не оставляя никакого сомнения в том, что он снова хочет ее.

— Охотник… что с Эми? Уже темно.

— Я завязал клапан двери. Она пойдет к моей матери. — Его голос был хриплым, прерывистым. Он провел рукой вниз по ее спине и крепко прижал к себе. Его твердость ткнулась в нижнюю часть живота, и она скривилась. Он отклонился назад и посмотрел на нее сверху вниз. В лунном свете глаза его отливали серебром. — Тебе больно?

Лоретта знала, что он приложил все усилия к тому, чтобы ей было не больно, тем не менее она испытывала какую‑то тяжесть на душе. Боль эту следовало ожидать, в этом она была уверена, и к тому же она исчезнет через день или два.

— Со мной все в порядке.

Он провел рукой по ее животу, его сильные пальцы осторожно ощупывали, настороженный взор не отрывался от ее лица, чтобы заметить признаки переносимой боли.

— О Голубые Глаза, я думаю, ты лжешь. Его мягкость и заботливость тронули ее.

— Это не совсем так плохо, правда. Если ты хочешь… — Краска залила ее щеки, когда до ее сознания дошло неприличие того, что она чуть было не сказала.

Рот его искривился в понимающей улыбке.

— Этот команч имеет очень сильное желание, ноя подожду.

Вслед за его словами снаружи послышался топот лошадиных копыт. Охотник приподнялся на локте и наклонил голову, прислушиваясь. В следующее мгновение раздался голос Красного Бизона:

— Мой двоюродный брат! Я привез твоей желтоволосой свадебный подарок.

Недоверчивая улыбка появилась на губах Охотника, и, увидев ее, Лоретта поняла, как много будет значить для него, если она и Красный Бизон станут друзьями.

Охотник встал с кровати и, взяв штаны, собрался надеть их. Освещенное лунным светом, его тело отливало серебром. Его контуры отбрасывали четкие тени.

Прижимая шкуру к груди, Лоретта села, притворившись, что ничего не замечает. Однако она все замечала, и то, что она увидела, заставило ее сердце биться учащеннее. Возможно, красивый было неподходящим определением для мужчины, но это было единственным словом, пришедшим ей на ум.

Наблюдая за ним, она впервые в жизни любовалась мужским телом, плавной игрой мускулов, скрытым изяществом силы. Когда он слегка повернулся, она увидела его мужественность, выдающуюся вперед из гнезда коротких вьющихся волос цвета красного дерева, твердую и гордую. У нее сжалось горло, и где‑то в глубине возникли чувства, в существование которых она никогда бы не поверила: желание, нежность, восхитительное возбуждение и всепоглощающая гордость. То, что такой мужчина любил ее и хотел ее, было почти невероятно. Он мог иметь любую девушку в деревне, какую‑нибудь податливую и темную, с большими коричневыми глазами, дюжину таких, если бы захотел, но вместо этого он выбрал ее, худенькую, бледную девушку с фермы.

Надев штаны и завязав удерживавшую их завязку бантиком, он протянул ей руку. На мгновение Лоретта мысленно перенеслась назад во времени к тому первому дню, когда он приказал ей положить свою ладонь на его. Тогда она была этим очень напугана, но теперь все ее страхи остались позади. Его рука была ее зашитой, точно так, как он обещал.

— Идем, жена. Мой двоюродный брат принес подарок.

— Охотник, я не одета!

Засмеявшись, он схватил бизонью шкуру и набросил ей на плечи. Завернув ее в шкуру, он стащил ее с кровати и поднес к двери, развязав клапан и отгибая его в сторону.

Красный Бизон сидел верхом на лошади рядом с треногой Охотника. Он наклонился вперед вдоль шеи своего жеребца. Бело‑голубые зубы сверкали на фоне темной кожи. Черные волосы трепетали в ночном ветре.

— Подарок для тебя, Желтые Волосы. Чтобы петь песню в моем сердце о твоей свадьбе с моим двоюродным братом.

Лоретта посмотрела на завернутый в кожу подарок, который он протягивал ей. Придерживая бизонью шкуру у шеи, она шагнула вперед.

— Спасибо, Красный Бизон.

Когда Лоретта протянула руку, чтобы взять подарок, она заметила недобрый огонек в глазах Красного Бизона. Хотя она уверяла себя, что это было всего лишь отражение лунного света, в душе у нее возникло недоброе предчувствие. Зажав сверток в руке, она повернулась назад к вигваму и присоединилась к своему мужу, стоявшему в двери. Охотник сказал что‑то Красному Бизону на языке команчей, а затем втащил Лоретту в вигвам, закрыв за ней клапан.

— Ты будешь смотреть, да?

Лоретта заставила себя улыбнуться и прошла, чтобы встать в полосе лунного света. Она сомневалась, чтобы Красный Бизон принес ей что‑нибудь стоящее, но она притворилась возбужденной ради Охотника. Через кожу содержимое пакета было мягким на ощупь. Ткань какая‑нибудь? Сверток был слишком маленьким, чтобы в нем поместился какой‑нибудь предмет одежды. Может быть, ленты для волос? Развязав завязки из сыромятной кожи, Лоретта развернула кожаную обертку и извлекла содержимое, ухватив большим и указательным пальцами. Она ощутила влажную и липкую поверхность со стороны большого пальца, густую мягкость на другой. Шелковистые пряди рассыпались на ее пальцах. В темноте ей понадобилась минута, чтобы определить, что было у нее в руке. Скальп.

Лоретта смотрела вниз. Биение пульса отдавалось у нее в голове. Мир как‑то чудно вращался вокруг нее. Рассыпавшиеся волосы были длинными, цвет очень похожий на цвет ее собственных волос. Она никак не могла прийти в себя от охватившего ее ужаса. Липкая влага была кровью, свежей кровью. Скальп выскользнул из ее онемевших пальцев и шлепнулся на пол.

— Что это? — спросил Охотник.

Он подошел ближе, глядя на непонятный предмет у ее ног. Лоретта находилась в состоянии, близком к обморочному. Она пыталась заговорить, но не могла. Охотник присел на корточки и поднял скальп. Рев гнева вырвался из его груди. Прежде чем она успела остановить его, он вскочил на ноги и покинул вигвам, выкрикивая имя Красного Бизона.

Лоретта продолжала стоять на том же месте. Ее живот поднимался и опускался. Пот стекал по груди. Она снова услышала крики Охотника, но уже издалека на этот раз. Красный Бизон был безумен, безумен от ненависти. Если Охотнику удастся отыскать его, трудно сказать, чем может кончиться такая встреча.

Красный Бизон и его друзья собрались вокруг большого костра. В красных отсветах костра Охотник видел скальпы, свисающие с уздечек их лошадей. Он слышал, как Помет Койота хвастался своими подвигами во время налета. Гнев затмил Охотнику глаза. Бросив скальп, который он держал в руке, в огонь, он подошел сзади к Красному Бизону, схватил его за плечо и повернул лицом к себе.

Красный Бизон самодовольно улыбнулся.

— Твоей женщине не понравился мой подарок? Я оказал ей великую честь, не так ли?

Дюжины слов застряли в горле Охотника. Им обоим было известно, что Красный Бизон не собирался оказывать честь Лоретте, а хотел испугать ее и вселить отвращение. То, что Красный Бизон осмелился замаскировать свою злобную выходку под подарок с добрыми намерениями, было вызовом Охотнику и их дружбе.

Охотник ударил своего двоюродного брата в зубы. Красный Бизон зашатался и попятился к огню. Охотник схватил его за руку, отступил в сторону и ударил еще раз. Красный Бизон упал на спину, мотая головой и моргая.

Расставив ноги, сжав кулаки. Охотник стоял над ним.

— Никогда больше не огорчай мою женщину, Красный Бизон. Если ты это сделаешь, я убью тебя.

Красный Бизон вытер кровь с угла своего рта. Глаза его сверкали от гнева.

— Я уже мертв для тебя. С тех пор, как ты нашел эту желтоволосую, мы все умерли для тебя. Ты выбрал ее вместо меня!

— А ты выбрал свою горечь вместо меня! Изготовитель Стрел обошел вокруг костра и коснулся плеча Охотника.

— Красный Бизон не думал ничего дурного. Она твоя жена, да? Одна с Народом! Она должна гордиться тем, что Красный Бизон подарил ей скальп. Женщина команчей была бы довольна.

Охотник стряхнул руку Изготовителя Стрел.

— Моя женщина родом не из племени команчей. Подарить ей желтоволосый скальп жестоко, и вы оба это знаете.

Красный Бизон сел.

— Я слышал правильно? Твоя женщина родом не из племени команчей? Но, брат, как же это может быть? Она твоя жена, принята теперь как одна из Народа. Не хочешь ли ты сказать, что она остается верна стране tosi tivo? Что твои люди не ее?

Охотник стиснул зубы, стараясь не потерять контроль над собой. После минуты молчания он ответил:

— Я пришел сюда не для того, чтобы играть в слова, Красный Бизон.

— Потому что у тебя нет слов для ее защиты?

— Я должен защищать мою женщину от тебя? Моего двоюродного брата, человека, который был когда‑то близок мне, как родной брат? Когда я смотрю на тебя, я вижу чужого. — Охотник махнул рукой в сторону лошадей. — Сколько tosi tivo вы убили? Вы обсуждали войну на совете? Нет! Ты не можешь видеть дальше твоей ненависти! Что случится с нашими людьми, когда tosi tivo нанесут ответный удар? Они умрут! Сотни их! Остальные из нас имеют право выбирать! Решать, хотим мы мира или войны. Такие мужчины, как вы, лишают нас возможности выбора. Вы деретесь большой дракой не за благо нашего народа, вы деретесь за Красного Бизона!

Красный Бизон встал.

— Tosi tivo напали на нас! У нас не было выбора, мы должны были защищаться. Спроси Изготовителя Стрел и Помета Койота, они тебе скажут.

Охотник презрительно скривил губы.

— Tosi tivo имели с собой женщин! Они не напали бы на двадцать воинов!

Красный Бизон прищурился.

— Я не любитель Белых Глаз, как некоторые, которых я могу назвать. Посмотри на себя! Рассердился из‑за того, что воин подарил твоей женщине скальп! Пользуешься кулаками, как нечистокровный мальчишка. Она уже командует тобой. Если ты мужчина, ты должен драться со мной, как подобает мужчине, — насмерть.

Подавляя в себе желание снова ударить Красного Бизона в лицо, Охотник разжал кулаки.

— Ты мой двоюродный брат. Мое сердце полно большой любви к тебе. Но не настолько, чтобы я позволил тебе доводить мою женщину до слез. Держись от нее в стороне! Если не будешь, вызову тебя на смертельный поединок.

— Ты отказываешься от всего, чем ты являешься! — вскричал Красный Бизон. — И из‑за чего? Из‑за белой женщины, которая повернется к тебе спиной? Ты называешь меня слепцом? Ненавидь меня, если тебе того хочется, брат. Убей меня, если хочешь! Я лучше умру, чем буду стоять в стороне и смотреть, как ты уничтожаешь самого себя.

Охотник повернулся спиной к Красному Бизону и, не обращая внимания на его страстные крики, ушел в темноту.

Часом позже он лежал без сна рядом с Лореттой, глядя на отсветы костра, которые играли на поверхности стен его вигвама. Слова Красного Бизона не давали ему покоя. Если Лоретте придется выбирать, откажется ли она от своего народа? По доносившемуся до его ушей звуку дыхания Лоретты он знал, что она тоже не спит, тем не менее он вздрогнул, услышав звук ее голоса, когда она заговорила.

— Охотник, что случилось? Надеюсь, ты не переживаешь больше из‑за этого инцидента со скальпом. Это меня испугало, но теперь я уже не хочу об этом думать.

Он повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. В ее глазах были тени, и она была бледна, как побелевшие кости.

— Ты лжешь, Голубые Глаза. Много твоих людей погибло от руки моего двоюродного брата, и их души плачут и взывают к тебе.

— Их убил не ты. А это все, что имеет для меня значение.

Грудь Охотника сжалась. Однажды ему придется снова принять участие в битве, убивать Белые Глаза. Это было неизбежно. Что скажет она об этом тогда?

— Ты теперь принадлежишь к племени команчей, да? — сказал он с надеждой. — Одна с нами.

Неопределимые эмоции отразились на ее лице.

— Я замужем за команчем. Я люблю его. Но я tosi tivo.

Охотник смотрел на черты ее лица, когда‑то такие отталкивающие для него, теперь такие дорогие. Он провел, пальцем вверх по ее тонкой переносице, затем по линии лба.

Его охватило чувство покровительства по отношению к ней, желание защищать ее.

— Ты одна с нами, одна с моим народом. Ты не можешь стоять одной ногой на земле команчей, а другой на земле tosi tivo.

— Обе мои ноги здесь, Охотник, но часть моего сердца осталась в деревянных стенах. Как бы я тебя ни любила, это не изменится никогда. Ты один со мной тоже. Разве это делает тебя tosi tivo?

Им овладел страх, которому он не мог найти название. В эту минуту его душевное состояние очень напоминало то, которое охватило его несколько лет назад, когда он оказался захваченным волнами наводнения и его понесла бушующая вода. Борьба за выживание очень напоминала это состояние. Рывок вперед с захватом всего, что оказывается на пути.

— Я полон страха, — прошептал Охотник. — За мой народ и за тебя. Красный Бизон не охотился. Он отправился в налет. Он не созывал совета. Многие из нашего народа считают, что сохранить мир с tosi tivo — единственный путь к выживанию. Мужчины, подобные Красному Бизону, берут возможность сохранения мира и бросают ее на ветер. Tosi tivo нанесут ответный удар. И многие из моих людей умрут. В этой деревне, в другой. — Он положил руку на ее спутанные волосы, проводя большим пальцем сквозь мягкие пряди. — Если они нападут, я должен ехать с другими отомстить за наших мертвых.

Лоретта глотнула.

— И убивать моих людей, ты хочешь сказать?

— Это заставит тебя смотреть на меня с ненавистью? Все эмоции перемешались в сознании Лоретты.

Красный Бизон совершил большую несправедливость. Если белые нанесут ответный удар, она не сможет осуждать их. Как же могла она осуждать Охотника, когда он поступал так же? Внезапно она оказалась в незавидном положении, когда понимаешь обе стороны. Это еще более усугублялось тем, что она симпатизировала и тем и другим. Разве вред, причиненный белыми мужчинами Черному Дрозду, может быть менее ужасен, чем вред, причиненный команчами Эми?

— О Охотник, если бы я приехала в эту деревню с tosi tivo и убила твоих людей, как бы ты чувствовал себя?

Лицо его напряглось.

— Ты убила бы мою мать? Воина и Девушку? Маленьких?

— Нет. И ты не убил бы тетю Рейчел, или Эми, или дядю Генри. Вопрос не в этом, не так ли?

— Этот команч не может изменить свое лицо.

— А я не могу изменить мое.

Он провел пальцем по ее щеке, его губы сложились в печальную улыбку.

— Мне нравится твое лицо, Голубые Глаза. Оно вырезано по моему сердцу.

— Мы оказались между двух огней, не так ли, Охотник? С самого начала мы знали, что все кончится этим.

— Я не буду делать войну против беспомощных, — прошептал он хрипло. — Ни женщин, ни детей. Это будет хорошо?

Все еще стесняясь его, она коснулась пальцем его нижней губы.

— Смог бы ты поднять нож против мужчины с голубыми глазами и не вспомнить обо мне, Охотник?

Он испустил сдавленный крик и силой притянул ее в свои объятия, прижав губы к ее волосам. Оба молчали. Они извлекали удовольствие из единственного подвластного им — тепла рук друг друга.

На следующий день Охотник и Лоретта старались избавиться от напряжения, которое принес в деревню Красный Бизон, взяв с собой Быструю Антилопу и Эми, чтобы развлечься на реке. Быстрая Антилопа только один раз коснулся темы налета. Охотник сказал ему, что об этом достаточно было разговоров в деревне, что никто не знал наверняка, провоцировал ли Красный Бизон нападение, и что нет никакого смысла портить день беспокойством об этом.

Лоретта была рада, что на эту тему был наложен запрет. Впервые за много недель она чувствовала себя способной расслабиться. Мучительные вопросы прошлой ночи отошли на задний план ее сознания, ожидая своей очереди. Но в настоящий момент она решила забыть обо всем и просто наслаждаться общением с Охотником.

В течение дня он раскрыл перед нею мальчишескую, озорную сторону своего характера, которую она нашла очаровательной. В один момент он разыгрывал любовника, проводя легко пальцами по ее затылку или по руке. В следующую минуту он был разбойником, поднимая ее в воздух и угрожая бросить в воду или прыгая на нее из кустов, свирепый, как медведь.

В такие минуты пульс Лоретты учащался. Она знала, что Охотник всего лишь играет, но он был слишком убедительным, когда изображал свирепость, чтобы оставаться спокойной. За нежным фасадом скрывалась темная сторона, и в такие минуты она проглядывала. Хотя он стал ее другом и любовником, он был также воплощением всего, чего она боялась последние семь лет. Любовь к нему не стерла воспоминания из ее памяти. Иногда она задумывалась, не будет ли прошлое преследовать ее вечно.

Один раз Охотник исчез, вернувшись через несколько минут с букетом полевых цветов. Когда Быстрая Антилопа и Эми не видели, он увлекал ее за кусты, чтобы поцеловать. Несколько раз, когда день клонился к вечеру, он прижимал ладонь к ее животу и вопросительно приподнимал бровь. Лоретта краснела, так как хорошо понимала, о чем он спрашивает. В ней живы были воспоминания предыдущей ночи. Но как она могла сказать ему? Дамы не говорят о таких вещах, даже со своими мужьями.

В сумерках по дороге домой они вчетвером остановились, чтобы посидеть на речном берегу под навесом из тополей. Лоретта сидела, обняв согнутые в коленях ноги, глядя на отражение листьев и угасающего солнечного света на поверхности воды, только наполовину вникая в трескотню Эми и Быстрой Антилопы. Охотник вытянулся рядом, подперев голову одной рукой, не отрывая от нее глаз. Она ощущала на себе этот взгляд, и, когда он начал раздражать ее, она повернулась к нему. Огни страсти горели в его взоре.

Улыбаясь, он сорвал травинку и стал ею водить по ее руке, проникая в свободный широкий рукав. Затем он переключился на се ногу, обводя круги над верхом ее мокасина, проводя травинкой вдоль изгиба икры, внутренней стороны бедра под юбкой. Живот Лоретты сжался, и приятная дрожь пробежала по спине. Она почувствовала, как краска заливает шею.

Он намеренно вызывал в ее памяти все, что он проделывал с нею прошлой ночью, чего никогда не позволил бы себе белый мужчина, во всяком случае не в компании. Охотник вырос, бегая без присмотра с другими детьми, мальчиками и девочками, одетыми только в кусок ткани, удерживаемой веревкой. Она была зажата строгими правилами поведения и многочисленными слоями ситца. Для него заниматься любовью было таким же естественным процессом, как еда, когда испытываешь голод, или питье для утоления жажды. Он не испытывал ни стыда, ни застенчивости, ни скрытности. Я хочу — я беру. Это очень просто. Однако это было совсем не просто. Для нее.

Охотник забавлялся, наблюдая за Лореттой. Когда она бросала на него сердитые взгляды, он заметил, что ее зрачки увеличились. Щеки стали малиновыми, а худая шея порозовела. Он подумал, не стало ли у нее все тело розовым, и про себя пожалел, что они не одни, а то он мог бы выяснить это. Скоро. Этой ночью он разведет такой костер, что она не сможет скрываться в тени, и он изучит каждый дюйм ее тела.

Ее застенчивость дразнила его. Он предполагал, что настанет время, когда она придет к нему без оговорок, но он намеревался вкусить от этой стадии их отношений также в полной мере. Как теперь, поддразнивая ее травинкой и наблюдая за ее реакцией, отражающейся на ее лице, он воображал момент, когда он сможет предъявить свои права на все, что она так тщательно охраняла.

— Мы должны возвращаться, — негромко сказала она. — Скоро начнет темнеть. И я устала.

Переполненные кипящей энергией юности, Быстрая Антилопа и Эми вскочили на ноги, готовые тронуться. Когда Лоретта встала, Охотник схватил ее за лодыжку.

— Мы пойдем позже, — осипшим голосом сказал он. На лице Быстрой Антилопы появилась понимающая улыбка, и он взял Эми за руку, чтобы поторопить ее. Лоретта смотрела им вслед. Краска на ее лице и шее стала гуще. Когда она взглянула на Охотника, в ее широко раскрытых глазах была настороженность.

— Почему мы не идем теперь?

— Ты знаешь почему. — Он крепче сжал ее лодыжку и подтащил ближе к себе, переворачиваясь на спину, чтобы лучше видеть происходящее. Он знал, что она не представляет себе, как много открывает юбка, достигающая колен, мужскому взгляду, когда тот лежит на Земле, и старался сохранить нейтральное выражение лица, чтобы она не догадалась. —Иди сюда, маленькая.

— Я хочу вернуться.

Он рассчитывал на то, что она простоит там еще немного, возражая ему.

— Подчиняйся своему мужу.

Она сморщила нос.

— Сейчас еще совсем светло.

— Keemah, иди.

Устав просто смотреть, когда он мог бы трогать, Охотник склонил голову и позволил ей увидеть его хитрую усмешку. Он получил в награду очаровывающий вид изящных бедер кремового цвета и золотисто‑медового. Она вскрикнула и упала на колени, словно ее ударили сзади по ногам.

Подобрав юбку под колени, она закричала:

— У тебя совсем нет чувства стыда?

Ответом была его улыбка. Схватив запястье, он притянул ее к себе.

— Стыда нет. Ты моя женщина.

Потеряв равновесие, она упала ему на грудь. Вполсилы извиваясь, она сказала:

— Для всего существует время и место, а это не подходит.

— Нет? — Он просунул руку под блузу. — Я считаю, что это очень хорошее время.

Она дернулась, когда пальцы коснулись ребер.

— Мне щекотно.

Без предупреждения он перекатился с нею, очутившись сверху. Он легко поцеловал ее в губы, передвигая руку с ребер на груди. Маленький бугорок теплого тела абсолютно идеально помещался в его руке. Верхушка стала твердой на его ладони. Щеки ее запылали. Не в состоянии сдерживаться, Охотник поднял блузу и отодвинулся, чтобы посмотреть. Одно бедро он положил на оба ее, чтобы она не двигалась. Он был прав, когда она стеснялась, то становилась вся розовая.

— Охотник! — Она попыталась опустить блузу. — Кто‑нибудь может прийти!

— Никто не придет.

Зачарованный, он коснулся розового кончика соска темными пальцами, наблюдая, как он отвердел и рванулся вверх, умоляя о том, чтобы на него обратили внимание — внимание, которое он был больше чем готов уделить ему. Нагнув голову, он потрогал кончиком языка верхушку, а затем схватил ее зубами.

Она задохнулась и схватила его за волосы.

— Охотник?

— Что? — Он передвинулся к другой, еще не целованной груди. — Чего ты хочешь, маленькая?

У нее перехватило дыхание, когда его зубы сомкнулись на ее теле.

— Я хочу идти.

С опытной решимостью Охотник продолжал изощренную пытку до тех пор, пока кончики ее сосков не стали пульсировать, набухшие и горячие от прикосновения его языка.

— Охотник, пожалуйста… — Она застонала, притягивая его к себе, прижимаясь к нему бедрами. — Охотник…

Он снизошел к ее просьбам и наконец приник к груди ртом. Она вскрикнула от острого рывка, и он упивался этим звуком, зная, что может заставить ее сдаться. Потом он начал целовать ее в губы, но она крепко держалась за его волосы и тянула назад к соскам, выгибаясь навстречу его рту. С удовлетворенным смешком Охотник завершил молчаливый ритуал, наслаждаясь ее сладким вкусом. Затем он поцеловал ее раскрытые губы.

Лоретта открыла глаза и смотрела на своего мужа команча сквозь дымку желания. Постепенно ее пульс успокоился и чувства стали более ясными. Его губы изогнулись в нежной улыбке.

— Мое сердце тяжелое говорить эти слова, Голубые Глаза, но кто‑нибудь может прийти. Моя женщина, которая без стыда, должна подождать, а?

Она одернула блузу. Охотник отодвинулся назад, давая ей возможность сесть. В его глазах играл озорной огонек. Она расправила одежду, отвернув в сторону розовое лицо. Взяв ее за руку, он поднялся и повел ее вверх по берегу, втайне желая, чтобы они были немного дальше от дома и он мог бы закончить то, что начал, не подвергаясь риску чьего‑нибудь общества.

— Мы пойдем в мой вигвам, да? Я буду делать тебя счастливой там, где никто не может увидеть.

Она ударила его по плечу.

— Ты нарочно все это устроил!

Он засмеялся и обнял ее, крепко прижав к себе. Когда они подходили к деревне, она отстранилась от него. Краска все еще не сошла с ее щек. Охотник запрокинул голову и громко рассмеялся. Она схватила горсть камешков и стала бросать в него. Меткость ее бросков была ужасной, но Охотник на всякий случай убежал за пределы дальности ее броска и оставался на этом расстоянии, пока не иссяк запас камешков. Тогда он вернулся, атакуя, с тем, чтобы она не успела взять еще.

Она закричала и побежала от него. Его длинные ноги быстро сократили расстояние между ними. Он схватил ее и перебросил через плечо, прижимая одной рукой колени. Игриво она колотила его по спине. Так же игриво он просунул свободную руку под юбку и слегка ущипнул.

В общем, решил Охотник, это был хороший день.

Когда они добрались до дома, Красный Бизон сидел возле вигвама Охотника. Охотник поставил Лоретту на ноги, но не убрал руки с ее плеча. Он замедлил шаги, не отрывая глаз от своего двоюродного брата. Красный Бизон отвел глаза в сторону.

— Охотник, мне нужно поговорить с тобой, — тихим голосом сказал он. — Не зайдешь ли ты в мой вигвам?

По‑английски Охотник объяснил Лоретте, что скоро вернется, а затем пошел вместе со своим двоюродным братом в полном молчании, плотно сжав губы. В вигваме Красного Бизона горел костер. Войдя, мужчины повернули налево и, описав полный круг, уселись у огня, скрестив ноги. Оперевшись руками о колени, Охотник слегка подался вперед, наблюдая за своим двоюродным братом и выжидая. Красный Бизон не предложил Охотнику трубку, которую они могли выкурить как братья. Несмотря на то, что Охотник питал сильное отвращение к табаку, он очень хотел этого жеста сейчас.

Красный Бизон подбросил кусок дерева в костер, а затем уставился на танцующие языки пламени. Его нижняя губа слегка опухла от удара, нанесенного Охотником. Прошло много времени, прежде чем он заговорил.

— Мое сердце лежит на земле, — тихо сказал он. — Я не хочу, чтобы мы ссорились.

Охотник стиснул зубы и устремил свой взор на спираль вьющегося дыма.

— Мне трудно этому поверить. Прошлой ночью ты не первый раз выкидывал фокусы. Ведь это ты подложил змею в ее постель, не так ли?

Красный Бизон не сразу кивнул.

— Я никогда больше не попытаюсь вредить ей. Ты любишь ее, да? Больше, чем Народ, больше всего на свете.

На минуту Охотник закрыл глаза. Тот же самый вопрос возвращался к нему снова и снова.

— Я люблю ее, да. Но больше, чем. Народ? Я ведь тоже Народ. Разве должна любовь между мужчиной и женщиной убивать всю другую любовь?

— Если тебе пришлось бы выбирать, ты выбрал бы ее. Если ей пришлось бы выбирать, как ты думаешь, каким бы был ее выбор?

Лицо Охотника вытянулось.

— Почему это важно? Я никогда не заставлю ее выбирать.

— Это может не зависеть от тебя. Она твой враг, Охотник! Ее народ убивает нас! Открой глаза и посмотри правде в глаза! В конце она уничтожит тебя! Она заставит тебя забыть, кем ты являешься, оставит твое сердце опустошенным и покинет тебя.

— Это для того ты просил меня прийти сюда? — прошипел Охотник. — Если так, я ухожу.

— Нет! — Красный Бизон протянул руку над костром, чтобы удержать Охотника. — Не уходи, брат. Я сожалею. Забудь мои слова.

— Они врезаются очень глубоко. Я никогда не смогу забыть их.

Красный Бизон провел рукой полбу и вздохнул.

— Я сожалею. Я приму ее как твою жену, Охотник. Я сделаю это.

— Твои слова мелкие, как река в засуху. Докажи мне твое сожаление. Тогда я смогу поверить тебе.

Красный Бизон вскочил на ноги.

— Я докажу тебе. Смотри, что у меня здесь. Подарок, да? Для твоей женщины. Подарок, равного которому нет.

Из своей сумки он извлек что‑то сверкающее и, положив на ладонь, протянул руку Охотнику.

— Лунный свет на воде, брат. Гребень для твоей жены.

Заинтересованный сверканием ярких камней, Охотник взял гребень и повертел его, чтобы поймать отсветы от костра. На мгновение он представил себе, какое будет выражение на лице Лоретты, если он преподнесет ей такую красивую вещь. Затем он отбросил эту мысль.

— Ты снял это с убитой тобой женщины. Она плюнет на это.

— Нет! Я выменял это у команчеро.

От возбуждения у Охотника по спине побежали мурашки. Ему так хотелось дарить Лоретте красивые вещи, веши, которыми белая женщина дорожила бы. Он знал, что ее мир резко отличается от его. Такой гребень мог бы понравиться ей.

— Сколько?

— Это подарок!

— О нет. Только муж женщины может подарить ей что‑то такое красивое, как это.

— Это обойдется тебе в одеяло, — сказал Красный Бизон, пожимая плечами.

Охотник фыркнул.

— Две лошади, не меньше.

— Одну. Я не приму больше. — Красный Бизон рассмеялся. — Мы все делаем наоборот, а, брат? Хорошие из нас получаются торговцы.

Зачарованный сверкающими камнями, Охотник с трудом оторвал от них взор.

— Эта вещь стоит гораздо больше.

— Мое сожаление за причиненное мною огорчение делает нас квиты.

Охотник улыбнулся и зажал гребень в руке. Им овладело стремление поскорее подарить его своей жене, и он вскочил на ноги.

— Я сейчас приведу тебе лошадь.

— Подождет до завтра.

Охотник взял своего двоюродного брата за плечо. Глядя ему в глаза, он сказал:

— Мое сердце полно радости, Красный Бизон. Солнце не светит так ярко, когда тебя нет рядом со мною.

Улыбка Красного Бизона угасла.

— Я никогда не покидал тебя, Охотник. Ведь мы братья. Если тебе покажется, что я действую против тебя, знай — это из чувства любви.

— Это прошло. — Голос Охотника прозвучал хрипло от охвативших его эмоций. — Ты идешь по новому пути теперь, да?

Красный Бизон улыбнулся и по‑дружески подтолкнул его.

— Иди домой к своей желтоволосой. Охотник задержался в двери.

— Есть кое‑что, о чем я хотел поговорить с тобой. Яркая Звезда хочет твоего внимания.

— Яркая Звезда? — На зарубцованном лице Красного Бизона появилось выражение недоверчивости. — Хочет меня? Ты boisa, брат.

— Это так. Если ты интересуешься ею, тебе лучше заявить об этом прежде, чем это сделает кто‑нибудь другой. Она очень красивая.

— Да, — промолвил ошеломленно Красный Бизон. — Ты говоришь о сестре твоей женщины?

Охотник рассмеялся.

— Она слишком застенчива, чтобы обратиться к тебе, но глаза ее следят за тобой, когда ты не видишь.

Охотник застал Лоретту съежившейся уютно на своей стороне кровати, когда он вошел в вигвам. Его сердце сжалось от огорчения. Если она спит, ему придется ждать, пока она проснется, и он сможет вручить ей свой подарок. Нетерпение охватило его. Он хотел сейчас видеть, как ей будет приятно.

— Голубые Глаза?

Она приподнялась на локте и уставилась на него сонными глазами.

— Чему ты так радуешься?

Охотник держал гребень за спиной. Он уселся на краю кровати, повернувшись к ней так, чтобы она не видела.

— Я принес свадебный подарок тебе. Любопытство отогнало остатки сна. Она села и попыталась увидеть, что он спрятал в своей руке.

— Что это?

— Что‑то очень красивое. Что‑то яркое, как моя золотистая.

Она склонилась вбок еще больше.

— Охотник, что это?

Очень медленно Охотник вывел руку из‑за своей спины. Несколько секунд прошли в молчании. Затем она подняла на него глаза, в которых застыл вопрос.

— Это шутка? Что ты искал в моей сумке? Улыбка на его лице казалась застывшей, а его взгляд переместился на черную сумку, лежавшую у противоположной стены. Горло Лоретты сжалось. Она также повернулась, чтобы посмотреть на сумку. Ледяной страх охватил ее. Соскользнув с кровати, она прошла через вигвам. Биение пульса участилось, когда она схватила сумку. Застежка отскочила под ее дрожащими пальцами. Она смотрела на гребень своей матери.

Время остановилось. Лоретта медленно усваивала то обстоятельство, что через семь лет после смерти Ребекки Симпсон пропавший гребень, пара тому, который был у нее, нашелся в руках Охотника. На минуту ей в голову пришла напрашивавшаяся сама собою мысль, что Охотник был мужчиной, который снял скальп с Ребекки Симпсон. Затем разум вернулся к ней. Не Охотник. Она узнала его слишком хорошо, чтобы поверить в это. И, несмотря на это, боль, ранящая боль пронзила ее. Ноги ее подкосились, и она упала на колени, не в состоянии ни говорить, ни поднять головы. Краем глаза она видела Охотника, поднявшегося с кровати, уронившего забытый гребень на земляной пол.

Как мужчина, приближающийся к гильотине, он двинулся по направлению к ней. Она услышала его шумный вдох, когда он заглянул в сумку.

— Он принадлежал моей матери! — закричала она. — На ней были оба гребня в день ее смерти. Этот я нашла возле ее тела. Другой был похищен команчем, который снял с нее скальп.

— Нет.

Слово было произнесено мучительным шепотом.

Лоретта зажала рукой рот, чтобы не дать вырваться наружу крику, возникшему у нее в горле. Охотник опустился на колени рядом с нею.

— Нет, — сказал он снова, на этот раз с большим убеждением. — Я не… В день, когда она умерла, я не… — Его голос сломался, и она увидела, как руки его сжались в кулаки с такой силой, что побелели суставы пальцев. — Голубые Глаза, я не делал ложь.

Опустив руку, она хватала ртом воздух, проглатывая всхлипы, пытаясь заговорить. Она повернулась и посмотрела на него сквозь пелену слез.

— Красный Бизон дал это тебе, не так ли? Охотник смотрел на нее, ничего не отвечая.

— Он дал тебе?

— Huh, да, — признался он наконец с неохотой. — Он выменял это у команчеро.

— Он лжец. — Лоретта закрыла глаза, зажмурившись. Охотник, мужчина, которого она любила, ее муж, оказался двоюродным братом убийцы ее матери. Все встало на свои места. Ненависть Красного Бизона к ней, его неоднократные попытки избавиться от нее. Образы пронеслись перед ее мысленным взором — ее матери, худого проворного индейца, который снял скальп с ее матери. Красный Бизон. Из‑за обезображенного лица Лоретта не узнала его. — О Боже мой! О Боже мой!

В этот момент супружество Лоретты превратилось в кошмар. По меньшей мере тридцать мужчин принимали участие в этом налете. Все они, вероятно, были из этой деревни. Старик, Боров, Изготовитель Стрел, Помет Койота, Воин, отец Охотника — любой из них или все они могли быть там. Может быть, даже ее муж. Раскрашенные лица проносились вихрем из прошлого в настоящее. Ей не хотелось верить тому, что Охотник был там в тот день, но как она могла быть уверена в том, что его там не было? Сколько нападений совершил он на tosi tivo? Сто, может быть, даже тысячу? Мог ли он помнить одну маленькую заброшенную ферму и женщину, которая погибла там?

Ее взор переместился на шест со скальпами. Ни на одном волосы не были длинными, свидетельство о том, что он снимал скальпы только с мужчин. Но это не означало, что он не присутствовал там, где жертвами становились женщины, а только то, что он не принимал в этом участия. Может быть, скальп ее отца висит в коллекции Охотника? Лоретта устремила взор своих глаз, в которых стоял ужас, на один, с коричневыми волосами, потом на другой.

— Голубые Глаза… — Он протянул руку, намереваясь коснуться ее плеча.

Лоретта отшатнулась от его руки.

— Не надо, Охотник, пожалуйста, не надо.

Она смотрела сквозь слезы на пучок упрямой травы, пробившийся сквозь утрамбованный земляной пол. Ненависть между ее народом и народом Охотника была подобна этому пучку, она выживала повсюду. В груди у нее была ужасная пустота.

— Красный Бизон сказал, что он выменял гребень. Это может быть так, да?

— Техас такой большой, что это может быть простым совпадением, ты не считаешь так?

Охотник не знал, что значит слово «совпадение», но он уловил смысл. Впервые в жизни он испытывал искушение солгать, сказать все что угодно, лишь бы убедить ее в том, что она ошибается. Жизненный опыт удержал его от этого. Без своей чести он был ничто.

— Красный Бизон был в этом отряде, Охотник. Ты знаешь это, я знаю и он знает. Поэтому он так ненавидит меня.

Чтобы доказать свою правоту, она извлекла из сумки портрет своей матери. Она дала его Охотнику, наблюдая за выражением его лица.

— Это моя мать.

— Твое лицо на воде, — прошептал он.

Охотник смотрел на портрет, вспоминая тот первый день, когда Лоретта вышла из ее деревянных стен во двор, окутанная водопадом золотистых волос, глаза ее были подобны бушующему голубому пламени на маленьком лице. Почти сразу Красный Бизон начал подстрекать Охотника убить ее, выкинуть из своей жизни. Пот покрыл лицо Охотника. Во время бреда Лоретты в первую ночь ее пленения ее крики свидетельствовали о том, что она видела смерть своей матери. С тех пор ненависть Красного Бизона к ней усилилась. Должно быть, он боялся, что какие‑нибудь штрихи — походка, голос — могут возбудить ее память и раньше или позже она узнает его как убийцу своей матери и расскажет об этом.

Ничего не выражающим голосом Лоретта сказала:

— Красный Бизон знал с самого начала, как только увидел меня, что я нахожусь с нею в родстве. Я не такая красивая, какой была она, но сходство безошибочное.

Охотник поднял голову. Некрасивая? Ему до боли хотелось касаться ее лица, привлечь в свои объятия и держать, никогда не отпуская. Она ускользала от него; он видел это по ее глазам. Он сжал рамку портрета, пораженный страхом, более ужасным, чем когда‑либо испытанный им. Красный Бизон, мужчины из этой деревни? Если это правда и Охотник знал это, он снова потеряет любимую женщину так же, как он потерял однажды Иву над Рекой, так же безвозвратно. Женщина может многое простить мужчине, которого любит, но такое она не простит никогда. Эта мысль ввергала его в панику.

Лоретта сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Проведя рукой полбу, она сказала:

— Это способ Красного Бизона рассчитаться с тобой за то, что ты ударил его прошлой ночью. После всего, что он сделал, чтобы предотвратить это, ты все‑таки пошел против него. Ему нечего больше терять. — Она коротко рассмеялась истерическим смехом. — С самого начала он пытался разъединить нас. — Она поникла головой. — Он наконец добился своего.

— Нет. — Он схватил ее за подбородок, заставляя ее взглянуть ему в глаза. — Ты моя женщина навсегда. Мы говорили слова Бога, Голубые Глаза. Suvate, это закончено. Ты не можешь идти назад.

Отпустив ее, он положил портрет обратно в сумку, укладывая его с чрезвычайной осторожностью, словно его обходительность могла каким‑то образом исправить то, что было сделано.

— Мужчины из твоей деревни убили моих родителей, Охотник! Разве ты не понимаешь, что это означает? — Слова вырывались из уст Лоретты, каждый слог вбивал клин между ними все глубже. — Я не могу оставаться здесь, зная все это. Я не могу! И, если ты любишь меня, ты не будешь просить меня об этом.

— Ты моя женщина! — Он махнул рукой в сторону двери. — Я говорил это перед моим Народом. Ты должна всегда идти по моим следам. Так полагается. Женщина не может оставить своего мужа. Это запрещено.

Лоретта вздернула подбородок.

— По твоим обычаям!

— Мои обычаи теперь твои обычаи. Мой народ — твой народ. Я твой муж!

Эхо криков ее матери звучало у нее в голове. Если бы ей суждено было дожить до ста лет, она никогда не забыла бы этого.

— Значит ли это, что мои обычаи являются также твоими? Что мой народ — твой? — Она посмотрела ему в глаза с неколебимой прямотой. — Ты отомстишь за моих родителей?

Его лицо стало серым.

— И убить моего двоюродного брата?

— И всех других, которые были там! Это ведь твой обычай, не так ли? Отомстить за свой народ? Только прошлой ночью ты сказал это. Если твой народ — мой, тогда мой народ — твой.

Выражение лица Охотника испугало ее. Лоретта смотрела на него, едва отдавая себе отчет в том, что сказала.

— Охотник… — она протянула к нему руку. — Я не понимаю, что говорю.

Он убрал ее руку и встал.

— Я не хотела сказать этого, — снова закричала она. — Это разорвет твое сердце. Ты думаешь, я хочу этого? Убийств было уже достаточно.

Встревоженные криками Лоретты, Эми и Быстрая Антилопа ворвались в вигвам. Голубые глаза Эми, широко раскрытые от беспокойства, метались от Лоретты к Охотнику.

— Что случилось?

Охваченная сильной дрожью, Лоретта махнула рукой в сторону кровати.

— Потерявшийся гребень мамы.

Эми подошла к кровати. Посмотрев на сверкавшие бриллианты в течение долгой минуты, она повернула озадаченный взгляд к Охотнику.

— Ты? — прошептала она. Затем подобно дикому животному она издала хриплый крик и бросилась на него, пиная и царапаясь. — Ты мясник! Ты мясник‑убийца!

Охотник схватил запястья Эми и рывком обхватил ее, притянув к себе. Быстрая Антилопа подошел ближе, разрываемый между желанием вступиться за Эми и верностью Охотнику.

— Ты убил ее маму! Ты убил ее маму! У нее был этот гребень в день смерти! — Эми металась и дралась, стараясь освободиться. — Ты снял скальп у моей тети Ребекки! Только так ты мог завладеть ее гребнем! Только так! Отпусти меня! Убери свои грязные руки от меня!

Обвинения Эми ударяли Охотника, как камни в грудь. В том, что Лоретта не реагировала подобным образом, было для него мало утешительного. Толкнув ее к Быстрой Антилопе, он крикнул:

— Отведи ее к моей матери!

Быстрая Антилопа схватил Эми за руку и потащил к двери. Ее крики постепенно затихли. Охотник снова повернулся к своей жене. Она обхватила себя руками, глаза ее потемнели от страдания.

Гневно прорычав, Охотник повернулся и выскочил в дверь. Его длинные ноги быстро понесли его к вигваму Красного Бизона. Появился Воин и побежал рядом с ним.

— Охотник, что случилось? О чем кричит твоя Эй‑мии?

Не уменьшая бега, Охотник объяснил.

— Я убью его за это. Брат он мне или нет. Я убью его. Воин схватил брата за руку, останавливая его.

— Он уехал. Охотник! Всего лишь несколько минут назад, со своими друзьями.

— Уехал? Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Я не знал! — Воин поднял руки. — Откуда мне было знать, Охотник? Он все время то уходит, то приходит.

На какую‑то минуту у Охотника возникло решение преследовать Красного Бизона, но затем перед его мысленным взором возник образ Лоретты с побелевшим лицом. Он не мог оставить ее в таком состоянии. Сделав глубокий вдох, он повернул назад к дому.

— Как переносит все это твоя женщина? — спросил Воин.

— Ее сердце лежит на земле. Воин вздохнул.

— Это плохо, Охотник, очень плохо. Ее мать? Ее отец? Она никогда не простит этого.

Охотник ускорил свои шаги, все больше обеспокоенный тем, что оставил Лоретту одну.

— У нее нет выбора. Мы говорили слова, да? Она моя женщина.

— Но Красный Бизон убил ее родителей!

— Она все еще моя женщина.

Date: 2015-12-13; view: 373; Нарушение авторских прав