Глава 12. У нее очень добрый характер, но она во многом мечтательница

У нее очень добрый характер, но она во многом мечтательница…

Когда вскоре вернулась с рынка Куки, она застала поместье в полном хаосе. Лотти душераздирающе рыдала, скорчившись на лестнице, а на втором этаже слышались мужские голоса на повышенных тонах.

- Что за дьявол? - пробормотала Куки, опуская на пол корзину с покупками. Движением плеч она сбросила мокрую пелерину и распустила завязки своей шляпки. - В чем дело, малышка? Почему все так кричат?

Лотти отняла от сгиба руки лицо, все залитое слезами.

- Я не хотела этого, клянусь, я не хотела! Это он виноват! Я только пыталась защитить ее от него! - снова зарыдав, она промчалась мимо Куки, толкнула входную дверь и вылетела из дома на залитый дождем двор.

Донельзя встревоженная Куки ухватилась за перила и стала подниматься на второй этаж, двигаясь в темпе, который не использовала уже более двадцати лет.

Там она нашла Николаса и Джорджа, стоящих около распахнутой двери, ведущей в комнату леди Элеоноры. Николас держал мальчика за плечи.

- Ты должен сказать мне правду, - кричал он. - Что Лотти положила в этот пирог? Я знаю, что ты пытаешься защитить свою младшую сестренку, но если ты не скажешь, Лаура может умереть!

Джордж покачал головой. Несмотря на то, что его губы дрожали, он кричал на Николаса с не меньшей силой.

- Лотти никогда не сделала бы ничего, что может нанести Лауре вред! Я не знаю то, о чем вы говорите!

А потом Куки увидела свою молодую хозяйку, которая лежала на кровати за их спинами, бледная и неподвижная, словно смерть.

- Что с ней случилось? - потребовала ответа Куки и, поспешив к постели, приложила ладонь к влажному и холодному лбу Лауры. - Что случилось с моим ягненком?

Николас и Джордж с мрачными лицами вошли вслед за ней.

- Я не совсем уверен, - сказал Николас, бросая на Джорджа злой и подозрительный взгляд. - Я думаю, что она стала жертвой злонамеренной шутки, первоначально предназначавшейся мне.

Вспомнив слова Лотти, выдавленные сквозь слезы, Куки налетела на Джорджа и рявкнула ему:

- Дуй на кухню, парень, и принеси мне чайник кипятка и засушенный черный корень из моей корзины с травами. И поторапливайся.

Явно испытав облегчение, мальчик исчез на лестнице.

Пока Куки носилась по комнатам в поисках тазика и чистых тряпок, Николас опустился на край постели Лауры. Он взял ее безвольную руку и поднес к губам, не отрывая взгляда от бледного лица.

- Я не могу заставить ее очнуться. Нельзя ли послать в Лондон за доктором?

- Не надо так переживать, м-р Ник, - сказала Куки. - Нет никакой необходимости притаскивать какого-то костоправа, который не придумает ничего умнее, чем приложить к прекрасным рукам мисс Лауры каких-нибудь пиявок. Я лечу ее с тех пор, как она была совсем малышкой. И я ухаживала за ней, когда она тяжело болела скарлатиной, сразу после смерти ее родителей. - Протирая лоб Лауры влажной тканью, Куки покачала головой. - Даже будучи совсем маленькой, девочка никогда не заботилась о себе. Она всегда слишком волновалась о своих сестре и брате. - Она начала развязывать ленты на лифе Лауры, но потом бросила взгляд на Николаса и заколебалась. - Мужчины обычно не нужны в комнате больной. Если хотите, можете подождать внизу.

- Нет, - сказал он, встречая ее твердый взгляд своим беспомощным. - Я не могу.

У Куки были все причины благодарить Стерлинга за то, что он остался. Когда желудок Лауры начал бунтовать против очистительного чая, ложкой залитого ей в горло, именно он настоял на том, что будет придерживать голову Лауры над краем тазика. А когда она рухнула на простыни, дрожащая и обессилевшая, именно он убирал с ее лица мокрые от пота волосы и укрывал ситцевым покрывалом. И когда уже затемно она очнулась от оцепенения, вызванного потерей сил, именно его она увидела растянувшимся в кресле около ее постели.

Затуманенному сознанию Лауры потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что она лежит не на своей постели. Она выглянула из-под изящного балдахина, глубоко вдыхая чистый мужской аромат, который, казалось, окружал ее, и медленно повернув голову, обнаружила дремлющего в кресле Николаса.

Даже несмотря на свисающие на лицо волосы и синяки под глазами от усталости, он все равно выглядел как принц. И если уж говорить честно, он очаровывал ее сейчас еще больше, чем в тот день, когда она нашла его в лесу. Тогда он был просто симпатичным незнакомцем. А сейчас это была уже не только прекрасная внешность, которой она восхищалась, но и его ум, тонкий юмор и дразнящие вспышки гнева и нежности.

Словно почувствовав на себе ее задумчивый взгляд, он открыл глаза.

- Что со мной случилось? - спросила она, удивляясь своему хриплому голосу.

Он выпрямился и склонился над постелью, сжимая ее руку.

- Скажем так, кулинарные способности твоей сестры оставляют желать лучшего.

- Я, кажется, предупреждала тебя об этом, - хрипло проговорила Лаура. - Разве я не рассказывала о том, как она запекла однажды дюжину червей в пирог из грязи и принесла его к чаю преподобному Тилсбури?

- Нет, - ответил Николас, криво улыбнувшись. - Если бы рассказала, я отказался бы от свадебного пирога, который она испекла для меня.

Лаура застонала, вспоминая, что произошло.

- О, жаль, что я не отказалась.

- Мне тоже жаль. В следующий раз, когда я поймаю тебя покушающейся на мои сладости, я просто найду в себе силы тебе отказать. - Он убрал с ее лица растрепанные волосы, его глаза стали проясняться. - Хотя должен признать, в данный момент я не уверен, что смогу отказать тебе в чем-либо.

Лаура коснулась его щеки, удивляясь, как за такое короткое время его лицо стало для нее таким родным. Он предлагал ей весь мир, а она отказывала ему в самом неотъемлемом праве - его личности. И в этот момент она поняла, что должна сделать. Она должна рассказать ему все, даже если это означает разоблачить свой собственный обман. Но тогда он больше никогда не посмотрит на нее с такой соблазнительной смесью смущения и нежности. Никогда больше не притянет ее к себе и не станет расточать ее губам поцелуи.

Лаура уткнулась в подушку, скрывая наворачивающиеся на глаза слезы.

Принимая горе за усталость, Николас нежно поцеловал ее в лоб и задул свечу.

- Спи, дорогая. Я пойду, скажу остальным, что с тобой все будет в порядке.

- Я только хочу, чтобы со мной все было в порядке и раньше, - после его ухода прошептала Лаура в темноту.

Когда Николас проник в амбар, то сначала решил, что в нем пусто. Но потом он услышал, как над головой на чердаке что-то шевельнулось, словно маленькое испуганное животное поглубже забилось в свою нору.

Он поднялся по лестнице на чердак и стал всматриваться в пыльный полумрак, пока, наконец, не обнаружил под свесом крыши слабый отблеск чего-то золотистого. Лотти сидела, зарывшись в сено, ее руки обнимали колени, а слипшиеся от влаги пряди волос падали на лицо. Она смотрела мимо него, прямо перед собой, на ее щеках виднелись следы высохших слез.

- Лаура умерла, да? - спросила она, прежде чем он успел раскрыть рот. - Вот зачем вы пришли. Чтобы сказать, что она умерла.

Николас прислонился к столбу, подпиравшему крышу.

- Я пришел, чтобы сказать, что твоя сестра пришла в себя.

Недоверчивый взгляд Лотти взлетел к его лицу.

Он кивнул.

- С ней все будет в порядке. Завтра утром она уже сможет подняться с постели.

На глаза Лотти снова навернулись слезы, но прежде чем они смогли смыть с ее лица страдание, она быстрым движением вытерла глаза.

- Как я теперь смогу смотреть ей в глаза? Она никогда не простит мне то, что я сделала. Как она сможет?

- Она не знает, что должна прощать тебя за что-то, кроме плохо испеченного пирога. Я не сказал ей.

Слезы Лотти высохли так же резко, как появились.

- Почему? Почему вы это сделали?

Он пожал плечами.

- Я точно не помню, но думаю, что когда-то и мне было десять лет. Но не стоит повторять свои ошибки, - сузив глаза, добавил он. - Ты пыталась сыграть со мной злую шутку, и я не советую тебе пытаться ее повторить.

Лотти с угрюмым сопением поднялась на ноги.

- Пирог не причинил бы большого вреда такому буйволу, как вы.

Она хотела пройти мимо него к лестнице, но он крепко схватил ее за руку и заставил встать перед ним.

- Я знаю, что не нравлюсь тебе, Лотти, и могу предположить, почему.

Он почувствовал, как по ее тельцу пробежала волна дрожи.

- Можете?

Он кивнул, смягчая голос и хватку.

- Веришь или нет, но я не собираюсь занять твое место в сердце твоей сестры. И в нашем доме всегда будет место для тебя и Джорджа, пока вы этого хотите.

С минуту ее словно раздирало желание броситься ему на шею и обнять. Но вместо этого, она вывернулась из его руки и без слов стала спускаться по лестнице.

Николасу пришлось заметно удалиться от дома, чтобы найти Джорджа. К тому времени, когда он добрался до сгоревших руин на краю Ардена, дождь совсем прекратился и оставил после себя легкий туман, стелившийся по земле как дым. Пригнувшись, Николас подлез под сломанную балку и нашел Джорджа точно там, где и указала Куки - в разрушенном дымоходе того, что, должно быть, когда-то было гостиной приходского священника. Мальчик сидел, запрокинув голову, и смотрел в небо через зияющее отверстие в том, что когда-то было крышей.

Николас не стал ждать, пока тот заподозрит самое худшее.

- Твоя сестра пришла в себя. С ней все будет в порядке.

- Я знаю. - Джордж холодно и высокомерно посмотрел на него. - Я не оставил бы ее с вами, если бы думал иначе.

Николас приблизился, стараясь не вставать на гнилые доски.

- Это место опасно. Я удивлен, что его не снесли еще давным-давно.

- Леди Элеонора и Лаура хотели снести дом, но я и слышать об этом не хотел. Каждый раз, когда они поднимали эту тему, я закатывал такую истерику, по сравнению с которой Лотти выглядела просто ангелочком. - Джордж продолжал смотреть в небо, как будто надеясь, что за облаками сверкнет хоть одна звезда. - Знаете, ведь это я оставил горящую лампу той ночью. И за все годы Лаура ни разу этим меня не попрекнула.

Николас нахмурился.

- Ты был всего лишь ребенком. Это был несчастный случай. Ужасная трагедия.

Джордж поднял обугленную щебенку и подбросил ее в воздух.

- Знаете, я помню их. Своих родителей.

- Тогда тебе очень повезло, - тихо сказал Николас, чувствуя, как болезненно отдается пустота в собственной груди.

Джордж покачал головой.

- Иногда я в этом не так уверен. - Отряхнув с рук пыль, он встал, его узенькие плечи ссутулились. - Если вы пришли, чтобы забрать меня на порку, я не буду сопротивляться.

Николас поднял руку, останавливая его.

- Я не знаю, имел ли ты отношение к выходке Лотти, и меня это не интересует. Я здесь не поэтому.

- Тогда почему же? - потребовал ответа Джордж, больше не делая попыток скрыть свой воинственный настрой.

- Поскольку, кажется, твоя сестра собирается прожить долго достаточно, чтобы стать моей женой утром в следующую среду, мне становится необходим шафер. Я надеялся, что ты сочтешь за честь стать им для меня.

У Джорджа от удивления отвисла челюсть.

- Я не могу быть шафером, - с горечью сказал он. - Разве вы не знаете? Я всего лишь мальчик.

Николас покачал головой.

- Истинная мера настоящего мужчины не имеет никакого отношения к возрасту - и имеет к тому, насколько хорошо он заботится о тех, кто зависит от него. Я видел, сколько ты делаешь всего здесь: как колешь дрова, помогаешь Доверу с овцами и заботишься о сестрах. И Лаура заверила меня, что для шафера обязательны только два качества - он должен быть холостяком и моим другом. - Николас протянул ему руку. - Мне хочется думать, что ты подходишь по обоим.

Джордж уставился на протянутую руку Николаса так, словно никогда раньше ее не видел. И хотя его глаза не потеряли своей настороженности, в конце концов он, с прямой спиной и высоко поднятой головой, пожал ее.

- Если вам нужно, чтобы кто-то стоял рядом с вами на свадьбе, я буду вашим шафером.

Пробираясь вместе с ним по обугленному щебню, Николас легонько обнял мальчика за плечи.

- Ты ведь даже не ужинал, не так ли? Я умираю с голоду. Может, мы сможем уговорить Лотти взбить для нас что-нибудь сладкое.

С видимым усилием, но Джорджу все же удалось сохранить свою невозмутимость.

- В этом нет необходимости, сэр. Я думаю, Куки как раз спекла новую порцию оладушек специально для вас.

День проходил за днем, а от Довера по-прежнему не было никаких известий. Лаура нервничала все сильнее и сильнее. Старик не умел писать, она послала его в Лондон с полным кошельком монет и инструкциями, как нанять человека, который сможет написать за него записку, если он выяснит о пропавшем джентльмене нечто, требующее расследования. Где-то в крошечном бесстыдном уголке своего сердца она надеялась, что он не вернется до того, как произойдет свадьба. Если он к ней не вернется, Николас будет связан с ней узами брака навсегда - или, по крайней мере, пока они оба живы.

Свадебные хлопоты продолжались все в том же безумном темпе и были столь же неутомимы, что и тиканье высоких напольных часов в холле. Каждый раз, когда Лаура оборачивалась, ее уже поджидала Куки, чтобы прикинуть на ее плечи длину лент или воткнуть ей в бедро еще одну булавку. Несмотря на то, что старая женщина продолжала изливать на всех свою радостную болтовню, особенно когда рядом был Николас, Лаура знала, что Куки, как и она, волнуется о Довере. Даже Лотти, казалось, потеряла свою жизнерадостность, она вяло бродила по дому или вообще куда-то исчезала на несколько часов.

В воскресенье утром оглашение брака состоялось в третий и последний раз. Когда преподобный Тилсбури спросил, знает ли кто-нибудь о препятствии, которое может помешать этим двум душам объединиться, Лаура напряженно сидела рядом с Николасом, ужасаясь того, как ей хочется вскочить и закричать, что невеста на самом деле мошенница и лгунья. И останавливало ее только то, что она представляла, как по лицу Николаса разольется ненависть - его взгляд, который она видела в мучительных кошмарах каждую ночь.

Тем вечером они собрались за обеденным столом на ужин, когда напряженную тишину вдруг разорвало отдаленное звяканье, напоминающее звяканье лошадиной сбруи. Бросив ложку в тарелку с супом, Лаура сорвалась с места и подбежала к окну. Она выглядывала в темноте какой-нибудь намек на движение на подъездной дорожке, когда Джордж многозначительно кашлянул.

Она медленно повернулась и обнаружила на полу черного с белым котенка, который тащил за собой колокольчик, привязанный к алой ленте. Лаура, расстроено вздохнув, опустилась на свое место за столом, а Лотти схватила звонок и котенка, заставив веселое звяканье умолкнуть.

Из кухни в очередной раз появилась Куки, а Николас по очереди поглядел на их мрачные лица.

- Я знаю, что вы пытаетесь скрыть это, но я вижу, что вы с ума сходите из-за Довера. Хотите, я съезжу в Лондон и поищу его?

- Нет! - одновременно вскрикнули все четверо.

Он откинулся на стуле, явно недовольный их реакцией.

Лаура приложила к губам салфетку, надеясь, что он не заметит, как у нее дрожат руки.

- Я ценю твое предложение, дорогой, но не думаю, что мои нервы смогут выдержать еще и это. У нас есть только три дня до нашей свадьбы. Я смогу выйти замуж без Довера, но у меня ничего не получится без жениха.

- Не переживайте из-за нас, м-р Ник. - Куки ласково похлопала его по плечу, но глаза ее были прикованы к Лауре. - Мой старик, наверное, завис в какой-нибудь таверне. Притащится в ночь перед свадьбой, воняя перегаром, и будет вымаливать мое прощение. И пусть только попробует не вымолить!

Джеремайя Довер сидел за грязным столом в темном углу "Кабаньей головы" и потягивал уже третий стакан джина за ночь. Таверна была одна из самых захудалых береговых, и не одно тело всплывало в водах Темзы после ночи, проведенной здесь за сомнительными удовольствиями. Здесь шептались, что если хозяин и не убьет тебя, то убьет дешевый джин. Или что можно пройтись на второй этаж с неряшливой шлюхой из болтающихся по докам, а потом медленно и мучительно умирать от сифилиса. Несколько болтливых щенков уже потеряли свою невинность, кошельки, а в конечном итоге и жизни между их мягкими и податливыми бедрами.

Мать Довера была одной из таких шлюх. Он провел детство в точно такой же таверне, оттирая следы от табака и выливая помои. После того, как его ма задушил один из ее собственных клиентов, он очень стремился сменить удушающие облака табачного дыма и пьяные крики на сладкий и чистый воздух Хартфордширского утра и улыбку Куки.

Именно ее улыбку он просто умирал от желания увидеть, падая на стул в таверне и разглядывая разномастную толпу. Он провел всю прошедшую неделю, прочесывая улицы и доки в поисках хоть каких-нибудь слухов о пропавшем джентльмене. Он даже ходил в Ньюгейт и Бедлам ("Ньюгейт" - тюрьма в Лондоне, "Бедлам" - психиатрическая больница там же - прим. переводчика), надеясь услышать новости о недавнем побеге. Но до настоящего момента его поиски так ни к чему и не привели, а время поджимало.

Если до конца вторника он не вернется в Арден с доказательством, что таинственный джентльмен мисс Лауры уже обещан другой, она выйдет за него замуж. Юная мисси всегда была очень милой, но раз уж она отдавала чему-то свое сердце, перед ней не оставалось преград. А она определенно отдала свое сердце этому красивому парню.

Довер нахмурился. Может, этот человек и не был беглецом от закона или сбежавшим сумасшедшим, но это не делало его менее опасным для невинной девочки.

Он уже собирался рассчитаться и уйти, когда парень с огненно-рыжими волосами и полным ртом кривых желтых зубов выбрался к нему из толпы. Он перегнулся через стол Довера и ткнул большим пальцем по направлению к черному ходу.

- Там в переулке один тип говорит, что хочет с тобой поговорить. Сказал, что у него, может быть, есть нечто, что ты захочешь услышать.

Довер кивнул и отпустил мальчишку, сунув ему монету, их тех, что выдала мисс Лаура. Не желая выглядеть слишком заинтересованным, он неторопливо покончил с джином и вытер рот тыльной стороной ладони. Поднимаясь на ноги, он завернул рукава рубашки, наслаждаясь широко раскрывшимися глазами шлюхи, которая изображала наездницу на коленях бородатого мужика за соседним столиком. Он знал по опыту, что любая карманница, думающая о том, как бы ограбить такого хилого с виду старика, как он, подумает дважды, если увидит, как играют мускулы на его руках.

На улицу, вместе с наступившим вечером, наползал густой туман. Когда за Довером захлопнулась дверь таверны, приглушая доносящийся изнутри пьяный гвалт, из темноты появился человек. Довер думал, что это будет бормочущий себе под нос бродяга, который хочет по легкому срубить деньжат, но почти сразу стало очевидно, что этот тип не нуждается в шиллингах Довера.

У него на голове красовалась высокая фетровая шляпа, а в обтянутых перчатками руках он держал прогулочную трость с мраморным набалдашником. У него было круглое и невзрачное лицо, которое легко можно спутать с сотней других.

- Я льщу себя надеждой, что вы простите меня за то, что я прервал ваши вечерние возлияния, мистер…?

Довер скрестил руки на груди.

- Довер. И я не мистер.

- Очень хорошо, тогда просто Довер. Я бы не стал вас беспокоить, но до меня дошли слухи, что вы наводите в порту справки кое о чем.

- Я ничего подобного не делал, - возразил Довер. - Я только задавал кое-какие вопросы.

Мужчина по-крокодильи улыбнулся.

- Согласно моим людям, вы расспрашивали о высоком мужчине с золотистыми волосами, правильной речью и хорошей фигурой, который мог пропасть чуть больше четырех недель назад.

Затылок Довера кольнуло нехорошим предчувствием. В его намерения входило спасти мисс Лауру из лап незнакомца, но не ее арест за похищение.

- Похоже, ваши люди знают меньше, чем думают.

- О, могу вас заверить, они были очень основательны. Что и привело меня к заключению, что мы можем искать одного и того же человека.

Любопытство Довера уже приближалось к критической точке, но что-то в плоских карих глазах незнакомца останавливало его от того, чтобы поделиться информацией.

- Извини, приятель, - сказал он. - Ты пришел не по адресу. Все, что я сегодня ищу - это бутылку джина и какую-нибудь юбку, которая согреет мне постель.

- На вознаграждение, которые предлагают мои наниматели, вы сможете скупить весь джин и всех шлюх, которых только пожелаете.

Несмотря на холодную сырость, витавшую в воздухе, Довер почувствовал, как у него на лбу выступает пот.

- А что такого ценного в парне, которого ты так ищешь?

Человек перебросил трость из одной руки в другую.

- Пойдешь со мной и узнаешь.

Довер никогда не жаловал угрозы. А особенно, если они были замаскированы внешним лоском культурной речи и отточенных манер. Он растянул рот в желтозубой улыбке.

- Боюсь, я должен отказаться. У меня есть много лучшее приглашение от маленькой рыжей фифочки за соседним столиком.

Он повернулся, направляясь к дверям таверны.

- Очень жаль, м-р Довер, но боюсь, я настаиваю.

И прежде, чем Довер успел обернуться, мраморная трость опустилась на его затылок, заставив рухнуть на землю. У него едва хватило времени, чтобы восхититься глянцевой кожей дорогих ботинок, прежде чем один из них врезался ему в лицо, погружая его сознание в темноту.