Глава 4. Проведя более недели в обществе леди Николя, Ройс понял, что он вообще-то не очень терпеливый человек

Проведя более недели в обществе леди Николя, Ройс понял, что он вообще-то не очень терпеливый человек. К тому времени, когда они, наконец, достигли Лондона, он уже был готов придушить ее. Чертовка сделала все, чтобы путешествие превратилось в сущий ад, она пыталась бежать еще трижды.

Николя отказывалась признать безнадежность своих попыток, была упряма, как ослица. Но и Ройс не отставал от нее. Каждый раз, поймав ее после побега, он требовал от нее признать поражение. Он даже опять произносил слова, которые приводили Николя в ярость – «шах» и «мат», хотя и не хотел унизить ее. Он действительно исходил из ее интересов. Если она хочет выжить и не сломаться под властью нормандцев, надо научиться быть более гибкой. Не каждый будет с ней так терпелив и внимателен, как он. Ройс не хотел, чтобы Николя сделали больно. Сама мысль, что с ней могут плохо обращаться, приводила его в отчаяние.

Его переполняло желание защищать ее. Он вдруг поймал себя на том, что наставляет ее, как вести себя в Лондоне. Николя, однако, не была настроена выслушивать его поучения. А однажды, когда он высказал пожелание, чтобы она хоть чуть-чуть утихомирилась, она просто укусила его. Он спустил ей это с рук лишь только потому, что последние несколько дней она почти не спала и от усталости ничего не соображала.

* * *

В Лондоне они были далеко за полдень.

Гостей во дворце уже почти не осталось, когда Ройс въехал во двор, чуть не волоком таща за собой Николя. Он приказал двум воинам известить Вильгельма, что, наконец, доставил добычу, а сам проследил, чтобы Николя разместили, как подобает.

Даже здесь она попыталась помешать ему – и он вынужден был тащить ее на себе изрядное расстояние, прежде чем она соизволила идти своими ногами. Он с радостью избавится от нее. Ройс убеждал себя в этом до тех пор, пока сам почти не поверил в эту ложь.

Как раз в тот самый миг, когда Ройс открывал дверь в покои, где предстояло жить Николя, их догнал рыцарь Лоренс. Будучи на несколько лет старше Ройса, он был его правой рукой и хорошим другом. Подтянутый мужчина с каштановыми волосами и карими глазами, он был почти одинакового роста с Ройсом, но не такой широкий в плечах.

Лоренс сражался бок о бок с Ройсом и заслужил его доверие отвагой и преданностью.

– Рад видеть вас, мой господин, – приветствовал его Лоренс. В волнении он похлопал Ройса по плечу, отчего над двумя здоровяками в воздух поднялся столб пыли.

Лоренс рассмеялся.

– Вам нужно помыться, барон.

– Это точно, – ответил Ройс. – Я рад оказаться снова здесь. – Он наклонил голову, посмотрел на Николя и нахмурился, увидев его недовольное лицо, а затем добавил:

– Наконец.

Николя точно поняла скрытый смысл его слов. Она-то знала, почему путешествие так затянулось, и гордо вскинула голову.

Николя притягивала к себе. Когда он смотрел на нее, у него замирало сердце. Господи, как она прекрасна! Ее глаза завораживают. Он никогда не видел таких синих глаз. Да, она не из робкого десятка. Смотрит прямо, не отводя глаз.

Ройса позабавило впечатление, которое Николя произвела на его вассала. Точно такое же впечатление она произвела и на Ингельрама, когда он впервые увидел ее. Вид у Лоренса был просто ошеломленный.

– Это леди Николя, – представил Ройс.

– Рад познакомиться, миледи, – низко поклонился Лоренс.

Она присела в реверансе в ответ на его слова.

– С нетерпением жду рассказа о ваших приключениях, – сказал Лоренс.

– Каких приключениях? – спросила Николя.

– Ну, например, мне бы хотелось узнать, откуда у вас эти синяк и ссадины. Вид у вас такой, будто вы участвовали в сражении, – добавил он с ласковой улыбкой. – Уверен, за этим кроется какая-то история.

– Это верно, истории к ней так и липнут, – вставил Ройс.

Николя недовольно посмотрела на него и опять повернулась к Лоренсу.

– Я в Лондоне долго не задержусь, так что вряд ли успею много рассказать.

Она почувствовала, что Ройс сильно сжал ее руку. Лоренс заметил, что Ройс сердится, но не понял почему.

– Вы уезжаете, миледи? – поинтересовался он.

– Нет, – твердо произнес Ройс.

– Да, – одновременно не менее твердо ответила Николя.

Лоренс усмехнулся:

– Ходят слухи, барон, что мы отправимся в Нормандию уже в конце этой недели.

– Поговорим об этом позже, – сказал Ройс, бросая многозначительный взгляд на Николя.

Вассал кивнул. Он заметил, что лицо молодой женщины приняло испуганное выражение, но решил, что она просто устала после долгой дороги.

– Король пришлет вам слуг, леди Николя, – сказал он.

– И охрану, чтобы я не сбежала? – спросила она. Явная насмешка в ее голосе удивила Лоренса.

– Вы не пленница, – произнес он и озадаченно посмотрел на Ройса. – Или это не так, барон?

– Пленница, но до тех пор, пока не примет свою судьбу, – кивнув головой, ответил Ройс.

– Теперь Вильгельм и ваш король тоже, – обратился Лоренс к Николя. Голос его звучал ласково.

– Нет.

– Лоренс, с ней спорить бесполезно. – Ройс отпустил руку Николя и подтолкнул ее к двери.

Она вошла в комнату. Ройс и Лоренс последовали за ней.

– Я все равно сбегу, – безапелляционно заявила Николя, первым делом направляясь к окну.

Ройс прекрасно понял, о чем она подумала, и тут же предостерег ее:

– Если попробуешь прыгнуть – сломаешь шею, Николя.

Она обернулась и улыбнулась ему:

– А тебе разве не все равно, барон? Ройс уклонился от прямого ответа.

– Твоему Ульрику будет не все равно, когда он подрастет и начнет понимать, что к чему. Думай о нем и о Джастине всякий раз, как замыслишь очередную глупость. Ты причинишь зло не только себе, но и своей семье, – произнес Ройс и собрался было уже выйти из комнаты, когда его остановила Николя.

– Подожди, – крикнула она с непонятным отчаянием.

– Что еще? – Ройс замер и посмотрел на нее.

– Значит, все? – спросила она, шагнув к нему. – Ты покидаешь меня?

– А ты надеялась на что-то другое?

– Нет.

Ройс повернулся, чтобы уйти.

– Это все, что ты мне можешь сказать? – настойчиво спросила Николя.

Ройс опять остановился и тяжело вздохнул.

– А что еще ты хочешь услышать? – Глаза Николя наполнились слезами, и она стала заламывать руки. Ройс не понимал, что еще она надумала. – Господи, да что с тобой? – спросил он, совершенно сбитый с толку.

– Ничего, – покачала головой она, – со мной все в порядке. Я рада, что избавилась от тебя, барон. Ты невыносимо груб. – Слезинка скатилась у нее по щеке. Николя смахнула ее тыльной стороной ладони.

Черт побери, она ведет себя так, будто он навсегда бросает ее, и, разрази его гром, именно это он и чувствует.

– Я не уеду в Нормандию, – произнес он, – и, если я понадоблюсь тебе, пошли за мной одного из воинов. Меня сразу разыщут.

Николя не сумела скрыть радость. Страх сразу же прошел. Она обмякла и не смогла больше сдерживать слезы, рвущиеся наружу. Девушка отвернулась, чтобы барон не видел ее позора.

– Я никого не пошлю за тобой, нормандец. Уезжай, мне все равно.

Он не мог оставить ее. У нее такой одинокий, такой несчастный вид. Она беззащитна. Черт возьми, ему почему-то хотелось видеть ее сильной и злой, какой она была во время путешествия.

– Барон, – позвал Лоренс, видя, что его господин долго стоит, не произнося ни слова.

Ройс покачал головой.

– Николя, – позвал он, стоя у двери.

– Что?

– Я должен что-то сказать тебе напоследок. Она обернулась и посмотрела на него. «Злость, – подумал он, – только злость поможет ей преодолеть страх».

– Что еще? – спросила она.

– Шах и мат, – с ухмылкой сказал он, закрыл дверь перед ее разгневанным лицом и громко расхохотался.

О дверь что-то с грохотом ударилось, посыпались осколки.

– Что это? – спросил Лоренс.

– Кувшин для воды, полагаю. Ей уже лучше.

Ройс тоже почувствовал себя намного лучше и с облегчением вздохнул.

* * *

Почти всю оставшуюся часть дня Николя была вне себя от бешенства. Ближе к вечеру к ней в комнату вошли две служанки. Обе они были саксонки, что немало удивило Николя. Одна принесла свежую одежду, другая – чистое постельное белье. Стоя у окна, Николя наблюдала, как они внесли в комнату деревянное корыто и наполнили его горячей водой. У нее не хватило сил отказаться от горячей ванны. Она с удовольствием плескалась в воде, пахнущей розами, потом вымыла волосы и, наконец, почувствовала себя чистой.

Она не хотела разговаривать со служанками до тех пор, пока одна из них не вызвалась расчесать ее спутавшиеся волосы.

– Почему вы служите нормандскому королю? – спросила Николя.

– Он теперь король Англии, – ответила служанка по имени Мери. – Ему служат все.

Николя не хотела с ней соглашаться, но почувствовала, что возражать не стоит. Мери имеет право на собственное мнение, даже если и заблуждается.

Мери, пухленькая молодая женщина с ярко-красными губами и покрывавшими все лицо веснушками, была примерно одного с ней возраста. Вторая служанка, Элоиза, была значительно старше и держалась несколько скованно.

– Я никогда не подчинюсь Вильгельму, – заявила Николя.

Она опустилась на стул, поданный Мери, и сложила руки па коленях. Мери принялась расчесывать ей волосы.

– Такие разговоры до добра не доведут, миледи, – прошептала она, в то время как Элоиэа заправляла большую постель.

– Мери правильно говорит, – хмуро сказала она, кивая головой. – Те, кто не присягнет королю Вильгельму, считай, покойники. Вот и сейчас дюжина наших воинов ждет расправы.

– Где эти воины? – спросила Николя.

– Здесь, двумя этажами ниже, – прошептала Мери.

– Господи, пощади их души, они такие упрямые, – пробормотала Элоиза. – Каждому дали возможность присягнуть на верность, но они все отказались.

В это время в камине громко затрещали дрова, Мери и Николя вздрогнули.

– Как все изменилось, – сказала Николя.

– Порядок навели быстро, – вставила Элоиза. – Королю потребовалось всего два дня, чтобы подавить сопротивление. Он правит железной рукой, это правда. Он всех поставил на место.

– Всех, кроме саксонцев, – парировала Николя.

– Да пет, и саксонцев тоже, – не согласилась Мери. – Именно поэтому вас решили выдать замуж за нормандца, миледи. Чем больше будет смешанных браков, тем лучше для будущего.

Николя молча слушала рассказы служанок о происшедших переменах. Она не дотронулась до ужина и рано легла спать. Девушка не могла отогнать мысль о двенадцати саксонских воинах, ожидающих казни.

Сердце ее переполнялось жалостью к этим людям и их семьям, которые останутся без кормильцев. Она понимала, что среди этих двенадцати вполне может оказаться и ее старший брат Терстон. Эта мысль пришла ее в ужас. Она молилась до полного изнеможения, а потом в слезах уснула. Ей приснился Ройс.

А Ройсу приснился кошмарный сон о ней. Он решил, чго, наверное, устал больше обычного и поэтому увидел такой странный сон. В конце концов, день действительно выдался длинный и трудный. Ройс очень долго беседовал с королем Вильгельмом и вернулся к себе только глубокой ночью.

От приснившегося кошмара Ройс проснулся в холодном поту. Он увидел во сне, что Николя заблудилась в лесу, ей грозила смертельная опасность, а он не мог ничем помочь.

Сон был такой явный, что Ройсу больше уснуть не удалось. Он вышел в сад, расположенный позади дворца. Ему было о чем поразмыслить. Если только он позволит этой женщине увлечь себя, жизнь его совершенно переменится.

Проклятие, он слишком стар для нее, слишком привык к своей одинокой жизни. Все предопределено именно так, и поздно менять что-либо. Да он и не смог бы. Ему уже просто поздно меняться. Придя к такому выводу, Ройс испытал облегчение. И все-таки опять и опять он возвращался взором к окну леди Николя, беспокоясь, все ли у нее в порядке. Полнейшая нелепость!

На следующий вечер король призвал к себе нормандских рыцарей. Бок о бок с Ройсом Лоренс вошел в огромный, великолепный зал. Вассала беспокоило состояние господина, который был явно чем-то расстроен. Лоренс нутром чувствовал неладное, но никак не мог понять, что именно. Одно он знал точно – расспрашивать Ройса не следует. Придет время, и Ройс сам все расскажет ему.

* * *

Король Вильгельм сидел на стуле с подлокотниками и высокой резной спинкой на возвышении в нескольких шагах от своих рыцарей. Это был крупный мужчина с круглым брюшком. В его каштановых волосах была заметка седина, выдававшая годы, но, когда он улыбался, сразу становился значительно моложе.

Жена короля, Матильда, была его полной противоположностью – невысокая женщина с большой грудью и широкими бедрами, сияющими карими глазами и вьющимися волосами.

Король жестом пригласил жену присоединиться к нему и сделал знак, чтобы все замолчали. Воцарилось молчание. Вильгельм, взяв жену за руку, обратился к собравшимся рыцарям;

– Почти все вы слышали о леди Николя и о том, как она одержала верх над тремя моими доблестными рыцарями.

Громкий рокот прокатился по рядам собравшихся.

Ройс улыбнулся. Он уже объяснил своему королю, что саксонец по имени Джон помог ей удержать владение и крепость, но Вильгельм решил не разглашать этого.

«Воины жаждут поощрения, зачем омрачать радость победы досадными мелочами, способными подпортить легенду», – объяснил он тогда Ройсу.

– Сейчас глашатай Клейтон громогласно расскажет о подвигах, чтобы те, кто еще не слышал об этой необыкновенной женщине, поняли, почему мы так радуемся, – продолжил Вильгельм. – Но сначала я хочу представить ее вам. Я намеренно скрывал леди Николя до этого мгновения, чтобы нарочно подогреть ваше любопытство. – Вильгельм замолчал, поцеловал руку жене и подмигнул ей, показывая, как ему хорошо. Потом сделал знак двум воинам, стоявшим справа от возвышения. Когда воины открыли двери у него за спиной, Вильгельм повернулся к собравшимся:

– Вам решать, стоит ли устраивать турнир, чтобы получить ее в жены. Завтра вечером победитель получит свою награду.

Матильда что-то шепнула мужу на ухо. Он кивнул и обратился к рыцарям:

– Моя дорогая жена напомнила мне, что победитель турнира получит вместе с леди Николя ее замок и плодородные земли, на много миль раскинувшиеся на запад и восток от него. Я даю этой мужественной женщине щедрое приданое.

Собравшиеся возбужденно зашумели. Вильгельм довольно улыбнулся. Он был очень доволен тем, как рыцари встретили его слова. Оглушительный шум стоял, пока не появилась леди Николя. С ее появлением все замерли на полуслове. Женщины перестали смеяться. Как зачарованные, все смотрели на красавицу, направляющуюся к королю Вильгельму.

На Николя было белое платье, талию перехватывал расшитый золотом пояс. По плечам струились мягкие локоны. Она казалась чудным видением. Ройс стоял у противоположной стены. Он был самым высоким в зале и без труда видел Николя.

– Господи, вот это красавица, – вырвалось у Лоренса.

Ройс согласился, но, говоря откровенно, гораздо большее впечатление на него произвела ее королевская осанка. Она шла гордо, с достоинством держа голову, Ройс знал, что ей страшно. Но она сумела скрыть свой страх от окружающих. Лицо ее было ясно и спокойно. Ройс отлично понимал, что эта чертовка вполне способна решиться на убийство короля и его жены прямо сейчас. Он услышал, как кто-то прошептал, что леди Николя – настоящий ангел, и едва не прыснул со смеху.

Как раз в это мгновение на него посмотрел Лоренс и заметил его улыбку.

– Вы примете участие в турнире за нее, барон? – спросил он.

Ройс не ответил.

Вслед за охраной Николя подошла к камину. Когда они остановились, она тоже встала. Потом воины отошли, и она осталась одна. Она стояла в нескольких футах от огромного камина, на значительном удалении от короля и собравшихся.

Воистину у нее было чувство, будто ее привели на съедение в клетку ко львам. Николя молилась, чтобы ее лицо не выдало страха. Сердце бешено колотилось, внутри все горело. Слава Богу, она не дотронулась до обеда, который ей принесли днем. Сейчас бы ей точно стало плохо.

Очень скоро она почувствовала себя какой-то диковинкой, выставленной напоказ. Все глазели на нее не отрываясь. Грубые взгляды ползали по ней, будто насекомые.

Три маленькие девочки, оторвавшись от матерей, подбежали и встали прямо перед Николя. Они смотрели на нее с открытыми ртами, в глазах горело любопытство. Девочки были похожи на птенчиков, открывших рты в ожидании кормежки.

– Ты принцесса? – прошептала одна из них.

Николя посмотрела на девочку. Темноволосой малышке было не больше четырех-пяти лет. На ее личике читалось невинное любопытство, и Николя не могла ответить ей грубо. Она просто медленно покачала головой. Потом подняла глаза к противоположной стене, полная решимости ни на кого не обращать внимания.

Барон Гай стоял посередине зала в окружении своих вассалов и рассказывал смешную историю, когда вошла леди Николя. Увидев ее, он забыл, о чем говорил, и испугался, что с такой же легкостью может потерять сердце, потому что, хотя и считал себя человеком рассудительным, понял, что влюбился. Огромное владение, которое король Вильгельм выделил ей в качестве приданого, лишь усиливало ее очарование, но, прежде всего Гая поразила красота Николя. Он решил, что она будет принадлежать только ему. Гай сделал шаг вперед и нарушил тишину хвастливым заявлением:

– Вызываю на бой любого, но победителем буду я.

– Будешь, если барон Ройс не примет участия в турнире, – дерзко прокричал один из рыцарей.

Остроту оценили по достоинству. По толпе прокатился смешок. Гай невозмутимо промолчал. Он повернулся к королю, вежливо поклонился, а потом встал, широко расставив ноги и упершись руками в бока, ожидая ответного предложения.

…Уже почти десять лет Гай сражался бок о бок с Вильгельмом. Шрамы на его руках свидетельствовали о храбрости. По чистой случайности лицо его не пострадало, и придворные дамы находили его весьма привлекательным. У него были золотистые волосы и ясные карие глаза. Ростом он почти не уступал королю, но был много стройнее и моложе.

Ройс был полной противоположностью Гаю. В отличие от светлокожего Гая его кожа была смуглой, и он был настолько высок, что возвышался над другими. Особенно привлекательным его не считали, поскольку всю правую половину его лица обезобразил неровный шрам, который тянулся от верхнего кончика уха через щеку до самой шеи. Он получил этот страшный серповидный шрам много лет назад, когда еще служил оруженосцем, бросившись на защиту Матильды, жены своего предводителя. Излишне говорить, что храбрый поступок был вознагражден по достоинству.

Как только Ройс прошел обучение под личным руководством Вильгельма, он сразу получил под свое начало большой отряд.

Ройс быстро оправдал оказанное ему доверие. Он выказал такое искусство в военной тактике, что Вильгельм начал посылать молодых, неопытных рыцарей к нему на обучение. Ройс был бесконечно терпелив с ними, хотя и безжалостно требователен. Попасть к нему на обучение считалось большой удачей. Воины, прошедшие обучение у Ройса, составляли непобедимое ядро могущественной армии Вильгельма.

Гай считал себя верным другом Ройса, и все же его снедала зависть к удачливому другу. Гай тоже занимался подготовкой молодых воинов и тоже преуспел в ней. Он соревновался с Ройсом во всем еще с тех времен, когда они оба служили оруженосцами. Гай часто думал, что, окажись он, а не Ройс, спасителем Матильды, его судьба сложилась бы много удачливее. Ройс постоянно ощущал эту зависть, но считал ее мелким недостатком, который друг обязательно преодолеет, и не придавал ей особого значения…

– Я тоже буду состязаться за ее руку, – выкрикнул еще один рыцарь.

Он вышел вперед и встал перед королем. За ним последовал еще один и еще.

Первый раз в жизни Николя испытывала откровенное унижение. Она выпрямилась и расправила плечи, чтобы хоть как-то оградить себя от криков, гнев закипал в ней. Но если дать ему волю, она не выдержит и зарыдает. Унижение и отчаяние мешали ей трезво мыслить.

Три девчушки, одетые в длинные воздушные платья подобно придворным дамам, теперь гонялись друг за другом вокруг Николя.

Где же Ройс? Почему он допускает все это? Она попыталась заставить себя не думать о нем и представила себе Ульрика. Ройс ведь сказал, чтобы она думала о будущем Ульрика всякий раз, когда будет испытывать соблазн сделать очередную глупость.

Николя подумала, что с удовольствием сейчас убила бы короля Англии. Разве это глупость? Ведь Вильгельм лично виновен в унижении, которому ее сейчас подвергают. Если бы он оставил Англию в покое, ничего подобного бы не случилось.

Господи, какая глупость! Она не может убить короля. По крайней мере, здесь и сейчас. Она стоит на порядочном расстоянии.

В общем хоре голосов Николя так и не услышала голоса Ройса. Да и здесь ли он вообще? Может, уже на пути в Нормандию? Воистину она готова убить и его тоже.

Вдруг Николя услышала высокий резкий крик. Кричал ребенок. Николя обернулась в то самое мгновение, когда одна из девчушек закричала от сильного испуга. У нее загорелось платье. Языки пламени уже лизали ножки девочки.

Николя схватила девочку, прижала к себе и начала сбивать пламя своей юбкой и руками. Она успела погасить пламя прежде, чем кто-либо из воинов пришел на помощь. Николя опустилась на колени, оборвала остатки обгоревшего платья с девочки, прижала ее к себе и начала шепотом успокаивать ее.

С тихим плачем девочка доверчиво прижалась к своей спасительнице. Все вокруг замерли. Потом мать девочки с криком бросилась через зал к дочери. Николя поднялась, держа на руках девочку, в страхе прижимающуюся к ней, и передала малышку в протянутые руки матери.

– Она очень напугана, – прошептала Николя, – но, по-моему, она особенно не пострадала.

Король Вильгельм вскочил со своего стула, как только раздался детский крик. Его жена стояла рядом с ним, в ужасе зажав рот рукой. Они оба смотрели, как мать берет дочь на руки. В последний миг девочка повернулась и, громко чмокнув, поцеловала Николя в щеку.

– Ты-принцесса, я точно знаю, – прошептала она. – Ты спасла меня.

Мать девочки плакала от радости.

– Да, она действительно спасла тебя, – согласилась она, прижимая к себе дочь и улыбаясь Николя. – Я отблагодарю вас, как положено, – сказала она, поклонившись, и вдруг воскликнула:

– О Боже, посмотрите на свои руки, они уже в волдырях!

Николя не стала смотреть на руки. Она знала, если она увидит волдыри своими глазами, станет еще больнее. Левая ладонь и вся рука болели намного больше правой. Ей казалось, что она держит в руках горящие головешки. Она подняла глаза и сквозь слезы увидела, что Ройс, расталкивая всех, пробирается к ней.

«Давно пора, – подумала она, – давно пора подойти ко мне. Ведь во всем происходящем виноват ты один, разве не так?» Она была не в состоянии думать четко. Ее окружила толпа. Николя сделала шаг назад и спрятала руки за спину. Ей безумно хотелось, чтобы Ройс подошел к ней: тогда она с радостью пошлет его ко всем чертям.

– Покажи свои руки, Николя.

Он стоял совсем рядом, достаточно было наклониться вперед, чтобы коснуться ее. Мог бы обнять и утешить.

Николя поклялась, что влепит ему пощечину, если он дотронется до нее.

Господи, это же полная бессмыслица. Она покачала головой и сделала еще шаг назад.

– Дорогу! Дорогу!

Резкий женский голос требовал, чтобы толпа расступилась. Ройс отошел в сторону, и Николя очутилась перед женой короля.

Боже, какая она коротышка! Голова Матильды оказалась где-то на уровне плеч Николя. Однако держалась королева очень властно.

– Протяни свои руки, сейчас же.

Николя не стала спорить и протянула руки. Она по-прежнему не хотела смотреть на них и поэтому устремила взор вверх, пока Матильда осматривала ожоги.

– Тебе, должно быть, очень больно, дорогая. Я лично прослежу за лечением. Вильгельм! – обратилась она к мужу. – Пожалуйста, никаких разговоров о турнире до нашего возвращения.

Король полностью подчинился. Матильда попыталась взять Николя под локоть, но схватила только воздух. Николя с быстротой молнии устремилась к Ройсу. Матильда и глазом моргнуть не успела, а Николя уже буквально прилипла к нему. Все стало ясно. Матильда внимательно посмотрела на верного вассала, потом на Николя, потом опять на Ройса.

– Можешь идти с нами, барон, – объявила она. Только теперь Николя позволила королеве взять |себя под локоть. Матильда старалась сдержать улыбку. Она заметила, что, пока она вела Николя по коридору, прелестная молодая женщина все время оглядывалась назад, словно желая убедиться, что Ройс следует за ними.

Он шел следом. Радость охватила Николя, хотя она не понимала почему. Ах, да, вспомнила. Ведь все случилось по его вине, и она хотела сказать ему об этом.

Привезя ее насильно в Лондон, он просто выполнил долг. Эта естественная мысль неожиданно пришла ей в голову, но Николя постаралась отбросить ее. Она не хотела сейчас быть рассудительной.

– Ты очень храбрая женщина, Николя, – сказала Матильда. – Малышка, которую ты спасла, моя любимая племянница. Мы все у тебя в долгу. – Она помолчала, окинула Николя проницательным взглядом, потом добавила:

– Она нормандка, но для тебя это, кажется, не имело значения.

Николя покачала головой. Больше всего ей хотелось, чтобы Матильда перестала ей сочувствовать. Она оглянулась и бросила на Ройса красноречивый взгляд, который, казалось, говорил: «Подожди, дай нам только остаться наедине!»

Ройс подмигнул ей.

– Ты виноват в этом, Ройс, – прошептала она. Матильда услышала эти слова.

– Нет, дорогая, это был несчастный случай, – сказала она, сделав знак охране, чтобы открыли дверь в комнату Николя.

Чтобы войти внутрь, Ройсу пришлось слегка подтолкнуть Николя.

Последующие пятнадцать минут стали для Николя просто невыносимыми.

Королева властно отдавала распоряжения, а вскоре в сопровождении трех слуг прибыл ее личный лекарь, барон Самуэль, сморщенный, высохший старик, которому, судя по виду, самому нужен был лекарь.

Слуги положили все, что принесли, на деревянный комод, поклонились Матильде и, пятясь задом, вышли из комнаты.

Ройс стоял рядом с Николя, заложив руки за спину. Лекарь приступил к лечению. Матильда встала у окна, скрестив руки на огромной груди, и, как ястреб, впилась глазами в парочку.

Николя наотрез отказалась лечь в постель. Она, выпрямившись, сидела на высоком табурете, невидящим взором уставившись в пространство перед собой.

Барон Самуэль промыл ожоги холодной водой, а потом наложил густую коричневую мазь от кончиков пальцев до самых локтей. Его действия причиняли мучительную боль, но прохладная целебная мазь принесла быстрое облегчение. Уйдя в свои думы, Николя не заметила, как оперлась плечом о Ройса. Но от Матильды это не ускользнуло, и она не стала скрывать улыбку.

– Шрамы, возможно, останутся, – сказал Самуэль Матильде, когда закончил перевязку.

Ройс помог старику встать на ноги. Колени у Самуэля трещали громче, чем поленья в камине.

– Я пришлю вам снотворного, – сказал он Николя. – Оно уменьшит боль, и вы сможете отдохнуть.

– Спасибо, – прошептала Николя.

Это было первое слово, которое она произнесла с того мгновения, когда лекарь вошел в комнату. Он широко улыбнулся.

– Я приду завтра сделать перевязку.

Она поблагодарила его еще раз. Матильда переводила цепкий взгляд с невозмутимого лица Николя па встревоженного Ройса.

– Тебе сейчас больно, Николя? – спросил Ройс. Искреннее сострадание в его голосе чуть не сломило Николя.

– Как ты смеешь жалеть меня, негодяй? – вспыхнула Николя.

– Ройс, пожалуйста, оставь нас, – попросила Матильда.

Ему не хотелось уходить. Матильда это хорошо видела. Но, как она и ожидала, он безропотно подчинился, только на мгновение задержался в дверях и посмотрел на Николя долгим взглядом, потом поклонился и вышел из комнаты.

– Почему ты на него сердишься? – спросила Матильда.

– Пусть не смотрит так на меня. Можно подумать, что я перед ним в чем-то провинилась, – ответила Николя.

Матильда подошла к Николя и остановилась. Добрым материнским жестом она погладила Николя по голове.

– Барону Ройсу поручили привезти тебя сюда. Почему ты винишь его в этом?

Николя пожала плечами:

– Он отнесся к этому поручению с большим удовольствием. Мне становится легче, когда я обвиняю его. – Она посмотрела на Матильду и увидела, что та улыбается. – Мне известно, что барон Ройс ваш верный слуга, миледи. Вы, конечно, высоко цените его, но, должна сказать, я считаю его невыносимым.

– Он плохо обращался с тобой?

– Нет.

– Так почему же ты считаешь его невыносимым?

– Он грубый, высокомерный и… – Николя замолчала, когда заметила, что Матильда, не скрывая улыбки, смотрит на нее и слушает оскорбления в адрес любимого рыцаря короля. Это окончательно смутило ее.

– Если бы Ройс оставил тебя в аббатстве, моя дорогая племянница ужасно обожглась бы, прежде чем достойные рыцари успели бы ее спасти. Видишь, Николя, это была Божья воля. Ты попала сюда и спасла дитя. Ты ведь не станешь с этим спорить?

Тон ее ясно показывал, что она ждет подтверждения своим словам.

– Не стану, – согласилась Николя. Хотя в глубине души она знала, что Матильда не права. Приехала она сюда не по Божьей воле, а по воле Вильгельма.

– Расскажи мне, что ты думаешь, когда смотришь на Ройса.

Николя нашла эту просьбу довольно странной. Ей не хотелось больше говорить о Ройсе, но не ответить было бы грубостью.

– Я думаю, что он очень упрямый человек.

– А еще?

– Очень тщеславный человек, – добавила Николя.

– Ты сказала «тщеславный»? – удивилась Матильда.

Николя кивнула:

– Я знаю, вам не хочется слышать о недостатках барона, но Ройс тщеславен и умеет использовать свое обаяние.

– А какие чувства вызывает у тебя его внешность? – не сдавалась Матильда.

По решительному виду Матильды Николя поняла, что та не отстанет, пока-не получит ответы на все свои вопросы. Но Николя не собиралась в угоду королеве приукрашивать правду.

– Он очень привлекателен и знает это. Должна признать, и у меня его прекрасные серые глаза вызывают восхищение. Надо быть слепой, чтобы не заметить этого, миледи. И еще у него очень решительный профиль.

– Значит, ты тоже заметила это, – улыбнулась Матильда.

– Да, – вздохнула Николя. – А потом он начинает читать нравоучения, и я забываю о его привлекательности. Мне хочется накричать на него. Пожалуйста, скажите, почему вы улыбаетесь? Я ведь оскорбляю одного из ваших баронов и жду возражений на свои слова.

– Ты говоришь о том, что у тебя на сердце. – Матильда покачала головой.

– Ройс ничего не значит для меня, – заявила Николя. – Он настоящий варвар. У него манеры… – Она хотела сказать, что у него манеры нормандца, но вовремя сдержалась. –…как у собаки, – закончила она.

Матильда кивнула и подошла к двери.

– Распоряжусь, чтобы тебе помогли переодеться. Ты сможешь вернуться в зал?

Николя кивнула. Ей хотелось, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее.

– Только я должна честно предупредить вас, миледи, – почти выкрикнула она, – из меня не получится хорошей жены. Кто бы ни женился на мне, он будет несчастен до конца своих дней.

Она произнесла эти слова, как угрозу, но Матильда этого не поняла и приветливо улыбнулась Николя.

– Не надо говорить о себе плохо, дорогая. Уверена, у тебя много положительных качеств, которыми твой муж будет доволен до конца своих дней.

– Я только хотела сказать.,.

Но договорить до конца Николя не успела, Матильда уже ушла. Мери и Элоиза влетели в комнату, и Николя переключила внимание на них. Ей хотелось поскорее избавиться от служанок и побыть одной.

Матильда поспешила назад в зал. Она ни с кем не заговорила по пути и остановилась только около возвышения, на котором сидел муж.

Вильгельм развалился на стуле, держа в руке серебряный кубок с элем. Матильда что-то быстро зашептала ему на ухо. Говорила она долго, Вильгельм, не прерывая, внимательно слушал. Несколько раз она прикладывала платок к глазам, а когда закончила, Вильгельм широко улыбнулся, взял руку жены и поцеловал. Потом он передал кубок оруженосцу и жестом приказал всем замолчать. Громким, звонким голосом он распорядился, чтобы все женатые рыцари немедленно покинули зал вместе с женами и детьми. Неженатые рыцари должны остаться в зале.

Приказ показался Ройсу очень странным. По озадаченным лицам друзей он понял, что и они удивлены. Но приказы короля не обсуждаются. Ройс вернулся к стене, где стоял раньше. Отсюда ему хорошо были видны двойные двери, из которых должна была появиться Николя. Он кивнул Лоренсу и, прислонившись к стене, стал ждать.

Наконец двери отворились. Все, включая короля и его жену, устремили взгляды на леди Николя.

Те, кто сидел, быстро поднялись. Кто-то захлопал. Аплодисменты подхватили, и вот уже в зале поднялся невообразимый шум.

Вильгельм остался сидеть, но присоединился к аплодирующим. Николя не понимала, что происходит. Она резко остановилась и стала искать глазами, кому посвящены все эти шумные приветствия.

По выражению ее лица Ройс видел, что она не понимает, кого приветствуют. Шум нисколько не смутил Николя. Вид у нее был совершенно спокойный и прелестный. Теперь на ней было темно-синее платье. Ройсу показалось, что оно идет ей еще больше, чем белое платье, в котором она была до происшествия.

Король Вильгельм жестом подозвал Николя. Какое-то мгновение она колебалась, затем повиновалась и направилась к возвышению.

Заметив, что рыцари буквально пожирают Николя глазами, Ройс нахмурился. Он был готов убить их всех.

Необузданная ревность и сильнейшее чувство собственности неожиданно охватили его. Он понял, что должен что-то предпринять.

– Какая муха укусила вас, барон? – спросил Лоренс.

– Никакая, – пробормотал Ройс. – Проклятие, Лоренс! Ей, наверное, очень больно сейчас. Посмотри на ее перевязанные руки. Ей необходимо отдохнуть.

– Это решать нашему господину, – отозвался Лоренс. – Он, наверное, считает, что лучше поскорее покончить с этим. – С этими словами он повернулся к Николя.

Но в действительности Николя совсем не чувствовала боли. Барон Самуэль сказал ей, что в состав мази входит вещество, которое снимет боль. Он не обманул ее.

Она подошла к королевской чете и остановилась в четырех шагах от возвышения, не преклонив колен. Даже если бы она захотела сделать это, то не смогла бы потому, что была не в состоянии подхватить подол платья, чтобы убрать его из-под ног.

Вильгельм заметил нарушение этикета и наклонился в ее сторону.

– Ты не преклонишь колен передо мной?

Он начал было хмуриться, но тут заговорила его жена.

– Дорогой, она не может преклонить колени. Она сразу же упадет лицом вниз, если попытается сделать это, поскольку у нее перевязаны руки и она не может придержать подол. Николя, дорогая, – обратилась она к девушке, – склони голову. Порадуй своего короля.

Вильгельм кивнул. Объяснение жены удовлетворило его.

Николя поняла, что с королем справится без труда. Но что будет с Ульриком? Она склонила голову.

Вильгельм улыбнулся.

– Ты проявила редкостное мужество. – Ему пришлось почти кричать, чтобы все услышали его. – Сначала я хотел, чтобы рыцари в турнире выяснили, кто достоин твоей руки, но теперь передумал. Выбирай сама.

Николя вздрогнула. Король улыбнулся.

– Да, ты сама выберешь себе мужа, – сказал он. – Посмотри на них внимательно, дорогая. Все они, как на подбор, достойные рыцари. Расспроси каждого, даже если это займет всю ночь, не смущайся и не спеши. Мы подождем, но как только ты сделаешь выбор, сразу же устроим свадьбу.

Барон Гай громко рассмеялся. Он поправил красную тунику и шагнул вперед. Один из его вассалов подтолкнул его и понимающе ухмыльнулся.

Гай нисколько не сомневался, что леди Николя выберет его. Он, зная себе цену, не считал, что эта уверенность вызвана чрезмерным самомнением. Он был очень привлекателен, возможно, даже первый красавец среди рыцарей Вильгельма. Женщины шли на любые ухищрения, лишь бы оказаться к нему поближе. И понятно почему. У него были густые белокурые волосы, изумительные карие глаза, белые зубы и очень внушительный вид. Он был высок, строен, как тростник, и силен, как три заурядных воина, вместе взятых. Чего еще желать женщине?

Да, она обязательно выберет его. Надо только обратить на себя внимание. Надо улыбнуться ей – и дело сделано.

Как только леди Николя повернулась и направилась к толпе, Гай встал у нее на пути. Он улыбнулся. Она остановилась, посмотрела ему в глаза и улыбнулась в ответ, затем обошла его и продолжила свой путь.

Потрясенный Гай не мог поверить, что она отвергла его. Он протянул руку, чтобы коснуться се, но Николя увернулась. Лицо рыцаря залила краска смущения. Гай сжал кулаки и призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не схватить ее за плечи и не заставить выбрать себя. Огромным усилием воли он принял равнодушный вид.

Два любимых вассала Гая, Морган и Генри, встали по обе стороны от него. Они даже не пытались скрыть свое недовольство и сердито смотрели вслед Николя.

Сама Николя и не подозревала о буре, которую вызвала. Все ее внимание было устремлено только на одного человека. На Ройса. Со скучающим и сонным видом он стоял, прислонившись к стене, но ни на мгновение не выпускал Николя из поля зрения. Чем ближе она подходила, тем больше возрастало его беспокойство.

Николя старалась сохранить спокойный вид, но кожей ощущала нарастающее в зале напряжение. Она считала, что источник такого напряжения – Ройс. Вряд ли баронам нравилась такая расстановка сил, поскольку только что по воле короля один из них стал наградой, ее собственностью. Николя следовало проявить хоть немного сочувствия к рыцарям, но ей было не до этого. Она испытывала только злорадное удовлетворение.

Боже правый, настал ее звездный час.

Николя продолжала пробираться сквозь толпу, пока не достигла Ройса. Она подошла почти вплотную к нему и остановилась. Она не произнесла ни слова, только посмотрела на него долгим, пристальным взглядом.

Он не поверил своим глазам и покачал головой.

– Ройс, – прошептала она еле слышно его имя, но он услышал.

– Да, Николя.

Ее улыбка покорила его. Николя жестом попросила его наклониться, потом приподнялась на цыпочки и прошептала ему в самое ухо:

– Тебе шах и мат.