Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Книга IV 3 page





 

32. В те времена в монастыре Рандан, расположенном вблизи города Клермона, жил священник по имени Юлиан, обладавший сверхъестественной силой. Он отличался необычайной умеренностью, никогда не пил вина и не ел мяса, всегда носил под своей одеждой власяницу, постоянно соблюдал посты, непрерывно молился. Он не испытывал трудностей, излечивая одержимых дьяволом, возвращая зрение слепым и исцеляя все другие немощи именем нашего Господа или осеняя их крестным знамением.

От постоянного стояния его ноги распухли от водянки, но, когда его спрашивали, почему он стоял так долго, превозмогая свою телесную боль, он мудро отвечал: «Пока во мне теплится жизнь, мои ноги будут служить мне и по милости Господа не подведут меня». Однажды в церкви Святого Мученика Юлиана я сам видел, как он излечил человека, одержимого дьяволом, всего лишь молвив одно слово. Часто он молитвой излечивал от четырехдневной лихорадки и других подобных заболеваний. Во времена чумы он был унесен из этого мира и обрел покой, прожив наполненную деяниями жизнь, став известным благодаря совершенным им чудесам.

 

33. В те же самые времена умер аббат этого монастыря. Его сменил человек по имени Сунниульф, отличавшийся великим простодушием и братской любовью к ближним. Он часто омывал ноги посетителям и затем вытирал их своими собственными руками. Только в одном он проявлял слабость – управлял вверенными под его опеку монахами не приказами, а мольбами.

Он часто рассказывал, как однажды ему предстало видение некоей огненной реки, куда собравшиеся на одном берегу люди ныряли, как множество пчел, влетавших в улей. Одни погружались до талии, другие до подмышек, третьи даже до подбородка, и все они кричали, что сильно обожглись.

Над рекой распростерся мост, но такой узкий, что одновременно по нему мог пройти только один человек. На другой стороне находился дом, весь покрашенный белой краской. Тогда Сунниульф спросил тех, кто находился с ним, что они думают обо всем этом. «С этого моста будут сброшены все, кто не проявляет строгость к своим подчиненным, – ответили они. – Тот же, кто поддерживает должную дисциплину, пусть не опасается и пересечет этот мост, и его радостно встретят в доме, который на другой стороне». Услышав эти слова, Сунниульф проснулся. С этого времени он стал более сурово относиться к монахам.

 

34. Теперь расскажу о том, что произошло примерно в то же время в другом монастыре[98]. Не стану только называть имя монаха, связанного с этой историей, потому что он еще жив, и если он прочтет то, что я напишу, то может преисполниться тщеславием и потерять добродетель.

Итак, некий юноша пришел в монастырь и попросил у аббата позволить ему присоединиться к братству, поскольку хотел посвятить себя службе Господу. Аббат с особым пристрастием отнесся к его просьбе и сказал, что служба здесь трудна и он вовсе не уверен в том, что молодой человек способен вынести все, что от него потребуют. Юноша пообещал, что с помощью Господа сделает все, что от него ожидают, и его приняли. Он оказался кротким и богобоязненным во всех своих делах.

Спустя несколько дней случилось так, что монахи принесли три или более бушелей зерна из амбара и разложили сушить, велев молодому послушнику следить за ним. Сами же они отправились отдыхать, он же остался сторожить. Неожиданно небо затянуло облаками, подул сильный ветер, казалось, что на кучу зерна сейчас прольется дождь. Когда молодой монах увидел, что сейчас произойдет, он растерялся и не знал, что ему делать.

Он подумал, что даже если он позовет других, то совершенно очевидно, что до того, как начнется дождь, они не успеют убрать все зерно обратно в амбар. Поэтому он не стал уповать на помощь и сосредоточился на том, что стал молиться Господу, чтобы ни одна капля дождя не упала на зерно. Когда он молился, то распростерся на земле.

Облако разделилось, дождь оросил все находившееся вокруг кучи, но ни одно зерно не намокло, по крайней мере, мне так рассказывали об этом. Представив, что произойдет, другие монахи вместе с возглавившим их аббатом поспешили, чтобы собрать зерно. Но случилось чудо, и именно это им довелось увидеть. Когда же они стали искать монаха, оставленного сторожить зерно, то обнаружили, что он распростерся на земле и молится в нескольких метрах от этого места.

Когда аббат понял, что произошло, он также раскинулся в молитве вместе с монахом. Дождь прошел, и аббат закончил свою молитву. Затем он велел юноше подняться, велел схватить его и выпороть. «Все это ради тебя, мой сын, – сказал он, – чтобы ты убоялся еще сильнее и предался службе Господу, а не предавался вере в знамения и чудеса». Он велел запереть юношу в его келье на всю неделю поститься и заставил его молиться, чтобы искупить грех, не возгордиться и исправиться.

Сегодня, как я узнал из достоверных источников, этот монах отличается таким воздержанием, что во время Великого поста не ест даже хлеб, а лишь выпивает чашку ячменного отвара раз в три дня. Помолимся Господу, чтобы Он поддерживал этого монаха в его намерениях всю его жизнь.

 

35. Теперь расскажу, как в Клермоне умер епископ Каутин и несколько человек выдвинули себя на этот пост, предлагая многое и обещая еще больше. Священник Евфразий, сын покойного Еводия, происходивший из сенаторской семьи, отправил королю через своего родственника Берегизила множество ценных предметов, полученных им от евреев, в надежде с помощью взятки добиться того, на что он не претендовал по своим личным качествам.

В разговоре Евфразий отличался приятным обхождением, но слыл похотливым в своей личной жизни, усиленно спаивал франков, редко давал приют бедным. Он пытался добиться чести стать епископом с помощью людей, а не Господа. Именно это и помешало ему, как я полагаю, и он не смог получить искомую должность.

Устами святого Квинциана Господь сделал объявление, не подлежащее пересмотру: «Никто, происходящий из рода Гортензиев, не будет когда-либо руководить церковью Божьей». Духовенство же провело встречу в соборе Клермона. Архидьякон Авит, хотя он ничего не обещал, принял здесь назначение и обратился с петицией к королю. Но граф этого города Фирмин вознамерился встать на его пути.

Сам Фирмин не мог идти в суд, но его друзья попросили короля отсрочить посвящение Авита на одну неделю, за что обещали тысячу золотых, но король отказал. Так и случилось, что святой Авит, который, как я говорил вам, являлся в то время архидьяконом, избранный духовенством и населением Клермона, собравшимися для этого на свое собрание, воссел на епископский трон.

Король так высоко ценил его, что оказал ему честь, разрешив отклониться от строгого соблюдения канонического правила, велев, чтобы Авита посвятили в его присутствии. «Да удостоит он меня принять причастие из его рук», – сказал король. Он организовал специальные приготовления с тем, чтобы Авита могли рукоположить в Меце.

Став епископом, Авит проявлял великодушие, справедливо управлял своей паствой, раздавал милостыню бедным, утешал вдов и всячески стремился помочь сиротам. Каждого незнакомца, кто приходил к нему, настолько тепло встречали, что они находили в лице Авита и отца, и отчизну[99]. Пусть и дальше множится его добродетель и сохраняется то, что угодно Господу! Пусть он меняет всех, кто ведет дурной образ жизни, и обращает их к целомудренному образу жизни, как повелел нам Господь!

36. Епископ Лиона Сацердос умер в Париже после синода[100], низложившего Саффарака. Как я уже говорил в его жизнеописании[101], святой Сацердос, выбранный самим Ницетием, получил епископство. Его отличала необычайная святость и чистота помыслов. Он проявлял ко всем людям такую любовь, о которой нам говорил апостол, веля проявлять ее ко всем, если это возможно[102]. В своей любви он оказывался подобным Господу, выражавшему к нам Свою истинную любовь.

Если вдруг случалось так, что он гневался на кого-либо за совершенный проступок, то, как только нарушитель исправлялся, Сацердос вел себя с ним так, как будто ничего между ними и не произошло. Он карал тех, кто совершал ошибки, но прощал кающихся. Он щедро раздавал милостыню и сам много трудился.

Он полностью отдавался сооружению церквей и строительству зданий, засеванию полей и возделыванию виноградников, но ничто из всех его дел не могло отвлечь его от молитвы. После двадцати двух лет управления епархией он умер[103], и после этого у его гробницы для тех, кто приходил сюда молиться, стали совершаться великие чудеса. После помазания маслом из лампы, горевшей каждый день над его могилой, возвращалось зрение слепым. Он изгонял злых духов из тел одержимых, возвращал подвижность конечностям увечных. В наше время он укрепляет в вере тех, кто колеблется.

Сменивший Ницетия епископ Приск начал вместе со своей женой Сусанной преследовать и даже предавать смерти многих из тех, кто были близкими друзьями этого добродетельного человека. Но не потому, что они совершили какие-либо прегрешения, и не потому, что были виновны в каких-либо преступлениях или их задержали за кражу, но исключительно из-за той ненависти, что сжигала Приска изнутри. Настолько он завидовал их преданности своему предшественнику.

Приск и его жена сделали все от них зависящее, чтобы оговорить святого. Хотя еще первые епископы завели обычай, что ни одна женщина не может входить в приходский дом, Сусанна и ее молодые прислужницы часто входили в ту самую келью, где спал Ницетий.

В итоге благодаря всемогуществу Бога на семью епископа за совершенные ими грехи пало возмездие. Его жена Сусанна оказалась одержимой дьяволом. Охваченная безумием, она бегала по всему городу с распущенными волосами. Когда она находилась в здравом уме, то отрицала, что этот святой Божий человек на самом деле являлся другом Христа. Теперь же она молила пощадить ее.

Сам же епископ пострадал от малярии, его тряс озноб. Когда же он оправился от лихорадки, то продолжал трястись и впал в маразм. Его сын и вся челядь побледнели и лишились ума. Всем стало очевидно, что святой Ницетий поразил их своей чудесной силой. Епископ Приск и члены его семьи постоянно критиковали святого Божьего человека, утверждая, что любой, кто вознамерится опозорить его, станет их другом.

В начале своего епископства Ницетий повелел пристроить к приходскому дому еще один этаж. При Приске же жил один дьякон, которого во времена Божьего святого Ницетия не только изгнали из сообщества за прелюбодеяние, но и часто подвергали порке, потому что ничто не могло изменить его.

Так вот, этот дьякон взобрался на крышу приходского дома и начал сбрасывать вниз черепицу. «Я благодарю тебя, Иисус Христос, – заявлял дьякон, – что ты разрешил мне ходить по этой крыше, теперь, когда этот безнравственный человек по имени Ницетий умер». Едва он закончил говорить, как балка, на которой он стоял, подломилась под его ногой, дьякон упал и разбился до смерти.

Пока епископ и его жена вели себя таким недостойным образом, некоему человеку во сне явился святой Ницетий. «Иди, – велел он, – и скажи Приску, чтобы он перестал вести себя так дурно и исправился. Также передай следующее священнику Мартину: «Поскольку ты поддерживаешь Приска во всем, что он делает, ты также будешь наказан, и, если не перестанешь вести себя так дурно, ты умрешь».

Когда же этот человек проснулся, то отправился к своему знакомому дьякону и сказал ему: «Тебя хорошо принимают в доме епископа. Умоляю тебя передать то, что я видел, или самому епископу, или священнику Мартину». Дьякон пообещал, но затем передумал и не передал сообщение. Той ночью, когда он заснул, во сне ему явился святой.

«Почему ты не передал то, что сказал тебе священник?» – спросил он. Затем Ницетий ударил по шее кулаком. Когда наступил день, шея дьякона болезненно раздулась. Он отправился к двоим причастным к происшествию людям и рассказал им о том, что услышал. Они не придали его словам никакого значения, сочтя его сон пустой выдумкой.

После этого священник Мартин тотчас слег с высокой температурой, но оправился от своей болезни. Он продолжал льстить епископу, поддерживая его в дурных поступках, и оскорблять все, что сделал святой Ницетий. Вскоре он заболел лихорадкой во второй раз и на сей раз от нее умер.

 

37. Святой Фриар умер. Его дни были наполнены благими поступками, совершенными примерно в то же время, что жил святой Ницетий. Он был известен своей святой жизнью, вызывал восхищение у окружающих тем, что делал, отличался благородством своих поступков. Я рассказал о некоторых совершенных им чудесах в книге, которую я написал о его жизни[104]. Когда Фриар умирал, его посетил епископ Феликс, и вся келья тогда начала трястись. Не сомневаюсь, что Фриара навестил ангел, заставивший дрожать келью, когда тот умирал. Епископ омыл тело Фриара, завернул в подобающее одеяние и похоронил его.

 

38. Теперь я вернусь к истории. Когда Атанагильд умер в Испании, его брат Леовигильд унаследовал его царство. Леова умер вслед за Атанагильдом, и Леовигильд добавил к своим владениям и его царство. Овдовев, Леовигильд женился на Гоисвинте, матери Брунгильды. От первой жены у него было двое сыновей, один из них женился на дочери Сигиберта, а другой – на дочери Хильперика. Он разделил свое королевство между этими двумя сыновьями, грозя убить любого, кто посягнет на его трон, «не оставив никого мочащегося к стене» (характерное выражение из Ветхого Завета – 1 Цар., 25: 34 и 3 Цар., 16: 11).

 

39. Палладий, сын умершего графа Бретани и его жены Цезарии, с разрешения короля Сигиберта унаследовал место графа Жаволя. Тут между ним и епископом Парфением случилась ссора, вызвавшая ужас среди населения. Палладий обрушился с оскорблениями на епископа, обижал его и обвинял во всех смертных грехах. Он захватил собственность церкви и ограбил тех, кто служил в ней.

Скандал разгорался все сильнее и сильнее. Наконец они оба бросились на двор короля и выдвинули различные обвинения друг против друга. Палладий обвинил епископа в том, что он слабый, женоподобный человек. «Где же твои дорогие мальчики, – кричал он, – с которыми ты живешь в сраме и распутстве?»

Вскоре месть Господа положила конец его выпадам против епископа. На следующий год Палладий потерял свое графство и вернулся в Клермон. Вместо него графом стал Роман. Однажды случилось так, что оба человека встретились в Клермоне. Между ними начался спор по поводу графства, и Палладия оповестили, что король Сигиберт собирается убить его.

На самом деле это была заведомая ложь, слух, распущенный Романом. Палладий же настолько перепугался и дошел до такого состояния, что грозил покончить с собой. Его мать и родственник Фирмин пристально следили за ним, стремясь помешать ему выполнить то, что он запланировал в минуту отчаяния. Через некоторое время Палладию удалось освободиться от бдительного ока матери и направиться в свою спальню.

Там он воспользовался тем, что остался один, выхватил из ножен меч и, твердо удерживая рукоятку ногами, направил острие в грудь. Палладий упал на меч, меч пронзил его грудь и вышел сзади. Затем Палладий пронзил таким образом свою грудь с другой стороны и упал замертво на землю.

Мне трудно поверить в то, что столь ужасный поступок можно было совершить без помощи дьявола. Ведь уже первый удар должен был убить его, но если дьявол пришел Палладию на помощь, то он дал ему силы перетерпеть эту ужасную боль до конца. Мать Палладия ворвалась в комнату, упала в обморок на тело сына, которого она потеряла. Одновременно вся семья оплакивала его участь. Затем его перенесли в монастырь в Курноне и похоронили там. Но его тело не поместили среди умерших христиан, над ним не отслужили панихиду. Всем было ясно, что такая судьба постигла его, потому что он поступил недостойно по отношению к своему епископу.

 

40. В городе Константинополе умер император Юстиниан, и его трон занял Юстин. Он слыл самым алчным из людей, ничего не жертвовал бедным и буквально разорял своих сенаторов. Его жадность оказалась настолько велика, что он распорядился изготовить железные сундуки и в них копил свое богатство в золотых монетах.

Рассказывают, что он опустился до ереси Пелагия. Вскоре после этого он сошел с ума, ему пришлось привлечь Тиберия в качестве цезаря, чтобы тот защищал его провинции. Тиберий же оказался настолько же справедливым и щедрым человеком, беспристрастным в своих деяниях, как и удачным в войнах, и главное – истинным христианином. Король Сигиберт отправил франка Варинара и Фирмина из Клермона к нему в качестве послов, чтобы заключить мир. Они пустились в путь морем и добились того, чего хотели. Потом на следующий год они вернулись домой в Галлию.

После этого два великих города – Антиохию, находившуюся в Египте[105], и Апамею в Сирии (примерно в 80 км юго-восточнее Антиохии. – Ред.) захватили персы (иранцы, персидская династия Сасанидов. – Ред.), уведя все население в рабство[106]. Именно тогда во время огромного пожара сгорела церковь Святого Юлиана, мученика Антиохийского. Стремясь добиться расположения императора, его посетили послы армянского царя, преподнеся ему огромное количество неспряденного шелка. Они заявили, что являются врагами персидского императора Хосрова (шах Сасанидского Ирана. – Ред.).

Иранские посланники прибыли к императору (Восточной Римской империи) со следующим письмом: «Лишившийся покоя, наш царь послал спросить, намереваешься ли ты сохранять верность договору, заключенному с ним». Когда им ответили, что не нарушат ни одного обещания, послы ответили: «Чтобы убедиться в том, что вы намереваетесь сохранять верность обязательствам договора, вы должны согласиться поклоняться огню, как и он сам».

Иранцам сказали, что никогда не пойдут на это. Присутствующий при этом епископ заявил: «Что божественного в огне, что следует ему поклоняться? Господь создал огонь, чтобы люди могли им пользоваться. Он зажигается от трута, если вы заливаете его водой, он гаснет. Он горит так долго, как вы кладете в него топливо, если вы пренебрегаете им, он гаснет».

Когда послы услышали, что говорит епископ, они разгневались, начали оскорблять его и бить своими палками. Увидев забрызганного кровью епископа, армяне напали на иранских послов, навалились на них кучей и убили. Затем, как я уже говорил, они отправились искать поддержку у императора.

 

41. Король лангобардов Альбоин, женившийся на Хлотсинде, дочери короля Хлотаря, оставил свою родную страну и направился в Италию вместе со всем народом лангобардов[107]. Лангобарды собрали армию и отправились вместе со своими женами и детьми, потому что намеревались поселиться там. Они заняли страну, проходили по ней в течение семи лет, грабя церкви, убивая епископов и подчиняя всех своей власти (в начале I в. н. э. жили на левом берегу нижнего течения реки Эльбы, в начале V в. – в среднем течении Дуная. Теснимые аварами, в 568 г. вместе с присоединившимися группами других германских и славянских племен вторглись в Италию. – Ред.).

Когда его супруга Хлотсинда умерла, Альбоин женился второй раз, на женщине, отца которой он недавно убил[108]. В результате она возненавидела своего мужа и искала случая отомстить ему за причиненное зло. В конце концов она отравила своего мужа, потому что влюбилась в одного из своих слуг. И как только Альбоин умер, она сбежала вместе с этим слугой. Их поймали и обоих предали смерти. Затем лангобарды выбрали нового короля, чтобы он правил ими.[109]

 

42. Король Гунтрамн дал титул патриция Евнию по прозвищу Муммол. Я решил углубиться в его раннюю карьеру, чтобы прояснить некоторые детали. Он был сыном некоего Пеония, который жил в городе Осере и был главой (графом) муниципии. Надеясь, что срок его полномочий продлят, он отправил королю подарки через своего сына. Но когда Евний (Муммол) передавал присланное его отцом, то стал просить о собственном назначении на должность.

В результате он сменил своего отца, хотя на самом деле должен был его поддерживать. С самого начала Муммол начал быстро делать успехи, его назначили затем на более значительный пост. Когда же лангобарды вторглись в Галлию, патриций Амат, который недавно унаследовал место Цельса, выступил против них. Оба войска встретились на поле битвы, но Амата вынудили бежать, и он был убит. Рассказывают, что лангобарды убили так много бургундов, что никто не брался сосчитать их.

Нагруженные добычей, лангобарды вернулись в Италию. Евния, или, как его теперь называли, Муммола, вызвал король и удостоил высокой чести быть патрицием. Во второй раз, когда лангобарды напали на Галлию, они сумели продвинуться на равнину рядом с городом Амбрён. Муммол возглавил войско и выступил вместе со своими бургундами в данное место.

Он окружил лангобардов, обложив их засеками из срубленных деревьев, и стал преследовать их по лесным тропам. Он напал на них, многих убил, некоторых захватил, отправив последних в качестве пленников королю, который сам распределил их в разные места под надежной охраной.

Только небольшой части лангобардов удалось спастись, добраться до своей страны и рассказать о произошедшем. В той битве сражались два брата епископа по имени Салоний и Сагиттарий[110]. Вместо того чтобы искать защиты у небесного креста, они вооружились светским оружием, имели шлемы и пластинчатые доспехи. Хуже всего было не то, что они взялись за оружие, а то, что они убили много людей собственными руками. Такова была первая победа Муммола в битве.

Затем саксы, вторгшиеся в Италию вместе с лангобардами, внезапно появились в Галлии и устроили свой лагерь на вилле Эстублон близ Рьеза[111]. После этого они рассеялись по близлежащим усадьбам и городкам, захватывая добычу, захватывая пленников и сея огромные разрушения. Услышав об этом, Муммол снова выступил с войском и напал на саксов, убив много тысяч, и продолжал убивать до тех пор, пока не наступила ночь и тьма не положила конец этой бойне.

Саксы не были готовы к его нападению и не предвидели его последствий. Когда рассвело, саксы построили свое войско и приготовились к битве, но пришли послы, и был заключен мир. Саксы одарили Муммола, отпустили всех пленных и отдали добычу, захваченную в округе, а затем отправились восвояси.

Прежде чем уйти, они поклялись, что вернутся в Галлию, чтобы принести клятву верности франкскому королю и заключить союз с ним. Они направились обратно в Италию, собрали своих жен, детей и все движимое имущество и приготовились вернуться в Галлию, где их должен был принять король Сигиберт, и затем устроиться в районе, откуда они недавно ушли.

На границе они разделились на две группы, одна пошла через город Ниццу, другая через Амбрён, следуя тем же самым маршрутом, который они использовали в предыдущем году. Саксы соединились где-то в районе Авиньона. Это было время страды, и в тех местах большая часть зерна оставалась неубранной, местные крестьяне еще не собрали его и не унесли с полей.

Оказавшись в тех местах, саксы разделили между собой урожай. Они обмолотили хлеба, смололи зерно и съели хлеб, ничего не оставив тем, кто трудился и выращивал его. Только когда они все уничтожили, они переместились на берег реки Роны. Они намеревались пересечь реку и отправиться на земли, выделенные королем Сигибертом, но Муммол выступил, чтобы встретить их.

«Вы не пересечете реку, – заявил он. – Вы разорили землю моего хозяина, короля, украли урожая, убили скот, сожгли дома и вырубили оливковые рощи и виноградники. Прежде чем уйти, вы должны возместить потери тем, кого оставили в нищете. Если вы не сделаете этого, то не спасетесь, ибо я предам мечу вас, и ваших жен, и ваших детей и отомщу за тот вред, что вы причинили моему хозяину королю Сигиберту».

Услышав его, саксы ужаснулись. Они отдали ему тысячи золотых монет как плату за то, что сделали. Затем им разрешили пересечь реку и направиться в сторону Клермона.

Наступила весна. Саксы оплачивали свой путь клеймеными монетами из бронзы вместо золота.

Все местные жители, видевшие это, не сомневались в том, что это было золото, проверенное должным образом, обработанное в ходе искусного процесса или как-то иначе. Многих обманули таким образом, они разорились, отдавая свое добро и получая в обмен бронзу. Саксы пришли к королю Сигиберту, устроившись на месте, которое им отвели первоначально.

 

43. В королевстве короля Сигиберта губернатора Прованса по имени Иовин сместили с его должности, назначив на его место Альбина, что привело к большой вражде между ними. В марсельской гавани швартовались корабли, пришедшие из-за океана. Без ведома своего хозяина люди архидьякона Вигилия украли семьдесят сосудов, называвшихся orcae (бочки. – Ред.), наполненных маслом и жидкостью. Когда купец, которому они принадлежали, обнаружил, что его товары забрали, он начал их всюду искать, пытаясь выяснить, где спрятана его собственность.

В ходе расспросов ему сказали, что это преступление совершили слуги архидьякона Вигилия. О новостях вскоре узнал и архидьякон. Он не отрицал случившегося, но начал извиняться за своих людей. «Никто из тех, кто относится к моему дому, не мог совершить такой поступок», – заявлял он. Услышав его ответ, купец отправился к Альбину. Объяснив, что произошло, он обвинил архидьякона в том, что тот замешан в воровстве.

Во время Рождества архидьякон надел стихарь и, когда епископ вошел в церковь, присоединился к нему, как полагалось по обычаю, проследовал к алтарю и в надлежащий момент начал проводить мессу в соответствии с ритуалом священного праздника.

В этот момент Альбин поднялся со своего места, схватил архидьякона, вытащил его из церкви и, избив руками и ногами, запер в темнице. Ни епископ, ни население города, ни присутствовавшие при этом самые значительные лица города, одобрявшие происходившее, не могли добиться разрешения простить архидьякона на время праздника и разрешить ему вести мессу вместе с остальными, а затем уже соответствующим образом рассмотреть его дело.

Альбин не испытывал никакого уважения к церковным ритуалам, раз осмелился арестовать священника, служившего у алтаря Господа в такой день. Что остается добавить? Он приговорил архидьякона к штрафу в четыре тысячи золотых. Когда о деле стало известно королю Сигиберту, Иовин выступил против Альбина, и архидьякон уплатил только четвертую часть штрафа.

 

44. Вскоре после этого три вождя лангобардов, Амо, Забан и Родан, вторглись в Галлию[112]. Амо двинулся на Амбрён, дойдя до усадьбы Сен-Сатурнин, что находилась около Авиньона, которую Муммол получил в качестве подарка от короля, и разбили там свои шатры.

Забан прошел через город Ди, подошел к городу Валанс и остановился там лагерем. Родан добрался до города Гренобля и устроил в нем свою штаб-квартиру. Амо захватил провинцию Арль и все города в регионе, затем он дошел до каменистой территории, называемой Ла-Гро, расположенной поблизости от Марселя, и опустошил эту местность, забрав скот и жителей. Он также намеревался захватить Экс, но, получив выкуп в двадцать два фунта серебра, проследовал дальше.

То же самое в тех районах, в которые они вторглись, проделали Родан и Забан. Когда Муммол услышал обо всем этом, он поднял армию и напал на Родана, захватившего Гренобль. Армия Муммола испытала большие трудности при пересечении реки Изер, но по милости Господа в воду вошло животное и показало им, где находится брод. Таким образом, войска Муммола смогли легко перейти на противоположный берег.

Когда лангобарды увидели, что они приближаются, то обнажили мечи и атаковали без промедления. Завязалась битва, многие лангобарды были убиты. Самого Родана ранили копьем, но он смог укрыться в ближайших горах. Вместе с оставшимися у него пятьюстами воинами он прорвался лесными дорогами и наконец подошел к Забану, осадившему Валанс.

Родан рассказал Забану обо всем, что случилось. Вместе они ограбили окрестности и затем двинулись к городу Амбрён. Стремясь встретиться с ними, Муммол двинулся туда вместе с большой армией. Началась битва, в которой почти всех лангобардов изрубили, их вождям удалось отступить в Италию лишь с немногими оставшимися у них людьми.

Они отступали и дошли до Сузы, где местные жители встретили их плохо, поскольку в том городе находился военачальник императорских войск Сисинний. Юноша, назвавшийся гонцом Муммола и его слугой, в присутствии Забана доставил письмо к Сисиннию, в котором Муммол приветствовал его, и заявил: «Он уже близко». Услышав это, Забан немедленно оставил город и отправился восвояси. Когда Амо услышал новости, он также отступил, грабя все на своем пути. Ему помешал двигаться снег, и, бросив свою добычу, Амо с трудом продолжил путь с весьма незначительной свитой. Всех их испугал Муммол.

 

45. Муммол провел много сражений и всегда одерживал верх. Когда после смерти Хариберта Хильперик захватил Тур и Пуатье, которые согласно соглашению должны были отойти Сигиберту, то Сигиберт, объединившись со своим братом Гунтрамном, назначил Муммола командующим, поскольку считал его единственным, кто способен вернуть эти города.

Тот прибыл в Тур, изгнал оттуда Хлодвига, сына Хильперика, и заставил население принести клятву верности королю Сигиберту. Затем Муммол двинулся на Пуатье. Два жителя этого города, Базиль и Сихар, собрали ополчение и приготовились дать отпор. Муммол обложил их со всех сторон, подавил силой, убил и взял город. Теперь я на некоторое время оставлю Муммола.

 

46. Расскажу о смерти Андархия. Сначала опишу обстоятельства его рождения и поведаю, откуда он происходит. Говорят, что он был рабом Феликса, происходившего из сенаторской семьи. Андархий был личным слугой своего хозяина, разделял его литературные занятия и стал известен своей ученостью. Так, он знал сочинения Вергилия, свод законов Феодосия, хорошо считал. Андархий возгордился своей ученостью и стал презирать своего хозяина.

Date: 2015-12-13; view: 284; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию