Дочь Кракена

В зале было шумно от пьяных Харлоу, ее дальних родственников. Каждый лорд вывесил над скамьей, где сидели его люди, свое знамя. – «Слишком мало», – глядя вниз с галереи, подумала Аша Грейджой. – «Все равно слишком мало». – Скамьи были на три четверти пусты.

Когда «Черный Ветер» причалил, Кварл Дева сказал то же самое. Он сосчитал большие корабли, отшвартованные у дядюшкиного замка и заиграл желваками: – Они не пришли, – заключил он. – Или пришли не все. – Он был прав, но Аша не могла с ним согласиться здесь, пока слышала ее команда. Она ни капли не сомневалась в их преданности, но даже железнорожденные не станут отдавать свои жизни за заранее проигрышное дело.

«Неужели у меня так мало друзей?» – Среди знамен она заметила серебряную рыбу Ботли, каменное дерево Стоунтри, черного левиафана Волмарков, и петли Майри. Остальные были украшены косами Харлоу. Бормунд разместил свою на светло?голубом поле, знамена Хото были опоясаны по краю зубцами, а у Рыцаря коса была окружена квадратом безвкусных павлинов, служивших гербом роду его матери. Даже Зигфрид Сереброволосый вывесил свои две косы, которые были отражением друг друга, разделенными волнистой линией. Только у одного лорда Харлоу серебряная коса была помещена прямо на черном как ночь поле, изображая рассвет. Это был стяг Родрика по прозвищу Чтец, лорда Десяти Башен, лорда Харлоу, Харлоу из Харлоу… ее любимого дядюшки.

Трон лорда Родрика был пуст. Над ним размещались две выкованные из серебра косы, такие огромные, что даже гигант вряд ли смог бы с ними справиться, но подушки под ними были пусты. Аша ни капли не удивилась. Празднество продолжалось уже довольно долго. На длинных столах не оставалось уже ничего, кроме обглоданных костей и грязных тарелок. Еще имелась выпивка, а ее дядя никогда не любил шумные и пьяные компании.

Она повернулась к Трехзубой – древней старухе пугающего возраста, которая служила его дяде служанкой еще когда ее звали Двенадцатизубой.

– Дядя со своими книгами?

– А, где ж ему быть? – Женщина была так стара, что септон даже однажды сказал, что она должно быть нянчила саму Старицу. Это было в те времена, когда на островах еще привечалась церковь. У лорда Родрика в Десяти Башнях был септон, но не ради спасения души, а ради книг. – С книгами и Ботли. Он тоже с ним.

Штандарт Ботли висел в зале – косяк серебристых рыбешек на светло?зеленом поле, хотя Аша не видела его «Быстрохода» среди остальных больших кораблей. – Я слыхала, что мой дядя Вороний Глаз утопил старого Сейвина Ботли.

– Да, тереь лорд – Тристивер Ботли.

«Значит, Трис». – Она поразмыслила, что могло приключиться со старшим сыном Сейвина – Харреном. – «Без сомнения, я скоро это узнаю. Такая неприятность». – Она не виделась с Трисом Ботли с… нет, она не должна думать об этом. – А как моя мать?

– В постели. – Ответила Трехзубая. – Во Вдовьей Башне.

«Ну да, где ж еще?» – Вдовьей эту башню назвали после того как овдовела ее тетка. Леди Гвинесса вернулась горевать домой после того, как ее муж погиб во время первого восстания Бейлона Грейджоя у Ярмарочного острова.

– Я останусь только на время, пока не пройдет моя скорбь, – заявила она брату. – Хотя по праву Десять Башен должны быть моими, потому что я на семь лет тебя старше. – С тех пор прошло много лет, но ее вдовья скорбь все тянулась, печаль не утихала, и она время от времени повторяла слова, про свои права на замок. – «И теперь с лордом Родриком под одной крышей живет ополоумевшая вдова?сестра», – размышляла Аша, – «Не удивительно, что он прячется среди своих книг».

Даже сейчас было невозможно представить, что хилая и болезненная леди Аланнис пережила своего мужа лорда Бейлона, который казался таким сильным и прочным. Когда Аша уплывала на войну, она уходила с тяжелым сердцем, беспокоясь, что мать не доживет до ее возвращения. Но у нее даже мысли не было о том, что первым может умереть отец. – «Утонувший Бог проделывает с нами дикие шутки, но люди бывают даже изощреннее». – Внезапный шторм и лопнувший трос привел Бейлона Грейджоя к порогу ранней смерти. – «Или так они это представили».

В последний раз Аша виделась с матерью, когда она останавливалась взять пресной воды перед набегом на Темнолесье, что на севере. Аланнис Харлоу никогда не славилась красотой, которую воспевают менестрели, но ее дочь любила ее жесткое и строгое лицо и смешинки в ее глазах. Но в свой последний визит она обнаружила леди Аланнис сидящей у окна закутавшись в меха и неотрывно глядящей в морскую даль. – «Это моя мать или ее тень?» – она вспомнила как подумала тогда, целуя ее щеку.

Кожа ее матери стала похожа на тонкий пергамент, ее волосы стали белые как снег. В положении головы еще сохранилась былая гордая осанка, но глаза были затуманены и мутны, а ее рот дрожал, когда она расспрашивала о Теоне:

– Ты приведешь с собой моего малыша? – спрашивала она. Теону было всего десять лет, когда его забрали заложником в Винтерфелл, и для леди Алланис, похоже, он так и остался десятилетним. – Теон не сможет придти. – Объяснила ей Аша. – Отец отправил его пожинать урожай на Каменный берег. – Леди Аланнис не чего было на это ответить. Она только медленно кивнула, но было очевидно, как глубоко ранили ее слова дочери.

«А теперь я должна буду сказать ей, что Теон мертв, и вонзить ей в сердце еще один кинжал». – В нем итак уже торчали два. На их лезвиях были высечены имена Родрик и Марон, и по ночам они безжалостно поворачивались, разрывая ее сердце на части. – «Я повидаюсь с ней завтра», – поклялась Аша себе. Ее путешествие было долгим и утомительным, она не может встретиться с матерью прямо сейчас.

– Мне нужно говорить с лордом Родриком. – Заявила она Трехзубой. – Пригляди за моими ребятами, как только они выгрузятся с «Черного Ветра». С ними пленники. Я хочу чтобы всем предоставили теплые постели и горячую еду.

– На кухне есть холодная говядина. И горчица из Староместа в большом каменном горшке. – При упоминании о горчице старуха улыбнулась. Из ее десен торчал одинокий длинный коричневый зуб.

– Не пойдет. У нас было тяжелое плаванье. Я хочу, чтобы они набили свои животы чем?нибудь горячим. – Аша подцепила согнутым пальцем ремень, опоясавший ее бедра. – Леди Глове и ее дети не должны нуждаться ни в дровах, ни в тепле. Помести их в одну из башен, но не в темницу. Ребенок болен.

– Дети всегда болеют. Большей частью дохнут, а народ горюет. Мне нужно спросить милорда, куда девать волков.

Она поймала нос женщины пальцами и сжала. – Ты будешь делать то, что я приказала. И если этот ребенок умрет, никто не станет горевать больше, чем ты. – Трехзубая захныкала и пообещала повиноваться, пока Аша не отпустила ее нос и не ушла искать дядю.

Здорово было снова прогуливаться по этим залам. Башни всегда оставляли в Аше ощущение домашнего уюта, и куда больше чем Пайк. – «И здесь не один замок, а десять, слепленных воедино», – подумала она, когда впервые его увидела. Она вспомнила свои сумасшедшие, захватывающие дух забеги вверх?вниз по лестницам, на стенах, по крытым мостам, рыбалку на длинном каменном причале, дни и ночи, проведенные с дядей среди залежей книг. Замок построил еще ее прапрадедушка, он был самым новым на всех островах. Лорд Теомур Харлоу потерял троих сыновей еще в колыбели и во всем винил протекающие подвалы, мокрые и заплесневелые стены старого Харлоухола. Десять Башен были воздушнее, удобнее, лучше устроены… но лорд Теомур был человеком переменчивого характера, что могла бы засвидетельствовать любая из его жен. Их у него было шесть, и все отличались друг от друга как десять башен его замка.

Книжная башня была самой толстой. В разрезе она была восьмиугольной и была сложена из мощных блоков, высеченных из камня. Лестница была встроена прямо в толщу стены. Аша быстро взобралась наверх, на пятый уровень, и вошла в комнату, в которой читал ее дядя. – «Здесь нет такой комнаты в которой он бы еще не читал». – Лорда Родрика редко видели без книжки, находись он хоть в уборной или на палубе «Морской песни», или в зале для аудиенций. Аша часто видела его читающим, сидя на троне под серебряными косами. Он выслушивал все стороны представленного ему на суд дела, выносил приговор и… читал, ожидая, пока капитан стражи не приведет следующего просителя.

Она обнаружила его сгорбившимся над столом у окна, обложенного свитками пергамента, которые могли быть родом из Валирии еще до ее Ужаса, с тяжелой книгой в кожаной обложке и с бронзовым замочком. С каждой стороны от него на декоративных железных подсвечниках горели восковые свечи толщиной и высотой в человеческую руку. Лорд Родрик Харлоу не был ни худым, ни толстым, ни низким, ни высоким, ни красавцем, ни уродом. У него были карие глаза и каштановые волосы, но коротко подстриженная ухоженная борода стала седой. Все в нем было одно к одному – он был обычным человеком, выделявшимся только своей любовью к написанному слову, что многие железнорожденные воспринимали как слабость и извращение.

– Дядюшка. – Она прикрыла за собой дверь. – Что такого срочного ты нашел в книге, что оставил своих гостей без хозяина?

– «Книга утраченных книг» архмейстера Марвина. – Он оторвал глаза от страницы и внимательно на нее посмотрел. – Хото привез мне копию из Староместа. У него есть дочь на выданье, которую он сватает за меня. – Лорд Родрик отметил в тексте пальцем с длинным ногтем. – Видишь? Марвин заявляет, что он нашел три страницы из «Знаков и Предзнаменований», видений, записанных девицей, бывшей дочерью Эйнара Таргариена до того как Ужас настиг Валирию. А Ланни знает, что ты здесь?

– Нет еще, – Ланни было домашним именем ее матери, и так ее звал только Чтец. – Пусть отдыхает. – Аша сняла стопку книг, составленную на стул, и села. – Трехзубая похоже потеряла еще два зуба. Ты теперь ее будешь звать Однозубой?

– Я вообще ее редко зову. Эта женщина меня пугает. Который час? – Лорд Родрик выглянул в окно на залитое лунным светом море. – Стемнело. Так скоро? Я и не заметил. Ты опоздала. Я ждал тебя на пару дней раньше.

– Был встречный ветер, и со мной были важные пленники. Жена Роберта Гловера и ее дети. Младший еще грудничок, а у леди Гловер в дороге кончилось молоко. Мне не оставалось ничего другого как пристать на «Черном Ветре» к каменному берегу и отправить команду на поиски кормилицы. Вместо этого они поймали козу. Но девочка от нее не в восторге. В деревне найдется кормилица? Темнолесье играет важную роль в моих планах.

– Твои планы должны поменяться. Ты опоздала.

– Опоздала и проголодалась. – Она вытянула ноги под столом и перевернула пару страниц ближайшей к ней книги – рассуждения септона о войне Мейегора Жестокого против Бедных Ребят. – Ох, и страдаю от жажды. Рог эля был бы как нельзя кстати, дядюшка.

Лорд Родрик надул губы. – Ты же знаешь, я не разрешаю есть и пить в моей библиотеке. Книги…

– …могут пострадать. – Рассмеялась Аша.

Ее дядя нахмурился.

– Тебе нравится надо мной подтрунивать.

– У! Не надо принимать такой обиженный вид. Ты же знаешь, я до сих пор еще не встречала мужчину, над которым бы не подтрунивала. Но хватит обо мне. Как ты?

Он пожал плечами. – Нормально. Глаза только слабеют. Я отправил в Майр за линзами, чтобы мне было легче читать.

– А как дела у моей тети?

Родрик вздохнул. – Она по?прежнему на семь лет меня старше, и убеждена, что Десять Башен должны быть ее. Гвинесса стала забывчивой, но это она ни за что не забудет. Она горюет по мужу с той же силой, как и в день его смерти, правда уже не всегда может вспомнить, как его звали.

– Не уверена, что она вообще это знала. – Аша с громким хлопком закрыла книгу. – Мой отец был убит?

– Так думает твоя мать.

«Столько раз она готова была убить его своими руками», – подумала она.

– А что думает по этому поводу мой дядюшка?

– Бейлон встретил свою смерть, когда под ним оборвался трос. Поднимался шторм и мост раскачивался и скручивался от каждого порыва ветра. – Родрик пожал плечами. – Или так утверждают. К твоей матери прилетела птица от мейстера Вендамира.

Аша вытащила из ножен кинжал и принялась вычищать грязь из?под ногтей.

– Прошло три года, и Вороний глаз вернулся как раз ко дню гибели моего отца.

– Нам сказали, что на следующий день. Едва Бейлон погиб, как море сразу стихло, так утверждают люди. И даже если так, я согласен с тобой. Эурон вернулся… очень вовремя, так нужно сказать?

– Я бы сказала иначе. – Аша воткнула кинжал в столешницу. – Где мои корабли? Я насчитала два десятка причаленных больших кораблей, но этого недостаточно, чтобы скинуть Вороньего Глаза с трона моего отца.

– Я разослал призыв. От твоего имени, ради всей моей любви к тебе и твоей матери. Род Харлоу собрался. Стоунтри тоже, как и Вормарки. Есть кое?кто из Майров.

– Они все с острова Харлоу… одного из семи. Я видела в зале единственное знамя Ботли с Пайка. А где же корабли с Соленого Утеса, Орквуда и Вика?

– Приплывал Бейлор Блэктайд с Блэктайда чтобы посоветоваться, но сразу же уплыл обратно. – Лорд Родрик закрыл «Книгу утраченных книг». – Сейчас он уже должен быть на Старом Вике.

– На Старом Вике? – Аша боялась, что сейчас услышит о том, что все уплыли на Пайк, чтобы признать Вороньего Глаза. – А почему на Старом Вике?

– Я знал, что ты поинтересуешься. Эйэрон Мокроголовый созвал вече королей.

Аша запрокинула голову и рассмеялась: – Утонувший Бог должно быть затолкал в зад дядюшке Эйэрону рыбу?колючку. Вече? Это шутка или он в самом деле имел это в виду?

– С тех пор, как утонул, Мокроголовый еще ни разу не пошутил. И остальные священники подхватили его призыв. Слепой Бэрон Блэктайд, Трижды тонувший Тарли… даже старик Серая Чайка слез со своего утеса и направился проповедовать о вече по всему Харлоу. Сейчас пока мы тут беседуем, капитаны собираются на Старом Вике.

Аша была поражена. – И Вороний Глаз согласился на этот священный фарс и смирится с его решением?

– Вороний Глаз мне не сообщает о своем мнении. С тех пор как он вызвал меня на Пайк для присяги, я больше не получал известий от Эурона.

«Вече королей. Это что?то новенькое… или напротив, что?то жутко древнее». – А что мой дядя Виктарион? Что он предпринял на выходку Мокроголового?

– Виктарион прислал весть о смерти твоего отца. И, не сомневаюсь, о вече королей тоже. Что до остального, не могу ничего сказать.

«Уж лучше вече, чем война».

– Клянусь, я расцелую вонючие ноги Мокроголового и выдерну все водоросли между пальцев. – Аша выдернула кинжал и снова его воткнула обратно. – Проклятое вече!

– На Старом Вике. – Добавил лорд Родрик. – Хотя молюсь чтобы оно не закончилось кровопролитием. Я просматривал «Историю железнорожденных» Хайрега. Когда короли соли и камня встретились на последнем вече, Уррон Оркмонт приказал своим воинам убить большую часть собравшихся, и кости Нагга окрасились кровью. Род Грейайрона правил неизбранным почти тысячу лет с темных времен, пока не явились Андалы.

– Ты должен одолжить мне книжку Хайрега, дядюшка. – Ей нужно как можно больше узнать про это вече, перед тем как отправляться на Старый Вик.

– Можешь читать, но здесь. Она очень древняя и хрупкая. – Он посмотрел на нее нахмурившись, изучая. – Архмейстер Ригни как?то написал, что история это колесо, и человеческая природа фундаментально неизменчива. То, что случалось прежде может случиться и в будущем. Так он сказал. Я думаю об этом всякий раз, когда размышляю о Вороньем Глазе. Эурон Грейджой для моих старых ушей звучит очень похоже на Уррона Грейайрона. Я не пойду на Старый Вик. И тебе не следует.

Аша улыбнулась. – И пропустить первое вече королей за последние… сколько лет, дядюшка?

– Четыре тысячи, если можно верить записям Хайрега. Или половину этого срока, если согласиться с аргументами мейстера Денестана в его «Вопросах». Приход на Старый Вик тебе ничем не поможет. Все эти мечты о королевской власти просто безумие у нас в роду. Я говорил это твоему отцу еще в первое его восстание, и это еще более верно теперь, чем тогда. Нам нужна земля, а не короны. Когда за Железный трон борются такие люди как Станнис Баратеон и Тайвин Ланнистер, у нас есть редкий шанс расширить свои владения. Давай примем одну из сторон, поможем ей победить с помощью нашего флота и потребуем в награду от благодарного короля земли во владение.

– Твой совет может пригодиться когда я сяду на Морской трон, – сказала Аша.

Ее дядя вздохнул: – Тебе может не понравится то, что ты услышишь, Аша, но тебя не выберут. Ни одна женщина никогда не правила железнорожденными. Гвинесса на семь лет меня старше, но когда умирал наш отец Десять Башен перешли ко мне. С тобой будет то же самое. Ты дочь Бейлона, но не его сын. И у тебя три дяди.

– Четыре.

– Три дяди?каркена. Я не в счет.

– Но ты со мной. Пока у меня есть мой дядюшка из Десяти Башен, у меня есть Харлоу. – Харлоу не был самым большим из Железных островов, но был самым богатым и густонаселенным, а власть лорда Родрика уважали. На Харлоу никогда не бывало восстаний. Волмарки и Стоунтри имели на острове значительные владения и из них выходили знаменитые кичливые капитаны и свирепые воины, но даже самый свирепый воин склонялся перед косой. Кеннинги и Майры были когда?то его злейшими врагами, но уже давно стали поверженными вассалами.

– Мои кузены приняли мою присягу, и на войне я должен командовать их мечами и парусами. Но на вече… – Лорд Родрик покачал головой. – Все вставшие под костями Нагга капитаны равны. Я не сомневаюсь, кто?то может выкрикнуть твое имя. Но их будет недостаточно. А когда станут кричать имена Виктариона или Вороньего Глаза, кто?то из тех, что сейчас пьют у меня в чертогах могут присоединиться к остальным. Повторяю, не плыви навстречу этому шторму. Твоя битва безнадежна.

– Ни одна битва не проиграна, пока не началась схватка. У меня лучше из всех права. Я наследница от плоти Бейлона.

– Ты все такой же упрямый ребенок. Подумай о своей бедной матушке. Ты – это все, что осталось у Ланни. Я сам брошу в «Черный Ветер» факел, лишь бы не отпустить тебя отсюда.

– Что? И заставишь меня добираться до Старого Вика вплавь?

– Море холодное и плыть далеко, да еще за короной, которой тебе не видать. У твоего отца было много отваги и мало ума. Старый обычай отлично служил нам, когда мы были небольшим королевством среди многих других, но с завоеванием Эйегона этому пришел конец. Бейлон не хотел видеть то, что было прямо у него под носом. Старый обычай умер вместе с Черным Харреном и его сыновьями.

– Я знаю. – Аша любила своего отца, но она не даст сбить себя с толку. Бейлон во многих вопросах был слеп. – «Храбрый человек, но дурной властитель». – Значит ли это, что мы должны жить и умирать как рабы Железного Трона? Если по правому борту скалы, а в порту бушует шторм, мудрый капитан выбирает другой курс.

– Покажи мне этот другой курс.

– Я должна следовать… на вече королев. Дядюшка, как только ты мог подумать не побывать там? Это же история, воплоти…

– Я предпочитаю мертвую историю. Мертвая история записана чернилами, а та, что воплоти – пишется кровью.

– Хочешь умереть старым и дряхлым в собственной постели?

– А как же иначе? Но сперва закончу чтение. – Лорд Родрик обернулся к окну. – Ты не спросила о своей матери.

«Я боялась». – И как она?

– Лучше. Возможно, она переживет всех нас. И по?крайней мере, тебя точно, если ты будешь упорствовать в своей глупости. Она стала больше есть, чем ела после своего появления здесь, и стала гораздо чаще спать по ночам.

– Хорошо. – В последние годы, проведенные на Пайке, леди Аланнис не могла спать. Она бродила по ночным залам замка со свечой в руке в поисках сыновей: «Марун?», – кричала она хрипло. – «Родрик, где ты? Теон, мой мальчик, вернись к мамочке». – Множество раз Аша наблюдала как по утрам мейстер вынимал из ступней матери занозы, после того как она ходила босая по деревянному мосту в Морскую Башню.

– Я зайду к ней утром.

– Она спросит о Теоне.

«О принце Винтерфелла». – Что ты ей сказал?

– Немного того, немного сего. Особенно нечего было говорить. – Он запнулся. – Ты уверена, что он мертв?

– Я ни в чем не уверена.

– Ты нашла тело?

– Мы нашли кучу кусочков от множества тел. Волки оказались там раньше нас… я имею в виду тех, что ходят на четырех лапах, но, надо сказать, они оказали мало почтения своей двуногой родне. Все кости убитых были обглоданы и разгрызены до мозга. Признаюсь, мне было очень любопытно узнать, что же произошло. По всей видимости, северяне перебили друг друга.

– Вороны сражаются за плоть мертвеца, и убьют друг дружку за его глаза. – Лорд Родрик посмотрел в морскую даль, наблюдая как лунный свет играет на волнах. – У нас был один король, потом пятеро. Теперь все, что я вижу это – воронов, дерущихся у трупа Вестероса. – Он застегнул застежки на обложке. – Не ходи на Старый Вик, Аша. Останься с матерью. Боюсь, она долго не протянет.

Аша поерзала на стуле. – Мать вырастила меня смелой. Если я не пойду, я всю оставшуюся жизнь буду мучиться, размышляя, что случилось бы, если бы я пошла?

– Если ты пойдешь, то вся твоя оставшаяся жизнь может оказаться слишком короткой для размышлений.

– Лучше так, чем остаток дней жаловаться всем подряд, что Морской Трон мой по праву. Я не Гвинесса.

Он поморщился.

– Аша, оба моих сына кормят крабов у Ярмарочного острова. Я не хочу снова жениться. Оставайся, и я назову тебя наследницей Десяти Башен. Будь уверена.

– Десяти Башен? – «Ах, если бы я могла». – Твоим кузенам это не понравится. Рыцарю, старому Зигфриду, Горбуну Хото…

– У них есть собственные владения и троны.

«И то правда», – Сырой, разваливающийся Харлоухолл принадлежал старому Зигфриду Харлоу Сереброволосому. Горбун Хото Харлоу сидел в Башне Мерцания на утесе на западном побережье. Рыцарь, сир Харрас Харлоу держал свой двор в Сером Саду. Боремунд Голубой правил с вершины Ведьминого Холма. Но все подчинялись лорду Родрику. – У Боремунда три сына, у Зигфрида есть внуки, а у Хото – его амбиции. – Откликнулась Аша. – Они все желают быть твоими наследниками, даже Зигфрид. Этот, кажется, собрался жить вечно.

– После меня лордом Харлоу станет Рыцарь. – Ответил дядя. – Но он может править из Серого Сада так же как и отсюда. Принеси ему присягу за замок, и сир Харрас тебя защитит.

– Я могу позаботиться о себе сама. Дядюшка, я – кракен. Аша из рода Грейджоев. – Она вскочила на ноги. – Я хочу трон моего отца, а не твой. Эти косы над головой выглядят весьма опасно. Одна из них может сорваться вниз и раскроить мой череп пополам. Нет уж. Я хочу сидеть на Морском троне.

– Стало быть ты всего лишь еще один ворон, вопящий о куске мертвечины. – Родрик снова сел за стол. – Ступай. Я хочу вернуться к мейстеру Марвину и его изысканиям.

– Дай знать, если он найдет еще одну страницу. – Ее дядя оставался верен себе. Он никогда не изменится. – «Но он пойдет на Старый Вик, что бы он там ни говорил».

К этому времени ее команда уже должна была находиться в общем зале и ужинать. Аша знала, что ей следует присоединиться к ним, чтобы поговорить о сборе на Старом Вике и о том, что это значит. Ее люди сплочены вокруг нее, но ей нужны и остальные – ее кузены Харлоу, Волмарки и Стоунтри. – «Я должна их завоевать». – Ее победа в Темнолесье может оказаться полезной, особенно, если ее команда уже начала ею хвастать перед остальными, а она знала, что так и есть. Команда «Черного ветра» получала извращенное удовольствие похваляясь победами своего капитана?женщины. Половина из них любили ее как дочь, а вторая – хотела раздвинуть ей ноги, но и те и другие с радостью за нее отдадут жизнь. – «И я за них». – подумала она, толкнув плечом дверь в конце лестницы, выходя во двор, залитый лунным светом.

– Аша? – Из?за колодца шагнула тень.

Ее рука легла на рукоять кинжала… пока тень под лунным светом не превратилась из темной фигуры в мужчину в плаще из тюленьей шкуры. – «Еще один призрак». – Трис, я рассчитывала найти тебя в зале со всеми.

– Я хотел с тобой повидаться.

– С какой частью, интересно? – Улыбнулась она. – Ладно, вот она я. Подросла во всех местах. Теперь похожа на тебя.

– Женщина. – Он придвинулся ближе. – И красивая.

После их последней встречи Тристифер Ботли стал плотнее, но имел все те же не послушные волосы, как ей запомнилось, и глаза – большие и доверчивые как у тюленя. – «На самом деле, очаровательные глаза». – В этом и была проблема с бедным Тристрифером. Он был слишком миловидным для Железных островов. – «А лицом он стал еще симпатичнее», – решила она. Мальчишкой Трис очень страдал от прыщей. У Аши были те же проблемы, и это, возможно, их и сблизило.

– Мне жаль, что так получилось с твоим отцом. – Сказала она.

– Прими и мои соболезнования о твоем.

«Почему?» – едва не спросила Аша. Это Бейлон отправил мальчишку прочь с Пайка под опеку Бэйлора Блэктайда. – Это правда – ты теперь лорд Ботли?

– По крайней мере, по имени – да. Харрен погиб у Рва Кайлин. Один из болотных демонов подстрелил его отравленной стрелой. Но я лорд пустого места. Когда мой отец опротестовал права Вороньего Глаза на Морской Трон, тот его утопил и заставил моих дядей ему присягнуть. И даже после этого он отдал половину владений моего отца Железной Хватке. Лорд Винч был первым, кто склонился перед ним и назвал королем.

Род Винчей был силен на Пайке, но Аша не стала портить впечатление. – Винч никогда не был таким же смелым, как твой отец.

– Твой дядя его подкупил. – Ответил Трис. – «Тишина» вернулась доверху набитая сокровищами. Блюда, жемчуг, изумруды и рубины, сапфиры размером с яйцо, мешки денег, которые не под силу поднять человеку… Вороний Глаз покупал себе друзей обеими руками. Мой дядя Гермунд теперь называет себя лордом Ботли, и правит в Лордпорте от имени твоего дяди.

– Ты лорд Ботли по праву. – Уверила она его. – Когда я займу Морской Трон, все владения твоего отца будут возвращены.

– Как захочешь. Мне они не нужны. Ты так прекрасна в лунном свете, Аша. Взрослая женщина, но я помню тебя костлявой девчонкой с прыщавым лицом.

«Почему они всегда вспоминают про прыщи?» – Я помню тебя точно таким же. – «Хотя ты и не был столь ласков, как сейчас». – Из пяти ребят, которых привезла ее мать для воспитания на Пайке, после того как Нэд Старк забрал ее последнего оставшегося в живых сына к себе в заложники, Трис к Аше был ближе всего по возрасту. Он не был первым на свете, кого она поцеловала, но первым, кому она позволила расшнуровать куртку и сунуть свою влажную руку под рубашку, чтобы пощупать юную набухающую грудь.

«Если бы он был посмелее, я бы позволила и большее», – ее первое цветение пришло и пробудило в ней желание во время войны, но и прежде Аша была весьма любознательной. – «Он был там, был одного со мной возраста, он желал и этого было достаточно… этого и месячных». – Она бы назвала это любовью, пока Трис не начал разглагольствовать о детях, которых она ему родит, о дюжине сыновей, и, Ох! и Ах! о нескольких дочках. – Я не желаю дюжину сыновей, – шокированная, заявила она ему. – Я хочу приключений. – В скором времени мейстер Квален поймал их за играми, и юный Тристифер отправился к Блэктайду.

– Я писал тебе. – Сказал он. – Но мейстер Джосиран не отправил бы этих писем. Однажды я заплатил оленя одному из матросов с торговца, идущего в Лордпорт, он пообещал передать письмо лично в руки.

– Твой матрос надул тебя и выбросил письмо в море.

– Как я и боялся. Но никто не передавал мне и твоих писем.

«Это потому, что я не писала». – По правде, когда Триса отправили к Блэктайду, она вздохнула с облегчением. В какой?то момент их тисканье стало ее утомлять. Но скорее всего это совсем не то, чего бы он хотел услышать. – Эйерон Мокроголовый созвал вече королей. Ты пойдешь чтобы проголосовать за меня?

– С тобой хоть на край света, но… лорд Блэктайд говорит, что это вече очень опасная причуда. Он считает, что твой дядя нападет на собравшихся и перебьет, как сделал Уррон.

«Да, он для этого достаточно безумен». – У него недостаточно сил.

– Ты этого не знаешь. Он на Пайке собирает людей. Орквуды из Оркмонта привели к нему двадцать больших кораблей, а Косой Джон Майр еще дюжину. Левша Лукас Кодд тоже с ними. И Полуседой Харрен, Красный моряк, Кеммет Пайк Бастард, Родрик Свободный, Торвольд Чернозубый…

– Мелкие людишки. – Аша всех их знала. – Сыновья морских жен, внуки рабов. Кодды… ты знаешь их девиз?

– Ну и пусть нас все презирают, – ответил Трис. – Но если они и в самом деле поймают тебя в свои сети, ты будешь точно так же мертва, как если бы ты попалась повелителям драконов. И даже хуже. Вороний Глаз привез с собой с востока монстров… да, и колдунов тоже.

– Дядюшка всегда был неравнодушен к уродцам и шутам. – Ответила Аша. – Мой отец всегда с ним ругался по этому поводу. Пусть колдуны молятся своим богам, а Мокроголовый – нашим, и после их утопит. Так я получу твой голос на вече, Трис?

– Бери всего с потрохами. Я – твой, навсегда. Аша, я хочу жениться на тебе. Твоя леди?мать дала свое согласие.

Она тихо застонала: – «Тебе нужно было сперва поинтересоваться у меня… хотя тебе бы вряд ли понравился ответ».

– Теперь я не второй сын. – Продолжал он. – Я, как ты сама сказала, полноправный лорд Ботли. А ты…

– А кто я, будет решено на Старом Вике. Трис, мы больше не дети, которые тискались по углам, пытаясь посмотреть что у другого в штанах. Ты думаешь, что можешь на мне жениться, но ты не можешь.

– Могу. Все мои мечты о тебе, Аша. Я поклялся на костях Нагга, что не прикоснусь к другой женщине.

– Так пойди и прикоснись к другой… или к двум, или к десяти. Я знала столько мужчин, что не могу сосчитать. Кого?то касалась губами, кого?то своим топором. – Она отдала свою добродетель в шестнадцать красивому блондину?матросу с торговой галеры родом с Лиса. Он знал всего шесть слов на общем языке, но среди них было слово «трахаться», и ей этого было достаточно. В конце концов, у нее хватило ума найти лесную ведьму, которая научила ее как варить лунный чай чтобы сохранить живот плоским.

Ботли моргнул, словно не понял, что она сказала. – Ты… Я думал, что ты ждала. Почему… – Он закусил губу. – Аша, тебя вынудили?

– Так принуждали, что я разорвала на нем тунику. Ты не захочешь на мне жениться, поверь мне на слово. Ты славный мальчик и всегда им был, но я вовсе не примерная девочка. Если мы поженимся, очень скоро ты меня возненавидишь.

– Никогда. Аша, я так страдал по тебе.

Она слышала достаточно. Больная мать, убитый отец, и дяди сравнимые с бедствием, всего этого было достаточно, чтобы лопнуло терпение кого угодно. Ей вовсе не нужен был еще и страдающий от любви сосунок. – Найди бордель, Трис. Это исцелит тебя от любовных мук.

– Я никогда… – Тристифер покачал головой. – Ты и я должны быть вместе, Аша. Я всегда знал, что ты станешь моей женой, и матерью моих сыновей. – Он взял ее за руку.

В одно мгновение ее кинжал оказался у его горла. – Убери руку или не доживешь до рождения сына. Сейчас же. – Когда он убрал, она опустила лезвие. – Тебе нужна женщина? Отлично. Сегодня я отправлю ее к тебе в постель. Представь, что она – это я, если тебе это доставит удовольствие, но не вздумай снова хватать меня. Я – твоя королева, а не жена. Запомни хорошенько. – Аша убрала кинжал в ножны, и оставила его стоять, с крупной каплей крови, стекающей по его шее, казавшейся черной в свете луны.

Серсея

– Ох, молю Семерых о том, чтобы до королевской свадьбы больше не было дождей, – промолвила Джослин Свифт, расчесывая волосы королевы.

– Никто не хочет, чтобы шел дождь. – Ответила Серсея. Но что до нее, то она была бы рада слякоти, гололедице, буре с громом и молнией, чтобы дрожали все до единого камни Красного Замка. Она хотела бури, сравнимой с ее гневом. Но для ушей Джослин она сказала: – Покрепче. Затягивай их крепче, жеманная маленькая дура.

Ее раздражал сам факт женитьбы, хотя безмозглая девчонка Свифт была более легкой мишенью для выплескивания раздражения. Положение Томмена на Железном Троне было все еще слишком шатким, чтобы вступать в конфликт с Хайгарденом. Пока еще Станнис Баратеон сидит на Драконьем Камне и удерживает Штормовой Предел, пока Риверран продолжает бунтовать, и железные люди рыщут в море как волки. Но ничего, скоро Джослин досыта наестся того блюда, что Серсея приготовила Маргери Тирелл и ее отвратительной морщинистой бабке.

На завтрак королева потребовала с кухни два вареных яйца, ломоть хлеба и немного меда. Но когда она разбила скорлупу первого яйца, то обнаружила внутри окровавленого наполовину сформировавшегося цыпленка. Ее желудок перевернулся.

– Убери это и принеси мне вина со специями, – приказала она Синелле. Холод пробирал до костей, а ей предстоял долгий отвратительный день.

Джейме тоже не помог исправить настроение, явившись в белом, но все так же небритым, чтобы рассказать ей, как он собирается обеспечить безопасность ее сына от отравления.

– Я поставлю на кухню людей следить за приготовлением каждого блюда, – говорил он. – Золотые плащи сира Адама будут сопровождать слуг от кухни к столам, чтобы удостовериться, что никто ничего не подсыпал по пути. И перед тем как Томмен положит хотя бы один кусочек в рот, сир Борос будет проверять каждое блюдо лично. И, наконец, если все предосторожности будут тщетны, в дальнем конце зала будет находиться мейстер Баллабар с рвотным и противоядиями от двадцати самых известных ядов. Томмен будет в безопасности, обещаю.

– В безопасности. – Слово было слишком горьким, Джейме этого не понимает. Никто не понимает. Только Милара была с ней в том шатре и слышала карканье старой карги, но Милара давно мертва. – Тирион не убивает тем же способом дважды. Для этого он слишком хитер. Может он до сих пор сидит под половицами и слышит каждое наше слово, обдумывая план, как вскрыть Томмену глотку.

– Даже если так, – откликнулся Джейме. – Какие бы планы он ни строил, он по?прежнему мал ростом и слаб телом. Томмена будут окружать лучшие рыцари Вестероса. Королевская Гвардия его защитит.

Серсея бросила взгляд в сторону пустого рукава его туники, зашпиленного вокруг культи. – Припоминаю, как они охраняли Джоффри, эти твои хваленые рыцари. Я хочу чтобы ты лично оставался с Джоффри всю ночь. Это ясно?

– Я поставлю стражу возле дверей снаружи.

Серсея подняла руку. – Никакой стражи. Именно ты. И не снаружи, а в самой спальне.

– На случай, если Тирион выползет из своего убежища? Он не станет.

– Это ты так говоришь. Хочешь сказать, что обнаружил все тайные проходы в стенах? – Они оба хорошо знали ответ. – Я и на секунду не оставлю Томмена наедине с этой Маргери.

– Они не будут одни. Ее кузины будут с ней.

– И ты. Я приказываю, именем короля. – Серсея вообще не хотела чтобы Томмен со своей женой делили постель, но Тиреллы настояли на своем: – Муж и жена должны спать вместе. – Заявила Королева Шипов. – Даже если они просто спят. Постель Его Величества, безусловно, достаточно просторная для двоих. – Вторила леди Алери своей матери. – Пусть детишки греют друг дружку по ночам. Это их сблизит. Маргери часто спит вместе с кузинами. Когда гасят свет, они поют, играют и обмениваются секретами.

– Как увлекательно. – Откликнулась Серсея. – Ну и пусть себе продолжают, кто спорит. В Девичьей Башне.

– Уверена, Ее Величеству лучше знать, – сказала леди Оленна леди Алери. – В конце?концов, она ведь мать мальчика, в этом?то мы уверены. И мы безусловно договоримся о первой брачной ночи? Мужчина не должен спать отдельно от жены в первую брачную ночь. Это плохая примета.

«Когда?нибудь я покажу тебе, что я понимаю под плохой приметой», – поклялась себе королева. – Маргери может спать с Томменом но только одну ночь. – Вынуждена была согласиться она. – Но не больше.

– Ваше Величество так великодушны, – Ответила Королева Шипов, и все заулыбались.

Серсея вцепилась в руку Джейме так, что на ней наверняка останутся синяки.

– Мне нужно, чтобы в комнате был свидетель. – Пояснила она.

– Свидетель чего? – Не понял он. – Ничего ведь не будет. Томмен еще слишком мал.

– А Оссифер Плюмм был при смерти, но это не помешало ему стать отцом ребенка, не так ли?

Ее брат выглядел растерянным. – А кто такой Оссифер Плюмм? Это отец лорда Филиппа или… кто?

«Он почти столь же слеп, как Роберт. Видимо все его мозги находились в правой руке». – Забудь о Плюммах, просто запомни, что я тебе сказала. Поклянись, что останешься рядом с Томменом, пока не взойдет солнце.

– Как скажешь. – Ответил он, словно все ее страхи были беспочвенным бредом. – Ты все еще не передумала и собираешься сжечь Башню Десницы?

– По завершению праздника. – Это было только одним из сюрпризов, которым собиралась Серсея развлечь всех в этот день. – Наш лорд отец был убит в этой башне. Я не могу выносить ее вида. Если боги будут милостивы, то огонь и дым помогут изгнать из подвалов несколько крыс.

Джейме закатил глаза. – Тириона. Ты имеешь в виду.

– Его и лорда Вариса, и нашего тюремщика.

– Если кто?то из них скрывался в башне, то мы бы их нашли. Я прогнал через нее небольшую армию с щупами и молотками. Мы простучали все стены, вскрыли полы и обнаружили с полсотни тайных проходов.

– И все равно это может быть едва ли половина того, что осталось. – Некоторые из этих коридоров были такими узкими, что Джейме потребовалось привлечь пажей и мальчишек с конюшни чтобы их обследовать. Ход в темницы был обнаружен, а у каменного колодца, похоже, вовсе не было дна. Они нашли комнату доверху набитую черепами и пожелтевшими костями, четыре мешка с серебром времен правления короля Визериса. И еще тысячи крыс… но ни Тириона, ни Вариса среди них не оказалось. Наконец Джейме настоял на прекращении поисков. Один из мальчишек застрял в узком проходе, и вопящего парня смогли вытащить только за ноги. Другой упал в шахту и сломал ноги. Во время обследования туннелей пропали два стражника. Кое?кто из оставшихся клялся, что слышали их слабые крики сквозь стены, но когда Джейме приказал ломать стену, они нашли только прах и щебень.

– Бес мал ростом и хитер. Он все еще может быть внутри стен. Если это так, огонь выгонит его наружу.

– Даже если Тирион все еще прячется в замке, он может находиться где угодно, кроме Башни Десницы. Мы разобрали ее изнутри по кирпичику.

– Может нам придется сделать тоже самое с остальным дурацким замком, – ответила Серсея. – После войны я задумала построить новый дворец на другой стороне реки. – Он приснился ей позапрошлой ночью, великолепный белый замок, окруженный лесом и садами за много лиг от вонючей и шумной Королевской гавани. – Этот город как выгребная яма. Я бы не мелочилась, и перенесла бы двор в Ланниспорт и управляла бы королевством с Бобрового Утеса.

– Это было бы еще большей глупостью, чем сжечь Башню Десницы. Пока Томмен сидит на Железном Троне, королевство видит в нем своего короля. Спрячь его на Утесе и он превратится в еще одного претендента на трон, ни чем не отличимого от Станниса.

– Я знаю об этом. – Резко ответила королева. – Я же сказала – хотела бы, но не стану. Ты всегда был таким тупым, или вместе с рукой потерял мозги?

Джейме проигнорировал ее выпад.

– Если огонь перекинется с башни, то можно сжечь остальной замок, даже если тебе этого не хотелось. Дикий огонь очень опасен.

– Лорд Каллин убедил меня, что его пироманты могут его контролировать. – Гильдия алхимиков должна изготовить к ночи новый дикий огонь. – Пусть все в Королевской гавани видят зарево. Это будет уроком для наших врагов.

– Сейчас ты говоришь совсем как Эйерис.

Ее ноздри раздулись:

– Попридержи язык, сир.

– Я тоже тебя люблю, милая сестренка.

«Как я могла полюбить это несчастное создание?» – удивилась она, когда он ушел. – «Он был твоим близнецом, твоей тенью, твоей половиной», – шептал ей другой голос. – «Когда?то, возможно», – подумала она. – «Но сейчас нет. Он стал чужаком».

По сравнению с бракосочетанием Джоффри, свадьба короля Томмена была скромной и по?домашнему небольшой. Никто не хотел еще одну пышную церемонию, и меньше всего королева, и естественно никто не хотел оплачивать торжества, и менее всего Тиреллы. Поэтому юный король взял Маргери Тирелл в жены в септе Красного Замка при свидетельстве менее чем сотни гостей, вместо тысячи, которая присутствовала при женитьбе его брата на той же женщине.

Невеста была великолепна, весела и прекрасна, жених же был с по?детски пухлым лицом. Он произносил свои обеты высоким писклявым голосом, обещая любовь и преданность дважды овдовевшей дочке Мейса Тирелла. Маргери была одета в тоже платье, в котором она выходила замуж за Джоффри, воздушное создание из полупрозрачного шелка слоновой кости, мирийских кружев и жемчуга. Серсея была по?прежнему в черном, в знак своей скорби по убитому первенцу. Ее вдовичество могла петь, плясать и пить, и отбросить все воспоминания о Джоффе, но мать не могла позабыть его так легко.

«Это не правильно», – думала она. – «Все слишком быстро. Год или два, еще полно времени. Хайгарден должен был удовольствоваться помолвкой». – Серсея оглянулась назад, где стоял Мейс Тирелл со своей женой и матерью. – «Вы втравили меня в эту комедию, милорд, и я не скоро вам это прощу».

Когда подошло время обменяться плащами, невеста грациозно опустилась на колени, и Томмен накрыл ее плечи тяжелой материей расшитой золотом, которым когда?то покрывал Серсею Роберт в день их собственной свадьбы. На плаще был изображен коронованный олень Баратеонов на фоне из ониксового бисера. Серсея хотела использовать прекрасный плащ из алого шелка, который использовал Джоффри: – Этим плащом мой лорд?отец покрывал плечи моей матери в день их свадьбы. – Объяснила она Тиреллам, но Королева Шипов уязвила ее и в этом. – Эти лохмотья? – заявила старуха. – Они выглядят сильно поношенными… и, если так выразиться, несчастливыми. И не более ли подходящим для истинного наследника Роберта будет олень? Когда я была юной, невесту наряжали в цвета мужа, а не ее свекрови.

Спасибо Станнису и его отвратительному письму, уже и так было слишком много разговоров об отцовстве Томмена. Серсея решила не раздувать пламя и не настаивать на ланнистерском алом шелке, поэтому она уступила так грациозно, как смогла. Но вид золота и оникса по сей день наполнял ее негодованием. – «Чем больше мы даем Тиреллам, тем большего они от нас требуют».

Когда клятвы были принесены, король и его молодая королева вышли из септы чтобы принять поздравления.

– У Вестероса теперь две королевы, и юная еще прекрасней старой. – Выкрикнул Лайл Кракехол, рыцарь?чурбан, который часто напоминал Серсее ее прежнего неоплаканного мужа. Ей захотелось дать ему пощечину. Джайлс Росби хотел поцеловать ей руку, но сумел только покашлять на ее пальцы. Лорд Редвин поцеловал ее в одну щеку, а Мейс Тирелл расцеловал в обе. Грандмейстер Пицелль заявил ей, что она не потеряла сына, но обрела дочь. По крайней мере ей удалось увернуться от слезливых объятий леди Танды. Никто из Стоквортов не объявился, и за это королева была им благодарна.

Одним из последних оказался Киван Ланнистер: – Я так понимаю, что вы решили оставить нас ради другой свадьбы. – Сказала она ему.

– Хардстон выгнал мятежников из замка Дарри. – Ответил он. – Невеста Ланселя уже ждет нас там.

– Ваша леди жена присоединиться к вашему празднику?

– Речной край все еще слишком опасен. Остатки банды Варго Хоата все еще где?то болтаются, и Берик Дондаррион досаждает Фреям. Это правда, что к ним прибился Сандор Клиган?

«Откуда он узнал?» – Так говорят. Но сведения противоречивые. – Прошлой ночью прилетела птица из островной септы в устье Трезубца. Пригород Солеварен был опустошен бандой, и некоторые из выживших утверждали, что среди напавших был орущий скот в шлеме в виде собачьей головы. Он убил около дюжины человек и изнасиловал двенадцатилетнюю девочку. – Без сомнения Лансель легко поймает Клигана и лорда Берика, чтобы вернуть речным землям королевский мир.

Сир Киван какое?то время смотрел ей в глаза. – Мой сын не подходящий человек, чтобы иметь дело с Сандором Клиганом.

«Хоть в этом мы сходимся во мнениях». – Его отец мог бы справиться.

Ее дядя сжал зубы. – Если моя служба больше не требуется Утесу…

«Твоя служба нужна была здесь». – Серсея назначила одного из кузенов Дамиона Ланнистера своим кастеляном на Утесе, и другого кузена сира Давена Ланнистера Хранителем Запада. – «У всякой дерзости есть своя цена, Дядя». – Принесите мне голову Сандора, и я уверена Его Величество будет вам очень благодарен. Возможно Джоффу и нравился этот человек, но Томмена он всегда пугал… и похоже, по понятным причинам.

– Когда собака становится кусачей, винить надо ее хозяина. – Ответил сир Киван. Потом повернулся и ушел.

Джейме проводил ее в Малый Зал, где все было готово к празднованию. – Это ты во всем виноват. – Прошипела она ему по дороге. – Пожени их. Так ты сказал. Маргери должна носить траур по Джоффри, а не выходить замуж за его брата. Она должна скорбеть, как я скорблю. Я не верю, что она до сих пор девушка. У Ренли ведь был член, не так ли? Он был братом Роберта, поэтому у него точно был член. Если эта отвратительная старая ведьма думает, что я позволю моему сыну…

– Скоро ты избавишься от общества леди Оленны. – Тихо прервал ее Джейме. – Она возвращается в Хайгарден завтра утром.

– Это она так говорит. – Серсея не доверяла ни одному обещанию Тиреллов.

– Она уезжает. – Настаивал он. – Мейс забирает половину своих сил с собой в Штормой Предел, а другая часть отправится в Раздолье вместе с сиром Гарланом чтобы поддержать его права на Брайтуотер. Еще пара дней и единственными розами, которые останутся в Королевской гавани будут Маргери и ее леди с горсткой охранников.

– И сир Лорас. Или ты забыл про своего принявшего присягу Брата?

– Сир Лорас – рыцарь Королевской гвардии.

– Сир Лорас настолько Тирелл, что даже писает розовой водой. Ему ни за что нельзя было давать белый плащ.

– Уверяю тебя, выбор от меня не зависел. Никто не удосужился со мной посоветоваться. Но думаю, Лорас отлично справится. Когда человек надевает на себя белый плащ, он меняется.

– Без сомнения он тебя изменил и не в лучшую сторону.

– Я тоже тебя люблю, милая сестричка. – Он придержал для нее дверь и подвел ее к высокому столу к ее месту рядом с Томменом. Место Маргери было с другой стороны на почетном месте. Когда они вошли в зал рука об руку с юным королем, она задержалась чтобы поцеловать Серсею в щеки и обнять. – Ваше Величество, – произнесла девочка. – Я чувствую, что сегодня обрела вторую мать. Молю, чтобы мы сблизились, объединенные нашей общей любовью к вашему милому сыну.

– Я любила обоих своих сыновей.

– Я молюсь так же и о Джоффри, – сказала Маргери. – Я любила его, однако у меня не было времени узнать его ближе.

«Лгунья», – подумала королева. – «Если ты его любила хотя бы мгновение, ты бы не бросилась с такой поспешностью замуж за его брата. Единственное чего ты хочешь – его корона». – Она едва тут же не дала пощечину этой румяной невесте прямо на виду у половины двора.

Как и обряд, свадебное угощение было довольно скромным. Всеми приготовлениями занималась леди Элери. После печального происшествия на свадьбе Джоффри, у Серсеи не было никаких сил снова заниматься улаживанием всех проблем. Было приготовлено только семь перемен блюд. В перерывах Лунатик с Маслобоем развлекали гостей, а во стальное время играли музыканты. Они слушали трубачей и скрипачей, лютню и флейту, а также большую арфу. Из певцов был только один – любимец леди Маргери, самодовольный юнец, одетый во все оттенки голубого, который сам называл себя Голубым Бардом. Он спел несколько песен о любви и удалился.

– Какая жалость. – Громко пожаловалась леди Оленна. – А я рассчитывала на «Рейнов из Кастамере».

Когда Серсея смотрела в сторону старой карги, перед ней всякий раз вставало лицо Мэгги Лягушки, морщинистое, пугающее и мудрое. – «Все старухи выглядят одинаково, только и всего», – попыталась она себя успокоить. И хотя на самом деле между сгорбленной колдуньей и Королевой Шипов не было ничего общего, но каким?то образом одного вида противной улыбки леди Оленны для нее было достаточно, чтобы снова оказаться в ее шатре. Она и сейчас могла припомнить его запах, благоухающий разными восточными снадобьями, и мягкие десны Мэгги, когда она высасывала кровь из пальца Серсеи. – Ты станешь королевой, – пообещала старуха, блеснув влажными красными губами. – Пока не придет другая. Моложе и прекраснее. Она сместит тебя и отберет у тебя все, что тебе дорого.

Серсея бросила взгляд за Томмена туда, где сидела рядом с отцом улыбающаяся Маргери. – «Она довольно мила», – признала она. – «Но это все молодость. Даже крестьянки в определенном возрасте выглядят миленькими, когда они еще свежи и невинны, и у всех имеются точно такие же карие глаза и волосы. Только дурак станет утверждать, что она красивее меня». – Но в мире полно дураков, как, например, при дворе ее сына.

Не прибавил ей радости и вставший для произнесения тостов Мейс Тирелл. Он высоко поднял золотой кубок, улыбнулся своей хорошенькой доченьке, и прогрохотал: – За короля и королеву! – Остальное стадо заблеееело вслед за ним:

– За короля и королеву! – кричали они, чокаясь кубками. – За короля и королеву!

Ей ничего не оставалось, как выпить вместе со всеми, жалея, что собравшиеся гости не являются каким?то конкретным лицом, кому она могла бы выплеснуть свое вино в лицо и напомнить, что это она – истинная королева. Единственный из всех подхалимов Тиреллов, который вспомнил о ней, и соизволил поднять тост, слегка покачиваясь, был Пакстер Редвин: – За обеих королев! – чирикнул он. – За молодую и старую!

Серсея выпила вино и поковыряла еду на тарелке. Джейме съел даже меньше этого, и вообще предпочитал не сидеть на предназначенном ему на возвышении месте. – «Он тоже озабочен происходящим», – поняла королева, наблюдая, как он шатается по залу, отдергивая занавески здоровой рукой чтобы убедиться, что за ними никто не прячется. Она знала, что вокруг здания были выставлены караулы из гвардейцев Ланнистеров. Сир Осмунд Кеттлблэк охранял одну из дверей, сир Меррин Трант – другую. Бейлон Сванн стоял прямо за королевским креслом, Лорас Тирелл рядом, за креслом королевы. Никому, кроме белых рыцарей, не было позволено принести на праздник мечи.

«Мой сын в безопасности», – твердила себе Серсея. – «Здесь ничто не причинит ему вреда, только не сейчас». – Но каждый раз, когда она смотрела на Томмена, она видела Джоффри, впившегося в собственное горло. И когда мальчик закашлялся, ее сердце на несколько мгновений замерло. Она оттолкнула служанку, чтобы поспешить ему на помощь.

– Это просто вино попало не в то горло, – поспешила успокоить ее Маргери Тирелл, улыбнувшись. Она взяла руку Томмена в свою и поцеловала его пальцы. – Мой любимый малютка должен пить маленькими глотками. Посмотри, ты до смерти перепугал свою леди?мать.

– Прости, матушка. – Промолвил сконфуженный Томмен.

На этом терпение Серсеи закончилось. – «Я не позволю им увидеть свои слезы», – решила она, когда почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она прошла мимо сира Меррина Транта в коридор. Стоя в одиночестве под сальной свечой, она позволила себе один судорожный всхлип, затем второй. – «Женщина может расплакаться, но не королева».

– Ваше величество? – произнес голос за спиной. – Я не помешаю?

Голос был женский, приправленный легким восточным акцентом. На какое?то мгновение ей показалось, что с ней разговаривает восставшая из могилы Мэгги Лягушка. Но это оказалась всего лишь жена Мерривезера, красавица с колючим взглядом, на которой женился лорд Ортон будучи в изгнании, и которую привез с собой в Лонгтейбл.

– Малый Зал такой душный, – услышала Серсея собственный голос. – От дыма у меня заслезились глаза.

– И у меня, Ваше Величество. – Леди Мерривезер была такого же роста, как и она, но темненькая. У нее были волосы цвета воронова крыла и оливкового цвета кожа, к тому же она была младше на десять лет. Она протянула королеве голубой шелковый платок с кружевами. – У меня тоже есть сын. Уверена, когда буду его женить, я пролью реки слез.

Серсея, рассерженная, что ее слезы были замечены, вытерла щеки:

– Спасибо. – Тихо поблагодарила она.

– Ваше Величество, я… – Мирийка понизила голос. – Есть кое?что, что вам следует знать. Ваша горничная – подкуплена и продолжает брать деньги. Она рассказывает леди Маргери обо всех ваших поступках.

– Синелле? – От внезапной ярости у королевы скрутило живот. Неужели вообще никому нельзя доверять? – Ты в этом уверена?

– Прикажите за ней проследить. Маргери никогда не встречается с ней сама. Ее воронами служат ее кузины, и они же приносят ей сообщения. Когда Элинор, когда Элла, иногда Мегга. Все они близки Маргери, почти как родные сестры. Они встречаются в септе под видом молитвы. Отправьте верного человека завтра в галерею, и он увидит как Синелле шепчется с Меггой возле алтаря Девы.

– Если это так, то почему ты мне это рассказываешь? Ты одна из сторонниц Маргери. Зачем тебе ее предавать? – Серсея научилась подозрительности еще ребенком, сидя у отца на коленке. Это легко может оказаться ловушкой, ложь, предназначенная посеять рознь между львом и розой.

– Лонгтейбл может и присягнул Хайгардену, – ответила женщина, отбросив прядь темных волос. – Но я из Мира, и моя верность принадлежит моему мужу и сыну. Я хочу добиться для них самого лучшего.

– Понятно. – В тесноте прохода королева чувствовала запах духов второй женщины – мускусный аромат с привкусом земли, мха и полевых цветов. Но из?под него пробивался дух ее амбиций. – «Она выступала свидетелем во время суда над Тирионом», – внезапно вспомнила Серсея. – «Она видела как Бес подсыпал яд в кубок Джоффа, и не побоялась об этом заявить». – Я обязательно во всем разберусь, – Пообещала она. – И если то, о чем ты рассказала – правда, ты получишь награду. – «А если ты мне солгала, я отрежу твой язык, и отберу у твоего лорда?мужа все земли вместе с золотом».

– Ваше Величество так добры. И прекрасны. – Улыбнулась леди Мерривезер. У нее были белоснежные зубы, и пухлые темные губы.

Когда королева вернулась в Малый зал, она увидела своего беспрестанно расхаживающего брата.

– Это просто вино попало не в то горло, но меня тоже едва не хватил удар.

– Мой желудок сжался в комок и я вообще не могу есть, – зарычала она на него. – А у вина вкус желчи. Эта свадьба была ошибкой.

– Свадьба была необходима. Мальчик в безопасности.

– Дурак. Никто из тех, кто носит корону не может быть в безопасности. – Она оглядела зал. Мейс Тирелл смеялся среди своих рыцарей. Лорды Редвин и Рован о чем?то украдкой беседовали друг с другом. Сир Киван задумчиво сидел над кубком вина, а Лансель шептался с септоном. Синелле шла вдоль столов, наполняя кубки кузин невесты красным как кровь вином. Грандмейстер Пицелль уже спал. – «Здесь не на кого положиться. Даже на Джейме», – мрачно поняла она. – «Мне нужно прогнать их прочь, и окружить короля своими собственными людьми».

Позднее после того, как подали и убрали сладости, орешки и сыр, Маргери с Томменом возглавили танцы. Но они не просто глупо, а очень глупо смотрелись, кружась на полу зала. У девицы Тиреллов была легкая поступь, и она была наполовину выше свого юного супруга, а Томмен был весьма неуклюжим танцором. Ему недоставало естественной грации Джоффри. Однако, он старался изо всех сил, не обращая внимания на зрелище, которое он из себя представлял. Едва они закончили танец с Маргери, как на него набросились ее кузины, настаивая чтобы Его Величество обязательно станцевал и с ними. – «Когда они все закончат, он будет шататься и спотыкаться как дурак», – наблюдая за ними, обиженно думала Серсея, – «А половина придворных за его спиной будет над ним смеяться».

Пока Элла, Элинор и Мегга по очереди танцевали с Томменом, Маргери сделала круг со своим отцом, потом второй со своим братом Лорасом. Рыцарь Цветов был одет в белый шелк с поясом из золотых роз, а его плащ был застегнут нефритовой розой. «Они почти как близнецы», – думала Серсея, наблюдая за их танцем. Сир Лорас был на год старше сестры, но у них были одинаковые большие карие глаза, одинаковые пышные темные волосы, лениво спадающие кудрями на плечи, одинаковая гладкая чистая кожа. – «Хороший урожай прыщей преподал бы им урок смирения». – Лорас был выше, и на его лице был легкий темный пушок, а у Маргери тело было более женственное, но все равно, их сходство было сильнее, чем ее и Джейме. И это тоже ее раздражало.

Ее собственный близнец нарушил ее размышления.

– Ваше Величество не удостоит чести белого рыцаря, подарив ему танец?

Она смерила его испепеляющим взглядом.

– Ты будешь обнимать меня своей культей? Нет. Но я разрешаю тебе наполнить мой кубок вином. Если ты считаешь, что сумеешь справиться с ним не разлив.

– Это калека?то вроде меня? Нет, вряд ли. – Он развернулся и ушел снова бродить по залу. Ей пришлось наливать себе самой.

Точно также Серсея отказала Мейсу Тиреллу и позднее Ланселю. Остальные поняли намек, и больше ее никто не спрашивал. – «Наши скороспелые друзья и преданные лорды». – Она не могла верить даже западникам, знаменосцам отца и его преданным мечам. Особенно когда ее собственный дядя сошелся с ее врагами…

Маргери станцевала со своей кузиной Эллой, Мегга с сиром Талладом Высоким. Другая кузина Элинор пила вино с симпатичным молодым бастардом из Дрифтмарка, Аураном Вотерсом. Уже не в первый раз королева замечала этого молодого Вотерса. Он был худой с серо?зелеными глазами и длинными серебристо?золотистыми волосами. Впервые его увидев, на какое?то мгновение она решила, что Рейегар Таргариен восстал из праха. – «Это его волосы», – сказала она себе. – «Но он и в половину не так миловиден, как был Рейегар. У него слишком вытянутое лицо, и у него ямочка на подбородке». – Но Веларионы тоже пришли из древней Валирии, и у некоторых были точно такие же серебристые волосы как у драконьих королей древности.

Томмен вернулся на место чтобы попробовать яблочный пирог. Место ее дяди оказалось пустым. Королева обнаружила его в углу, живо беседующим с сыном Тирелла Гарланом. – «О чем они могут беседовать?» – В Просторе сира Гарлана может и прозвали Галантным, но она доверяла ему не больше, чем Маргери или Лорасу. Она не забыла тот золотой, который нашел Квиберн под ночным горшком тюремщика. – «Золотая рука, тянущаяся из Хайгардена. И Маргери за мной шпионит». – Когда Синелле оказалась рядом с ней чтобы наполнить кубок вином, королева была вынуждена сопротивляться искушению схватить ее за горло и придушить тут же на месте. – «Не смей улыбаться мне, ты лживая маленькая сучка. Ты будешь умолять меня о пощаде прежде, чем я с тобой закончу».

– Думаю, Ее Величеству уже достаточно на сегодня вина. – Услышала она, как сказал ее брат Джейме.

«Нет», – подумала королева. – «Всего вина мира будет недостаточно, чтобы я забыла думать об этой свадьбе». – Она вскочила так быстро, что едва не упала. Джейме подхватил ее под руку, и помог ей выпрямиться. Она вывернулась и хлопнула в ладоши. Музыка стихла, и голоса замолкли.

– Лорды и леди, – громко провозгласила Серсея. – Если вы соблаговолите выйти со мной на воздух, то мы вместе зажжем свечу в честь союза Хайгардена и Бобрового Утеса, и новой эры мира и преумножения для всех Семи Королевств.

Темной и несчастной стояла Башня Десницы, зияя пустыми проемами, где когда?то были окна и двери. Но даже потрепанная она возвышалась над остальными внешними защитными сооружениями. Выйдя из Малого зала, гости прошли под ее тенью. Когда Серсея посмотрела наверх, она увидела зубчатую корону башни, впившуюся в полную луну, и представила, для скольких Десниц скольких королей эта башня послужила домом за последние три столетия.

Она остановилась в сотне ярдов от Башни, чтобы перевести дух и унять головокружение: – Лорд Каллин! Можете приступать.

Каллин?Пиромант сказал: – Хммммм. – И сделал знак факелом, который держал в руке. Лучники на стенах натянули луки и отправили дюжины огненных стрел в зияющие оконные проемы.

Башня сказала: – Ууухх! За полсекунды ее внутренности осветились внутренним светом – красным, желтым, оранжевым… и зеленым. Это был зловещий темно?зеленый огонь, цвета желчи, нефрита и пиромантовской мочи. Алхимики называли ее «субстанцией», но простой народ звал ее «диким огнем». В Башню Десницы было помещено пятьдесят сосудов, вперемешку с дровами, бочками со смолой и большей частью имущества одного карлика по имени Тирион Ланнистер.

Даже на таком расстоянии королева могла ощущать жар от пламени. Пироманты заявляли, что на свете есть всего три вещи, горевшие жарче их субстанции. Это пламя, выдыхаемое драконом, подземный огонь и летнее солнце. Некоторые дамы ахнули, увидев как первые длинные зеленые языки вспыхнувшего пламени, лизнули внешние стены башни. Остальные засмеялись и стали провозглашать тосты.

«Как оно прекрасно», – думала она. – «Почти как Джоффри, когда я впервые взяла его на руки». – Ни один человек никогда не смог заставить ее почувствовать себя так хорошо, как в тот миг, когда она впервые дала ему грудь, чтобы покормить.

Томмен уставился в огонь широко распахнутыми глазами, в равной степени испуганный и восхищенный, пока Маргери не прошептала что?то ему на ухо, от чего он улыбнулся. Некоторые рыцари стали делать ставки на то, сколько времени простоит башня. Лорд Каллин стоял, хмыкая про себя, и раскачиваясь на каблуках.

Серсея подумала обо всех Королевских Десницах, которых она успела узнать за последние годы: об Оувене Мерривезере, Джоне Коннингтоне, Кварлтоне Челстеде, Джоне Аррене, Эддарде Старке, об ее брате Тирионе. И, наконец, об ее отце – Лорде Тайвине Ланнистере. О нем больше остальных. – «Все они сгорают сейчас», – размышляла она, смакуя свои мысли. – «Они мертвы и сгорают. Каждый из них. Со всеми их заговорами, схемами и предательствами. Сегодня настал мой день. Это мой замок и мое королевство».

Башня Десницы внезапно застонала. Так громко, что все разговоры внезапно прекратились. Камни пошли трещинами и раскололись. Часть короны с зубцами отвалилась и рухнула вниз с такой силой, что холм вздрогнул. Поднялось облако пыли и дыма. Свежий воздух ворвался внутрь сквозь пролом, и пламя взметнулось вверх. Зеленые языки выпрыгнули в небо и закружились один вокруг другого. Томмен отшатнулся, но Маргери взяла его за руки и произнесла:

– Посмотри как танцует пламя. Прямо как мы, любовь моя.

– Правда. – Его голос был полон восхищения. – Матушка, посмотри, оно танцует.

– Я вижу. Лорд Каллин, сколько еще будет гореть огонь?

– Всю ночь, Ваше Величество.

– Симпатичная свеча, уверяю вас. – Заявила леди Оленна Тирелл, навалившись на свою трость, между возвышающимися за ней Левым и Правым. – И думаю, очень яркая, чтобы мы могли спать спокойно. Старые кости стали слабыми, а молодым достаточно на сегодня впечатлений. Время отправить короля с королевой спать.

– Да. – Серсея подозвала Джейме. – Лорд Командующий, не сочтите за труд, проводите Его Величество и его маленькую королеву в спальню.

– Как прикажете. Вас тоже?

– В этом нет необходимости. – Серсея чувствовала себя слишком возбужденной, чтобы спать. Дикий огонь ее очистил. Выжег весь гнев и страх, наполнив ее решимостью. – Пламя так прекрасно. Я хочу еще посмотреть.

Джейме заколебался. – Вам не следует оставаться одной.

– Я буду не одна. Сир Осмунд может остаться со мной и защитить. Твой брат по клятвам.

– Если так угодно Вашему Величеству. – Ответил Кеттлблэк.

– Угодно. – Серсея взяла его под локоть, и бок о бок они остались смотреть на бушующее пламя.

Date: 2015-12-12; view: 606; Нарушение авторских прав