Если вы говорите на нескольких языках

Говорят, что в Америке культуры сливаются, как в плавильном котле. При всех позитивных сторонах этого процесса у него есть определенные минусы, главным образом то, что разные люди становятся одинаковыми. Двуязычные родители часто говорят мне, что им кажется, будто они разрываются между двумя культурами. С одной стороны, они осознают важность своего наследия, с другой – ощущают себя частью однородной мейнстрим-культуры. Некоторые из них чувствуют себя неловко, когда в общественных местах говорят не на языке большинства, другие уже много лет как перестали регулярно общаться на втором языке и переживают, что уже не смогут изъясняться на нем свободно. Иногда кажется, что двуязычные родители готовы привести столько же причин, по которым они не хотят обучать детей второму языку, сколько одноязычные родители приводят в пользу обучения. Впрочем, как уже упоминалось, я ни разу не встречала родителей, которые бы пожалели о том, что их дети научились дополнительному языку.

У Алексея были сомнения по поводу того, учить ли русскому своего сына. Семья Алексея иммигрировала в США, когда он только начал ходить в школу, и он на собственном опыте знал, что такое оказаться другим. «Для всех в округе я был русским мальчишкой, – вспоминает Алексей. – До того как я выучил английский – а это произошло не быстро, – меня часто били». После того как он выучил язык, многие из тех, с кем Алексей конфликтовал, стали его друзьями. Алексей вроде забыл об этом неприятном периоде детства, но вспомнил о нем через двадцать лет, когда его жена должна была родить сына. Тут Алексей понял, что по поводу изучения сыном русского языка испытывает весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел назвать сына Дмитрием в честь своего отца и стремился к тому, чтобы ребенок гордился своими корнями. С другой – он не желал, чтобы сын чувствовал, будто он отличается от остальных ребят и, тем более, чтобы над ним издевались, как это происходило с самим Алексеем много лет назад.

Незадолго до рождения сына он все-таки решил, что будет учить его русскому. Он начал передавать сыну традиции русского народа, рассказывать сказки, петь песни и читать стихи на родном языке – и сам словно вернулся в счастливое детство.

В отличие от Алексея, Джош ни на секунду не сомневался в том, что хочет научить ивриту свою дочь. Он просто не был уверен, что у него это получится. «Я не говорил на иврите со времен школы, и мне казалось, что я не смогу вспомнить язык, – говорил Джош. – Но когда в роддоме я в первый раз взял на руки дочь Сару, слова “Shalom chamudi”[10]вырвались сами собой». Потом, как вспоминал Джош, слова полились рекой.