Михаил V калафат

Византийский император в 1041 – 1042 гг.

По отцовской линии Михаил принадлежал к совершенно незначительному роду: его отец Стефан конопатил корабли и обмазывал их смолой перед спуском на воду. Однако по матери он приходился племянником императору Михаилу IV, и это определило его судьбу. Когда стало очевидно, что император болен смертельным недугом, его братья‑евнухи, обеспокоенные, как бы с его кончиной власть не выскользнула из их рук, уговорили Михаила даровать племяннику титул кесаря. Точно так же они убедили императрицу Зою усыновить его и признать своим наследником Впрочем, вознесшись так высоко, Михаил поначалу вовсе не имел того значения, на которое мог рассчитывать. Его дядя‑император никогда не обращался с ним, как с кесарем, не оказывал ему никакого предпочтения, не воздавал даже положенных почестей и только что не лишал его титула. По натуре своей кесарь Михаил был очень скрытен и до поры до времени искусно прятал под маской благомыслия свой дурной нрав. Ни к кому из благодетелей он не испытывал благодарности, а только ждал возможности ополчиться на весь свой род (Пселл: «Михаил Четвертый»; 23– 24, 26, 28).

Став императором, Михаил вполне показал свое истинное лицо. По словам Пселла, в жизни этот государь был существом пестрым, с душой многообразной и непостоянной, его речь была не в ладах с сердцем, на уме он всегда имел одно, а на устах другое. Ко многим, ему ненавистным, он обращался с дружественными речами и клялся торжественно, что сердечно любит их и наслаждается их обществом. Часто вечером сажал он за свой стол и пил из одного кубка с теми, кого уже наутро собирался подвергнуть жестоким наказаниям. Понятие родства, более того – сама кровная близость казались ему детскими игрушками, и его ничуть не тронуло бы, если бы всех его родственников накрыло одной волной. Если ему не везло, он вел себя и разговаривал по‑рабски малодушно и проявлял всю низменность натуры, но стоило удаче хоть на миг ему улыбнуться, как он немедленно прекращал лицедейство, сбрасывал притворную маску, переполнялся ненавистью и одни из своих злых замыслов приводил в исполнение тотчас, другие приберегал на будущее. Был он изменчив, находился во власти гнева, и любой пустяк вызывал в нем припадки раздражения и злобы. Первым делом он отстранил от дел и сослал дядю Иоанна Орфанот‑рофа, наиболее способного к управлению, и возвысил другого дядю – Константина. А затем принялся искоренять весь свой род. Всех своих родственников – а в большинстве случаев были это бородатые мужи во цвете лет и отцы семейств, занимавшие высшие должности, – он велел лишить детородных членов и в таком виде, полумертвых, оставил доживать свои дни. Императрицу, свою приемную мать, он возненавидел еще раньше, когда получил императорскую власть, а за то, что некогда называл ее госпожой, готов был сейчас откусить себе язык и выплюнуть его изо рта. Сначала он отталкивал и отдалял ее от себя, перестал делиться с нею своими планами, не позволял ей брать даже малой толики из царских сокровищ, всячески унижал и, можно сказать, выставлял ее на посмешище. Он держал ее в осаде, как врага, окружил позорной стражей, расположил к себе ее служанок, выведывал обо всем, что делается на женской половине, и не считался с договорами, которые с ней заключил. Но и этого ему показалось мало, и он обрек ее на худшее из зол: решил изгнать из дворца. Выдумав всякие небылицы, он объявил свою приемную мать отравительницей, представил лжесвидетелей и стал допытываться о том, о чем она понятия не имела, привлек ее к ответу и наказал, как тяжкую преступницу: немедленно посадил на корабль и сослал на остров Принкип. Но и там он продолжал ее преследовать и успокоился только тогда, когда посланные им люди насильно ее постригли в монахи.

Едва повсюду распространился слух о новых бедах императрицы, столица, по свидетельству всех историков, явила собой зрелище всеобщей скорби. Не только мастеровой люд, но даже союзники и иностранцы‑наемники не могли обуздать своего гнева, и все готовы были пожертвовать жизнью ради императрицы. Что же до рыночного люда, то он распоясался и пришел в возбуждение, готовый отплатить насильнику насилием. Весь народ поднялся против тирана. Сначала они по группам и поотрядно построились к битве, а потом, на третий день, целым войском ринулись к дворцу, чтобы спалить его. Между тем в столицу доставили императрицу. Но когда ее вывели на верхнюю площадку ипподрома и показали народу, думая смирить его, тот взбунтовался еще больше. Вечером 20 апреля 1042 г. толпа доставила в Софию младшую сестру Зои, Феодору, и провозгласила ее императрицей. Патриах Алексей Студит немедленно короновал се. О случившемся донесли Михаилу, и он, опасаясь, как бы неожиданно нагрянувшая толпа не схватила его в самом дворце, бежал вместе с дядей Константином в Студийский монастырь. Феодора, приняв власть, отправила следом отряд стражников. Обоих беглецов оттащили от алтаря и при всем народе ослепили, а затем сослали на острова (Пселл: «Михаил Пятый»; 6, 9, 14‑17, 21, 23, 25‑26, 32, 37‑38, 42, 50).

Date: 2015-12-13; view: 374; Нарушение авторских прав