Разборки в Порксе 5 page

– Что вы хотите знать? Конечно, как публичная личность, я веду довольно активный и открытый образ жизни. У меня много учеников, на мои лекции приезжает молодёжь со всей страны и даже из‑за рубежа. В доме всегда есть кто‑то, кого мне подозревать…

– Почтальон? Врач? Полицейский? Садовник? Молочница? – попробовал подсказать я.

– Ну‑у… да. Однако, пожалуй, чаще всего старший сержант Маклак. В его обязанности входит фиксировать всех приезжающих в наш город. Он мой хороший приятель, всегда готов помочь.

– Понятно. – Я вздёрнул брови и сделал пометку в блокноте. – Больше вопросов пока не имею.

– Вы забыли спросить, с кем он всё‑таки проживает, – язвительно напомнил Льюи. – Лично мне жуть как интересно…

И мне вновь пришлось разнимать двух вампиров. Положение спас звонок в дверь. Чунгачмунк посмотрел в глазок и впустил Эльвиру. У меня замерло сердце. Я так рад был ее видеть.

– Обалдеть, – ахнула она, глядя круглыми глазами на нашу разношёрстную компанию. – Ирджи, ты все‑таки умудрился вытащить его из тюрьмы?! Пиява! Главного виновника всех беспорядков и беглого преступника века. Да за такое интервью меня все столичные издания на руках носить будут!

– Вы уже брали у меня интервью, – насупившись, буркнул доктор.

– А теперь у меня есть возможность его расширить.

– И я охотно дополню его своими комментариями. – Льюи встал, одёрнул юбку и демонстративно поцеловал ручку моей подруге.

Пияв закусил губу и сжал кулаки. Но при женщине как истинный интеллигент в драку полезть не посмел, чем Льюи беззастенчиво пользовался, отпуская в его адрес одно язвительное замечание за другим, которые Эльвира охотно комментировала, принимая сторону Пиява. Но доктор, несмотря на их ухищрения, скрестил руки на груди и продолжал угрюмо молчать.

Я отошёл в сторону с Чмунком.

– Если за ней следили, то они будут здесь через десять минут, – ответил он на мой беззвучный вопрос. – Поцелуй Енота, ты всё подключил?

– Да, запись уже идёт, вождь.

– Главное, чтобы они не начали стрелять без предупреждения.

– Этого не произойдёт, Маклак наверняка захочет покрасоваться, – интуитивно предположил я.

От тяжёлого удара дверь едва не слетела с петель, и в проёме появился этот самый не к ночи упомянутый Боб Маклак с самым большим пистолетом, какой мне только приходилось видеть в жизни. Надо же, какие у него комплексы.

– Все арестованы! Никому не двигаться. Руки за голову! – прокричал он, явно пытаясь играть крутого полицейского из кино, что, впрочем, выходило у него бездарно.

Мы молча подчинились. Следом за Маклаком в комнату ворвались двое его бугаёв, тоже сразу беря нас на прицел, и… ого, сам Эдик Калинкин! Певчий кумир вампирской молодежи ничуть не изменился, как будто вчера виделись. И как только получилось, что тут собрались три главных действующих лица с лайнера вампиров?! А говорят, совпадений не бывает…

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, обернувшись к Пияву. – А этот‑то откуда взялся?

Доктор не ответил. Но в его глазах, устремлённых на Эдика, светилась такая любовь и нежность, что по крайней мере один вопрос стал абсолютно ясен.

– Что всё это значит? – первой подала голос моя журналистка. – Я представитель прессы, вы не имеете права. Зачем такие крайности? Я же на вашей стороне.

– Неужели вы думали, что я так глуп, мадемуазель Фурье? – презрительно фыркнул Маклак, грозно сведя брови. – Все ваши звонки и эсэмэс тщательно отслеживались и перехватывались.

– Но это же противозаконно! – продолжала играть роль наивной дурочки Эльвира, уже явно издеваясь над ещё не улавливающим сарказма офицером.

– Закон здесь я. А теперь, когда вы все в моих руках, я хочу знать, что вы задумали, сержант? Неужели всерьёз предполагали, что сможете обыграть меня на моей же территории?

– Мне этого и не требовалось, – сдержанно прокашлялся я. – Я лишь хотел помочь другу, но никак не рассчитывал, что задену ваши тайные махинации с федеральным бюджетом.

Маклак мгновенно переменился в лице.

– Продолжайте, – прошипел он.

– Охотно, – согласился я. – Но сначала можно нам наконец опустить руки? Мы никуда отсюда не денемся. Отлично. Так вот, – я потер затекшее плечо, – имея свободный доступ в дом доктора Пиява, вы подливали в его томатный сок одну‑две ложечки крысиной крови. После чего и происходил «срыв».

– Ха‑ха! Зачем мне это? – неестественно рассмеялся Маклак.

– Может, позволите закончить? Затем, что вы лично получали доступ к дополнительным средствам на поддержание порядка в городе, потому что каждый публичный срыв доктора вызывал мелкие беспорядки в городе. И так продолжалось довольно долго. Вы не рассчитывали, что на этот раз ситуация выйдет из‑под контроля и молодёжь поднимет уже настоящий бунт! Так же как не рассчитывали на приезд вождя теловаров, имеющего звание рядового полиции Мокрых Псов. А следовательно, такого же представителя власти, как и вы, только не из вашего лагеря. Он не мог не обратить внимания на то, что срывы Пиява происходят всё чаще и чаще. Поэтому вы были вынуждены удерживать доктора под стражей. Вы испугались, потому что при официальном расследовании Чунгачмунка индейцы могли потребовать суда и дознания. Но тогда любое медицинское исследование раскрыло бы ваши манипуляции. Вы этого боялись. Поэтому, спровоцировав индейцев на прямой конфликт с молодыми учениками доктора, под шумок упрятали Пиява в камеру, не допуская к нему ни врачей, ни прессу, ни представителей власти.

Все смотрели на меня с выпученными глазами. Я почувствовал себя героем сцены и с лёгким поклоном публике продолжил:

– А потом на помощь нашему сотруднику приехали мы с Эльвирой, и вы окончательно приняли решение никуда не выпускать несчастного. Вы действовали так из страха разоблачения. Любой преступник знает, что наказание неотвратимо, а офицер полиции понимает это вдвойне. Освободи вы Пиява из тюрьмы, он бы мгновенно прекратил бунт вампирской молодёжи, но тогда бы доктор сразу попал под перекрёстный допрос Чмунка, Эльвиры и других представителей заинтересованных сторон. А они уже понимали, что дело нечисто…

– Ложь, – неуверенно пробормотал Маклак. – Ваша журналистка брала интервью у Пиява, мы не прятали его от прессы.

– Вообще‑то вы сами предоставили мне список вопросов, которые я могла ему задавать. Вы же присутствовали при нашем разговоре, строго контролируя и обрывая все мои попытки спросить то, на что не хотели бы слышать честных ответов, – сухо поправила Эльвира.

– Зачем мне подставлять доктора? Мы с ним друзья, скажите им, Пияв!

– У меня только один настоящий друг, – гордо выпрямился доктор. – Вы злоупотребили моим гостеприимством и доверием, теперь мне всё ясно. Вы низкий лжец, старший сержант Маклак. Впредь держитесь подальше от моего дома. Но одно мне непонятно: откуда вы узнали, как мой организм реагирует на крысиную кровь?

И тут взгляды всех быстро сошлись на Эдике Калинкине.

– Ну и что? – не выдержав, сорвался тот. – Мне нужны были деньги, выпуск дисков – дорогое удовольствие. А вампиры никогда не платят за мои выступления. Мы вообще привыкли никому не платить…

– Ну всё‑таки некоторые из нас работают. Я мог бы застолбить тебе местечко на улице, – с кокетливой издёвкой предложил Льюи.

– Но ты же торгуешь собой! – презрительно отодвинулся от него Эдик.

– И что? Всё равно это честнее, чем обкрадывать своего друга и покровителя. – Он недвусмысленно подмигнул Пияву.

– Как ты мог, Эдик?! После всего, что у нас было‑о… – наконец обрёл голос и бедный Пияв, страдальчески глядя на Калинкина.

Увы, в глазах популярного певца не отразилось особого раскаяния, и он только невнятно пожал плечами.

– Давай не будем обсуждать это при посторонних – наконец равнодушно фыркнул Калинкин. – Хотя любой скандал только на пользу моим рейтингам. Да и вам, пожалуй, тоже…

И тут Маклак наконец не выдержал:

– Всем цыц! А теперь слушайте меня. Мне плевать, что вы все тут наговорили. Ни один из вас не покинет эту комнату живым. Ваше расследование, сержант Брадзинский и рядовой Чмунк, будет похоронено здесь же. В конце концов, в наших лесах много укромных мест.

– В первый раз, что ли, – поддержал его один из громил утробным смехом.

– Вы шутите? – уточнил я.

Вместо ответа Маклак поднял пистолет, целя мне в голову.

– Одну минуту, – вежливо попросил доселе молчавший Поцелуй Енота и при всех нажал на пульт телевизора. К удивлению большинства присутствующих, на экране высветилась та же комната с нашими изумлёнными лицами.

– Всё это время три камеры наблюдения, находящиеся по углам, передавали в Интернет и на все центральные каналы спутникового телевидения всё, что здесь происходит. С хорошей озвучкой и с трёх ракурсов. Думаю, получилось достойно. Хук!

– Ну что ж, тем более мне уже нечего терять, – прошипел Маклак с мертвенно бледным лицом, вновь беря меня на прицел. Видимо, он выбрал главного виновника своих проблем. Тут старший сержант был прав, хотя мне, конечно, казалось, что он сам во всём виноват.

За окном раздался характерный гул вертолётов. Вовремя. Ещё бы чуть‑чуть, и…

– Что это?! – вскричал Маклак испуганно. – Вертолёты? Откуда? Вы что, спецназ сюда притащили?!

– Мы так не договаривались, – поддержали его крутые напарники, трусливо отступая к дверям.

Чунгачмунк выразительно посмотрел на меня и перемигнулся с Поцелуем Енота. Ну вот, хорошо же, когда всё хорошо заканчивается. Хотя я не рассчитывал, что помощь придёт так быстро и что здоровенный Маклак сойдёт с ума, несмотря на полное разоблачение, решив не сдаваться до последнего. Этого мы не учли…

– Всем оставаться на своих местах! Никому не двигаться! Вы все мои заложники! – Он выстрелил в потолок, посыпалась штукатурка. Мы инстинктивно пригнулись.

– Зачем портить помещение, всё равно сейчас сюда ворвётся спецназ. А‑а вот, кстати, и он, – скучающе заметил Льюи.

В ту же минуту в комнату вломились вооружённые черти в масках и чёрных облегающих комбинезонах, потребовали всем поднять руки, скрутили бросившего пистолет Маклака и его подчинённых, сразу признавших бесполезность сопротивления.

Высокий чёрт, видимо, их командир, громко спросил:

– Кто из вас сержант Брадзинский?

– Я. Всё в порядке. Остальные здесь просто заложники. Преступников вы задержали.

– Хорошо, сержант. Тогда мы забираем этих, а вас попросим пройти за нами для дачи показаний. Нам нужно во всех подробностях узнать, что здесь произошло. Хотя про прямую трансляцию нам уже доложили.

– Отлично, – кивнул я.

В этот момент у меня в кармане зазвонил телефон. Шеф!

– Ну как, они успели? У вас всё нормально?

– Да, комиссар. Успели как раз вовремя. Честно, я даже немного удивлён.

– У нас давние связи с примериканской полицией, – довольно усмехнулся Жерар. – Ну что ж, заканчивайте там бумажные дела и отзвонитесь мне утром с докладом. А Чунгачмунку от меня привет, и передайте ему, что мы в полиции Мокрых Псов всегда рады его возвращению и придержим для него его место, пока он будет делать карьеру в полиции Поркса.

– Вы о чём, шеф?!

Я посмотрел на Чмунка. Он разговаривал о чём‑то с приехавшим высшим чином, начальником в штатском, и, встретившись со мной взглядом, вопросительно улыбнулся.

– Значит, местные полицейские шишки на него рассчитывают?

– Думаю, его ждёт повышение и быстрый рост карьеры.

– Хорошо бы. Он это заслужил.

Поговорив с шефом ещё минуты две, я коротко попрощался и, оглянувшись в поисках Эльвиры, увидел, что она уже пристала с расспросами к Эдику, на которого тоже надели наручники. Но, конечно, её как журналистку и женщину больше интересовало личное.

– А как у вас дела с Памеллой? Вы уже сделали её вампиром? – вовсю любопытствовала она, делая охотничью стойку.

– Нет, – сухо буркнул Эдик.

– Какая жалость. А почему? Бедной девочке так хотелось…

– Задолбала меня ваша бедная девочка! Я шесть раз пробовал её укусить, но она всякий раз выворачивается и кричит, что ей щекотно. Типа у неё непроизвольный рефлекс на щекотку…

– Как это?

– Сейчас покажу, – неожиданно радостно согласился модный певец и кинулся на Эльвиру.

Прежде чем я сообразил, что его надо остановить, вампир бросил журналистку «Городского сплетника» на диван и, легко выскользнув из наручников, заключил в объятия. Но укуса не получилось. Эльвира прижала плечо к уху и с визгом и диким хохотом закричала, что ей щекотно.

– Вот видите, что я вам говорил. Так они все. Только и ноют годами: «Укуси, укуси меня», а попробуешь вонзить в них зубы, сразу вопят: «Щекотно‑о‑о!»

– А почему вы не попытались укусить её за другое место? – прокашлялся я, аккуратно, но твердо убирая его руки с Эльвириной талии. – Ну там, под мышкой или в колено?

– А потому что ей везде щекотно! – истерически хихикнул Эдик. – Есть женщины, у которых всё тело – сплошная эрогенная зона. А у этой сплошная зона щекотки! Не говоря уже о том, что есть правила, устои, традиции, которым нужно соответствовать. Как она может претендовать на высокое звание вампира, если не в силах справиться со своими банальными рефлексами?

– Да. – С трудом отдышавшаяся Эльвира задумчиво почесала в затылке. – Я её понимаю. По крайней мере, в том смысле, что появиться на пляже со следами вампирских зубов на поп… на ягодичной мышце – это как‑то… не очень возвышенно.

– Прошу вас, напишите об этом хорошую газетную статью, – сокрушённо попросил молодой вампир. – И напишите там всё об этой дуре! Всю правду!

Моя журналистка сочувственно покивала, но знакомый огонёк в её глазах говорил, что она ничего не напишет, хотя бы чисто из женской солидарности.

Я подмигнул спецназовцам. Калинкину скрутили руки за спиной и увели вслед за остальными.

Ночь мы все провели в участке, давая показания представителям городских властей. Местных полицейских пока отстранили от дела до выяснения их причастности к коррупционной группе старшего сержанта Маклака. Закончили только утром, от жуткого недосыпа я чуть не валился с ног, но тем не менее позвонил и доложился, как и было велено, шефу.

Через два часа у нас был самолёт. Мы тепло попрощались с Чмунком, который за его несомненные заслуги в раскрытии преступного синдиката внутри полиции Поркса был назначен исполняющим обязанности арестованного старшего сержанта Маклака. В звании его тоже, конечно, повысят, и значительно, тем более что местную полицию теперь будут проверять не один месяц, а место её сотрудников временно займут индейские рейнджеры. Эльвира даже чмокнула нашего друга на прощанье, желая ему удачи и всяческих успехов. Чунгачмунк сиял как бусина, которыми вампиры расплачивались с его предками за плодородные земли, и был полон планов по улучшению законоисполнительной системы в этом городе. Наверняка наберёт в штат побольше своих верных краснокожих братьев.

– Ну что ж, пришла пора прощаться. – К нам подошел сам Льюи, слава аду, одетый вполне прилично. У него‑то и усталости ни в одном глазу не было, он даже успел освежиться и подправить макияж. – Мы вроде бы договаривались о медали, сержант Брадзинский? Так вот, не надо. Не люблю лишнюю мишуру. Да и куда я её надену, на кружевную блузку с люрексом…

Забегая вперёд, скажу, что интервью с Льюи в «Сплетнике» было‑таки опубликовано. А мне потом всё же пришлось надавить на кое‑какие каналы. Я ведь был ему обязан. Он сам решил, что ему нужнее мой звонок судье. Через две недели мне сообщили, что он полностью оправдан. Правда, моя помощь оказалась второстепенной. Это же вампиры, у них всегда всё схвачено. А Льюи, говорят, появился перед судьёй в том самом розовом пеньюаре…

С выходом на свободу Пиява уличные беспорядки на улицах Поркса сразу прекратились. Он действительно обладал огромным авторитетом у своих учеников и не хотел, чтобы история его «срыва» надолго стала достоянием общественности…

Доктор Пияв тоже пришёл в аэропорт и по‑прежнему был очень печален. Понятно, что предательство его самого близкого друга (или кем там ему на самом деле приходился Эдик) задело его очень сильно, но это не помешало ему дружески пожать нам руки на прощанье.

Наконец все проблемы были позади. Эльвира сидела рядом, мурлыкала что‑то мелодичное и держала меня за руку. Я застегнул ремень безопасности и с наслаждением откинулся в кресле. Самолёт начал набирать высоту. Наконец‑то можно было расслабиться и хоть немного поспать…

Я закрыл глаза и, уже проваливаясь в лёгкую дрёму, вдруг услышал то, что дошло до сознания только через мгновение:

– Самолёть летить на Туресия!!!

Ну вот, опять… Я сказал «расслабиться»? Поторопился…