Часть 2 как народ относился к политике Сталина

Теперь рассмотрим подробнее, как именно проводил Сталин свою экономическую политику в 1920–1930‑е годы, и как к этому относился народ. Поставим себя на место руководителей СССР примерно в 27‑году, критическом году «выбора пути», когда стало ясно, что нэп, давший временную передышку, никуда не приведет. Мелкий хозяин, естественно, построит множество трактиров, ресторанов и парикмахерских, но в принципе не способен построить главное на тот момент – современной индустрии. Без нее Советская Россия была обречена. Сроки были тоже ясны – примерно 15 лет.

Почему? Это было время, необходимое западным хищникам, чтобы прийти в себя после Первой мировой, создать в необходимом количестве оружие нового поколения – танки и авиацию и подготовить свои армии владеть новым оружием. После этого дни России будут сочтены. Болезнь была хронической и чрезвычайно запущенной – технологическое отставание России от Запада все нарастало, что стало очевидным еще с проигранной Крымской кампании. Царизм к концу своего существования доруко‑водился страной до такой степени, что на фронте катастрофически не хватало винтовок и снарядов, о танках и современной авиации (в массовом масштабе) даже смешно было говорить. Западные хищники и их восточный союзник– Япония (кстати, победитель царской России) уже предвкушали, как танки и самолеты выкосят обутых в обмотки, вооруженных трехлинейками отважных, но беспомощных против техники русских солдат.

Геополитические противники своих планов особо и не скрывали. Работа уже велась по двум направлениям – переговоры с предателями и, если это не сработает, то прямое военного вторжения. Демонстрация мощи была тем исключительно полезна для Запада– предатели будут сговорчивее и есть шанс, что руководство утратит волю к борьбе. Россия уже была поделена на сферы влияния – Украина– Польше, Север– Финляндии, Закавказье – Турции, а за их спиной стояла Англия.

Для спасения страны руководству надо было практически одновременно решить несколько сложнейших связанных между собой задач, провал любой из которых приводил страну к очень быстрой гибели– комплексное обеспечение безопасности страны, проведение индустриализации, решение земельного вопроса и так далее.

Если оценить ситуацию Красной России тех лет, то, по здравому размышлению, она представляется безнадежной: почти 90% населения живет в деревне и в подавляющем большинстве неграмотно. Если пойти классическим путем, то пройдет не одно поколение, пока более‑менее грамотные рабочие смогут стать за станки, читать наряд‑заказы и выполнять приказы мастера, пока появятся эти самые мастера, которыми будут руководить опытные инженеры. Русских инженеров, можно считать, что почти нет. Царская Россия выпускала их несколько сотен в год на всю Россию.

Что делать? Продать ресурсы за рубеж, чтобы получить валюту, купить станки и нанять специалистов? Увы, с этим непросто. В то время запасы нефти в Сибири еще не были разведаны, да и для того, чтобы их разведать, нет обученных людей– геологов, железные дороги не построены, хлеба и то хватает в обрез.

Также нет грамотной полиции и контрразведки в условиях тотального бандитизма и активнейшего иностранного шпионажа, армия устаревает на глазах, деревня подошла вплотную к перенаселению и, следовательно, новому социальному взрыву. Конфискованные у помещиков, царя и церкви земли, которые можно обработать без использования тракторов, давным‑давно розданы крестьянам – за это крестьяне в Красной Армии и воевали.

Но самое главное то, что крестьяне по‑прежнему производят хлеб только для себя, чтобы съесть самим и чуть‑чуть продать, если получится.

Эта ситуация получила название «черного тупика», ее суть в том, что если сыновья из крестьянской семьи уйдут в рабочие, то с голоду умрут и рабочие, не успевшие ничего построить, и сама крестьянская семья без рабочих рук кормильцев. Работников можно с успехом заменить техникой– трактором, механической жаткой или сеялкой, но все это надо произвести на заводе, которого нет, силами рабочих, которых нет – круг замыкается. Эту задачу не смог решить царизм, что по большому счету, стало одной из важнейших причин Октябрьской революции.

* * *

Самое первое, что необходимо было сделать – получить свободные рабочие руки, без них все остальное теряло смысл. Однако получить рабочие руки, которые через несколько месяцев будут потеряны от голода, тоже не имеет никакого смысла. Выход было очевиден – превращение мелкого хозяина в крупного производителя (середняк составлял большинство), резкое увеличение производительности труда этого самого крупного производителя путем внедрения новых технологий обработки земли и, как следствие, высвобождение рабочих рук. Вот только как это сделать?

Сделаю специальное замечание для специфических личностей, которые сейчас громко визжат о том, что надо было в те годы установить рыночные отношения с крестьянином, покупать у него зерно по рыночным ценам, остальное «хозяин» и «рынок» сделал бы автоматически. Так вот, проблема не в том, как получить зерно у крестьянина – купить по «рыночным», фиксированным, комбинированным ценам или как‑либо еще, а как это зерно произвести. Пока не произведено товарное зерно (которое исходно было посеяно не для себя, а с целью последующей продажи, отдачи и т.п.), просто нечего покупать – отсутствует сам предмет покупки. Мелкий собственник в климатических условиях России произвести такое зерно в необходимом количестве не мог в принципе – у него не было для этого достаточного количества земли, а даже если бы она и была, то вспахать сохой или даже конным плугом он физически не мог за короткую русскую посевную.

Западная Европа и обезьянничающий все ее действия царизм предлагали свой выход – «естественным образом» выделить «эффективного хозяина». В реальностях России таковым был кулак или помещик, как в общем и в Европе. А вот остальных «недостаточно рыночно эффективных» полагалось согнать с земли различными способами, коих существует немало. То есть, по‑русски говоря, Столыпин и его единомышленники планировали отобрать у подавляющего большинства населения России землю и отдать ее кулаку или помещику.

Русский мужик среагировал на эти социальные эксперименты революцией 1905–1907 годов, а также полным нежеланием воевать в Первую мировую войну – факт это известный. В «перестройку» так же навязчиво предлагался «выход» из ситуации полувековой давности в виде формирования «фермерских хозяйств».

Просим прощения, но «фермерством», то есть крестьянством и так занималось подавляющее большинство населения Советской России, куда же еще больше? Нет, под это лукавым образом протаскивалась идея кулацкой организации хозяйства. А откуда кулак возьмет землю и работников, ведь в результате Гражданской войны 85% населения и так «сидят» на своих (пусть и числящихся за Россией) наделах? То есть молчаливо и лицемерно предполагается, что подавляющее большинство «неэффектвивного» населения надо с земли согнать любым способом.

Незадача в том, что Советская власть победила именно потому, что за нее не на жизнь, а на смерть встало это самое «экономически неэффективное» население, суровые и беспощадные сиволапые мужики, надававшие по сусалам не только «офицерикам» из «белых армий», но и самым современным армиям того времени. А теперь представьте, что в конце 20‑х большинство населения хотят согнать с земли, а землю отдать кулакам. Результат этого не может предвидеть разве что полувменяемый «рыночник» или законченный враг: закончилось бы это такой резней, по сравнению с которой Гражданская показалась бы перестрелкой местного значения. Удивительно, как это не приходит многим людям в голову?

Кстати, сгон крестьян с земли и в Европе имел место и унес в свое время от 30 до 70% населения (!) стран, осуществивших эту сомнительную социальную реформу, даром что в более удачных исторических условиях. Достаточно вспомнить хотя бы невероятные ужасы Крестьянской войны в Германии, кошмар «огораживания» в Англии и геноцид ирландцев, сейчас ласково называемый на Западе «депопуляцией».

Таким образом, Сталин просто «упирался» в колхозы, в смысле «упирался» логически, потому что любой прочий выход был еще хуже.

* * *

Суть колхоза в том, что вступающие в колхоз крестьяне объединяли сельхозинвентарь и свои наделы, объединение скота (кроме лошадей и волов) и птицы, по идее, не требовалось. Естественно, встречалось немало местных глупостей, но избежать их в той ситуации было никак нельзя. Кстати, практика показала, что в дополнение к «домашней» корове рентабельно держать и колхозное стадо. Очевидно, что когда появятся трактора и комбайны, то колхозы должны были дать колоссальный выигрыш (что и произошло в действительности) по сравнению с единоличным хозяйством, но надо было освободить определенное количество рабочих рук, чтобы построить эти самые тракторные заводы к началу 30‑х.

Тупик? Нет, ни в коем случае. Оказалось, что объединение в колхоз все равно дает выигрыш, конечно, не сравнимый с выигрышем от комбинации «механизация – колхоз», но все же достаточный, чтобы освободить определенное количество рабочих рук. Суть его в специализации крестьянского труда, как и в классических примерах специализации в промышленном производстве. Оказалось, что, к примеру, выгоднее иметь скотника, который утром с бочкой и телегой напоит все колхозное стадо, чем кому‑то из каждой семьи бежать утром с коромыслом к реке, или большое разнообразие сельскохозяйственных культур, которое имело смысл в большом хозяйстве – например, можно было посадить гектар гороха, а мелкому хозяину вообще не имело смысла возиться с «грядкой, которую можно накрыть одеялом», и так далее.

Колхоз обладал собственным имуществом, и его права были закреплены в Конституции СССР. Все важные вопросы принимались колхозным собранием – аналогом крестьянского схода, имевшего в России тысячелетние традиции.

Возник вопрос– как оценивать вклад колхозника? Народное решение этого вопроса – «трудодни», то есть условные единицы выработки, рассчитанные на посредственного работника, те же, кто давал большую производительность труда, получали трудодни с определенными коэффициентами.

Естественно, как во всяком предприятии с самоуправлением, были удачные, посредственные и неудачные колхозы. А что в этом удивительного?..

Ладно, что объединение усилий – единственный выход, понятно. Но почему «колхозы», а не акционерные общества?

Для того чтобы это понять, надо понять, чем отличается колхоз от АО. Все очень просто. Допустим, что в АО вступают кулак и середняк (коего подавляющее большинство), у кулака 3 лошади, 15 коров и так далее, а у середняка? Понятно. В АО прибыль делится согласно чему? Согласно ВКЛАДУ В УСТАВНОЙ КАПИТАЛ. Кто при этом выигрывает больше всех? Правильно, самый богатый. Во что это выльется в результате? Не нужно быть Сократом, чтобы понять, что в обнищание середняка и его сгон с земли. К чему это приведет? Смотри выше. Чем отличается колхоз от АО? Тем, что вклад не играет роли, то есть обобществляется, а играет роль только твой труд. Кто при этом выигрывает? Правильно, самый работящий.

Теперь понятно, откуда взялись у крестьян деньги не только на танки, но и на самолёты, которые работящие крестьяне покупали на свои деньги в Отечественную? Что будет, если применить подобные схемы в промышленности? Правильно, при правильной постановке дела возникнет стахановское движение, когда работящий и сметливый мужик получает в несколько раз больше наркома. Для поддержки всего этого и как специальный механизм было развернуто мощнейшее кооперативное движение.

* * *

По данным историка Елютина, в сталинские времена было свыше 114 тысяч мастерских и прочих промышленных предприятий, где работали минимум 1,8 миллиона человек. Они производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР (в зависимости от способа оценки уровня рыночных «кооперативных» цен существенно больше), в ее составе: 40% всей мебели страны, 70% всей металлической посуды, 35% верхнего трикотажа, почти 100% игрушек.

На договорной основе производились научные и технические работы, дававшие очень хорошие результаты – так, в систему промысловой кооперации входило 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории, два научно‑исследовательских института.

Его данные не учитывают кооперативные сельские артели, в которых работники (как колхозники, так и единоличники) были заняты частично – в свободное от сельскохозяйственных работ время. Точно оценить их количество сейчас очень сложно, вероятно, они включали в 30‑е годы до 20 – 30 миллионов (!) человек.

Кроме того, были созданы МТС – машинно‑тракторные станции– государственные предприятия, которые специализировались на обслуживании новейшей сельскохозяйственной техники и проводили сельскохозяйственные работы по договорам с колхозами.

То есть ни о какой «казарменной» экономике в годы правления Сталина не было и речи. Эта фальсификация была запущена одновременно с фальшивкой о «массовых репрессиях» и преследовала одну и ту же цель – демонтаж системы будущего, который через 30 лет закончился «перестройкой» – её окончательным уничтожением...

По причине, указанной выше, началась коллективизация. Сейчас геббельсовские пропагандисты ей приписывают многие миллионы жертв. Это ложь, такая же ложь, как и ложь о «многомиллионных массовых репрессиях», «кровавом карлике Сталине» и всем прочем. Кошмар начался бы, если бы коллективизация не была проведена.

Вот только одна ссылка о том, что происходило при коллективизации: «Кулаки пытались вредить колхозному строительству, запугивать крестьянскую бедноту, влиять на середняка. В ход было пущено все: клевета, запугивания, угрозы и физические расправы с активистами колхозного крестьянства. Только в пределах Амурского округа в 1928 г. кулаки совершили 60 террористических актов».

Все это происходило в 1928 году, когда и речи не было ни о каких «раскулачиваниях». Против Советской власти и трудового народа кулаками был развернут самый настоящий террор. Не стоит удивляться, что власть вынудили на ответные меры по отношению к преступникам. Власть была обязана нанести удар, иначе это не власть. А что еще ей оставалось делать – капитулировать перед террористами?! Проведение сплошной коллективизации и раскулачивание (чтобы выбить базу из‑под преступников) в очень значительной мере было вызвано именно попытками враждебных социальных групп разжечь новую гражданскую войну.

К слову, задолго до всяких постановлений раскулачивание началось на местах – в губерниях и селах. Нет, вовсе не из‑за зависти к успешным соседям, а из‑за неспособности «экономически эффективных» мироедов жить по‑человечески в русской общине.

Так, в 1928 году на территории РСФСР кулаками было совершено 1307 терактов, в том числе свыше 400 убийств коммунистов, активистов, учителей, милиционеров и трактористов. В1929 году только в деревнях и селах центральных районов России отмечено 1002 теракта, в том числе 384 убийства и 141 поджог колхозных построек. В реальности ситуация была намного тяжелее – очень много убийств, поджогов и диверсий не фиксировалось из‑за слабости правоохранительных органов или было оформлено как несчастные случаи.

Найти преступников без полной «зачистки» кулачья не было никакой возможности. Если бы это было бы проведено где‑то году в 1928‑м с показательной суровостью и беспощадностью, то удалось бы избежать многих невинных жертв и больших проблем впоследствии.

В 1930 году (даже когда было выслано в Сибирь и Казахстан большинство раскулаченных) в стране зафиксирован 2391 теракт и 456 кулацких банд, вооруженных огнестрельным оружием, вплоть до пулеметов. В боях с бандитами погибло более 170 милиционеров, красноармейцев и чекистов.

30 января 1930 года Политбюро ЦКВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Кулаки были разделены на три категории: первая категория – контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний, вторая категория – остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, третья категория – остальные кулаки. Главы кулацких семей 1‑й категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение спецтроек. Члены семей кулаков 1‑й категории и кулаки 2‑й категории подлежали выселению в отдаленные местности на спецпоселение. Кулаки, отнесенные к 3‑й категории, расселялись в пределах района.

Кстати, ложь о том, что среди выселенных была якобы чудовищная смертность, – обыкновенное вранье, как и солженицинское вранье о более чем 15 миллионах высланных. Желающим разобраться рекомендую прочитать книги И. Пыхалова и приведенную в них литературу.

Всего раскулачено было до 600 тысяч кулацких хозяйств, отправлено на поселение за все время (до 1940 г.) 2 293 214 человек – около 500 тысяч семей. По первой категории – организаторы убийств и мятежей и члены их семей было выселено около 50 тысяч – закоренелые убийцы и террористы. Далеко не все лица из первой категории были наказаны, как следовало бы, а были просто высланы, как и их семьи которые активно им помогали в совершении и укрытии преступлений. Показательно, что переселенцы, расселенные в 1930–1931 годах, были освобождены «сталинскими изуверами» от всех налогов на 3–4 года. Язык не поворачивается назвать таких преступников «жертвами раскулачивания». Как водится, попадались и невиновные, а также уходили от возмездия преступники. Увы, в той ситуации и при тогдашнем состоянии правоохранительных органов большего ожидать невозможно.

По сути, это было продолжением Гражданской войны, когда удалось, наконец, окончательно сломать хребет врагам русского народа. На войне как на войне. Необычайный гуманизм И. Сталина следует счесть совершенно неоправданным. Большому числу мерзавцев удалось уйти от справедливого возмездия.

В целом, ресурсов у общества было мало и расслоение было довольно серьезным, в основном народ тогда жил бедно (к слову он очень бедно жил и при царе), но те, кто зарабатывал много – эти деньги зарабатывали, а не присваивали. Если же, как полагается, взять в расчет всеобщее образование и медицинское обеспечение, о которых простой народ при царе и мечтать не мог и которые были созданы Советской властью, то общее благосостояние даже в тот период заметно выросло.

В 1938– 1941 годах все без исключения зарубежные авторы отмечают резкий рост уровня жизни крестьян не только в улучшении питания, но и в увеличении потребления промышленных товаров, но особенно – в улучшении социальной сферы. С1927 по 1937 год количество коек в сельских больницах увеличилось в 3 раза, а число сельских врачей – в 2,5 раза.

Во время «перестройки» появилось множество заказных статей о «рабском труде советского крестьянина». Однако в Отечественную было много случаев, когда крестьянин в одиночку оплачивал («покупал») для Советской Армии самолет или танк. Более чем странный поступок для бесправного раба, не правда ли? Так значит, желающий заработать крестьянин мог накопить сумму, достаточную для покупки самолета? Вот такой был «рабский» труд. Покажите мне для сравнения американского фермера, способного купить боевой самолет? По себестоимости? Да бог с ним, пусть даже так...

* * *

При Сталине, отработав положенные трудодни, крестьянин мог заниматься своими делами; если хотел, то он быстро богател – работящие крестьяне держали по нескольку коров и множество птицы, продавали на рынке масло, сметану, мясо, яйца. Например, у моего деда в распоряжении семьи был огород размером более одного гектара. Особенно много зарабатывали пчеловоды.

Подчеркну, что по сути при Сталине крестьянин получал за трудодни оплату не только от колхоза, но и от советского государства – не только товарами по низким фиксированным ценам, но и в виде бесплатной медицины и образования, о которых подавляющему большинству населения при царе и мечтать было нельзя. Количество обязательных трудодней для «бесправных рабов» составляло 60 (!) –100 (в зависимости от района) в 30‑х годах. Только в войну количество обязательных трудодней было повышено до 100 –150. А вот в 1956 году, с началом уничтожения сталинской системы Хрущевым количество обязательных трудодней было увеличено до 300 – 350. Результаты не заставили себя долго ждать – появились первые проблемы с продуктами.

В среднем заработанных трудодней было 148 в 1933 году, 181 – в 1935 году, 254– в 1940 году– часто колхозники давали производительность намного большую, чем требовалось по минимуму. Трудолюбивый крестьянин имел все возможности работать на себя – на своем участке или в производственном кооперативе, которых было огромное количество по всему СССР.

Ошеломляющие успехи СССР в сельском хозяйстве вынуждены признавать даже ярые ненавистники СССР и сталинского периода. Газета «Тан» во Франции писала: «Во Франции, где земельная собственность раздроблена до бесконечности между отдельными собственниками, невозможно механизировать сельское хозяйство; Советы же, индустриализируя сельское хозяйство, сумели разрешить проблему».

Как отмечает Ю. Мухин, во время коллективизации деревня сделала мощный рывок вперед, к современной организации производства и труда, цивилизованной культуре и быту. Но ожидать каких‑то чудодейственных результатов, ликвидации отставания от Запада за эти кратчайшие сроки просто нереально. Только в начале 50‑х гг. у государства впервые появилась возможность направить на развитие сельского хозяйства крупные силы и средства. До этого город во многом жил за счет деревни, и другого выхода не было, разве лишь в кабинетных иллюзиях «видных историков». Да, деревня платила тяжелую для нее дань индустриализации, но и индустриализация стала быстро платить по взятому в долг. Уже до войны произошли существенные сдвиги в области механизации сельского хозяйства.

Вступили в действие крупные тракторные заводы (но это были также танковые заводы). К1930 году на колхозные поля вышло около 200 тысяч тракторов (в 1932 – 1937 гг. уже 500 тысяч). Поэтому надо заметить, что всплывающая время от времени мысль об «ограблении крестьянства» для целей индустриализации есть злостная клевета, т.к. первоочередными стройками в ходе индустриализации были Сталинградский и Харьковский тракторные заводы и Горьковский автозавод, т.е. предприятия, призванные в первую очередь облегчить тяжелый сельский труд на пахоте и перевозках.

Как сами относились крестьяне к колхозам? А, например, вот так:

«Большинство харламовских крестьян считало колхоз ячейкой справедливого общественного устройства. Ощущение единения, совместного труда и перспективы повышения культуры земледелия, культуры быта в условиях колхозного строя вдохновляли. Колхозники по вечерам ходили в избу‑читальню, где читали газеты. Идеям Ленина верили. В революционные праздники улицы украшались кумачом; в дни 1 Мая и 7 Ноября многолюдные колонны демонстрантов со всей Вочкомы с красными флагами шли из деревни в деревню и пели... На колхозных собраниях выступали страстно, откровенно, собрания заканчивались пением «Интернационала». С песнями шли на работу и с работы».

Что показательно – приведен отрывок не из «сталинской пропаганды»– а это воспоминания колхозников, собранные честными и независимыми исследователями, весьма неприязненно относящимся к сталинскому периоду в целом. Информация приведена в историческом альманахе на сайте мэрии г. Череповца. Могу добавить, что мои родственники говорили то же самое.

Интересно, что после завершения кампании по коллективизации в 1932 году в колхозах было около 2/3 хозяйств– то есть речь вовсе не идет о тотальном вовлечении всех крестьян, как это обычно представляют. В дальнейшем, после массового появления тракторов и комбайнов почти все единоличники сами вступили в колхозы в 1935 – 1936 годах. Это понятно – соха и даже конный плуг не имеют ни малейших шансов конкурировать с трактором, а телега – с грузовиком. Массового принуждения уже не было – последние частники единоличники (около 3–5%) вступали в колхозы уже в конце 40‑х годов – слишком очевидным было то, что даже самый работящий «эффективный хозяин» не может соревноваться с современным механизированным производством.

* * *

Итак, Сталин логически сумел найти выход из «черного тупика» (по правде говоря, с подсказкой Ленина), но за одной решенной задачей следовало много других, не менее сложных, некоторые из которых надо было начинать еще до того, как начнется всеобщая коллективизация.

Положим, колхозы высвободят необходимое количество неграмотных работников. Ну и что с ними делать дальше? Нарубить леса и выкопать котлован они смогут, но вклад вырытой земли и срубленного кругляка в ценности современного завода очень мал. Ценность применения в промышленности неквалифицированной крестьянской силы убедительно показал Мао Цзэдун с оглушительно провалившейся идеей выплавки стали неподготовленными для этого людьми.

Вот и получается, что пока с производством тракторов можно не суетиться: стали и чугуна для трактора нет, как, впрочем, и самой домны для чугуна. А также нет и квалифицированного рабочего, грамотного инженера, врача, обученного военного летчика... Самолета для летчика нет, потому что нет не то что заводов, а даже конструкторов и инженеров, а даже если бы они и были, все равно нет авиабомб и пулеметов.

Как должен был рассуждать Сталин? Он принял единственно возможное решение – сделать ставку на человеческий ресурс, не на нефть, газ или инвестиции (которых тогда не было), а на людей, это единственный доступный и воспроизводимый ресурс. Однако 90% ресурса находится в деревне и толку от него мало – практически все неграмотны. Нужна не просто масса муравьев, а инициативные, активные и патриотичные люди, выполняющие скоординированные действия, которые впоследствии составят единый общественный организм.

Однако чтобы объяснить все это неграмотным людям, надо либо приставить к каждому пропагандиста, или научить их читать. Для заводов нужны инженеры с высшим образованием, а рабочий обязан иметь хотя бы начальное образование. Следовательно, самое первое, что было необходимо срочно сделать, – ликвидировать неграмотность. Именно это и произошло – еще до индустриализации комсомольцы, пионеры, служащие сотнями тысяч поехали в деревню. Народ надо было заразить жаждой знания и это удалось вполне.

Даже в самых отдаленных деревнях строились школы. Днем там учились дети, а вечерами – взрослые, нередко даже глубокие старики приходили, чтобы овладеть грамотой. Кстати, на пути встала церковь, которая при формирующейся общественной модели явно теряла влияние на массы. Тогда ее незатейливо «зачистили» – «ничего личного», ради общественной пользы в суровые времена.

Инженеров, можно сказать, что не было почти никаких, их надо было пригласить из‑за границы (что и было сделано) и приставить к ним самых сообразительных ребят для обучения. Для будущих ученых, конструкторов, преподавателей нужны были самые талантливые люди. Русский народ богат талантами, но как их отобрать, чтобы максимально использовать его ресурс? Ведь талантливый физик, механик или химик могут с одинаковой вероятностью родиться в семье крестьянина или профессора, но попробуй определи их в семье крестьянина и убеди крестьянина отпустить кормильца из дома!

И вот еще задачка: как дать талантливому мальчишке или девчонке возможность развиваться? Как отобрать из массы людей, например, способного токаря или учителя?

Только одним способом – всеобщим стандартизированным образованием и тестированием (экзаменами). Такая система была создана и успешно заработала. Впервые в мире.

Именно при Сталине началась целенаправленная поддержка талантов, отбор и специальный тренинг одаренных детей. Этого и близко не было и нет в капиталистических странах. Естественно, там есть элитное образование, но оно зависит от кошелька и положения родителей, а не от личных способностей. В советской системе, созданной Сталиным, степень элитарности обучения зависела от личных способностей, а уровень зарплаты – от личных усилий. Отбор способных детей и их особое снабжение и воспитание не прекращались даже в Великую Отечественную.

«Кадры решают все»–таким был девиз, и кадры создавались специально. «От каждого по способностям – каждому по труду». Чем упорнее человек учился, чем большими способностями обладал, точнее, обладал достаточной волей для их развития, тем больше зарплату он получал, тем большим уважением в обществе пользовался.

Люди работали на пределе возможностей – и выигрывали. Глубокий знаток человеческих душ и управленческий практик Сталин понимал, что возможности денежного вознаграждения для русского человека очень ограничены. С помощью денег его нельзя побудить сделать невозможное, но без них тоже никак нельзя, справедливость для русского человека исключительно важна, хорошо работал – хорошо плати, по меркам того времени, естественно. Работали, в целом, вовсе не из‑за денег, хотя талантливый рабочий мог заработать больше, чем нарком, а «за идею», за победу, захваченные мощью пробуждающихся в их душе почти магических сил, в погоне за которыми адепты осаждают восточных учителей, тратя на это десятки лет, а здесь пробуждение этих дремлющих в человеке сил стало массовым и практически обыденным. Настоящие дела за деньги не делают.

Мир устроен столь сложно и хитро, что достаточно изменить лишь один постулат в самом основании картины мира, как она получится совершенно другой. Подобно тому, как Лобачевский поставил под сомнение постулат о параллельных прямых, и получилась геометрия «космических расстояний» – мир Вселенной, мир будущего, геометрия космических трасс. Сталин поставил вопрос: «Почему может быть лишь одна дорога – западная, вполне возможно, что есть как минимум одна другая – советская, являющаяся вершиной развития русской?» Он не только поставил этот вопрос, но и всей своей жизнью ответил на него – это возможно.

* * *

Коллективизация и последовавшие за ней события были важнейшим моментом в становлении советской государственной системы управления. Однако, наряду с так называемыми «массовыми репрессиями», трудно найти более оболганный и извращенный подонками и ненавистниками русского народа период нашей истории. Естественно, раздаются вопли о «многих миллионах жертв войны с собственным народом». Непонятно, правда, почему война закончилась столь быстро, а также какие репарации получили победители и, собственно говоря, кто ими был? Но тут уж удивляться нечему, таковы уж фальсификаторы. Что ни копни – ложь. Например, утверждают, что на Украине погибло от голода 8– 10 миллионов человек – и ведь хватает же наглости!

Можно не сомневаться, что практически у каждого русского, белоруса, украинца, татарина (и так далее) на фронтах Отечественной войны погиб близкий родственник. К сожалению, исключений мало. Известно, что на фронте погибло примерно 8 миллионов советских солдат. А есть ли среди ваших близких тот, кто по легенде об «ужасном голодоморе» умер от голода примерно десятью годами ранее? Если же все умершие были в ограниченных районах, то они, районы, должны были просто опустеть, и не заметить этого было бы никак нельзя.

Например, на Украине в те годы жило примерно 32 миллиона человек, то есть умер каждый четвертый? В таком случае не было бы украинца, у которого не умерло бы несколько близких родственников, а Украина тех лет должна была бы представлять собой выжженную пустыню. Летописи средних веков доносят ужасающие картины опустевших областей после эпидемий чумы и холеры, унесших от четверти до трети жителей. Многие десятилетия спустя подобные бедствия оставляли хорошо видимый след и оставались в народной памяти многие столетия. Во время татаро‑монгольского нашествия Русь потеряла около 30% населения (историки оценивают потери населения в 20 – 40%, полностью уничтожено 20% городов, еще 40% разрушено), что было воистину чудовищным ударом, отбросившим Русь назад на несколько столетий.

Было ли наблюдаемо нечто подобное на Украине в 1932– 1933 годах? Смешно даже обсуждать это... Хорошо, допустим, иго это было очень давно, и ученые могут ошибаться. Но есть гораздо более свежие события, с которыми можно сравнить эти, с позволения сказать, «гипотезы». Достоверно известно, что во время войны погиб каждый пятый белорус, и никому в Белоруссии не надо объяснять, что это имело место, а процентные масштабы трагедии во времена так называемого «голодомора» на Украине должны были бы быть примерно теми же. Должны быть вымершие деревни и целые районы таких размеров, что скрыть их не было бы никакой возможности.

Более того, вся Украина оказалась в руках немцев 10 лет спустя, неужели Геббельс упустил бы такой невероятный шанс, не провел бы массового вскрытия могил «большевистского геноцида», ведь лучшего шанса для привлечения украинцев на свою сторону трудно было и придумать. А ведь известно, что абсолютное большинство украинцев оказывало ожесточенное сопротивление захватчикам, исключение составили только бандеровцы, но они‑то как раз во время «голодомора» жили не в СССР, а в Польше!

Все приводимые «страшные истории» это просто специально подобранные информационные блоки для эмоционального воздействия на сознание. Аргументы сводятся примерно к следующему: «только в Харькове в сутки погибало от голода около ста человек». От этого сразу возникает картина чудовищного мора по всей Украине, и миллионы погибших начинают казаться реальными. Однако если умножить 100 на 365, то оказывается, что все далеко не так просто, даже если допустить, что такое продолжалось целый год подряд.

Очевидно, что брался относительно небольшой период и специально выбранный город, данные тоже, мягко говоря, не очень заслуживают доверия. Приводятся выдержки из уголовных дел, в которых описывается людоедство, но как нередко бывает, горячечные манипуляторы пытаются взять нахрапом, и их аргументы не выдерживают столкновения даже с простейшими доводами. Например, из уголовных дел приводятся выдержки следующего содержания: «мы с братом Семеном шли за водкой, по пути попался мальчик, мы его съели». Однако умирающий от голода человек никогда не пойдет за водкой. В качестве аргументов приводится «сокращение численности населения» некоторых районов, особенно сокращение численности молодежи, однако именно в те годы началась массовая миграция и мигрировала, в основном, молодежь. То есть жульничества и манипуляций здесь невероятное количество.

Ссылку на знаменитую библию идеологов «перестройки»– фальшивку «Жатва скорби» кадрового сотрудника ЦРУ Конквеста теперь стараются не приводить – она просто переполнена подлогами и фальшивками, даже фотографии «с места событий» относятся к другому месту и времени – голоду в Поволжье в 1921 году.

Число погибших в голодные 1932 – 1933 годы преувеличено просто чудовищно. Об отсутствии каких‑либо свидетельств многомиллионной гибели населения в те годы говорит наиболее авторитетный исследователь того периода – Земсков, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к Сталину и коммунистам. Он однозначно утверждает, что от голода погибло несколько сотен тысяч человек. Немало! Но, для Царской России – это было обычным делом, а после этого провала Советская власть навсегда решила проблему голода, извечного бича России (если не брать последствия Гражданской и Отечественной войн, к которым общественный строй имел небольшое отношение).

Кроме того, в 1930– 1933 гг. по территории СССР прокатилась жестокая эпидемия тифа, бича того времени и непременного спутника массовых миграций. Отличить сейчас погибших от тифа и от голода невозможно, скорее всего, это несколько сот тысяч человек, возможно до 1 миллиона. Из‑за ухудшения условий жизни Россия сейчас столько же теряет за год.

В годы «перестройки» широко распространялось мнение, будто голод был вызван резким увеличением экспорта зерна для покупки западного промышленного оборудования. Это неверно. В1932 году экспорт был резко сокращен – он составил всего 1,8 млн. т против 4,8 в 1930 году и 5,2 млн. т в 1931 году, а в конце 1934 года экспорт вообще был прекращен.

Говоря о причинах голода, не надо забывать про небывалую засуху, поразившую Россию в те годы, но «демократическим» болтунам все нипочем, они тут же скажут вам: «Голод начался из‑за того, что истребили кулака и крепкого середняка, которые зерно производили, загнали их в Сибирь, и зерна тоже не стало». Но тогда напрашивается вопрос: «А что, через год работящие середняки опять народились?». И на это болтунам возразить уже нечего.

* * *

Безусловно, причины голода были и в действиях некоторых местных властей, связанных с борьбой еврейских кланов за власть. Об этой борьбе у нас дальше пойдет более подробный разговор, а пока кратко.

Стало очевидно, что государственная бюрократическая система, сформировавшаяся в те годы, принципиально не способна решать острые вопросы, стремясь выгородить виновных и отсечь всю нежелательную информацию, голод 1932 года был только первым звонком стремительно надвигающейся катастрофы. К какому выводу пришел бы человек, желающий спасти страну? Изменить систему. И это было сделано.

Как функционировала система государственного управления, спланированная Лениным, но в значительной мере переделанная Троцким («отцом красной бюрократии») до этого? Советы, которые находятся под контролем партии, то есть не всей, конечно, а ЦК. То есть контроль над управленцами осуществляла партия. А как насчет самой партии? По плану Ленина, чтобы коммунисты не распустились и не стали вытворять что им придет в голову, была сформирована ЦКК (Центральная Контрольная Комиссия), а роль резервной обратной связи с народом была отведена партийной прессе. При Троцком и ЦК, и ЦКК, и партийная пресса очень быстро оказалась под контролем одних и тех же людей. Аппарат ЦК‑ЦКК представлял в то время единый еврейско‑местечковый междусобойчик, где кланы готовились схватиться за власть в стране. Какой голод какая индустриализация? За власть надо бороться и за красивую жизнь, зря, что ли, в революцию надрывались? Вся неблагоприятная информация «наверх» запросто могла быть блокирована. Так и оно и случилось.

Тогда автоматически сформировался особый социальный слой – номенклатура, она была создана троцкистами и возрождена хрущевцами, иногда их считают одним и тем же. Вопреки распространяемым измышлениям, Сталин к ее созданию не имеет ни малейшего отношения, напротив, он был ее яростным врагом, называл ее «проклятой кастой» и в конце концов ею был уничтожен, хотя был недалек от победы. Да, он почти победил номенклатуру и практически создал прототип структуры управления системы будущего. Очень обидно, что мы все‑таки проиграли, хотя близко подошли к победе.

Номенклатура, грубо говоря, это социальный слой, основанный на перечне руководящих должностей, замещение которых фактически производит вышестоящий орган. Фактически это те, кого нельзя было всенародно избрать или сменить. Кроме них в номенклатуру входили руководители предприятий, строительства, транспорта, сельского хозяйства, обороны, науки, культуры, министерств и ведомств. Сталин совершил невероятное – он сделал номенклатуру подконтрольной, сменяемой и ответственной перед обществом за результаты своей деятельности. Неудивительно, что даже мертвый он вызывает такую ярость: это ж надо такое удумать, так надругаться над небожителями!

Номенклатура и бюрократия (чиновничество) – явления разные. Чиновники представляли слой исполнителей, а номенклатура – настоящих руководителей страны. Она издает приказы, которые реализуют бюрократы. Номенклатура отличается высоким уровнем и качеством жизни, но несравнимым с уровнем богатства и безответственности традиционных правящих классов. Советское общество никогда не было социально однородным, в нем всегда существовала социальная стратификация, представляющая собой в послесталинские времена иерархически упорядоченное неравенство. Социальные группы формировали подобие пирамиды, в которой слои различались объемом власти, допуска к благам, престижем, богатством. Поскольку отсутствовала частная собственность, то не было экономической базы для возникновения классов в западном понимании. Сословий в привычном смысле в советском обществе не было, поскольку не было правового закрепления социального статуса.

Вместе с тем в советском обществе реально существовали классоподобные и сословноподобные группы. В 30‑е годы Сталин разрушил эту формирующуюся пирамидальную структуру и сделал ее сетевой и мобильной. Уровень престижа и материальных благ, а также общественного уважения зависел от личных достижений намного больше, чем от положения в иерархической лестнице. Профессор, конструктор, шахтер, тракторист, ткачиха могли законно получать много больше наркома и директора предприятия, на котором они работают, они были известны и уважаемы по всей стране, и это стало обыденностью. Разве могут подонки простить человеку такое?

* * *

Для функционирования сталинской системы жизненно необходимы органы дублирующего управления и контроля, и вот их подсказала сама жизнь – госбезопасность. Задача системы государственной безопасности была в предотвращении преступлений, а сами преступления рассматривались скорее как недоработка. Именно такую систему пытаются создать сейчас в США, бросая на это умопомрачительные средства.

Миллионы писем в «органы» в своей массе были не доносами на соседей, как сейчас пытаются нас в этом убедить проплаченные подонки, а предложениями по улучшению государственного устройства и безопасности, об этом пишет, например, А. Зиновьев.

Это и есть народовластие, точнее одна из его важнейших сторон. Тот, кто представляет демократию как голосование за одного из клоунов на выборах – дурак или жулик. «Демократия» дословно это «власть народа», а вовсе не власть выборных лиц. В СССР была настоящая формирующаяся демократия системы будущего, и НКВД был ее важнейшим элементом. Не зря Комиссариат назывался Народным. СССР был гигантской корпорацией, а НКВД – его глазами, ушами и нервами, а если потребуется – и кулаками. Его важнейшей задачей были функции «второй сигнальной системы» общественного организма.

Не будет преувеличением сказать, что НКВД был важнейшим органом реализации народовластия в СССР, и если в интересах всего народа требовалось зачистить какую‑нибудь группу, интересы которой были против интересов советского народа, например, кулаков, предательскую часть интеллигенции или бюрократию, то НКВД с блеском выполнял свои функции. Это и есть система будущего, в которой народное правительство правит в интересах большинства народа и не позволяет группировкам всяких мерзавцев взять в заложники страну. Это не добрая бабушка, которая «кормит хлебцем и блинком» мерзавцев и паразитов, а безупречные герои, при которых мерзавцам живется очень и очень плохо.

В 30‑е годы страну просто захлестнуло цунами мелкого воровства. Тащили отовсюду, в том числе и с колхозов. При всей суровости НКВД борьба с «несунами» велась просто блестяще и малой кровью. Дело совсем не в тотальном пронизывающем все общество страхе– то, что сейчас пытаются приписать тем временам. Была создана затрагивающая все общество система нетерпимости к хищениям. Люди, жившие в те времена, утверждают, что было воровать не столько страшно, сколько стыдно.

Можно остановиться несколько подробнее на одной из фальшивок времен перестройки – пресловутых «трех колосках», которые «умирающие от голода колхозники несли детям, а получили 10 лет». Следовало бы давать таким умникам три колоска для утоления голода в течение довольно длительного времени, а потом посмотреть на результат. «Колоски» – это такой же раздутый пропагандистский штамп‑слоган, как и «десять лет без права переписки», имеющий очень маленькое отношение к реальности.

Автор пытался узнать, откуда пошли подобные байки, привожу то, что мне рассказывал один достойный во всех отношениях человек, бывший сотрудник НКВД в 30‑е, когда он был еще молодым комсомольцем. Это не может считаться историческим документом, но дает представление, а по мнению автора, и вполне вразумительный ответ на, казалось бы, идиотские дела о «колосках».

«Ночь мы сидим в засаде, тащит один гад мешок зерна, темно, мы за ним, он нас услышал и бежать. Догоняем, а он уже мешок в кусты бросил и под нос бормочет, что ничего знать не знает, просто здесь шел вечером, нас за грабителей принял, поэтому испугался и побежал, а глазки хитренькие, подленькие. Мы на суде хоть землю ешь – нет доказательств, а мешок «не его», да еще докажи, что мы именно его и с мешком в темноте видели. Приводим его в сельсовет, берем двоих местных Опер ему – «выворачивай карманы», а там несколько колосков, за них все и оформили. Три года он потом получил, все по закону. Суд тоже прекрасно понимал, чай не дураки были, что мешок его, но по закону он получил за колоски.

– Много таких случаев было?

– На моей памяти он один, а воровства было действительно немало, получали срока за мешки и сумки, а не за колоски, а иначе все б разворовали».

Визг о том, что женщина на заводе «взяла катушку ниток» и получила десять лет, из того же разряда, особенно про десять лет. Правда, здесь резонно задать такой вопрос: а завод, это такое специальное заведение, где людям раздают нитки и прочие предметы? Нет, завод это совсем другое. Тот, кто оттуда что‑то «взял», является вором. Кража может быть мелкой, но при этом быть крайне социально опасной, если это принимает повальные масштабы. Вчерашний крестьянин вполне искренне считал, что такой большой завод не обеднеет от катушки ниток (хотя «брали» обычно много больше), а колхоз – от сумки зерна. На увещевания и убеждения он кивал, но делал по‑своему, поэтому естественно, что его пришлось наказывать.

В 5‑этажном доме, в котором я жил в детстве, была одна «жертва сталинских репрессий». Она получила срок «за катушку ниток» в 44‑м году. Правда не за катушку, а за бобину кордовой нити, весом в 3 кг, которую она украла с завода, производящего продукцию для фронта, а еще точнее, для танков. Получила она за это три года спецпоселе‑ния, ее дочь сейчас получает компенсацию, как дочь «репрессированной», а прямо говоря, мелкой воровки, которая воровала у своих же солдат. Автор не специалист в танках, но ощущения 19‑летних мальчишек, у которых в танке порвался ремень вентилятора из‑за этой «невинной жертвы сталинских репрессий», я могу представить.

* * *

В острые моменты, когда воровство становилось общественно опасным деянием, к нему относились очень жестко самые разные народы.

Например, в Англии времен становления капитализма умирающим от голода детям, которые крали кусок хлеба, отрубали руки и вешали. Десять лет каторги за булку хлеба в XIX и первой половине XX века в таких «оплотах гуманизма и демократии», как США, Англия или Франция, получить можно было за милую душу, чему есть огромное количество документальных свидетельств. И сейчас, например, в США за мелкую кражу легко можно получить пять и более лет в зависимости от настроения общества. Особенно жестокими наказания были в годы Великой Депрессии.

Кстати, для наших общечеловеков частная собственность «священна и неприкосновенна», и при этом, на государственную, на общественную собственность им наплевать. В СССР общественная собственность была священной, и никто этого не скрывал. «Антиреволюционность» применения 58‑й статьи там, где надо было бы дать срок за мелкое воровство, подчеркивала сакральный смысл народного добра – против народа идешь, гад, как против Бога! И это правильно.

Вот еще одна важная причина, почему еще «несунов», как ласково стали называть воров во времена Хрущева и Брежнева, надо было «сажать», хотя бы на спецпоселение. Например, в годы Великой Депрессии за украденный с работы карандаш можно было выгнать работника, и другой работы он не найдет, это был приговор если не к физической смерти от голода (что тоже бывало!), то к смерти социальной, приговор быть прикованным к дну общества практически навсегда, причем включая детей. Приговор автоматический, жестокий и мучительный. Не всегда хозяину было время и желание заводить судебный процесс, весьма скорый в те годы, но все равно связанный с затратами денег и времени. Западная система работала и работает автоматически и куда более бесчеловечно.

А в СССР тех же лет выгнанный с завода работяга тут же пойдет на другой завод, и ничего с ним не сделаешь, потому что право на труд записано в Конституции. Поэтому три года в тюрьме и возвращение к нормальной жизни человека и полноправного члена общества намного более гуманное наказание, чем растоптанная навсегда жизнь.

Date: 2015-12-13; view: 360; Нарушение авторских прав