Психологические блокады

Они возникают, как следствие долго лелеемых комплексов, которые можно поделить на две группы: осознаваемые и неосознаваемые. Осознание — это уже половина решения проблемы, так как по крайней мере ясно, где находится ручной тормоз. Если же ты не понимаешь, какой комплекс тебя блокирует, то наши ноздри будут чувствовать вонь горелых покрышек, не зная, откуда она доносится.

Первым шагом к преодолению блокад является осознание, что они есть. В случае комплексов речь идет о том, чтобы вытащить их наружу, чтобы можно было внимательно их осмотреть. Дело в том, что они напоминают очень подвижных зверьков, которые прячутся под камнями и не любят дневного света. Лучше всего они чувствуют себя в темноте, когда никто не пробует им мешать. А когда мы вытащим наши комплексы на свет, второй шаг будет заключаться в том, чтобы безжалостно исследовать их правильность. На первый взгляд они кажутся правдивыми, в конце концов именно поэтому они создают проблемы: какая–то часть себя им верит. Но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ они настоящие? Только ты сам можешь ответить на этот вопрос. Вот несколько неуничтожаемых комплексов, которые могут показаться тебе знакомыми:

— У меня нет воображения. — Если ты действительно так считаешь, припомни свои сны.

— Я не достаточно умен. — А что значит «достаточно»? И кто сказал, что писатель должен быть умным?

— Опасно раскрывать свои чувства. — То, что в прошлом кто–то тебя ранил, не значит, что такая ситуация обязательно должна повториться.

— Я не достаточно хорош. — А если бы кто–то другой обладал той же самой квалификацией, что ты, считал бы ты ее недостаточной? Если нет, то по какому праву ты оцениваешь себя по другим критериям?

Независимо от причин блокады, любые попытки её игнорировать занимают огромное количество времени. Когда ты сидишь за столом, и грызешь карандаш, либо когда тебе вообще не удаётся сесть за этот стол, ты удлиняешь время написания повести на очередные мучительные года. Иногда такие проблемы решаются сами, но существует опасность, что решение проблемы будет заключаться в отказе от писания.