Проблема духов

На следующее утро я проснулась до рассвета. Посреди ночи я надумала, что бы такого сделать, дабы отчасти успокоить мои страхи насчет обещания детям, данного накануне. Я выбрала в своем гардеробе длинное черное платье – что‑то вроде строгой униформы, в которой ожидаешь увидеть типичную гувернантку. Заурядной я себя не считала и предпочитала носить что‑нибудь полегче и поярче, но однако ж твердо настроилась исполнить задуманное и знала, что лучше одеться сообразно случаю. Я даже приколола брошь, найденную в комнате няни Прам.

В доме было темно и тихо – везде, кроме кухни: миссис Малбус бранила Дженни за то, что та не вычистила как следует супницу.

– Под ободком грязь! – Миссис Малбус силой Бог не обидел: она играючи подхватила тяжелую посудину и потрясла ею в воздухе над головой Дженни.

– Да, миссис Малбус. Как скажете, миссис Малбус.

– Дженни Саксон, не смей мне дерзить!

– Даже и не думала, мэм! – Не отворачиваясь от раковины, Дженни присела в неглубоком реверансе.

Миссис Малбус с грохотом водрузила супницу на кухонный стол и схватилась за сердце.

– Бог свидетель, ты меня в могилу сведешь!

– Я сочту своим первейшим долгом приносить полевые цветы на вашу могилу каждым воскресным утром!

Миссис Малбус ожгла ее испепеляющим взглядом и вновь потянулась к тяжелой супнице, но тут я сочла за лучшее подать голос и возвестить тем самым о моем присутствии.

– Доброе утро, миссис Малбус.

Повариха отвернулась от Дженни, которая так и не оторвалась от раковины – вяло отдраивая тарелки, груда которых, похоже, не убывала.

– Доброго вам утречка, миссис Маркхэм. Надеюсь, это не мы вас разбудили?

– Чепуха. У меня нынче утром есть одно дело.

– Так рано?

– Боюсь, надо успеть, пока дети не проснулись.

– Ну конечно! Хотите перекусить чем‑нибудь перед уходом?

Для такого огромного дома кухня была невелика, зато битком набита едой. Тут были и корзины с фруктами, и свежевыпеченные хлебцы, и копченые окорока, подвешенные над раздаточным столом, и груды пикантных сыров, и целые ряды специй из Индии и с Дальнего Востока (прелюбезно закупленные через каталог мне на радость), и банки с джемом и вареньем, и огромные стеклянные вазы с карамельными ирисками. Я взяла яблоко и убрала его в свою корзиночку.

– Что‑нибудь из фруктов придется в самый раз.

Повариха явно осталась разочарована. Выходя из дома через заднее крыльцо кухни, я слышала, как миссис Малбус вновь обрушилась на судомойку с гневной тирадой:

– Пятна! На серебре!

Идя через парк, я повстречала Роланда. Мы поулыбались друг другу; из кухни по‑прежнему доносились вопли и крики.

– Раненько вы поднялись, мэм!

– Надеюсь, для обращения «мэм» я еще недостаточно стара!

– Простите, миссис Маркхэм, это ж я чтоб не погрешить против вежливости.

– Ваши чувства делают вам честь. – Юноша нанялся в Эвертон за несколько недель до моего прибытия. Учитывая, что территория парка невелика, в садовнике особой нужды не было, но Фредерик изрядно сдал за последние годы, и все понимали, что очень скоро он уже не сможет исполнять свои обязанности. Когда Роланд не работал в парке, он ходил по пятам за дворецким, пытаясь понять его невнятные и все более маразматические наставления. Неделю назад Фредерик попросил его отнести мистеру Дэрроу ящик его любимых сигар: весьма тревожный симптом, ведь в семье Дэрроу вообще никто не курил, кроме разве отца мистера Дэрроу, который умер более пятнадцати лет назад.

– Роланд, вы ничего странного в окрестностях не замечали с тех пор, как погибла няня Прам?

– Это вы про что?

– Да я сама не знаю. Все обстоятельства так необычны… Убийца по‑прежнему разгуливает на свободе, и я беспокоюсь за нашу безопасность.

– Я каждый вечер, прежде чем лечь, обхожу парк с ружьем, но ничего такого до сих пор не встретил. Даже тот странный запах, которым вся усадьба тогда провоняла, и тот исчез. Не, я так себе мыслю, этот, прошу прощения, ублюдок давно ноги сделал.

– Если заметите что‑нибудь подозрительное, дайте мне знать. Даже пустяковые мелочи могут оказаться очень важными.

– Конечно, мисс.

– Вот так‑то лучше!

Роланд подмигнул мне, поправил шляпу и уже двинулся было в сторону подсобки, но остановился на полпути и нервно заломил руки, точно школьник.

– А миссис Ларкен как поживает?

– Сюзанна держится, как может. Она вам очень признательна.

Роланд жарко вспыхнул.

– Хорошая она женщина. – Он растерянно потоптался на месте и наконец продолжил: – Если ее увидите, скажите, я начеку, так что бояться ей нечего.

– Она будет очень рада это слышать, Роланд.

Юноша снова кивнул, а я зашагала вниз по холму к деревне у его подножия. Блэкфилд только‑только пробуждался к жизни. Мистер Уоллес был в мастерской, с ключом в руке, и торопливо заводил часовые механизмы, один за другим, чтобы все стрелки показывали одинаковое время, но похмелье сказывалось, пальцы не слушались, и часы назло ему то и дело начинали звонить. Мясник мистер Руквэй, стоя на стремянке в витрине, развешивал продукцию дня: ощипанных гусей, цепочки сосисок, вяленую говядину. Я заглянула в швейную мастерскую повидаться с Сюзанной, но та по распоряжению миссис Уиллоби сосредоточенно рылась в коробках с фурнитурой. Требовалось срочно найти набор перламутровых изделий для вечернего платья миссис Риз, а они в самый нужный момент куда‑то задевались. Я пообещала Сюзанне зайти попозже, покончив с делами, и зашагала дальше, к церкви.

Маленькая сельская церквушка Святого Михаила была сложена из камня, а в колокольне гнездилась семья ласточек. Дом священника притулился позади церкви: скромный коттеджик в окружении деревьев, на которых были заботливо развешаны с полдюжины скворечников. Вот уже три недели как мистер Скотт пытался убедить ласточек покинуть его церковь, но безуспешно. В его проповедях прорывалась истерическая нота, по мере того как бедняга пытался перекричать назойливые, но во всех прочих отношениях дивные птичьи трели, а прихожане пытались увернуться от нежелательного «благословения» сверху. Но невзирая ни на что, народу на воскресную утреннюю службу собиралось больше, чем когда‑либо.

Вставало солнце. Я переложила корзинку в другую руку и резко постучала в дверь. Послышались спотыкающиеся шаги, недовольное бурчание сквозь зубы, дверь рывком открыли – и на пороге возник мистер Скотт.

– Миссис Маркхэм? – Его карие глаза заслезились в рассветных лучах.

– Доброе утро, викарий. Надеюсь, я вас не потревожила?

Волосы его были в беспорядке, воротничок съехал набок. Он неловко пытался привести то и другое в порядок.

– Ну что вы, что вы! Для людей набожных у меня всегда найдется время. – И он поманил меня в дом.

Внутри коттеджик оказался таким же маленьким, как виделось снаружи, и очень скромно отделанным, зато все поверхности были заставлены скворечниками в разной степени готовности. Мистер Скотт убрал скворечник с одного из стульев и жестом пригласил меня садиться рядом.

– Итак, что вас беспокоит?

– Скажите, богоугодны ли духи?

Священник разочарованно нахмурился.

– Откуда бы мне знать? Я‑то духами не пользуюсь, зачем бы мне?

– Нет, не духи, а духи. Ну, в смысле призраки умерших.

Мистер Скотт помолчал, потер подбородок.

– Ну, по правде сказать, за всю свою жизнь я ни одного не видел.

И он посмотрел на меня как‑то странно, как будто у меня вдруг отросли рога. Я поспешила пояснить:

– Я, конечно, тоже. Но я читала детям рассказы о привидениях, и Джеймс спросил меня, призраки – они злые или добрые? Прежде чем ему ответить, мне захотелось посоветоваться со специалистом.

– Со специалистом? – Мистер Скотт недоуменно сощурился и тут же покраснел. – А, это вы про меня? Миссис Маркхэм, вы мне льстите. Боюсь, я знаю о призраках и духах не больше вашего.

– Но наверняка в Библии сказано хоть что‑нибудь на эту тему?

– Ну… – Священник поднялся со стула и принялся расхаживать по комнате. – Мне вспоминается стих из Евангелия от Луки. Кажется, там говорится, что духам не дозволяется возвращаться на землю без веской причины, как, например, предостережения ради.

– То есть не все духи злонамеренны?

– Трудно сказать. В Книге Иова говорится, что у демонов нет власти, кроме той, которую попускает сам Господь. Так что думаю, что и с духами дело обстоит примерно так же. Они могут желать человеку зла, но только как испытание в вере.

– Понятно. А как бы защититься от духов и демонов, если Господь назначил человеку такое испытание?

Мистер Скотт открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его снова. И весело сощурился.

– Джеймс задает весьма своеобразные вопросы. Похоже, ума этому молодому человеку не занимать.

– У этого молодого человека превосходная гувернантка.

– Вижу, вижу! Ну, если Господь посылает кому‑то испытание, то на самом‑то деле защиты от него никакой нет, но в ней нет и нужды. Господь – благая сила мира, Он любит всех своих детей до единого. С другой стороны, демоны и духи, о которых вы говорите, возможно, что и получили свою силу от Бога, но чаще всего становятся орудиями Люцифера в его потугах обречь человека на вечные муки. Подобные существа прибегают к искушениям и обманам в придачу к телесным повреждениям и увечьям. Лучшая защита от их действий – это здравый смысл и достойное поведение.

– Понятно. – Я обвела взглядом комнату и заметила над дверным проемом небольшой крест. – А как насчет реликвий и священнодейственных предметов? Кресты, святая вода, такого рода вещи?

– Хуже от них не будет, полагаю, но, опять‑таки, все это непростые вопросы. Как могут помочь реликвии против сил, дозволенных Господом, независимо от того, поставлены ли они на службу дьяволу?

– Жизнь полна непознанных тайн, что правда, то правда, – проговорила я, досадуя на двусмысленность своего положения.

– Воистину так, – многозначительно кивнул священник.

Я встала и направилась к двери.

– Прошу меня простить, викарий. Я не хотела нарушить ваш утренний распорядок. Вы мне очень помогли.

– Не за что, не за что, всегда рад оказаться полезным. Полагаю, в воскресенье увидимся?

– Я очень на это надеюсь, – мрачно процедила я сквозь зубы, памятуя о договоренности, заключенной с покойной миссис Дэрроу. Я вышла за дверь и по тропке направилась обратно в деревню.

В швейной мастерской Сюзанна составляла вместе бумажные коробочки из‑под пуговиц. По всей видимости, миссис Уиллоби отыскала‑таки перламутровый комплект для платья миссис Риз. Я переступила порог – и Сюзанна вздрогнула: о моем появлении резким звоном возвестил колокольчик над дверью. Вскрикнув, она выронила коробки из рук, и лакированные пуговицы всех размеров раскатились по полу. Молодая женщина, зажмурившись, кинулась подбирать их.

– У вас все в порядке? – Я опустилась на колени помочь ей, и вскорости мы собрали все пуговицы, разложили их по коробкам и убрали на заднюю полку. Я усадила Сюзанну на стул за прилавком.

– Нет, не все в порядке. Миссис Уиллоби знает, что я боюсь оставаться одна, и все‑таки ушла выпить чаю с Корнелией Риз. Я с тех пор прямо комок нервов.

– Да почему бы? Солнце ж только взошло!

Сюзанна сощурилась и заговорщицки прошептала:

– В Блэкфилде неспокойно.

– Вот уж неудивительно: некоторые наши общие знакомые ни себе, ни другим покоя не дают, – весело улыбнулась я. Но Сюзанна была настроена серьезно, и я тут же отбросила шутливый тон.

– С той кошмарной ночи в лесу я все время чувствую, что за мной наблюдают.

– Вы кого‑то видели?

– Да в том‑то и дело – я не уверена! Я готова поклясться, что, идя через деревню; я краем глаза различаю ту самую фигуру, но стоит посмотреть прямо – и она исчезает.

– После того, что вам довелось пережить, всякий бы разнервничался. Может, это Роланд? Он, похоже, неровно к вам дышит.

– Это смотритель‑то? Нет, тут что‑то другое. Когда я одна, у меня постоянно свет гаснет, будь то свеча или газовая лампа. А еще – этот запах, тот же самый, что мне почудился над телом няни Прам. Боюсь, меня кто‑то преследует.

– А вы Лайонелу говорили?

– Конечно! Он с ума сходит от тревоги, бедняга. Каждое утро провожает меня до мастерской, а вечерами встречает и отводит домой. И в пабе работать больше не позволяет.

– Может, стоит кому‑нибудь обо всем об этом рассказать?

– Кому, например? Брикнеру? Да он мне и так не верит.

Тем не менее после беседы с мистером Дэрроу констебль продолжал расследование, хотя никаких свидетельств, почитай, что и не было, так что дознание не продвинулось ни на шаг.

Я посидела с Сюзанной, пока миссис Уиллоби не вернулась после чаепития с Корнелией Риз. Сюзанна встретила свою нанимательницу крайне холодно, и разгорелась бурная дискуссия о том, кто тут, собственно, в мастерской хозяйка. Следом женщины с жаром заспорили о том, кто тут лучшая швея, но вот наконец обе, до крайности раздосадованные, окончательно сдали, кинулись друг дружке в объятия, разрыдались и поклялись в вечной дружбе, а миссис Уиллоби со своей стороны пообещала более чутко относиться к болезненному душевному состоянию своей мастерицы. Я оставила их мириться в свое удовольствие и вернулась в Эвертон, где едва ли не все утро вынуждена была отбиваться от детских просьб навестить маму.

– Но вы же обещали! – Джеймс с досадой пнул ножку парты.

Я стояла у доски; белая меловая пыль слегка припорошила мне кожу. Я указала на два аккуратных столбика арифметических примеров, по одному для каждого из мальчиков.

– А вы обещали сделать уроки на сегодня. Не думаю, что ваша мама порадуется встрече с такими ленивыми мальчишками. – Я снова решительно указала на доску. – Итак, кто соизволит решить мне уравнение?

Джеймс снова пнул ножку стола, но поднял руку и попытался предложить решение. Он, конечно, ошибся – но это был шаг в правильном направлении. К середине дня мальчики угомонились и теперь смотрели на окно в немой муке. Я ожесточила свое сердце, не позволяя себе расчувствоваться: не поддамся на их жалобные просьбы до тех пор, пока не буду уверена, что смогу защитить их от любой опасности, что таится за завесой тумана в древней чаще.

Когда настало время ленча, я повела детей в столовую. В Эвертоне бурлила суматошная повседневная жизнь. Фредерик с важным видом выплыл из кабинета мистера Дэрроу, неся поднос с пустым чайным прибором, но руки его так тряслись, что Роланд заботливо шел рядом и подхватывал падающие чашки и блюдца, прежде чем они разобьются об пол. Миссис Норман между тем стервятником кружила вокруг запуганных горничных, а те лихорадочно размахивали вениками и тряпками, лишь бы не навлечь на себя ее гнев.

Мне внезапно вспомнилось ее предостережение о загадочном незнакомце, что якобы меня подстерегает, и я велела мальчикам дожидаться меня в столовой. Пол и Джеймс были только рады от меня избавиться: я ясно дала им понять, что в ближайшее время не передумаю. Так что я вернулась на лестничную площадку, где миссис Норман как раз провела пальцем по перилам в присутствии молоденькой служанки по имени Кэтрин, проверяя, не осталось ли пыли. К разочарованию миссис Норман, следов пыли не обнаружилось, так что при моем приближении служанку отпустили с миром.

– Добрый день, миссис Маркхэм.

– Здравствуйте, миссис Норман. Я надеялась, вы сможете мне кое в чем помочь.

Та немедленно насторожилась.

– И чем же мне услужить вам? – осведомилась она не без сарказма.

– Да я вот думала, не расскажете ли вы мне про духов.

Невооруженным глазом было видно: каменное сердце миссис Норрис смягчилось, едва выяснилось, что в вопросах оккультизма вспоминают первым делом про нее, но глядела она по‑прежнему надменно, изогнув одну бровь.

– Это тема богатая. Что именно вы хотите знать?

– Они преимущественно добры или злы?

Миссис Норман досадливо махнула рукой.

– Вы задаете вопрос, на который нет ответа. А люди, они преимущественно добры или злы? Я бы сказала, что каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок обладают великими способностями к тому и к другому, но при этом практикуют что‑то одно. Думаю, все зависит от того, чей призрак вам явился.

– Я скорее из любопытства спрашиваю, нежели на основании личного опыта. Не могу сказать, что мне посчастливилось принимать гостей с того света.

Миссис Норман внимательно оглядела меня.

– Понятно. В таком случае все зависит от отношений между призраком и тем, к кому он явился. Духи возвращаются, только если у них осталось какое‑то неоконченное дело. Думаю, опасность угрожает человеку лишь в том случае, когда он повинен в смерти того, кто стал призраком, или намерен помешать духу исполнить свою потустороннюю миссию.

Я ждала продолжения, но, похоже, миссис Норман исчерпала запас советов на предмет сверхъестественного. Она вновь изогнула бровь.

– Что‑нибудь еще?

– Нет, вы мне чрезвычайно помогли. Спасибо.

Она словно смешалась на мгновение.

– Тогда, вечером, в детской… Незнакомец, что караулит и ждет… Вы его уже нашли?

Все это время я пыталась не вспоминать о предостережении экономки.

– Нет, что вы.

– Найдите его прежде, чем он найдет вас.

И миссис Норман двинулась вверх по лестнице, оставив меня одну на площадке. А я разом обессилела. Я все ходила и ходила кругами, размышляя над своей дилеммой, пытаясь понять, не позволяют ли события столь удивительные закрыть глаза на подозрение, что гнездилось в моем сердце. В предложении миссис Дэрроу ощущалось что‑то неправильное. Равно как и в загадочном доме, в котором она жила. И все‑таки я никак не могла избавиться от ощущения, что буду страшно не права, если не дам мальчикам шанса побыть еще хоть немножко с их покойной матерью. Если бы такая возможность представилась мне самой, даже сейчас, я бы рискнула и жизнью, и здоровьем ради минутной беседы. Столько всего остается невысказанным, даже если успел попрощаться! И, невзирая на все свои страхи, я снова и снова возвращалась к одному и тому же решению. Я свожу мальчиков в гости к матери. Я буду настороже и возьму с собой необходимые средства защиты, даже если не слишком‑то верю в их действенность; я ни на миг не утрачу бдительности и при малейшем намеке на опасность приму меры. Ради миссис Дэрроу даже законы мироздания и те проявили гибкость, и я не находила в себе сил отказать матери в ее самоочевидном праве. Что до самой женщины, я полагала, что сумею с ней совладать. Она любила свою семью, и если она хочет иметь доступ к детям, придется ей смириться с моими условиями.

Я обнаружила мальчиков в столовой: они с аппетитом поглощали жареного фазана и гренки с сыром. Я была в таком смятении, что кусок в горло не лез, и мне не терпелось исполнить свой план, пока решимость моя не иссякла.

– Как насчет продолжить уроки на открытом воздухе?

Мальчики воззрились на меня с набитыми ртами. И, еще не успев дожевать, опрометью кинулись от стола за куртками. Я уложила в любимую корзинку плотную шаль.

Я вывела детей через заднюю дверь под вопли миссис Малбус – та все еще негодовала на Дженни:

– Да разве ж можно скрести щеткой тонкий фарфор?!

Едва оказавшись снаружи, мальчики завладели моими руками и потянули к лесу. Я на миг прикрыла глаза и покорно последовала за ними, точно подхваченная резким осенним ветром.

Мы вошли под сень деревьев. Свет померк – и внезапно мир накрыло безмолвие. В тишине слышалось только тихое похрустывание сучков и сухой листвы от наших шагов. Мы дошли до переплетения толстых корней у основания могучего дуба – ни дать ни взять клетка! – и нас захлестнул густой клубящийся туман, отделяющий мир живых от мира мертвых.