Бледный мальчик

Мaленький бледный мальчик производил впечатление сильно изголодавшегося ребенка. Стоя в углу игровой площадки, он одиноко смотрел на других веселящихся детей — с ним им играть не хотелось.

Звали его Пол — это имя было вышито на рукаве его серой формы, которую носили и все остальные дети сиротского приюта. Впрочем, нельзя было сказать, чтобы он сильно походил на остальных детей. Пол был красив. Льняные волосы, большие и серьезные глаза, к тому же небесно–галубые; мягкий голос, застенчивые манеры. Впрочем, другие дети говорили, что он любит кусаться.

— Как тебя зовут, малыш? — спросила пышно одетая, крупная женщина, склонив над ним свою сияющую белизной голову. Пол робко ответил ей. Она присела рядом с ним на установленную у края игровой площадки скамью и начала рассказывать про свой деревенский дом, про живущих в нем кошек и собак, про то, какие чудесные там поля и вообще как ему понравится зелень травы. Пол сидел и внимательно слушал, с трогательным видом вперив в даму свой взгляд, изредка улыбаясь и демонстрируя при этом два крепких передних зуба–резца.

— Такой милый мальчуган, — в тот же вечер сказала миссис Барнел своему мужу, — но очень уж бледненький. Хотелось бы мне посмотреть, что их там кормят.

В ответ на это Джордж Барнел буркнул что–то невнятное. Миссис Барнел еще раз навестила Пола, потом еще, при этом все ее визиты в приют неизменно завершались тем, что она садилась на скамью сбоку от игровой площадки и беседовала с бледным мальчиком. Она рассказывала ему про поля и луга, про ручеек, бегущий под кроной плакучей ивы в самом дальнем конце сада, про ее кошку Трикси с малыми котятами. Бледный малыш слушал и улыбался, поблескивая двумя передними зубами.

— Пол, а тебе не хотелось бы поехать и взглянуть на котят Трикси? спросила миссис Барнел. — Уверена, если мы как следует попросим старшую воспитательницу, она тебя отпустит, и ты сможешь целый день провести в моем доме и как следует осмотреть все его достоинства.

Малыш обвил руками ее шею и потянулся губами, чтобы поцеловать. Странный какой–то получился поцелуй, женщина даже чуточку отпрянула передние зубы мальчика как будто слегка вонзились ей в щеку.

— Но после всего этого что же мне остается делать? — проговорила она мужу. — Малыш так обрадовался, что сможет приехать к нам в гости.

— И превратить весь уикэнд черт знает во что, — добавил Джордж. — Ох уж мне все эти твои выдумки! Повсюду бегают дети — да у тебя скоро весь этот приют поселится.

Миссис Барнел встала и с раздражением на лице вышла из комнаты. Джордж всегда недолюбливал маленьких детей. Бедная крошка, сказала она себе, истосковавшийся по ласке и любви, — она почти с нежностью провела пальцами по крохотным царапинам, оставшимся на ее щеке.

На следующий день миссис Барнел снова приехала к Полу. Тот ждал ее в кабинете старшей воспитательницы — маленькое тельце, зажатое между округлыми коленками, тщательно вымытое и украшенное веселой, полнозубой улыбкой лицо. Сердце ее почувствовало прилив тепла при виде этого выжидающего маленького личика. От одного лишь его вида

Джордж попросту растает на месте.

— Ну что за малыш, — промолвила воспитательница, — прелесть просто, хотя, боюсь, не особенно прижился на этом месте. Что и говорить, мы очень признательны вам за то, что вы берете на себя эту обузу. Возможно, вам удастся хоть немного оживить его щечки. А то могут подумать, что мы его не докармливаем, — женщина холодно, несколько чопорно рассмеялась.

— О, я так рада, что он поживет у меня, — ответила миссис Барнел. — Мы с Полом успели хорошенько подружиться. А то он все время кажется таким несчастным, сидя на своей скамейке. Думаю, что я смогу чуточку взбодрить его.

— Да, этот мальчуган в общем–то одинок, — согласилась воспитательница. — Как я полагаю, ему так и не удалось здесь с кем–нибудь подружиться. Да и пробыл–то он у нас сравнительно недавно, хотя, должна признаться, обстоятельства его жизни — весьма трагичные — серьезно затрудняют адаптацию в коллективе. Но друзей у него так и не появилось. Мне кажется, они все почему–то его побаиваются.

Говоря это, воспитательница неотрывно смотрела в небесно–голубые глаза мальчика, и ей все время казалось, что слова застревают у нее в горле. В глазах этого маленького бледного создания словно застыла какая–то жестокая злость, что–то такое, что появлялось и тут же исчезало, едва его улыбка останавливалась на лице миссис Барнел.

Воспитательница смотрела им вслед, когда пара — маленькая ручонка мальчика, зажатая в пухлой ладони яркой дамы — удалялась от нее, и все это время не могла отделаться от ощущения, что избавляется от какого–то необъяснимого предчувствия зла, словно коснувшегося ее своим холодным крылом. Было в этом мальчике что–то такое… Впрочем, времени на раздумья у нее не оставалось. В перевязочной медицинского кабинета ее дожидался Сесл, который проживал в одной комнате с Полом, — мальчик нуждался в помощи по поводу необычных укусов на его ноге, о причине которых он то ли не хотел, то ли не мог рассказать.

— А это, дорогой, мой маленький дом, — проговорила миссис Барнел, отворяя дверь и чувствуя, как счастливо забилось ее сердце, когда маленькая головка с льняными волосами проскользнула под ее рукой в помещение детская рука сжимала под мышкой небольшой чемоданчик.

Она сняла с него плащ, после чего оба распивали чай со сдобными лепешками и медом, а специально для Пола она приготовила шипучий лимонад. Кушал он, надо признать, очень мало, словно пища вообще не интересовала его, и в итоге почти ничего не съел.

— Похоже, не так–то просто будет превратить тебя в маленького толстенького мальчугана, — проговорила миссис Барнел. — Нечего и удивляться, что ты такой бледный — ведь ты же ничего не ешь.

Она за руку проводила его по саду, показала журчащий ручей и плакучую иву, после чего оба прошли по тропинке к деревянному сараю, в котором Трикси откармливала своих котят. Она попросила его встать перед дверью, закрыть глаза, после чего распахнула ее и шагнула назад.

Маленький бледный мальчик открыл глаза и уставился на кошку с котятами. Облизнувшись, он наклонился, чтобы погладить маленькие шерстяные комочки, но в этот момент Трикси царапнула его руку. Мальчик неуклюже откинулся назад и завалился на спину, тогда как кошка кинулась ему на лицо и вцепилась в закрывавшие его ладони. Не успела миссис Барнел подбежать, чтобы разнять воющую пару, как Трикси с визгом боли отпрыгнула от Пола и какими–то странными боковыми прыжками поспешила в сторону близлежащих кустов.

— Плохая, плохая кошка, — проговорила миссис Барнел, вытирая царапины на лице Пола. — Бедный Поли бедный маленький Поли. — Между тем мальчик отнюдь не казался испуганным.

— Нехорошая кошечка, — ласково произнес он.

— Да, нехорошая кошечка, что так поцарапала бедного Поли, — подхватила миссис Барнел и повела гостя по дорожке к дому, не обращая никакого внимания на доносившиеся из кустов завывания Трикси.

Царапины оказались пустяковыми, и мальчик чувствовал себя прекрасно. Миссис Барнел утерла ему лицо, вымыла руки, тщательно расчесала щеткой волосы и оставила поиграть в саду, после чего занялась приготовлением чая для мужа.

— Пойду поиграю с Трикси, — сказал он, не выказывая при этом ни малейшего намека на страх.

— Лучше бы тебе держаться от нее подальше, Поли, сказала женщина, но маленький бледный мальчик лишь улыбнулся ей и со счастливым видом кинулся в сторону кустов.

Из окна своей ванной она видела, как он бегает по саду в погоне за чем–то или кем–то — разглядеть она так и не смогла, — довольно проворно переступая своими плотными ножками. При этом ей подумалось, что Джордж наверняка изменит свое отношение к ребенку.

— Вот, это Поли, — сказала миссис Барнел, ставя мальчика перед мужем. — Ну посмотри, разве не миленький?

Мистер Барнел оторвал взгляд от газеты.

— Что–то бледноватый какой–то, — заметил он. — Наверное, вся эта пища, что он получает, не очень–то ему впрок.

Он отвел взгляд от ребенка и вообще перестал думать о нем. Пусть жена позабавится на уикэнде — надо же и ей иметь какую–то отраду.

Однако на сей раз миссис Барнел была преисполнена решимости, и пока Пол благополучно нежился под одеялом, возобновила свои атаки.

— Нет, мне не кажется, что нам следует оставить его у себя, — вяло возразил Джордж в ответ на очередной ее подход, — и я не думаю, что тебе следовало бы начинать все это снова.

— Но Джордж, дорогой…

— Этель, я не намерен усыновлять ребенка, как бы худ и бледен он ни был. Даже мысли не могу допустить, что он бегает вокруг и постоянно мешает мне работать.

Вот так получилось. Миссис Барнел, как обычно, раздраженно вышла из комнаты, тогда как мистер Барнел продолжил свою работу.

Миссис Барнел на цыпочках поднялась в детскую. Стоя молча в темноте, она протянула руку и погладила рассыпавшуюся по подушке льняную челку.

— Бедный маленький Поли, — мягко проговорила женщина, — это не моя вина, честное слово, не моя. Мне бы хотелось, чтобы ты навсегда остался со мной, навсегда. Если бы Джордж так не упирался… — Затем она наклонилась и поцеловала маленькую бледную щечку.

Когда женщина вышла, ребенок широко распахнул свои небесно–голубые глаза и задумчиво посмотрел ей вслед.

— Похоже, ты наконец избавилась от этих несносных кошек, — проговорил на следующее утро мистер Барнел. — Надо же, какое счастье! Еще раньше надо было отвести эту кошку к врачу.

— Джордж, не говори глупостей. Котята в сарае, — сказала миссис Барнел.

Однако их там не оказалось.

— Надо же, как странно, — промолвила миссис Барнел. — Наверное, после стычки с Полом Трикси перенесла их куда–нибудь подальше.

Мистер Барнел занялся работой в саду, а его супруга повела маленького бледного мальчика в церковь.

Возвращаясь домой, он тихим, слабеньким голоском спросил:

— Мамочка Барнел, мне обязательно надо возвращаться в приют?

Бедная миссис Барнел и этот проклятый Джордж! Но ребенок все же должен знать правду.

— Поли, мамочка Барнел хотела бы, чтобы ты навсегда оставался с ней, всегда–всегда, но папочка Барнел очень занятой человек, который считает, что маленькие дети слишком шумят и мешают ему работать, так что сам видишь, не могу я оставить тебя здесь. Но мамочка Барнел будет часто приходить к тебе, и ты будешь видеться с ней очень часто, обещак тебе.

О, как ненавидела она себя в этот момент! Как несносно было ей ловить этот изголодавшийся, красноречивый взгляд, появившийся в глазах Пола.

— Я не нравлюсь папочке Барнелу, — глядя на нее, самым обыденном тоном проговорил мальчик, и она не нашлась, что ему ответить.

Придя домой, она отправила Пола поиграть в саду, где работал ее муж. Возможно, ребенку удастся смягчить его сердце. Сама она была не в состоянии видеть своего супруга, такого жесткого и черствого. Чтобы хоть как–то успокоиться, она приняла ванну и занялась приготовлением чая для своего Поли.

Она сделала несколько дюжин крохотных бутербродов со сдобными корочками, уложила тарелку маленькими пирожными с кремом и шоколадными бисквитами, после чего ударила в гонг: чай готов! Но никто не появился. Потом позвонила еще и еще, после чего сама отправилась на их поиски. Она без конца бродила по закоулкам сада, но тот оказался обезлюдевшим — пока наконец совсем неожиданно из–под ветвей плакучей ивы не выскочил маленький бледный мальчик, бросившийся к ней в объятия.

— О Поли, ну и напугал же ты меня, — проговорила она и потрепала его по головке. — Бог ты мой, да ты отменно погулял. Гляди какие розовые щечки!

Но мистера Барнела нигде не было. Он буквально испарился из сада, и Поли не знал, куда он мог уйти.

— Не хотелось бы, чтобы ребенок видел его лицо, — пробормотала миссис Барнел, усаживая Поли за чайный столик.

Впрочем, чайная процедура тоже не удалась. Такое изобилие булочек, пирожных и бутербродов, а он едва дотронулся до всего этого богатства.

— Ну что ты, Поли, ну хотя бы попробуй что–нибудь. Нам так хочется, чтобы у тебя сохранился–этот чудесный цвет лица, — сказала миссис Барнел, замечая про себя, какие чудеса может проделать с ребенком какая–то пара дней нормальной пищи.

— Ну, мамочка Барнел, я уже наелся, досыта наелся, пробормотал Пол. Можно я пойду и еще поиграют в саду?

Разумеется, она отпустила его. Он отсутствовал вплоть до того самого времени, когда надо было отводить его в приют, и вернулся еще более розовый и сытый. Таким она его еще никогда не видела.

— Вот уж удивятся, когда ты придешь такой румяный, — счастливо проговорила миссис Барнел, и ребенок ответил ей своей зубастой улыбкой.

Мистера Барнела нашли два месяца спустя, и то лишь благодаря тонкому чутью спаниеля, зарывшегося носом в листву под ветвями плакучей ивы. На самым мясистых частях его тела почти ничего не осталось, и было похоже, что кости основательно обглоданы. Никто так и не решил, что же стало причиной смерти, хотя многим казалось, что он пал жертвой некоего неизвестного и сильно проголодавшегося животного.

Сейчас Пол живет со своей мамочкой Барнел, но в последнее время он что–то снова начал бледнеть. Он очень любит свою новую мамочку, она такая пышнотелая леди, а аппетит его растет очень быстро. Зубы, кстати, тоже.

Хорошо пережеванные кошачьи кости так по сей день никто и не обнаружил.

Date: 2015-12-12; view: 316; Нарушение авторских прав