Этикета как компонента иноязычного обучения

В средних классах учащиеся вплотную приступают к усвоению отдельных учебных предметов, т. е. к усвоению системы научных понятий, системы причинно-следственных зависимостей, составляющих содержание соответст­вующего учебного предмета. Правда, и в конце младшего школьного возраста в учебную программу уже вводятся такие предметы, как естествознание, география, история. Но на этой стадии обучения указанные предметы носят еще очень конкретный, описательный характер. В V—VIII классах эти же предметы приобретают гораздо более отвлеченное содержание, но, что самое главное, в учеб­ную программу 'начинают входить совсем новые учебные предметы, предъявляющие к усвоению знаний учащимися принципиально иные требования. К таким предметам от­носятся иностранные языки, физика, химия, алгебра, геометрия и пр.

Указанные учебные предметы выступают перед уча­щимися как особая область теоретических знаний, часто не имеющих непосредственной наглядной опоры ни в жизненных представлениях ребенка, ни в тех знаниях, которые он приобрел в начальных классах школы. Более того, иногда эти новые знания вступают даже в противо­речия и с его чувственным опытом и с теми представле­ниями, которые он приобрел до обучения в средних клас­сах. Например, ребенок должен понять и осмыслить, что при делении дроби на дробь число увеличивается, а при умножении — уменьшается, хотя в начальных классах, имея в виду целые числа, он привык думать как раз об­ратное. Причем это обратное представление (а именно то, что при делении число уменьшается, а при умножении увеличивается) полностью соответствует и его повседнев­ному практическому опыту.[9]

Следовательно, в отличие от начальных классов, зна­ния, приобретаемые в средней школе, часто выступают для учащихся как находящиеся в противоречии с непо­средственно воспринимаемой ими действительностью. Поэтому доведение до сознания школьников связи полу­чаемых ими знаний с действительностью при обучении основам наук должно стать специальной задачей. Школьник должен научиться видеть в понятии обоб­щенную в нем действительность. За системой школь­ных знаний он должен увидеть мир во всем его конкрет­ном многообразии. А это последнее осложняется тем, что многочисленные понятия и законы, усваиваемые в сред­них классах школы, могут быть отнесены к действитель­ности только опосредствованно, через систему других понятий. Это в свою очередь требует от школьников того, чтобы они научились в процессе своего мышления следо­вать не только от конкретных предметов (или их пред­ставлений) к понятиям и обратно, но и от одного абст­рактного понятия к другому. Иначе говоря, это требует, чтобы школьники-подростки научились рассуждать в чи­сто теоретическом плане.

Кроме того, отсутствие прямой связи между житей­ской практикой школьника и содержанием тех знаний, которые он усваивает в системе новых учебных предме­тов, не позволяет при обучении в V—VIII классах цели­ком опираться на тот непосредственный интерес к явле­ниям и фактам действительности, к их причинам и следствиям, который был основой обучения в младших классах школы.

В этом возрасте познавательный интерес начинает отличаться и еще одной качественно новой особенностью, а именно он часто приобретает лич­ностный характер. В младшем школьном возрасте позна­вательные интересы детей, как правило, являются эпи­зодическими. Они возникают в определенной ситуации, чаще всего под непосредственным воздействием урока, и почти всегда угасают, как только урок закончился или когда ребенок получил сведения, удовлетворившие этот его эпизодический интерес. В подростковом возрасте ин­терес часто получает стойкий, постоянный характер. Он уже не связан непосредственно с ситуацией и, как прави­ло, ею и не порождается. Такой интерес возникает посте­пенно, по мере накопления знаний и опирается на внут­реннюю логику этого знания. Поэтому личностный инте­рес активен и, можно сказать, неисчерпаем. Напротив, чем больше узнает школьник об интересующем его пред­мете, тем больший интерес к этому предмету у него воз­никает.

Интерес к нравственным качествам людей, нормам их поведения, к их взаимоотношениям друг с другом, их нравственным поступкам приводит в среднем школьном возрасте к формированию нравственных идеалов, вопло­щенных в духовном облике человека. Нравственно-психологический идеал у подростка—это не только знаемая им объективная этическая категория, это—эмоциональ­но окрашенный, внутренне принятый подростком образ, который становится регулятором его собственного пове­дения и критерием оценки поведения других людей.[9]

Поведение людей подчиняется определенным правилам. Среди этих правил есть нормы, свойственные всему человечеству, или группам культур, объединяемым в тот или иной тип цивилизации (такой, как цивилизация современной Западной Европы и Северной Америки, цивилизация Юго-Восточной Азии и т.д.), или национальным культурам (на этом основаны стереотипы поведения, например, "типичного англичанина", "типичного француза" и т.д.), а также субкультурам и социолектам (к ним относятся поведение и стиль жизни студенческой молодежи, представителей среднего класса и т.д.) или отдельным людям (эти нормы составляют неповторимый личностный узор человеческих поступков и мнений). Специфические нормы поведения проявляются в стиле жизни речевого коллектива и поэтому находят отражение в словарях и в системе паралингвистических средств общения (к ним относятся звуковые средства, сопровождающие речь, мимика и жесты). Нормы поведения составляют часть тех культурных реалий, которые рассматриваются в лингвострановедении и учет которых весьма важен для обучения общению на иностранном языке.

Нормы поведения отражаются в правилах этикета, сводящихся к системе негативных и позитивных стратегий вежливости. Негативная вежливость состоит в том, чтобы свобода партнера ни в чем не была ограничена, позитивная вежливость представляет собой выражение единства и солидарности с партнером. Принято считать, что англоязычное общение в значительной степени основывается на стратегии негативной вежливости. Вот один из примеров такой стратегии. Э.Пост пишет, что джентльмен, оказавшись в поезде или на корабле в обществе дамы, с которой он недостаточно близко знаком, ни в коем случае не должен пытаться заплатить за нее, если она захочет что-либо купить у разносчика газет, продавца сувениров и т.д., поскольку нельзя ставить даму в положение обязанной по отношению к своему спутнику. [13]

В связи с описанием этикета англоязычного общества интерес представляет вопрос о дистанции, разделяющей участников общения. Так, по мнению Э.Холла, существуют четыре основных типа дистанции: интимная, персональная, социальная и публичная - и они оказывают огромное влияние на поведение человека. Интимная дистанция (до 0,5 м) - это эмоционально заряженная зона, используемая для проявления любви, защиты, утешения при общении между самыми близкими людьми; персональная дистанция (от 0,5 до 1,2 м) характерна для неформальных контактов между друзьями; социальная дистанция (от 1,2 до 3,5 м) - это обычное расстояние между знакомыми, а иногда и незнакомыми людьми во время деловой беседы, школьного урока и т.п.; публичная дистанция (от 3,5 м и далее) характерна для одностороннего общения лектора с аудиторией и требует повышения голоса, стилизации жестов и более четкого произношения. [18]

Следует заметить также, что правила этикета отражают стиль жизни доминирующей социальной группы людей. В современном англоязычном обществе такой группой является средний класс, и нормы именно этого класса подлежат изучению в первую очередь. Но необходимо не забывать и о том, что нормы поведения других слоев общества, а также индивидуальные особенности поведения людей могут в значительной степени отличаться от принятых правил этикета.

С дистанцией общения тесно связаны этикетные нормы обращения. Известно, что обращение по имени соотносится с интимной или персональной дистанцией, а обращение по фамилии или по официальному титулу - с социальной дистанцией. Поддержание персональной дистанции (обращение по имени, использование личного местоимения "ты", употребление жаргонизмов, эллиптических конструкций, опора на общие знания, объединяющие собеседников и одновременно отграничивающие их от остальных людей) является символом групповой принадлежности. В среде преподавателей университетов США, например, не принято поддерживать социальную дистанцию между равными по статусу людьми: профессор к коллеге обычно обращается по имени, если они работают вместе. Обращение по фамилии или по должности означает, что говорящий либо не считает адресата равным себе (т.е. считает его вышестоящим или нижестоящим), либо демонстрирует свое отрицательное отношение к партнеру: в таком случае используется обращение "должность+фамилия" или "титул+фамилия": Doctor Brown, Mister Bernstein и т.п. Использование должности или титула без фамилии в качестве обращения является сигналом того, что говорящий принадлежит к иной социальной группе людей, в частности к вспомогательному персоналу. Употребление фамилии без титула в той ситуации, когда адресат по своему статусу несколько ниже говорящего, закрепляет статусное неравенство: так в армии офицеры обращаются к солдатам, так раньше обращались к слугам, так могут обращаться учителя к ученикам. Бывают случаи, когда возникает состояние дистанционной неопределенности. Например, если общаются равные по статусу, но неравные по возрасту (на поколение или больше) люди, то старший может обратиться к младшему по имени, а младший оказывается в затруднительном положении: обратиться по имени не совсем удобно, обратиться по официальному титулу тоже неуместно, поскольку при этом возникают ассоциации подчеркиваемого неравенства или отрицательного отношения. Единственный выход - прибегнуть к "нулевому обращению". Такое обращение часто используется в англоязычном общении между родственниками по свойству: так обращаются к родителям жены или мужа (по имени обратиться - проигнорировать разницу в возрасте, по титулу обратиться - поставить под вопрос теплоту родственных уз). [27]

Этикет складывается из формульных моделей поведения. Нарушение формулы свидетельствует либо о сознательном изменении статусных отношений, либо о принадлежности говорящего к иной культурной общности людей. Так, употребление имени в официальной формуле (вместо Mister Bernstein - Mister Frank Bernstein или даже Mister Frank) характерно для недостаточно образованной части населения.

Нарушение этикетной формулы может свидетельствовать не только о культурно-социальных, но и о культурно-территориальных отличиях, свойственных различным вариантам английского языка. Для иллюстрации этого утверждения воспользуемся следующим примером из книги Дж. Гамперца. Один американец, будучи в гостях у своего знакомого, недавно женившегося на англичанке, обратил внимание на небольшую картину, висевшую на стене; между гостем и хозяйкой состоялся следующий диалог:

- Who is the artist?

- The painter is not too well known. He's a modern London painter named –

- I was wondering if someone in the family was an artist... [21]

Дело в том, что вопросы типа Who is the artist? (Who's the cook? Who's the gardener?) являются этикетным американским комплиментом. Обычно такие вопросы задает гость хозяину во время осмотра дома или сада, а хозяин отвечает: "It's just a hobby", "I'm just a fan", т.е. косвенно принимает косвенно выраженный комплимент, скромно занижая свою оценку. Гость же в соответствии с формулой комплимента добавляет: "But it's really very good". В данном примере англичанка, незнакомая с этикетной формулой, интерпретирует ее только как вопрос о фамилии художника. Формульные модели поведения характерны и для невербальных способов общения. Так, рукопожатие в англоязычном обществе является этикетным знаком общения на социальной, официальной дистанции. Джентльмены непременно должны обменяться рукопожатием при встрече. Хозяйка дома приветствует рукопожатием гостей на званом вечере. Вместе с тем держать какое-то время друг друга за руки означает для англичан интимную дистанцию общения. Затянувшееся рукопожатие приобретает, таким образом, дополнительный смысл.

Национально-специфические нормы поведения, отраженные в этикете, проявляются и в значениях слов. Обратимся поэтому к данным английских словарей.

Слово conspicuous - "видимый, заметный, бросающийся в глаза" часто используется в правилах поведения, например: "Not to be conspicuous, don't wear conspicuous clothes". Словарные определения этого слова - noticeable; attracting attention; easily seen (LDCE); attracting special attention, as by outstanding qualities, excentricities, etc. (RHD) - не раскрывают в полной мере его негативную коннотацию, однако эта коннотация выводится из синонимического толкования: It is... used to describe what strikes the eye or the mind, often unpleasantly, through its singularity (wear conspicuous clothes; made himself conspicuous by his affectations; conspicuous taste (WNDS). Таким образом, на основании коннотативного значения слова conspicuous, часто употребляемого в правилах поведения, можно охарактеризовать носителя данного языка как человека, который стремится не привлекать к себе внимание кричащей одеждой, громким разговором, необычными манерами и т. п. Подтверждением этого служит следующая формулировка требований к поведению в общественных местах: "Clothes must be... inconspicuous, colors of low intensity, smells nonexistent... sounds should be quiet, words should lack affect". [12]

К важному выводу подводит и такой пример. В словарях английского языка; выделяются только два глагола со значением "громко смеяться": guffaw, roar, в то время как в русском языке это значение объединяет многие глаголы и глагольные выражения: "хохотать", "заливаться смехом", "смеяться до упаду", "грохотать","гоготать", "ржать", "умирать со смеху" и др. Вместе с тем русскому глаголу "посмеиваться" соответствуют пять английских глаголов - chuckle, chortle, snicker. snigger, titter. Общее значение этих слов - "смеяться сдавленным смехом", т. е. смеяться тихо, стараясь не привлечь к себе внимания. Дифференциальные признаки этих слов - "с удовольствием" (chortle),. "нервно" (titter), "неуважительно" (snicker, snigger). Таким образом, мы сталкиваемся с проявлением семантического закона, согласно которому актуальный для говорящих комплекс идей привлекает для своего наименования все новые способы выражения. [6]

Внимания заслуживает и сопоставление английских и русских глаголов с общим значением "показывать неуважение к кому/чему-либо, высмеивая, презрительно насмехаясь", В словарях английского языка выделяются 12 таких глаголов: sneer, scoff, jeer, gird, flout, gibe/jibe, fleer, taunt. twit, mock, ridicule, deride. Дифференциальные признаки этих слов - "злобно" (ridicule, deride, taunt, sneer), "жестоко" (twit), "оскорбительно" (scoff), "цинично, грубо" (sneer, jeer, gird), "злорадно" (taunt), "вопреки нормам поведения" (mock, taunt), "унижая" (ridicule), "громко" (jeer), "гримасничая" (fleer), "с кривой усмешкой" (sneer), "с презрительным смехом" (deride), "передразнивая" (mock, taunt, twit, gibe), "иногда добродушно" (gibe). В русском языке идея высмеивания также выражается многими глаголами; "высмеивать", "осмеивать", "насмехаться", "глумиться", "издеваться", "измываться", "ехидничать", "язвить", "иронизировать", "тешиться", "подтрунивать", "подшучивать", "зубоскалить" и др., причем несколько слов в этом ряду объединены признаком "беззлобно поддразнивая". Для англичан же насмешка - сильное и часто неодобряемое средство понижения статуса объекта насмешки, и не случайно толкования значений подавляющего большинства слов включают признак отрицательной оценки этого действия ("злобно", "жестоко", "оскорбительно" и т. п.). Таким образом, в английском языке связь между понятиями "смех - насмешка" выражена, судя по данным словарей, в большей мере, чем в русском языке. Вышеприведенные примеры свидетельствуют о том, что семантический признак, выделяемый в содержании английских глаголов смеха - "обращать/не обращать на себя внимание других людей", представляет собой этикетно значимую характеристику поведения британцев и других англоязычных народов. Система подобных признаков прослеживается в различных словах, фразеологизмах, а также невербальных средствах общения.