Александр Невский сталинского кино

(Николай Черкасов)

Этот актёр долгие годы считался олицетворением сталинской эпохи, одним из ярких символов её кинематографии. Образы, созданные им на экране, вошли в плоть и кровь советского народа, стали той цементирующей основой, которая крепила идеологический каркас державы.

Николай Черкасов родился 27 июля 1903 года в Петербурге, в семье железнодорожного служащего. По семейному преданию, рождался на свет будущий знаменитый актёр неохотно. Поэтому его пришлось тащить наружу щипцами, отчего у него над висками на всю жизнь остались две небольшие вмятинки.

В детстве Черкасов о профессии актёра не помышлял, а мечтал стать музыкантом. Интерес к музыке у него был настолько сильный, что он в одиночку посещал концерты графа Шереметева, ходил на утренники в филармонию и даже ездил в Павловск, где обычно выступали известные в то время музыканты. Его кумиром на многие годы стал Фёдор Иванович Шаляпин.

Однако в 1919 году, когда Черкасов окончил Петроградскую трудовую школу, ему пришлось последовать совету родителей и поступить в Военно‑медицинскую академию. Но Черкасов уже тогда сомневался в своих способностях к медицине. Однажды он возвращался домой и по дороге стал свидетелем того, как трамвай на полном ходу переехал прохожего. Брызнувшая на тротуар кровь вызвала в юноше такой ужас, что он понял: ни о какой медицине и речи быть не может. И Черкасов поступает в студию мимистов, руководимую А. Кларком. Проучившись там всего лишь несколько недель, 16‑летний Черкасов вскоре был зачислен мимистом 3‑й степени в Петроградский академический театр оперы и балета. Так начались театральные университеты будущего знаменитого актёра.

В 1925 году, случайно посмотрев в кинотеатре «Паризиана» фильм о приключениях комиков Пата и Паташона, Черкасов и его однокурсник по Институту экранного искусства Гуревич решили воссоздать этот дуэт собственными силами (чуть позже Гуревича заменит студент Борис Чирков, тот самый, который позднее сыграет в кино Максима). Черкасову, естественно, досталась роль долговязого Пата. Когда летом следующего года студенческая бригада ИСИ гастролировала по Средней Азии, то самым удачным номером был именно этот – Пат и Паташон. Этот же номер вскоре способствовал зачислению Черкасова в Ленинградский театр юных зрителей.

В 1927 году Черкасов снялся в своём первом фильме. Это была немая картина «Поэт и царь», в которой молодой артист сыграл парикмахера Шарля. Как вспоминал позднее сам актёр, впервые увидев себя на экране, он ужаснулся – своему росту и худобе. Тогда ему показалось, что кино для него навсегда закрылось. Но это оказалось не так. Вскоре он был приглашён на съёмки ещё двух картин: «Его превосходительство» и «Мой сын» (в последнем он играл всё того же долговязого Пата).

Летом 1929 года он познакомился с юной актрисой Ниной Николаевной Вейтбрехт, которая вскоре стала его женой. В октябре 1930 года умер отец Черкасова. В те дни актёр был в Москве (он уже работал в Московском мюзик‑холле), но на похороны отца успел приехать. Мать с женой просили его не уезжать, но он был связан работой и бросать её не собирался. Однако весной 1931 года у него родилась дочка, и это решило исход дела: Черкасов вернулся в Ленинград окончательно и устроился на работу в только что созданный театр «Комедия». Выбор в пользу именно этого коллектива объяснялся в первую очередь тем, что он нигде не гастролировал, и молодому отцу это было очень выгодно.

В 1934 году Черкасов поступает в труппу Ленинградского академического театра имени Пушкина. Однако первое время играет там небольшие роли и о славе не мечтает. Но та всё равно его находит, правда, благодаря кино. Случилось это в 1936 году, когда на экраны страны вышел фильм Владимира Вайнштока «Дети капитана Гранта», где Черкасов сыграл уморительного профессора Паганеля. Успех фильма был настолько огромен, что после него Черкасову посыпались предложения от многих режиссёров. Причём роли ему предлагались непохожие одна на другую. Так, в 1936 году он начал одновременно сниматься в роли царевича Алексея в «Петре Первом» и профессора Полежаева в «Депутате Балтики».

Отмечу, что в оба фильма актёр попал отнюдь не просто. В первом случае он сам явился к режиссёру «Петра Первого» Владимиру Петрову и заявил: «Роман Толстого знаю наизусть и готов сыграть в фильме роль самого Петра!» Дерзость актёра понравилась режиссёру, и он попросил гримёра загримировать его под царя. Однако Пётр Первый из Черкасова явно не получался. Актёр расстроился, и тогда режиссёр внезапно предложил ему роль царевича Алексея. После недолгих колебаний Черкасов согласился.

С ролью во втором фильме тоже помогла случайность. Снимаясь в «Петре», Черкасов захаживал в павильон, где Александр Зархи работал над фильмом «Беспокойная старость» (первое название «Депутата Балтики»). Во время этих встреч ни одна из сторон не предлагала другой сотрудничество. Неожиданно режиссёр предложил актёру почитать сценарий: «Может, подыщешь для себя какую‑нибудь роль». Черкасов хотел было отказаться, он ведь был по горло загружен в «Петре», но затем согласился. И, прочитав сценарий, вдруг загорелся ролью профессора Полежаева. «Да какой из тебя старик?» – искренне удивился режиссёр. Но Черкасов обладал удивительным свойством убеждать людей в своей правоте. И Зархи сломался.

Премьера «Депутата Балтики» состоялась 1 января 1937 года в Ленинградском Доме кино и вызвала бурю восторга. Заключительная речь профессора Полежаева буквально утонула в аплодисментах публики. Ни один советский фильм не удостаивался ещё таких оваций. В том же году на Международной выставке в Париже фильм был удостоен высшей премии – Гран‑при.

Спустя два года Черкасов сыграл ещё одну звёздную роль – Александра Невского в одноимённом фильме Сергея Эйзенштейна. Причём предложение великого режиссёра сыграть эту роль застало актёра врасплох. Одной из причин было то, что Черкасов в душе боялся Эйзенштейна, наслышанный о том, что тот зачастую подавляет индивидуальность актёра. После первой встречи с Эйзенштейном он понял, что им будет трудно работать вместе. Их взгляды на образ Александра Невского расходятся. Однако режиссёр оказался настойчив в своём стремлении заполучить на главную роль именно Черкасова и уговорил актёра работать вместе. В первых числах июня 1938 года съёмочная группа прибыла в окрестности Переславля‑Залесского, а 5 июня начались съёмки.

Знаменитое Ледовое побоище снимали тем же летом, в тридцатиградусную жару. Возле «Мосфильма», на Потылихе, было заасфальтировано огромное поле, которое засыпали опилками, нафталином и солью, а затем залили жидким мелом и стеклом. Таким образом было создано скованное льдом Чудское озеро.

Не все знают, что в первоначальной версии фильма Александр Невский погибал, отравленный во дворе татаро‑монгольского хана. Причём этот яд ему втёрли свои же, русские. Однако после просмотра фильма с таким концом Сталин лично распорядился выкинуть этот эпизод, так как он разрушал тот идеологический посыл, который вкладывался в картину: великий патриот своей страны Александр Невский должен был победить врага и остаться живым, несмотря ни на какие козни недругов. Жизнь показала, что сталинская версия фильма оказалась весьма действенной: такого патриотизма, какой советские люди испытывали после просмотра «Александра Невского», в стране давно не было. Вот как об этом вспоминает историк В. Кожинов: «Только с середины 1930‑х слово „отечество“ начинает обретать в официальной идеологии свой истинный смысл. Вместе с тем широкое утверждение патриотического сознания свершилось тогда чрезвычайно, исключительно быстро, и это означало, что оно жило в душах миллионов людей и только не имело возможности открыто выразиться. Считаю уместным сказать, что я сам – хотя в то время по возрасту находился между детством и отрочеством – хорошо помню, как легко, прямо‑таки мгновенно совершался переход к патриотическому русскому сознанию, – и вот уже в 1938 году завораживающе звучал над страной призыв из кинофильма „Александр Невский“ с мелодией возвратившегося из эмиграции Сергея Прокофьева:

Вставайте, люди русские…»

Ещё совсем недавно о благоверном князе Александре Невском или молчали, или изрекали нечто поносящее его. Сегодня можно услышать или прочитать, что русский патриотизм в те годы «насадил» Сталин. В действительности он только «санкционировал» то, что жило и нарастало в душах миллионов русских людей.

1 декабря 1938 года «Александр Невский» вышел на широкий экран, и слава Николая Черкасова достигла заоблачных вершин.

В 1939 году в семье Черкасовых произошла трагедия – едва появившись на свет, умерла их младшая дочь. В начале 1941 года супруги повторили попытку завести ребёнка, и на этот раз их ждала удача – на свет появился мальчик, которого назвали Андреем. А затем началась война, которая отняла у них старшую дочь: в 1942 году она погибла в ленинградскую блокаду вместе с дедушкой – тестем Черкасова.

В первые месяцы войны Черкасов попал в числе других эвакуированных жителей Ленинграда в Новосибирск. Там он создал концертную бригаду из артистов Театра имени Пушкина и отправился с гастролями на корабли Балтийского флота. В апреле 1943 года актёра вызвали в Алма‑Ату для съёмок в фильме «Иван Грозный» (режиссёр С. Эйзенштейн). 28 октября 1944 года состоялся просмотр первой серии фильма на большом художественном совете. Картину посмотрел Сталин и остался доволен её концепцией. Это было по‑настоящему державное кино, где Иван Грозный представал в образе мудрого царя, все помыслы и действия которого направлены на одно: на укрепление Государства Российского. Эти же помыслы владели тогда и Сталиным.

На волне этого успеха съёмочный коллектив приступил к работе над второй серией картины. Однако судьба этой части фильма оказалась печальной. Ещё в процессе работы над ней у Черкасова и Эйзенштейна появились существенные разногласия. По мнению актёра, во второй части Иван Грозный начал превращаться в человека нерешительного, слабохарактерного, безвольного. Это был уже не тот царь‑государственник, который присутствовал в первой серии, а какой‑то неврастеник. Трансформацию царя режиссёр никак не объяснял, хотя подспудно актёр и мог догадываться о причинах, которые толкнули Эйзенштейна на подобную трактовку: злость на Сталина. Выиграв войну, тот взошёл на новую ступень славы, чего ему никак не могли простить ни его недруги на Западе, ни завистники на родине. И посредством своего фильма Эйзенштейн, видимо, хотел опустить вождя на землю, показать ему, что его сходство с Грозным если и есть – то только в негативном.

Сталин намёк понял. Хотя поначалу виду и не подал. И когда 25 февраля 1947 года он принял в Кремле Эйзенштейна и Черкасова, он всего лишь по‑дружески пожурил режиссёра за неправильную трактовку образа царя. На следующий день после этой беседы в Кремле Черкасову было присвоено звание народного артиста СССР, а саму вторую серию было приказано положить на полку (она увидит свет спустя 11 лет). Что касается Эйзенштейна, то он оказался не у дел и ровно через год скончался.

Весной 1946 года состоялась первая заграничная поездка Черкасова – в составе делегации деятелей советской кинематографии он вылетел в Чехословакию на фестиваль советских фильмов. Через несколько месяцев после этого судьба вновь забросила его в эту страну: режиссёр Григорий Александров предложил актёру одну из главных ролей в своём новом фильме «Весна», съёмки которого должны были проходить в Чехословакии. Во время этих съёмок актёр едва не погиб. В тот роковой день он сидел за рулём автомобиля, в котором, кроме него, находились ещё двое: Любовь Орлова и Григорий Александров. На одном из поворотов машину занесло, и она врезалась в дерево. В результате Александров сломал ключицу, Черкасову выбило несколько зубов и сильно повредило лицо. И только сидевшая на заднем сиденье Орлова практически не пострадала. Из‑за этой аварии Черкасову пришлось отказаться от главной роли доктора Петрова в фильме «Во имя жизни» и сняться в эпизоде – в роли старого сторожа Лукича.

На рубеже 40–50‑х годов (когда на 16 советских киностудиях снималось порядка 10–15 картин в год) Черкасов без дела не сидел. Правда, и фильмы, в которых он тогда снимался, ничего выдающегося собой не представляли. Это в основном были историко‑биографические картины: «Александр Попов», «Пирогов», «Академик Иван Павлов» и др. Единственное исключение – фильм «Счастливого плавания», повествующий о современности. В 1950 году за роль Левашова в этой картине Черкасову была присуждена пятая по счёту (и последняя в его карьере) Сталинская премия.

Стоит отметить, что если загруженность Черкасова в кино в те годы была достаточно высокой, то в Театре имени Пушкина новых ролей у него практически не было. Он играл только в четырёх спектаклях: «Великий государь», «Жизнь в цвету», «Борис Годунов» и «Ревизор». На большее у него просто не хватало ни времени, ни сил. Ведь актёр занимался ещё и общественной деятельностью как член Советского комитета защиты мира. В этом качестве он тогда объездил чуть ли не полмира.

В 1952 году свет увидела книга Черкасова «Записки советского актёра», которая имела большой успех у читателей. Получив гонорар, актёр, наконец, сумел купить себе сборный щитовой дом и построился на Карельском перешейке в дачном посёлке Комарово. От дома актёра на Кронверкском проспекте туда можно было добраться на машине всего за полчаса. Соседями Черкасовых в дачном посёлке была семья композитора Дмитрия Шостаковича.

В 1953 году произошёл любопытный эпизод. Режиссёр Михаил Калатозов задумал снимать комедию по сценарию Александра Галича «На плоту» (этот фильм затем получит название «Верные друзья»). На роль академика Нестратова собирались пригласить Черкасова, и, чтобы убедить его сниматься, в Ленинград отправились Калатозов и Галич. Роль была прекрасная, и казалось, что актёр без всяких лишних раздумий согласится на неё. Однако… Черкасов вдруг стал ссылаться на то, что он занимает массу высоких постов, что он очень устаёт от общественной работы, и поэтому, если режиссёр хочет видеть его в своей картине, он должен всё это учитывать. Короче, стало ясно, что актёр набивает себе цену. Гостям из Москвы всё это очень не понравилось, и, вернувшись в столицу, они приняли решение Черкасова в свой проект не привлекать. И отдали эту роль другому замечательному актёру – Василию Меркурьеву. Кстати, ходили слухи о том, что некоторые черты характера его героя – Нестратова (в частности, высокомерие) актёр позаимствовал именно у Черкасова.

В марте 1956 года Черкасов начал сниматься в очередной звёздной роли – он играл Дон Кихота в одноимённом фильме Григория Козинцева. Эта роль много значила для актёра. Во‑первых, он уже пять лет как нигде не снимался, во‑вторых, ещё в бытность свою актёром ТЮЗа играл роль Дон Кихота.

В конце апреля съёмки в Ленинграде были закончены, и съёмочная группа отправилась на натуру в Крым – в район Коктебеля. Там к тому времени уже была выстроена «Ламанча». Отмечу, что дублёром Черкасова в особо трудных съёмках должен был быть каскадёр Васильев. Однако, например, в эпизоде с мельницей актёру самому пришлось вертеться на крыле и висеть на 16‑метровой высоте головой вниз. Черкасову тогда было уже 53 года.

Фильм «Дон Кихот» вышел на широкий экран весной 1957 года и имел громкий успех у зрителей. Причём не только в СССР, но и за рубежом. Через год после выхода фильма он был показан в рамках международного кинофестиваля в канадском городе Стратфорде. За исполнение роли Дон Кихота Черкасову была присуждена премия «Лучшему актёру».

Не забывал Черкасов и про театр. В 1957 году он начал репетировать роль Хлудова в спектакле «Бег» по пьесе М. Булгакова. 27 июня 1958 года состоялась премьера этого спектакля. В ноябре следующего года актёр сыграл уральского академика Фёдора Алексеевича Дронова в спектакле по пьесе С. Алёшина «Всё остаётся людям». В 1962 году кинорежиссёр Георгий Натансон решил перенести эту пьесу на широкий экран. Главную роль, естественно, должен был сыграть Черкасов. Фильм вышел в 1963 году и был тепло принят зрителем.

После этого успеха многие режиссёры вновь вспомнили о Черкасове. Так, Григорий Козинцев именно его видел в роли короля Лира, а Александр Зархи хотел снимать в роли Каренина. Увы, но этим планам так и не суждено было осуществиться: Черкасов скончался незадолго до начала съёмок этих картин.

Актёр умер 14 сентября 1966 года. Умер он отнюдь не глубоким стариком – ему было 63 года. Однако годы, отданные искусству, несомненно, подточили его здоровье. Уже на пороге 60‑летия Черкасов стал чувствовать себя значительно хуже. Особенно его беспокоила хроническая эмфизема лёгких, которая преследовала его с 1945 года. Кроме того, пошаливало сердце. Как итог: с 1964 года актёр практически ежегодно вынужден был ложиться в больницу. А тут ещё на его плечи свалились служебные напасти. В июне 64‑го Черкасова внезапно уволили из Театра имени Пушкина. Для актёра это увольнение стало сильным потрясением, поскольку именно в том году исполнялось ровно 30 лет, как он поступил на службу в этот театр. Поводом же к подобному повороту событий послужило якобы заявление самого артиста, когда в полемическом задоре на одном из собраний он заявил: «Чем увольнять молодёжь, лучше увольте меня!» Вот его и уволили. И Черкасов снова слёг.

После увольнения Черкасов прожил ещё два года. В августе 1966 года его вновь положили в больницу, из которой он уже не вышел. У него началась водянка, с которой сердце и лёгкие не справлялись. В последний путь выдающегося артиста провожали тысячи ленинградцев.

Date: 2016-02-19; view: 400; Нарушение авторских прав