Спасти зомби Максим Маскаль

– Стреляй! По ногам стреляй! – кричал мне Виктор Дмитренко, директор первого в СССР заповедника зомби.

Проклятая мушка прицела прыгала у меня перед глазами, упорно не желая замереть на ногах в рваных черных брюках. Ружье я держал второй раз в жизни, но дело было не в этом. Точнее, не только в этом. Виноваты были три бутылки водки, которые мы вчера выпили с Виктором по поводу моего приезда из Новосибирска.

– Твою мать! Ну, бей тогда в грудину! Не тормози!

Прогремел выстрел. Отдача ударила в плечо, перешла в голову, которая и без того гудела от похмелья. Во рту выступил противный металлический привкус, и я побоялся, что сейчас меня стошнит. Вот смеху будет – известный новосибирский журналист облевался во время охоты на зомби. Два выстрела раздались один за другим, и ноги живого мертвеца подкосились. Он рухнул на землю, не переставая размахивать руками, на пальцах которых отросли неприлично большие ногти. Впрочем, думаю, что зомби плевать на приличия. Ему важно одно – набить свою глотку мясом.

Завалил добычу, конечно, Виктор. Моя похмельная пуля пролетела над головой зомби и, выбивая щепки, зарылась в ствол сосны. Директор заповедника бросился к телу, на ходу вытаскивая огромный тесак. Привычным движением, не обращая внимания на угрожающее рычание, он нанес удар. Голова покатилась по траве, тело еще несколько мгновений подергалось и затихло.

– Учись, студент, – Виктор повернулся ко мне.

– Хреново? – спросил он участливо, заметив мое бледное лицо. – Ладно, пойдем поправимся. Потом еще постреляем.

Кафе «Кедр» встретило нас приятной прохладой. Мы взяли «Жигулевского» и расположились за угловым столиком, рядом с чучелом медведя. После бутылки пива я почувствовал, что возвращаюсь к жизни. Главный специалист по зомби тоже развеселился.

– Леночка, коньяку триста граммов! – крикнул он официантке. – И строганинки из марала принеси, будь добра.

Я начинал чувствовать, что люблю этого парня. Вчера, когда я приехал в Хакасскую автономную область на поезде из Новосибирска по поручению редакции газеты «Под знаменем Ленина», он лично встретил меня на своем «уазике». Всю дорогу до города Абаза, возле которого находится заповедник, он развлекал меня местными байками. Конечно, самая главная байка – это сам заповедник. Многие до сих пор не верят, что там водятся настоящие зомби. Но они настоящие – я сам в этом убедился. Все началось этой весной, когда в этом небольшом хакасском городке случилось наводнение. Талая вода не причинила серьезного ущерба домам, но затопила местное кладбище. Позже, когда основные последствия природного катаклизма были устранены, кладбище решили перенести на новое место. Старая территория превратилась в настоящее болото. Тут и началось самое интересное. Глава города распорядился перенести только те могилы, за которые родственники погребенных внесут определенную денежную плату, поскольку местный бюджет был не состоянии покрыть все расходы на эти работы. Желающих устроить переезд своим покойникам оказалось не так уж и много – у кого–то из мертвецов уже никого на этом свете не осталось, кто–то пожалел свой кошелек, решив, что трупам уже все равно. В результате половину гробов отправили на новое сухое место, а другие остались гнить в болоте. По случаю этот затопленный участок у администрации города купил местный предприниматель Дмитренко. «Думал, закатаю там все бетоном. Открою магазин», – рассказал Виктор. Но начать стройку он не успел. В середине июля из–под земли вылез первый зомби. Отряхнулся, помотал головой и двинул в город. Сожрать никого не сожрал, но перепугал всех порядочно.

Бывшее кладбище оцепили высоким забором, вызвали специалистов из Абакана. Было высказано много догадок – винили химикаты, которые принесла с собой река от металлургического завода, радиацию, кто–то даже заикнулся про древнее проклятие. Как бы то ни было, до истины докопаться ученые не успели. Дмитренко категорично заявил, что земля принадлежит ему, соответственно, и зомби тоже его. Все попытки лишить его этих прав он умело пресекал. Вызвал адвоката из Москвы, обещал засудить каждого, кто сунется. Дмитренко в округе знали, связываться побоялись. Когда все от него отстали, он сел и начал думать, что ему с этими мертвяками делать. После бутылки водки и пачки «Беломора» план был готов.

– Зомби – уже не люди, это раз. Родня от них отказалась, это два, – загибал толстые пальцы Виктор. – А значит, можно их загасить. Но просто гасить скучно. Охота!

Заядлый охотник Дмитренко арендовал у властей большой участок в тайге возле города, чтобы выпускать туда экзотическую дичь, оформил бумаги на регистрацию заповедника, и дело пошло. За круглую сумму он организовывал для туристов уникальный, не имеющий аналогов сервис – охоту на зомби. Лесной участок он обнес проволочным забором с высоким напряжением, через который не могли пройти зомби. На время охоты он выпускал туда несколько экземпляров с кладбища, а потом начиналось веселье.

– В полную силу еще не развернулись, народ присматривается. Но, думаю, через полгодика все расчухают, тогда развернусь. Уже купил по блату два «калашникова» для полного угара, дам тебе вечером попалить. Там не промахнешься! – хлопнул он меня по плечу.

– А дичи хватит? – спросил я, закусывая мороженым мясом марала.

– Хватит, Максим, не бойся. У меня там по кладбищу еще пара сотен бродит. Ладно, допиваем и пошли стрелять.

Мысль пострелять из «калашникова» показалась мне очень привлекательной. Я разлил остатки коньяка по стопкам.

– За зомби! – чокнулся я с Виктором. – Кстати, а чем ты их кормишь?

– На птицефабрике остатки всякие, потроха покупаю. Тем и живут. А человечину они у меня не попробуют, видел же сам – у меня все под контролем. Егерей нанял, охрана реальная, угрозы для людей нет. Так в своей газете и напиши, – сказал он.

– А если все–таки цапнут?

– Был у меня с учеными разговор. Вроде как два варианта. Первый, самый вероятный – тебя не просто цапнут, а сожрут. Но если укусят, и ты вдруг сможешь убежать, то сам потом станешь зомби.

– Прямо как в кино по «видику»! – восхитился я.

– Кино–домино, пошли уже, – поднялся он. – Давай только сначала ко мне зайдем. Ты все привез, что я просил?

– Да, в сумке, – ответил я.

Дмитренко открыл багажник «уазика» и вытащил мою сумку. Заказ у него был не слишком требовательный – два блока сигарет Monte Carlo, коробка импортной жевательной резинки и несколько журналов с эротикой. За возможность эксклюзивного интервью – сущие мелочи.

– Вот спасибо, уважил, – сказал он, заглядывая в сумку. – А то у нас в деревне сигарет нормальных хрен купишь, теперь все кореша от зависти на сок изойдут. Пешочком прогуляемся? А то сразу после коньяка не дело за руль садиться. На обратном пути машину заберем.

– Конечно.

Вставив в зубы сигареты, мы пошли вниз по улице. Легкий ветерок выветривал хмель, на душе было хорошо. Вообще, Абаза – очень красивый городок. Со всех сторон его окружают горы, тут же бежит горная река Абакан, на улицах мало машин и много деревьев. Нет здесь такой суеты, как в Новосибирске. Жизнь кажется спокойной и определенной. Мне кажется, что я смог бы здесь жить. А что? Устроюсь корреспондентом в какую–нибудь местную маленькую газетку, буду писать про трудовые успехи простых шахтеров и крестьян. Или можно в заповедник к Дмитренко наняться помощником. С такими радужными мыслями я прошел мимо афиши местного кинотеатра, с которой большие синие буквы кричали, что «Лучший фантастический фильм 1986 года «Полет навигатора» уже на экране абазинского ДК!» К анонсу художник пририсовал зеленую летающую тарелку с торчащей антенной.

– Смотрел? – Виктор кивнул на афишу.

– Нет еще, все некогда было сходить.

– А мы с ребятишками ходили, ничего так, интересное кино. А после этого жена потащила на «Танцора диско». Вот там этот танцор горазд руками–ногами махать! Всех переколошматил! Я–то думал, будет сопливый фильм, а нет. Потом, правда, момент был, когда его мать за гитару хватается, к которой ток провели. Все бабы в зале в слезы! – размахивая руками, затрещал Виктор.

– Да, помню, – сказал я. – Мы в Новосибирске ходили с коллегами. Журналистки наши все платки промочили.

Дмитренко засмеялся и свернул на боковую дорожку, которая вскоре привела нас к его дому. Еще один плюс в пользу Абазы – здесь такие чудесные частные домики! У Виктора был даже двухэтажный. Пинками отгоняя от меня большую черную лайку, которая до нашего прихода спала в тени деревьев, он прошел в дому и отворил тугую дверь. Я поспешно проскользнул внутрь, пока собака не выдрала мне кусок из брюк.

– Папка пришел! – нам навстречу выбежали ребятишки Виктора, два кудрявых пацана.

– Привет, бандиты! – он подхватил их на руки и закружил по комнате.

– Смотрите, что вам дядя Максим из Новосибирска привез, – он опустил ребят и открыл сумку.

– Жвачка! – заорали они. – Ух ты, «Турбо»!

– Что надо сказать? – строго спросил у них Виктор.

– Спасибо, дядя Максим! – закричали они мне.

– Папка, я сегодня кошелек нашел! – заявил один из них, вцепившись Виктору в локоть.

– Да ты что? – удивился он. – Ну–ка, рассказывай.

– Мы с Артемом играли возле агитки, мяч закатился под ступеньки. Я полез доставать, а там кошелек! – возбужденно затараторил мальчуган.

– Много денег было? – поднял брови отец.

– А денег не было, – разочарованно протянул ребенок. – Талоны только на кофе.

– Талоны тоже хорошо, молодец! – потрепал его Виктор по макушке. – Мамка потом сходит в магазин, возьмет.

– Ну все, бегите к себе, – подтолкнул детей отец. – А ты, дядя Максим, пойдем со мной.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж.

– А где супруга? – поинтересовался я.

– В огороде, поди, где ж ей еще быть, – ответил он, возясь с навесным замком, на который была заперта дверь, обитая металлическими листами.

Наконец замок сдался. Мы прошли в небольшую комнату, где царил полумрак – шторы были наглухо задернуты.

– Вот она, моя комната трофеев, – гордо заявил Дмитренко, включая свет.

Твою же мать, только и подумал я. Интересно, если сделать тут снимок, эту фотографию пропустят в газету?

– Шикарно? – широко улыбнулся охотник на зомби.

– Нет слов, – искренне ответил я.

Все стены комнаты были увешаны головами. Мертвыми стеклянными глазами на меня смотрели волки, маралы, кабаны, гигантский лось. А рядом с трофеями животных висели человеческие головы – зомби. Обнажив зубы в предсмертной ухмылке, со стены скалилась голова молодого мужчины. Рядом с ним пристроилась очаровательная, если не обращать внимания на вырванное ухо, головка девушки. Ее длинные волосы свисали вниз, почти касаясь лица старика, на котором даже сохранились очки в роговой оправе.

Рука автоматически потянулась за сигаретами, но Дмитренко меня одернул.

– Здесь не кури, у них волосы потом дымом вонять будут. Пойдем, перекусим что–нибудь да будем собираться. Понравилось, значит? Ну, будешь сегодня хорошо стрелять – заберешь в Новосибирск сувенир. В газете твоей все кипятком писать будут.

Мы спустились в кухню, где у плиты уже колдовала хозяйка.

– Вот они, охотнички, – обернулась она к нам, уперев руки в крепкие бедра. – Есть будете? Вас, Максим, мой муженек, наверно, голодом заморил, пока по угодьям своим водил? Садитесь, садитесь, – махнула она полотенцем, не давая мне раскрыть рот.

– А ты куда полез, – прикрикнула она на Виктора, который застыл у холодильника с початой бутылкой водки. – Средь бела дня водку достал, ну ты посмотри!

– Тамара, гости ведь, – неожиданно робко протянул он.

– Гости! Гости чай будут пить, правда, Максим? – она грозно глянула на меня.

– Конечно, конечно, – поспешил подтвердить я, быстро смекнув, кто тут в доме хозяин.

Дмитренко виновато подмигнул мне, убрал бутылку в холодильник и тоже сел за стол, где уже дымился борщ и были аппетитно разложены по тарелкам кусочки сала, черный хлеб и пучки зеленого лука.

– Приятного аппетита, – сказал он, хватаясь за ложку.

Я без промедления последовал его примеру.

«Заповедник зомби. Хакасская автономная область, СССР. Посторонним вход воспрещен», – гласила надпись на заборе, которым было огорожено кладбище. Виктор заколотил в ворота.

– Иду, иду. Кто там? – послышался заспанный голос.

– Открывай, Петрович.

Ворота медленно отворились. Потянуло болотным запахом, к которому примешивался какой–то аромат, который я не сразу распознал. Похожий запах был в цехе по изготовлению мясных полуфабрикатов, о котором я писал статью в прошлом году. Пахло мертвечиной.

– Сейчас выберем пяток кандидатов на вечернюю охоту и поедем стрелять. Борис как раз автоматы привезет, повеселимся, – сказал Виктор.

– Слушай, я же фотоаппарат у тебя дома забыл, мне снимки для газеты сделать нужно, – внезапно вспомнил я.

– Да не переживай, успеешь ты еще сделать свои снимки. У тебя до какого числа командировка?

– В четверг нужно обратно ехать.

– Так чего ты всполошился! Сегодня только вторник. Завтра будешь фотографировать, сколько душе угодно. Мне ведь тоже лишняя шумиха не помешает в прессе. Дело–то нужно развивать, клиентов заманивать. Так что все будет в ажуре. Будем считать, что сегодня у нас практическая часть. Ты ведь настоящий журналист – должен все на своей шкуре попробовать, верно?

– Верно, – подтвердил я.

– Вот и договорились. Посиди пока тут, я схожу с мужиками переговорю.

– Хорошо, давай. – Я присел на скамейку, грубо сколоченную из досок, и достал сигареты.

Виктор где–то копался, поэтому я просидел довольно долго, успев даже задремать. Но внезапно из дремоты меня вырвал оглушительный мат и грохот.

– Держи его, держи! – надрывался кто–то.

Что случилось? Я вскочил со скамейки, продирая глаза. Громкий выстрел оборвал доносившуюся из–за сарая ругань. На миг все смолкло, но тут же крики раздались с новой силой.

– Как стреляешь? Дай сюда ружье! Твою мать, а где патроны? – это был Дмитренко.

Я всерьез забеспокоился и побежал было на голоса, но тут из–за построек выскочил он. Родственники этого зомби явно не позаботились, чтобы после смерти он выглядел достойно. Вместо полагающегося в таких случаях строгого костюма на ожившем мертвеце были красная рубаха и затрапезного вида штаны с дыркой на коленке. Обувь он успел где–то потерять, а может, так и лег в гроб босоногим. При жизни он был сильным мужчиной, шахтером или строителем. Могучей шее было тесно в воротничке, а мускулы выпирали так сильно, что грозили разорвать рубаху по швам. Зомби выбежал на середину площадки перед воротами и остановился. Тут то до меня и дошла вся опасность ситуации. Налитые кровью глаза зомби остановились на мне. Губы раздвинулись в голодной ухмылке, обнажив большие желтые зубы. О, боже! Зомби медленно двинулся ко мне.

Где же Дмитренко, где охрана? Ведь сейчас этот монстр сожрет меня, черт! Я принялся отступать вдоль забора, не сводя взгляда с желтых зубов мертвеца. Помня, что от бешеных собак убегать нельзя, я решил применить этот же метод с зомби. Пока он двигался неторопливо, но я видел, что при желании он сможет догнать меня, особенно если я запнусь обо что–нибудь. А так есть шанс, что кто–нибудь из людей все же появится. Но, черт возьми, куда все подевались?

Когда я уже собрался проверить на практике, действительно ли перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь, наконец, появился Дмитренко. С ружьем в руках он спешил ко мне на помощь. На полпути остановился, прицелился и пустил пулю зомби в ногу. Красная рубаха вздрогнул и начал заваливаться на один бок. На его лице отразилось глубокое сожаление оттого, что ему не дали пообедать. Вторым выстрелом Виктор окончательно уложил его на землю, но сдаваться зомби не собирался. Утирая со лба холодный пот, я в оцепенении наблюдал, как он пытается подползти ко мне.

Обогнув ворочающееся тело, директор заповедника подбежал ко мне:

– Ты как? В порядке?

– Нормально, – закашлявшись, ответил я.

– Прости, что так вышло. Сторож, падла! Запил, сволочь, задвижки не проверил. Вот пара гавриков и удрала. Ты не думай, такого обычно не бывает. А козла этого я сегодня же уволю, не в курятнике же работает, понимать должен.

– Сторож гад, – согласился я, начиная отходить от шока.

– Во, улыбаешься уже, молоток! Другой бы нюни распустил, но ты, я сразу понял, нормальный мужик.

– Ага, – польщено согласился я.

– Держи тесак, будет тебе башка на память, – протянул он мне нож.

Через час, завернув свой первый трофей в большой пакет, я уже сидел в «уазике», который, отчаянно ревя мотором, вез меня на большую вечернюю охоту. В прицепе, крепко опутанные веревками, лежали шесть зомби. Именно им предстояло сегодня стать добычей. Дмитренко травил какие–то бородатые анекдоты, я смотрел в окно на проносившийся мимо городок. Мы проехали афишу с зеленой летающей тарелкой, агитплощадку, возле которой пацаны играли в лапту. Памятник Ленину проводил нас взмахом гипсовой руки, и «уазик» загрохотал по лесной дороге. Я открыл окно и глубоко вдохнул аромат тайги. Белка, сверкнув бусинками черных глазок, взлетела по кедру, зажав в зубах шишку. Машина затормозила перед проволочной оградой, и Виктор нажал на сигнал.

– Ну, что, понеслась? – подмигнул он мне.

Солнечные лучи ударили в закрытые глаза, возвращая меня к реальности. Я застонал и перевернулся на бок. Все тело болело, словно я всю ночь разгружал вагоны на вокзале. В бок что–то больно впилось. Я выругался и наконец открыл глаза. Какого черта? Я лежал в лесу. Как я сюда попал?! Ведь спать я ложился в избушке егерей, где мы отмечали удачную охоту. В ушах до сих пор гремели автоматные очереди, которые срезали зомби одного за другим. Я вытащил из–под себя кедровую шишку и попытался встать. Жутко зачесалась нога. Через дырку в джинсах я увидел небольшую ранку. Белка меня, что ли, укусила? Я потер ранку и поморщился от боли. Надо будет сходить в больницу, поставить какой–нибудь укол, не хватало еще подцепить инфекцию. Голова закружилась, но я решительно встал на ноги. Оказалось, что я спал в засохшей луже блевотины. Точно, вспомнил. Перед сном я решил сходить поблевать, а потом, видимо, свалился на том же месте. Нет, так пить нельзя. Решено – бросаю. Вот только выпью напоследок бутылочку «Жигулевского», чтобы заглушить стук в голове. Кряхтя, я поднялся и только тогда увидел его. Неужели он провел здесь всю ночь со мной? Мне стало не по себе. Младенец невозмутимо спал на траве, засунув большой палец в рот. Его маленькое тельце было покрыто засохшей кровью, ногти на руках и ногах обломаны. Я не умею определять возраст маленьких детей, но мне кажется, он родился буквально на днях. Совсем кроха. Если бы не эти длинные ногти и выпирающий позвоночник, его даже можно было назвать симпатичным. Почувствовав, что на него смотрят, младенец открыл глаза и улыбнулся мне. Красные глаза, большие даже для взрослого человека зубы. О боже!

– Отойди от него! – сзади лязгнул затвор.

Виктор навел ствол на маленького зомби и сплюнул.

– Плодятся, твари.

– Они могут рожать? – изумленно спросил я.

– Как видишь, – он ткнул ружьем в сторону красноглазого младенца. – Наверняка это детеныш той толстой бабы, которую вчера Михалыч загасил. Разродилась стерва, пока мы ее ловили. Смотри–ка, только вылупился, а уже по лесу ползает. Шустрый, гад.

– И что нам делать?

– А что делать? Сейчас за ремнями схожу, повяжем его. Маленько подрастет, хорошая дичь будет. Держи, долбани его прикладом, если дернется. – Дмитренко протянул мне ружье и, покачиваясь, побрел обратно к избушке.

Я осторожно приблизился. Не переставая улыбаться, он приветливо замахал мне ручками. Но ведь так нельзя! Это ведь ребенок! Я отложил оружие и присел на корточки рядом с ним. Протянул руку. Маленькая ручка ухватила меня за пальцы, слегка царапая обломками ногтей, под которые набилась грязь и хвоя. Наверно, он всю ночь ползал по лесу в поисках своей матери, а потом наткнулся на меня. И что же? Он не перегрыз мне шею – просто лег рядом и уснул, как маленький потерявшийся щенок. Я понял, что не могу позволить, чтобы он стал дичью. Он не будет добычей пьяных туристов, которые сначала изрешетят его пулями, а потом отрежут голову, чтобы повесить у себя в гостиной. Маленький зомби внезапно перестал улыбаться и захныкал, словно прочитав мои мысли.

– Не бойся. Я спасу тебя, – прошептал я и взял его на руки.

Он тут же успокоился и прижался ко мне. Издалека послышалась ругань Дмитренко. Младенец вздрогнул и снова начал хныкать.

– Не бойся, не бойся, малыш. – Я аккуратно уложил его на траву, а сам взял ружье.

Надо было выбираться отсюда. Покончив с Дмитренко, я открою ворота старого кладбища, чтобы спасти остальных. Никто больше не посмеет устраивать на нас охоту. Почесывая ранку на ноге, я стал ждать, когда человек выйдет из леса.