Стиви Рей. Чувствуя себя полной дурой, Стиви Рей пулей вылетела из аббатства и бросилась в промозглую ночь

Чувствуя себя полной дурой, Стиви Рей пулей вылетела из аббатства и бросилась в промозглую ночь. На самом деле она вовсе не злилась ни на Зои, ни даже на клевую, хотя и слегка чокнутую, монашку. Она вообще не злилась ни на кого, кроме себя.

— Пропади все пропадом! Ненавижу себя, ненавижу! — крикнула Стиви Рей в холодные предрассветные сумерки. Она вовсе не собиралась наворотить таких дел, все получилось само собой. Словно случайно влезла в кучу дерьма, которая становится тем глубже, чем энергичнее она работает лопаткой.

Зои далеко не дура. Она давно заметила, что лучшая подруга от нее что-то скрывает. Да-да, это ясно, как ночь. Весь вопрос в том, как ей рассказать? Тут столько всего придется объяснять, просто не понятно, с чего и начать. Самое поганое, что Стиви Рей вовсе не предполагала, что все так обернется. Особенно с пересмешником!

Ну откуда ей было знать, что она случайно наткнется на этого полумертвого уродца и что из этого получится! Да скажи ей кто-нибудь об этом раньше, она бы только рассмеялась и заявила: «Нетушки, так не бывает!»

Оказалось, бывает. Пересмешники тоже случаются.

Стиви Рей брела по притихшей монастырской территории, высматривая выскочку и воображалу Эрика, и умирала от страха при мысли о том, что он, возможно, уже обнаружил ее последний и самый кошмарный секрет, и с минуты на минуту обрушит всю эту огромную кучу дерьма ей на голову.

По пути Стиви Рей снова и снова пыталась понять, каким образом она оказалась в такой заднице. Почему спасла пересмешника? Почему не позвала Далласа с ребятами и не велела им прикончить раненого?

Он же сам просил ее об этом!

Но ведь пересмешник разговаривал. Он говорил, как человек. И она не смогла его убить.

— Эрик! — Черт побери, куда запропастился этот актеришка? — Эрик, ты где? — Стиви Рей на время отвлеклась от своих терзаний и всмотрелась в ненастную ночь. Ночь? Ха-ха! На востоке тьма уже приобрела оттенок зрелой сливы, предвещавший скорый рассвет. — Эрик! Где ты? — в третий раз прокричала Стиви Рей. Потом остановилась и обвела глазами притихшую территорию аббатства.

Ее взгляд задержался на теплице, превращенной во временную конюшню для лошадей, на которых Зои с друзьями сбежали из Дома Ночи. Но внимание Стиви Рей приковывала не столько теплица, сколько пристроенный к ней небольшой сарай для садового инвентаря. С виду он был ничем не примечателен — обычная пристройка без окон, даже не запертая на замок.

Стиви Рей точно знала, что дверь не заперта. Совсем недавно она побывала внутри.

— В чем дело? Ты заметила там что-то?

— Ой, черт! — взвизгнула Стиви Рей и резко обернулась. Сердце у нее так зашлось от страха, что она едва могла вздохнуть. — Эрик! Ты до смерти меня напугал, черт тебя возьми! Нельзя же так бесшумно подкрадываться!

— Прости, мне показалось, ты меня звала.

Стараясь не обращать внимания на дрожь в руках, Стиви Рей заправила за ухо непослушную прядку. Честное слово, она совершенно не умела всего этого — красться, врать, прятать свои тайны от друзей. Но что ей оставалось?

Стиви Рей вздернула голову и заставила себя успокоиться. Разумеется, самый простой способ скрыть свою нервозность, это сорвать зло на первом, кто подвернется под руку. В данном случае, на зануде и вредине Эрике!

— Да, я тебя звала, потому что ты уже давно должен быть вместе с остальными! — процедила она, угрожающе прищурив глаза. — Какого черта ты тут шляешься? Нравится, когда Зои сходит с ума от страха? Думаешь, у нее недостаточно поводов для волнений?

— Зои меня искала?

Стиви Рей едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Как же он ее бесит, честное слово! То корчит из себя Идеального Парня, то вдруг без всякого предупреждения превращается в заносчивого придурка. Надо будет сказать об этом Зет — если только Зет захочет ее выслушать. В последнее время они отдалились друг от друга. Слишком много тайн… слишком много всякого встало между ними.

— Стиви Рей! Кажется, я с тобой разговариваю? Ты сказала, что Зои меня искала?

На этот раз Стиви Рей все-таки фыркнула.

— Нет, я сказала, что ты должен быть со всеми. Хит, Даллас и другие уже внутри. А вот тебя нет. Логично, что Зои хочет знать, где тебя черти носят и почему ты не с нами!

— Если Зои так беспокоится обо мне, могла бы сама прийти.

— Разве я сказала, что она о тебе беспокоиться? — выпалила Стиви Рей, взбешенная непрошибаемым эгоизмом Эрика. — Думаешь, у нее нет других дел, кроме как с тобой нянчиться?

— Со мной не нужно нянчиться.

— Правда? Тогда почему мне пришлось бегать по парку как подорванной и искать тебя?

— Откуда мне знать? Это ведь ты бегала, а не я! Лично я шел в монастырь, просто решил напоследок еще раз обойти окрестности. Видишь ли, мне показалось разумным лишний раз прочесать территорию, которую проверял Хит. Как тебе известно, люди в темноте почти не видят.

— Джонни Би, как тебе известно, не человек, а они с Хитом были вместе, — устало вздохнула Стиви Рей. — Иди внутрь, Эрик. Найди себе что-нибудь поесть и переоденься в сухое. Сестры покажут, где тебе приготовили постель. Я сама еще раз все обойду, пока солнце не взошло.

— Если оно вообще взойдет, — пробормотал Эрик, поднимая глаза к небу.

Стиви Рей проследила за его взглядом, с неприятным чувством досады на собственную невнимательность, заметив, что снова начался дождь, а поскольку температура по-прежнему держалась между нулем и минусом, с неба сыпалась мокрая ледяная крупа.

— Только дерьмовой погоды нам не доставало! — проворчала она.

— Во всем есть положительная сторона. Дождь смоет кровь пересмешников, — заметил Эрик.

Стиви Рей впилась взглядом в его лицо. Черт! Она совсем забыла о крови! Что если кровавый след приведет кого-нибудь в сарай? Да это же все равно, как если установить над ним огромную неоновую вывеску с надписью «Внимание: пересмешник!»

Задумавшись, Стиви Рей совершенно забыла об Эрике, но поймав его раздраженный взгляд, опомнилась и пролепетала с деланной беспечностью:

— Э… Ну, в общем… ты прав. Чего ты от меня ждешь? Чтобы я притащила лед и бурелом и засыпала этим кровь тех птиц?

— Неплохая идея, — серьезно ответил Эрик. — Отлично сработает на случай, если кому-нибудь из людей приспичит выйти на улицу днем. Тебе нужна помощь?

— Нет! — выкрикнула Стиви Рей так стремительно, что сама испугалась. Потом заставила себя пожать плечами. — Я первая красная вампирша в истории, так что как-нибудь сумею справиться с такой фигней. Да мне это просто плюнуть!

— Тогда ладно, — Эрик направился к аббатству, но вдруг остановился. — Возможно, ты захочешь обратить особое внимание на следы возле кондоминиума, около рощи и на дороге. Там все просто залито кровью, ты заметила?

— Я… Да, я знаю, где это, — выдавила из себя Стиви Рей. И это была чистая правда.

— Отлично. Где, ты говоришь, я могу найти Зои? — спросил Эрик.

— Кажется, я тебе этого не говорила, — хмыкнула Стиви Рей.

Эрик продолжал хмуро смотреть ей в лицо, но, убедившись, что Стиви Рей не намерена уступать, нехотя спросил:

— Ну? И где она сейчас?

— Когда я видела ее в последний раз, она разговаривала с Хитом и сестрой Мэри Анжелой в коридоре аббатства, напротив лестницы в подвал. Кажется, она собиралась проведать Старка в его комнате. Кстати, если тебе интересно, Зои выглядит страшно усталой. Еле на ногах стоит.

— Старк… — процедил Эрик и еле слышно добавил какой-то нецензурный эпитет. Потом, не говоря ни слова, повернулся к аббатству.

— Эрик! — в отчаянии крикнула Стиви Рей и беззвучно выругала себя за кретинизм. Какого черта она ляпнула про Хита и Старка? Неужели нельзя было промолчать? Когда Эрик все-таки обернулся, она с жаром произнесла: — Как лучшая подруга Зои хочу дать тебе один бесплатный совет. Сегодня Зои столько перенесла, что ей точно не до разборок с ревнивыми мальчишками. Если сейчас она с Хитом, то только для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. То же относится и к Старку.

— И? — бесстрастно спросил Эрик.

— И это значит, что сейчас тебе лучше всего поесть, переодеться и лечь спать, а не рыскать по аббатству, выслеживая Зои и действуя ей на нервы.

— Мы с ней встречаемся, Стиви Рей. У нас с Зои любовь. А теперь скажи, как может любящий парень, заботящийся о своей девушке, действовать ей на нервы?

Стиви Рей подавила улыбку. Что ж, он сам виноват. Зои слопает его на завтрак, выплюнет и пойдет дальше.

Пожав плечами, Стиви Рей произнесла:

— Тебе виднее. Это был просто дружеский совет, не более.

— Да, я понял. Ладно, увидимся, — Эрик повернулся и торопливо зашагал к аббатству.

— Для умного парня он ведет себя на редкость тупо, — пробормотала Стиви Рей, глядя вслед его удаляющейся широкой спине. — Впрочем, как сказала бы моя мамуся, не свинье называть скунса вонючкой!

Глубоко вздохнув, она двинулась к огромным мусорным бакам, стоявшим около монастырской парковки, и нарочно отвернулась, чтобы не видеть сваленные там жуткие изуродованные тела.

— В мусорных баках! — медленно произнесла Стиви Рей, словно каждое слово весило целую тонну. Наверное, Зои и сестра Мэри Анжела были отчасти правы в своих замечаниях, но ее бесила их правота.

Ладно, допустим, она приняла все слишком близко к сердцу, но ее до сих пор трясло при мысли о том, что парни просто швырнули мертвых пересмешников в баки, как мусор! И дело не только в этом…

Стиви Рей невольно покосилась на сарай возле теплицы.

Знаете, почему ее это так взбесило? Потому что она не могла смириться с мыслью о никчемности жизни — чьей бы то ни было жизни. Ей ли было не знать, как опасно возомнить себя самой-самой главной и с вершины своей силы и непогрешимости решать, кто достоин жизни, а кто нет! Да-да, уж об этом-то ей было известно куда как лучше, чем Зои и монахине!

И не только потому, что ее посмертная жизнь была искалечена Верховной жрицей, вообразившей себя самой Богиней. Нет, все было гораздо сложнее и тяжелее.

Одно время Стиви Рей сама считала, что у нее есть право отнимать жизни ради собственных нужд и прихотей. Даже сейчас ей становилось тошно при одном воспоминании о том, как легко она тогда поддавалась гневу и ярости. Да, она сумела оставить эти темные дни позади, она выбрала добро, свет и Богиню, и твердо решила идти по этому пути. Но до сих пор ей становилось не по себе, когда кто-то считал, что чужая жизнь не стоит даже доброго слова.

Вот так (или почти так) рассуждала про себя Стиви Рей, все дальше и дальше удаляясь от незапертого сарая.

«Соберись, девочка… соберись!» — шептала она снова и снова, перепрыгивая через неглубокую канаву и почти бегом устремляясь в рощу, где алели так хорошо знакомые ей пятна крови. Отыскав толстую сломанную ветку с уцелевшими на ней тонкими веточками, она с легкостью подняла ее.

Все-таки здорово быть взрослым вампиром, наделенным настоящей силой! Орудуя веткой, как метлой, Стиви Рей начисто разметала все кровавые пятна, а самые красноречивые завалила буреломом и остролистом.

Управившись с этим делом, она прошла той же дорогой обратно, свернула налево и, повернувшись спиной к улице, побрела к монастырскому газону. Очень скоро Стиви Рей заметила огромную лужу крови.

Только на этот раз в ней не было никакого тела.

Напевая себе под нос свою любимую песенку Кенни Чесни (да-да, ту самую, «Детка, ты спасла меня»), Стиви Рей торопливо замела кровавые пятна, а затем зашагала по дорожке из красных капель, что вела прямиком к сараю для садового инвентаря.

Несколько мгновений Стиви Рей пристально смотрела на дверь, потом вздохнула и, обогнув сарай, направилась к теплице. Дверь была не заперта, и ручка легко поддалась.

Войдя внутрь, Стиви Рей остановилась, пережидая, пока аромат земли и зелени, смешанный со свежим запахом трех лошадей, успокоит ее нервы, а уютное тепло парника растопит ледяную сырость, насквозь пропитавшую ее тело и душу. Но она не могла позволить себе слишком долго наслаждаться теплом и покоем. Просто не могла и все. У нее были дела, а до рассвета осталось совсем мало времени. Даже если солнце будет скрыто тучами и ледяным дождем, красной вампирше все равно не следует находиться на улице при свете.

К счастью, Стиви Рей не потребовалось много времени, чтобы отыскать все необходимое.

Судя по всему, монахини предпочитали все делать по-старинке. Вместо системы навороченных шлангов, электрических переключателей и всяких блестящих штуковин, сестры пользовались корзинами, черпаками, большими допотопными лейками с мелкими рассекателями для бережного полива крошечных ростков, а также целой кучей разных хитрых инструментов, уже достаточно старых, но при этом содержавшихся в образцовом порядке.

Стиви Рей налила ведро чистой воды, взяла ковшик, а из шкафа, в котором лежали садовые перчатки и стояли пустые горшки для рассады, вытащила несколько чистых полотенец. У самого выхода она остановилась перед небольшим поддоном с мхом, напоминавшим густой зеленый ковер.

Несколько мгновений Стиви Рей стояла молча, задумчиво жуя губу, а потом решительно оторвала от мха длинную полоску и, качая головой и ворчливо спрашивая себя, откуда она может знать то, что знает, вышла из теплицы.

У двери сарая Стиви Рей остановилась и насторожилась, включив свое особое, звериное чутье, позволявшее ей видеть, слышать и издалека чувствовать любую опасность.

Ничего. Никого. В такой час и в такую погоду все люди и нелюди попрятались по своим теплым домам.

— Все, у кого есть хренова голова на плечах, — буркнула Стиви Рей себе под нос.

Она снова огляделась, переложила свою ношу в одну руку и взялась за засов. Ладно, ладно… Чем быстрее — тем лучше. Чего тянуть-то? Может, он уже умер, деликатно избавив ее от самой большой ошибки, которую она совершила в своей жизни?

Стиви Рей откинула засов и толкнула дверь. И тут же сморщила нос. После чистого землистого аромата парника эта тесная каморка обрушила на нее густую вонь из газа, бензина и сырости, смешанную с мерзким запахом крови пересмешника.

Она помнила, что оставила его в дальнем углу сарая, за садовым трактором и стеллажами со всякими инструментами типа садовых ножниц, мешков с удобрениями и запасных деталей для дождевальных установок.

Присмотревшись, Стиви Рей не сразу различила темный неподвижный силуэт в углу. Он не шевелился. Она прислушалась, но не уловила ничего, кроме грохота ледяного дождя по крыше.

Умирая от страха перед неизбежным мгновением, когда ей все-таки придется посмотреть ему в лицо, Стиви Рей заставила себя переступить порог и плотно прикрыла дверь. Потом обошла трактор, обогнула стеллаж и шагнула к раненому.

Судя по его виду, он ни разу не шелохнулся за два долгих часа, прошедших с тех пор, как она оттащила его сюда и запихнула в самый дальний угол сарая.

Пересмешник лежал, скорчившись в нелепой позе эмбриона, слегка завалившись на левый бок. Пуля вошла ему в правую верхнюю часть груди и вышла через крыло, превратившееся в месиво из сломанных костей и окровавленных перьев. Похоже, одна нога у него тоже была сломана, потому что даже в темноте Стиви Рей видела, как она чудовищно распухла и посинела.

На теле раненого не было живого места, и это неудивительно. Пересмешника подстрелили в полете, а огромные старые дубы, растущие на краю территории монастыря, хоть и спасли ему жизнь, замедлив стремительное падение на землю, но жутко искалечили.

Стиви Рей даже не представляла, насколько тяжело его положение. Судя по всему, внутри он был изранен примерно так же, как снаружи. Если не хуже.

Стиви Рей понимала, что этот птицечеловек не жилец. И выглядел он совсем мертвым.

Она долго смотрела на его грудь и так и не поняла, колышется она или нет. Наверное, он уже не дышит. Но Стиви Рей продолжала смотреть на пересмешника, не смея подойти ближе и не в силах уйти.

Может, она спятила? О чем она думала, когда приволокла его сюда?

Нахмурившись, Стиви Рей вглядывалась в раненого. Он не человек. И даже не животное. И она вовсе не играла бы в Бога, если бы дала ему умереть. Он вообще не должен был появляться на свет!

Стиви Рей поежилась. Она никак не могла сойти с места, оцепенев от ужаса содеянного. Что скажут ее друзья, если узнают, кого она здесь прячет? Что если Зои от нее отвернется? И как отразиться это на красных недолетках — на всех красных недолетках? Как будто у них мало собственных злых и темных тайн, с которыми еще предстоит что-то сделать!

Монахиня была права. Она не должна поддаваться жалости. Нужно просто отнести ведро и полотенца обратно в парник, вернуться в аббатство, разыскать Дария и сказать ему, что в сарае валяется раненый пересмешник. И пусть воитель сделает свое дело. Если пересмешник еще жив, Дарий сам о нем позаботится. Уж его-то этот калека не разжалобит!

Стиви Рей вздохнула, даже не заметив, что это был вздох облегчения. Она приняла решение. Так будет лучше…

Веки пересмешника дрогнули, и затуманенный болью красный взгляд уставился прямо в ее глаза.

— Добей меня… — голос его был слаб и полон боли, и, тем не менее, это был настоящий человеческий голос.

И это решило дело.

Именно в этот миг Стиви Рей окончательно поняла, почему она не позвала Далласа и ребят, когда наткнулась на раненого. Она не сделала этого, потому что пересмешник заговорил и попросил убить его. Это был голос самого обычного человека — раненого, одинокого и до смерти напуганного.

Стиви Рей не смогла убить его тогда, а значит, не могла повернуться к нему спиной сейчас.

Да-да, все дело было в его голосе. Внешне пересмешник был настоящим чудовищем, но его голос был голосом человека, который испытывал такую боль и такое отчаяние, что приготовился к самому худшему.

Нет, даже не так. Он не приготовился к самому худшему, он ждал и хотел этого. Его положение было столь ужасным, что смерть казалась ему избавлением.

Да, конечно, он страдал по своей собственной вине, и, тем не менее, именно эти страдания делали его человечным в глазах Стиви Рей.

Она сама прошла через это. Она знала, что такое полная беспомощность.

Date: 2015-12-12; view: 388; Нарушение авторских прав