Гробокопатели Северного кладбища снова за делом. После временного затишья, продолжавшегося десять месяцев, с тех пор как был совершен акт вандализма над могилой Видена на Северном кладбище

После временного затишья, продолжавшегося десять месяцев, с тех пор как был совершен акт вандализма над могилой Видена на Северном кладбище, ночной сторож Роберт Харт снова заметил злоумышленников сегодня в два часа ночи. Выглянув случайно из своей сторожки, Харт увидел неподалеку слабый луч карманного фонаря. Открыв дверь пошире, он различил в свете ближайшей электрической лампы фигуру мужчины, державшего в руке лопату. Выбежав из сторожки, Харт стал преследовать злоумышленника, который бросился к воротам кладбища, добежал до начала улицы и скрылся в темноте, так что сторож не смог догнать и задержать его.

Как и гробокопатели, замеченные на кладбище в прошлом году, этот человек не успел нанести какого-либо урона. На участке, принадлежащем семье мистера Варда, обнаружены следы поверхностных раскопок, но не замечено ни попыток вырыть более глубокую яму, размером с обычную могилу, ни повреждения старых захоронений.

Харт может лишь приблизительно описать злоумышленника: это мужчина небольшого роста, с бородой. Сторож склонен предположить, что все три случая связаны между собой, однако полицейские с этим не согласны, принимая во внимание варварский характер, отличавший второй случай, когда был похищен труп давно умершего человека вместе с гробом, а надгробье было расколото ударами лопаты либо другого тяжелого предмета.

Первый случай — неудачная попытка что-то зарыть — произошел год назад, в марте. Его приписали бутлегерам, намеревавшимся устроить на кладбище тайный склад спиртного. Сержант Райли замечает, что, возможно, сейчас преследовалась та же цель. Полиция приложит все усилия, чтобы обнаружить банду мерзавцев, оскверняющих могилы наших предков».

В среду доктор Виллет отдыхал весь день, словно восстанавливая силы после какой-то тяжелой работы или готовясь к чему-то очень важному. Вечером он написал мистеру Варду письмо, приказав своему лакею вручить его адресату на следующее утро. Мистер Вард все эти три дня не выходил из дома, забросив все свои дела. Он не мог оправиться от шока, вызванного рассказами детективов и «очищением», произведенным доктором, но, как это ни странно, письмо Виллета его отчасти успокоило, несмотря на мрачные намеки, которые в нем содержались:

Барт-стрит, 10,

Провиденс, Род-Айленд,

12 апреля 1928 года.

Дорогой Теодор.

Я должен Вам кое-что сообщить, прежде чем завтра исполню то, что задумал. Это будет завершением тяжкого испытания, через которое нам суждено было пройти (ибо ни одна живая душа не сможет теперь раскопать вход в обитель ужаса, о которой знаем только мы). Боюсь, однако, что это не принесет Вашей душе желанного покоя, пока я не смогу убедить Вас в том, что мои действия являются завершением всей цепи страшных событий.

Вы знаете меня с юных лет и, надеюсь, поверите, если я скажу, что некоторых вещей лучше не касаться и оставить их как они есть. Не думайте больше о том, что случилось с Чарльзом; не следует также сообщать его матери больше того, о чем она и так уже подозревает. Когда я приду к Вам завтра, Чарльз уже покинет пределы лечебницы. Он совершит побег, и это все, что должны знать окружающие: сумасшедший пациент сбежал из больницы. Позднее у Вас будет возможность рассказать о его болезни Вашей супруге, сделав это постепенно и с максимальной деликатностью. Тогда наконец отпадет необходимость посылать ей отпечатанные на машинке письма от имени сына. Я бы посоветовал Вам присоединиться к супруге в Атлантик-Сити и хорошенько отдохнуть. Видит Бог, Вы нуждаетесь в передышке после такого страшного потрясения. Я также собираюсь на некоторое время уехать на юг, чтобы успокоиться от пережитого.

Когда я приду к Вам завтра, не задавайте никаких вопросов. Если что-то выйдет не так, как было задумано, я сразу об этом скажу. Теперь уже беспокоиться не о чем: Чарльзу ничто не угрожает. Когда я пишу эти строки, он находится в большей безопасности, чем Вы предполагаете. Можете также не бояться Аллена и не ломать голову над тем, кто он и откуда взялся. В настоящий момент он просто часть прошлого, такая же как портрет Джозефа Карвена. Когда услышите мой звонок в дверь, будьте уверены, что этого человека больше не существует. И таинственный незнакомец, который написал то послание на латыни, больше не побеспокоит Вас и Ваших домочадцев.

Но Вы и Ваша супруга должны приготовиться к самому худшему. Скажу откровенно, бегство Чарльза вовсе не означает, что он когда-нибудь к Вам вернется. Он поражен очень опасной и необычной болезнью, как явствует из определенных изменений не только в психике, но и в его физическом состоянии. Не надейтесь снова его увидеть. Пусть утешением Вам послужит то, что он не был злодеем, да и безумцем его назвать нельзя. Это всего лишь снедаемый неуемным любопытством юноша, чье пристрастие к древнему и таинственному навлекло на него все эти беды. Он столкнулся с тем, что превосходит разум обычных смертных, и мрачная тень из прошлого поглотила его существо.

А сейчас о деле, в котором прошу поверить мне на слово, не требуя пояснений. Откровенно говоря, мне хорошо известно, какая судьба постигла Чарльза Варда. Примерно через год Вы сможете, если пожелаете, придумать какую-нибудь трогательную историю о смерти сына, ибо его уже не будет в живых. Поставьте надгробный памятник на Вашем участке Северного кладбища, отмерив ровно десять футов к западу от могилы Вашего отца, и этот памятник отметит истинное место погребения Вашего сына. Прах, покоящийся там, будет принадлежать Вашей плоти и крови, а не какому-то чудовищу или постороннему человеку, — там будет лежать тот Чарльз Декстер Вард, которого Вы выпестовали, настоящий Чарльз, отмеченный родинкой на бедре, а не дьявольским знаком на груди и шрамом на лбу. Чарльз, который никогда не совершал ничего дурного и заплатил жизнью за свою «строптивость».

Вот и все. Чарльз сбежит из лечебницы, а через год Вы сможете увенчать его могилу надгробием. Завтра ни о чем меня не спрашивайте. И поверьте, чести Вашей семьи ничто не угрожает и ее репутация останется безупречной, какой была в прошлом.

С глубочайшим сочувствием и пожеланием быть стойким и спокойно смириться с судьбой, остаюсь Вашим преданным другом,

Маринус Б. Виллет.

Утром в пятницу тринадцатого апреля 1928 года в комнату пациента частной лечебницы доктора Вейта, Чарльза Декстера Варда, вошел доктор Виллет. Не пытаясь избежать разговора со своим посетителем, молодой человек тем не менее был настроен мрачно и явно не желал вести беседу на темы, избранные Виллетом. Прошлый разговор лишь увеличил взаимную неприязнь, так что после обмена обычными, довольно натянутыми приветствиями оба смешались, не зная, с чего начать. Атмосфера стала еще более напряженной, когда Вард увидел в застывшем, словно маска, лице доктора, решительность и жесткость, которых прежде не было. Пациент тревожно напрягся, осознавая, что со времени последнего посещения с Виллетом произошла разительная перемена: излучавший заботливость семейный врач ныне выглядел как безжалостный и неумолимый мститель.

Вард побледнел. Виллет заговорил первым.

— Найдены важные улики, — сказал он, — и я должен откровенно предупредить вас — расплаты не избежать.

— Выкопали еще немного голодных зверюшек? — насмешливо произнес Вард.

Было ясно, что он намерен до конца выдержать вызывающий тон.

— Нет, — медленно ответил Виллет. — На этот раз мне не понадобилось ничего раскапывать. Мы наняли детективов, чтобы выяснить правду о докторе Аллене, и они нашли в коттедже искусственную бороду и черные очки.

— Замечательно! — воскликнул пациент, стараясь за насмешливой наглостью скрыть тревогу. — Они наверное больше подошли бы вам, чем борода и очки, которые сейчас на вас.

— Вам они больше к лицу, — последовал спокойный, словно обдуманный заранее ответ. — Ведь раньше они вам подходили.

После этих слов в комнате внезапно потемнело, будто облако заслонило солнце, хотя небо за окном было ясным.

Наконец Вард спросил:

— И только поэтому вы так торжественно заявляете, что расплата неизбежна? Вы считаете таким уж страшным преступлением, что я счел необходимым на время изменить свой облик?

— Нет, — спокойно произнес Виллет. — Вы снова ошиблись. Не мое дело, если кто-то ведет двойную жизнь. Но только при условии, что у него вообще есть право на существование, и если этот кто-то не уничтожил несчастного, вызвавшего его к жизни из иных сфер.

Вард бешено крикнул:

— Что еще вы там нашли, сэр, и что вы хотите от меня?

Доктор немного помолчал, словно подбирая слова для решительного ответа.

— Я нашел, — произнес он наконец, — некий предмет в стенном шкафу над старым камином за панелью, на которой когда-то был написан маслом портрет. Я сжег находку и похоронил прах там, где должна быть могила Чарльза Декстера Варда.

Его собеседник, задыхаясь, вскочил со стула.

— Ах, будь ты проклят, кому еще ты сказал… и кто поверит этому теперь… прошло полных два месяца, а я сижу здесь… Что ты задумал?

Несмотря на свой маленький рост, Виллет выглядел почти величественно, жестом призвав его успокоиться.

— Я никому не сказал. Перед нами необычный случай — безумие, проникшее из глубины веков; ужас, пришедший сюда из неведомых сфер; случай, неразрешимый в рамках обычной логики, перед которым бессильны и врачи, и полиция, и судьи. Слава богу, я смог выйти за пределы обычных представлений, иначе мой рассудок не выдержал бы, столкнувшись с Неведомым. Вы не обманете меня, Джозеф Карвен, ибо эта ваша проклятая магия, благодаря которой вы стоите сейчас передо мной, — реальность! Я знаю, как вы соткали колдовскую сеть, пережившую полтора века, и как поймали в нее вашего потомка-двойника; знаю, как вы затянули его в прошлое и заставили поднять ваш прах из смрадной могилы. Мне известно, что он прятал вас в своей лаборатории. Известно, что днем вы занимались изучением реалий современной жизни, а по ночам, превращаясь в вампира, рыскали по округе в поисках жертвы, чтобы напитать свежей кровью свое тело. Позднее, надев бороду и темные очки, чтобы не вызвать удивления своим феноменальным сходством с Чарльзом, вы показались на людях. Я знаю, что вы решили сделать, когда Чарльз стал протестовать против того, что вы оскверняете могилы. Знаю, какой вы составили план и как вы его осуществили. Вы оставили дома бороду и очки и одурачили охранников, стоявших вокруг дома. Они решили, что это Чарльз вошел в дом, а позже вышел на улицу, на самом же деле тогда вы уже задушили юношу и спрятали труп в стенном шкафу. Но вы забыли о том, что от Чарльза вас отделяют полтора века, не учли разницу в интеллекте, характере. Каким же глупцом вы были, Карвен, полагая, что достаточно будет внешнего сходства! Почему вы не подумали о манере выражаться, о голосе и почерке? Но в конце концов, как видите, вас постигла неудача. Вам лучше, чем мне, известно, кто написал ту записку старыми саксонскими буквами, и имейте в виду, что его предупреждение не прошло даром. То, что извращает саму природу человеческую, должно быть стерто с лица земли, и, думаю, автор записки позаботится об Орне и Хатчинсоне. Один из них когда-то писал: «Не вызывай того, кого не сможешь повергнуть». Однажды вы уже поплатились за свою опрометчивость, и ваше проклятое колдовство погубит вас снова. Человек может играть силами природы лишь до определенных пределов; то, что вы создали, обернется против вас.

Внезапно слова доктора прервал судорожный вопль, исторгнутый стоявшим перед ним существом. Безоружный, загнанный в угол, потерявший всякую надежду, сознавая, что любое проявление насилия лишь приведет на помощь доктору дюжих санитаров, Джозеф Карвен решил прибегнуть к единственному оставшемуся у него средству и начал совершать магические пассы. Он делал круговые движения указательными пальцами обеих рук, и гулкий бас, который он более не старался замаскировать хрипотой, разнесся по комнате. Прозвучали первые слова ужасной формулы: «Заклинаю именами Адонай Элохим, Адонай Иегова, Адонай Саваоф, Метратон…»

Но Виллет опередил его. Уже во дворе вокруг дома завыли собаки, уже ледяной ветер поднялся со стороны глубоких вод бухты; но тут доктор начал нараспев произносить заклинание, которое приготовил, направляясь сюда. Око за око, колдовство за колдовство, — сейчас станет ясно, насколько прочно усвоил он уроки самого Карвена! Твердым голосом Виллет стал произносить вторую формулу из пары, первая часть которой вызвала к жизни в подземелье того, кто написал записку, — таинственное заклинание, над которым было изображение Хвоста Дракона — знак «Нисходящего узла»:

Date: 2015-12-12; view: 350; Нарушение авторских прав