ЙОГ‑СОТОТ

Х'ЕЕ‑Л'ГЕБ

Ф'АИ ТРОДОГ

УАААХ!

Откуда взялся пронзительный холодный ветер, что закружил по комнате в ответ на этот напев? Огонь в лампах заметался под его порывами; стало так темно, что надпись на стене едва можно было различить. Заклубился дым; вокруг разнесся едкий запах, заглушивший даже смрад, доносящийся из колодцев, – этот запах чувствовался и раньше, но сейчас стал нестерпимо сильным. Доктор повернулся, чтобы посмотреть, что происходит за его спиной. Из чаши на полу, хранившей светящийся порошок, поднимались густые клубы черно‑зеленого дыма. Боже мой! Этот прах… он был взят на полке с надписью «Materia»… Что здесь происходит? Формула, которую он сейчас произнес – «Голова дракона», или «Восходящий узел», – это первая часть парного заклинания… Боже милосердный, неужели действительно…

Доктор покачнулся. В голове мелькали обрывки прочитанного, бессвязные картины – все, что он видел и слышал за последнее время. «Как и много лет назад, снова говорю вам: не вызывайте То, что не сможете одолеть, – из мертвой Золы, равно как и из внешних Сфер… Держите постоянно наготове Слова, потребные для того, чтобы вернуть нечто в небытие, и немедленно остановитесь, если появится хотя бы малейшее сомнение относительно того, КТО перед вами… Я имел три Беседы с Тем, Кто был Внутри…» Силы небесные! Что за фигура показалась в постепенно тающем облаке дыма?

Маринус Бикнелл Виллет не надеялся, что ему поверят, и потому рассказал о своем приключении лишь узкому кругу избранных друзей. Люди, узнавшие об этом из третьих уст, высмеивали доктора, говоря, что он впадает в старческий маразм. Ему советовали хорошенько отдохнуть и в будущем не иметь дела с душевными болезнями. Но Вард‑старший знал, что доктор не солгал и ничего не приукрасил. Разве он не видел собственными глазами зловонное отверстие в подвале коттеджа? Вернувшись домой в то злополучное утро, мистер Вард, разбитый и обессилевший, забылся тяжелым сном и проспал до самого вечера. На следующий день он много раз звонил доктору Виллету, но никто ему не отвечал. Когда стемнело, встревоженный Вард отправился в Потаксет, где нашел своего друга лежавшим без сознания на койке в одной из верхних комнат коттеджа. Виллет дышал с трудом, но, сделав глоток бренди, которое Вард предусмотрительно захватил с собой, медленно открыл глаза. Потом он внезапно соскочил с кровати и крикнул, словно в бреду: «О боже, кто вы такой? Эта борода… глаза…» Слова его прозвучали по меньшей мере странно, ибо с ними он обращался к аккуратному, чисто выбритому джентльмену, которого знал уже много лет.

Между тем при свете дня все вокруг выглядело так же, как накануне. Одежда Виллета была почти в полном порядке, лишь на коленях можно было заметить пятна и небольшие прорехи. Почти выветрившийся терпкий запах напомнил мистеру Варду кислую вонь, которой пропахла одежда его сына в тот день, когда его увозили в лечебницу. Фонарик доктора пропал, но сумка была на месте, совершенно пустая. Ничего не объясняя Варду, Виллет нетвердыми шагами спустился в подвал и попробовал приподнять плиту, но она не поддавалась. Пройдя в угол подвала, где лежали инструменты, доктор взял ломик и с его помощью немного приподнял плиту. Под ней друзья увидели аккуратно забетонированную поверхность – никаких следов отверстия! Исчез зловонный люк, больше не было доступа к подземному миру ужасов, к тайной лаборатории с высеченными на стенах формулами, к глубоким каменным колодцам, откуда раздавался вой и струилось зловоние… Доктор Виллет побледнел и схватил за руку своего спутника.

– Вчера… Вы ведь сами видели… – пробормотал он. – Вы ведь чувствовали запах? Мистер Вард, сам донельзя удивленный и испуганный, утвердительно кивнул.

– Тогда я вам все расскажу, – сказал доктор.

Они поднялись наверх и расположились в самой светлой из комнат коттеджа, после чего доктор поведал обо всем случившемся в подземелье. Последнее, что он помнил, были медленно рассеивающиеся клубы зеленовато‑черного дыма, сквозь которые проступал неясный силуэт. Виллет слишком устал, чтобы строить догадки о произошедшем потом. Мистер Вард, изумленно качавший головой во время рассказа, наконец сказал приглушенным голосом:

– Может, попробуем раскопать вход в подземелье?

Доктор промолчал, не представляя, чем может ответить человеческий разум на вторжение в привычный ему мир неведомых сил, зародившихся по ту сторону Великой Бездны.

– Но куда делось существо, возникшее из дыма? – спросил мистер Вард. – Ведь это оно отнесло вас сюда, а потом каким‑то образом заделало отверстие!

Доктор Виллет промолчал и на сей раз.

Однако неведомое существо все же оставило после себя след. Когда Виллет хотел достать носовой платок, он обнаружил у себя кармане помимо свечей и спичек из лаборатории неизвестно как очутившийся там клочок бумаги. Это был обычный лист, вероятно, вырванный из блокнота, лежавшего на столе в той подземной комнате ужасов. Надпись на бумаге была сделана обычным карандашом – без сомнения тем, что лежал рядом с блокнотом. Лист был небрежно сложен, как самая обычная записка, и лишь слабые следы едкого запаха напоминали о том, откуда явилось это послание. Сам же текст был поистине необычным: составлявшие его буквы больше походили на вычурные изломанные символы. И все же доктор смог различить отдельные знаки, которые показались ему знакомыми.

Это набросанное торопливой рукой послание словно прибавило им решимости. Они торопливо вышли из дома, сели в машину, и Вард приказал шоферу отвезти их в какой‑нибудь не шумный ресторан. Подкрепившись, они отправились в библиотеку Джона Хея в верхней части города, где до позднего вечера изучали различные труды и пособия по палеографии.[66]Наконец они нашли то, что им требовалось. Символы в записке оказались не тайнописью, а обычным рукописным шрифтом, употреблявшимся в раннем Средневековье. Это были старинные саксонские буквы восьмого или девятого века нашей эры – свидетели неспокойных времен, когда под тонким покровом христианского учения еще таились древние верования и ритуалы, когда на Британских островах под бледным светом луны еще совершались тайные обряды среди развалин римских крепостей Керлеона и Гексхэма и в башнях разрушавшейся стены Адриана.[67]

Записка была составлена на варварской латыни, характерной для тех веков: «Corvinus necandus est. Cadaver aq(ua) forti dissolvendum, nec aliq(ui)d retinendum. Tace ut potes». Это можно было приблизительно перевести так: «Карвен должен быть уничтожен. Тело следует растворить в кислоте, ничего не оставляя. Храните полное молчание».

Виллет и мистер Вард, расшифровав послание, долго молчали. После всего пережитого ничто уже не могло их удивить. Они просидели в библиотеке до самого закрытия, затем отправились домой к Варду на Проспект‑стрит и проговорили всю ночь, так и не придя ни к какому решению. Доктор пробыл у Варда до воскресенья, когда позвонили детективы, которым было поручено разузнать как можно больше о таинственном докторе Аллене.

Мистер Вард, нервно расхаживавший по комнате, бросился к телефону и, услышав от детективов, что расследование почти закончено, попросил их прийти к нему на следующее утро. И Виллет, и Вард были совершенно уверены, что Карвен, которого автор послания просил уничтожить, – не кто иной, как доктор Аллен. Чарльз тоже боялся этого человека и написал, что тело его следует растворить в кислоте. Аллен получал письма из Европы, адресованные Карвену, и, без сомнения, считал себя его воплощением. Такое вряд ли можно назвать простым совпадением. И разве Аллен не намеревался убить Чарльза по наущению некоего существа, именовавшего себя Хатчинсоном? Из писем, которыми обменивались эти люди, было ясно, что Аллен попытается убрать юношу, если тот станет слишком «строптивым». Следовало как можно скорее найти Аллена и сделать все, чтобы он не смог повредить Чарльзу.

В тот же день Вард вместе с Виллетом отправился в лечебницу, надеясь, что Чарльз сообщит что‑нибудь новое. Виллет спокойным тоном рассказал юноше обо всем увиденном в подземелье, приведя множество деталей, доказывающих, что это не пустые выдумки. Щеки Чарльза покрылись мертвенной бледностью. Рассказывая о каменных колодцах и сидящих в них чудовищных тварях, доктор постарался, как мог, расцветить свое описание устрашающими подробностями, однако Чарльз оставался безучастным. Виллет негодующе заговорил о том, что эти существа умирают от голода, обвинив Чарльза в бессердечии и жестокости. Однако в ответ он услышал лишь саркастический смех. Чарльз, поняв бесполезность уверток, казалось, воспринимал происходящее с мрачным юмором. Он произнес своим неприятным свистящим шепотом:

– Черт возьми! Эти проклятые твари жрут, но вовсе не нуждаются в постоянном питании. Вы говорите, месяц без еды? Это просто смешно, сэр, – что для них месяц! Их создали специально для того, чтобы подшутить над бедным стариной Випплом, который постоянно болтал о божественной благодати и грозил небесным возмездием. Проклятье! Старикашка тогда чуть не оглох от грохота Внешних Сфер! Дьявол возьми этих чертовых тварей, они воют там внизу вот уже сто пятьдесят семь лет, с тех самых пор, как прикончили Карвена!

Больше Виллет ничего от него не добился. Глядя на Чарльза, доктор испытывал одновременно сострадание и страх. Как он изменился за последние месяцы! Это неудивительно – ведь молодому человеку пришлось столько пережить! Он продолжал свой рассказ, надеясь, что какая‑нибудь подробность все же сорвет с Чарльза маску напускного безразличия. Когда доктор упомянул о комнате с начертанными на стенах формулами и зеленоватым порошком в чаше, Чарльз несколько оживился. Он насмешливо улыбнулся, услышав, что прочел Виллет в записной книжке, лежавшей на столе, и сказал, что это старые заметки, бесполезные для людей, недостаточно знакомых с историей магии.

– Но, – добавил он, – если бы вы знали слова, способные возродить к жизни то, что я высыпал в чашу, вы бы не смогли явиться сюда и говорить со мной. Это был номер сто восемнадцать, и, думается мне, вы были бы потрясены, если бы узнали, кто значится под этим номером в моем каталоге. Прежде я никогда не вызывал его и собирался сделать это как раз в тот день, когда вы увезли меня сюда.

Потом Виллет рассказал о том, как произнес заклинание и как со дна бокала поднялся дым, – и тут впервые увидел страх в глазах Чарльза.

– Он таки явился, и вы остались живы! – произнес он уже не хриплым шепотом, а звучным басом, который отдался в комнате зловещим эхом.

Виллет решил воспользоваться внезапным волнением своего пациента и процитировал отрывок из письма, который запомнил наизусть: «Не забудь, что все надгробия переставлены, и никогда нет полной уверенности…» Потом он молча вынул из кармана полученное им странное послание и поднес его к глазам пациента. Результат превзошел все его ожидания: Чарльз Вард тотчас лишился чувств.

Этот разговор происходил в отсутствие психиатров, и содержание его осталось неизвестным ни врачам лечебницы, ни приезжим знаменитостям, дабы те не могли обвинить доктора Виллета в том, что он способствует развитию мании молодого Варда. Виллет и мистер Вард не стали звать никого из персонала лечебницы; они подняли рухнувшего на пол Чарльза и перенесли его на кровать. Приоткрыв глаза, больной несколько раз невнятно пробормотал, что нужно скорее предупредить Орна и Хатчинсона. Когда Чарльз окончательно пришел в себя, доктор сказал ему, что по крайней мере один из этих подозрительных субъектов – его злейший враг, посоветовавший доктору Аллену расправиться с ним. Чарльз никак на это не среагировал, лицо его было словно у загнанной дичи. Вскоре посетители удалились и на прощание снова предостерегли юношу насчет Аллена. Чарльз ответил, что об этом человеке уже позаботились и он не сможет причинить никакого вреда, даже если очень захочет. Это было произнесено со зловещим смешком, от, которого мороз пробежал у них по коже. Виллет и Вард были уверены, что Чарльз не сумеет предупредить Орна и Хатчинсона, поскольку администрация лечебницы задерживала для проверки все письма, отправляемые больными, и не пропустила бы послание, отмеченное признаками явного безумия.

Однако история Орна и Хатчинсона – если корреспондентами Аллена действительно были эти изгнанные из Салема колдуны – имела любопытное продолжение. Движимый каким‑то неясным предчувствием, Виллет обратился в международное пресс‑бюро, попросив присылать ему газетные вырезки, рассказывающие о различных происшествиях и преступлениях, совершенных за последний год в Праге и восточной Трансильвании. Через несколько месяцев он нашел среди переведенных для него вырезок две очень интересные заметки. В одной говорилось о том, как в древнем квартале Праги неожиданно рухнул дом и его единственный жилец, некий Иозеф Наде, глубокий старик, бесследно исчез. В другой заметке сообщалось о мощном взрыве в горах Трансильвании, к востоку от Ракуса, в результате чего был стерт с лица земли древний замок Ференци, пользующийся дурной славой. Владелец его занимался какими‑то таинственными экспериментами, тревожившими местных жителей. Виллет понял, что автор старосаксонского послания был способен на большее, нежели простое предупреждение: предоставив доктору разбираться с Карвеном, он самолично занялся Орном и Хатчинсоном. О том, какая участь их постигла, доктор старался не думать.

На следующее утро после разговора с Чарльзом доктор Виллет поспешил к мистеру Варду, чтобы присутствовать при его встрече с детективами. Он был уверен, что необходимо любой ценой уничтожить или подвергнуть строгому заключению Аллена, и постарался убедить в этом Варда. На этот раз они не поднялись в библиотеку, ибо все старались лишний раз не заходить на верхний этаж из‑за сладковатого тошнотворного запаха, который никак не выветривался оттуда, – слуги приписывали это зловоние проклятию, которое навлек на дом портрет Карвена.

В девять часов утра детективы вошли в кабинет мистера Варда и доложили о результатах расследования. К сожалению, они не смогли разыскать мулата, которого звали Брава Тони Гомеш, и не выяснили, откуда приехал в Провиденс доктор Аллен. Им также не было известно, где Аллен находится в настоящее время. Однако им все же удалось собрать кое‑какие факты, касающиеся загадочного чужестранца. В Потаксете его считали очень странным типом; по общему мнению, борода его была либо крашеной, либо фальшивой. Это мнение подтвердилось: в комнате, которую он занимал, детективы нашли черные очки и искусственную бороду. У него был незабываемый голос – это мог подтвердить мистер Вард, однажды говоривший с ним по телефону, – гулкий и очень низкий бас, словно отдававшийся вокруг многократным эхом. Взгляд его, по свидетельству тех, кто с ним встречался, был тяжелым и злобным, и это было заметно даже сквозь темные очки. Некий торговец, получивший расписку от доктора Аллена, обратил внимание на его необычный угловатый почерк; тем же почерком сделаны найденные в его комнате многочисленные записи. Рассказывая о случаях вампиризма, которые наблюдались в тех местах прошлым летом, люди считали, что эти преступления совершал именно Аллен. Детективы ознакомились также с докладом полицейских, посетивших коттедж Чарльза после нападения на грузовики. Стражи закона не увидели ничего особо странного в Аллене, но пришли к выводу, что из них двоих именно он был главной фигурой, а Чарльз лишь выполнял его приказания. В доме царил полумрак, и они не смогли ясно различить его черты, но узнали бы этого человека, если бы им довелось увидеть его еще раз. Помимо необычной бороды, они отметили небольшой шрам у него на лбу над правым глазом. Тщательный обыск в комнате Аллена не дал результатов, кроме уже упомянутых очков, фальшивой бороды и нескольких карандашных заметок, написанных корявым угловатым почерком – идентичным, как с первого взгляда понял Виллет, почерку в рукописях старого Карвена и заметках в блокноте, который доктор видел в исчезнувших загадочным образом катакомбах.

Сопоставив все эти факты, Виллет и Вард с ужасом посмотрели друг на друга – почти одновременно им пришла в голову одна и та же безумная мысль… Фальшивая борода и черные очки, своеобразный почерк Карвена, старый портрет с небольшим шрамом на лбу над правым глазом, молодой человек с точно таким же шрамом там, в лечебнице, гулкий бас… Мистер Вард вспомнил, что во время последнего визита он слышал этот голос из уст своего сына, забывшего на время, что он якобы обречен изъясняться жалобным хриплым шепотом…

Кто видел Чарльза и Аллена вместе после визита полицейских в коттедж? Разве не после исчезновения Аллена Чарльз забыл о своем страхе и переселился в Потаксет? Карвен – Аллен – Вард – в какой противоестественный и чудовищный сплав слились две эпохи и два человека! А невероятное сходство с портретом старого колдуна, который как будто не отрывал взгляда от Чарльза! И почему оба – и Аллен, и Чарльз – старались копировать почерк Карвена, даже когда были одни и никто не следил за ними? Богомерзкие деяния этих людей – невесть как сгинувшее подземелье, посещение которого состарило доктора на несколько лет; голодные монстры в зловонных колодцах; формула, произнесение которой привело к неожиданному результату; послание, начертанное старыми саксонскими буквами; бумаги и письма с упоминаниями могил, «солей» и кошмарных открытий – что из всего этого следовало? И тогда мистер Вард, стараясь даже в мыслях не комментировать свои действия, вручил детективам некий предмет, попросив показать его тем торговцам, которые видели доктора Аллена вблизи. Этим предметом была фотография его несчастного сына, на которой он аккуратно пририсовал тушью очки в толстой оправе и черную остроконечную бороду, в точности похожую на ту, что была найдена в комнате Аллена.

Два часа провели они в напряженном ожидании, не выходя из старого дома, где постепенно сгущалась атмосфера страха и усиливалось зловоние, средоточием которого казалась пустая панель над камином. Наконец детективы вернулись. Разрисованная фотография была точным подобием доктора Аллена. Мистер Вард побледнел, Виллет вытер носовым платком внезапно вспотевший лоб. Аллен – Вард‑ Карвен – страшно было даже подумать об этом. Какой фантом вызвал юноша из черной бездны небытия и что этот фантом сделал с ним самим? Кто такой этот Аллен, который намеревался убить Чарльза, ставшего, по его мнению, слишком строптивым? Почему Вард в постскриптуме к своему последнему письму написал, что тело Аллена должно быть растворено в кислоте? И почему в таинственном послании говорилось, что Карвен должен быть уничтожен тем же способом? Как происходила подмена и когда наступила ее последняя стадия? В тот день, когда доктор получил от молодого Варда паническое письмо, тот с утра проявлял крайнюю нервозность, но потом его поведение резко переменилось. Он незамеченным выскользнул из дома и через некоторое время вернулся, пройдя мимо людей, которых наняли для его охраны. Очевидно, все произошло именно тогда, когда он находился вне дома. Но ведь он вскрикнул в ужасе, войдя в кабинет! Что он застал там? Или, быть может, что‑то застало его? Этот псевдо‑Вард, преспокойно вошедший в дом, откуда перед тем никто не видел его уходящим, – не был ли он тенью из чуждого мира, захватившей врасплох испуганного человека, который и не покидал своей комнаты? Разве лакей не рассказывал о необычном шуме, доносившемся из кабинета Чарльза?

Виллет позвонил лакею и очень тихо задал ему несколько вопросов. Да, конечно, там случилось что‑то нехорошее. Он слышал странные звуки: крик, прерывистый вздох, хрип – будто кого‑то душили, потом грохот, треск и топот. И мистер Чарльз был не похож на себя, когда выглянул из комнаты, не сказав при этом ни слова. Лакей вздрогнул, произнося эти слова и вдыхая тяжелый сладковатый запах, доносящийся с верхнего этажа. С этой минуты страх прочно поселился в доме, и лишь поглощенные своим делом детективы не сразу это заметили. Но ими также овладело беспокойство, ибо вся эта история была не очень‑то им по вкусу. Доктор Виллет погрузился в мрачные раздумья, и время от времени, забывшись, он что‑то бормотал себе под нос, мысленно восстанавливая цепь событий.

Наконец мистер Вард сделал знак, что совещание окончено, и все, кроме него и доктора, покинули комнату. Ярко светило солнце, но казалось, что мрак навеки поглотил дом, в котором витал дух старого Карвена. Виллет вызвался взять дальнейшее расследование на себя, заявив, что ему будет легче вынести некоторые неприятные моменты, с которыми оно сопряжено. На правах семейного врача он потребовал определенной свободы действий и прежде всего попросил оставить его на некоторое время одного наверху, в библиотеке Чарльза.

У мистера Варда голова шла кругом. Предположения одно другого страшнее теснились в его мозгу. Доктор заперся в библиотеке, где раньше с панели над камином смотрел портрет Джозефа Карвена. Мистер Вард, стоявший за дверью, ибо он не решался оставить Виллета одного в этом месте, услышал шум передвигаемой мебели и сухой треск – очевидно, доктор открыл плотно прилегающую дверцу стенного шкафа за панелью. Послышался сдавленный крик, и дверца быстро захлопнулась. Потом Виллет выбежал из библиотеки, бледный как смерть, с остановившимся взглядом, и потребовал, чтобы ему тотчас же принесли дрова для большого камина. По его словам, в комнате было слишком холодно, а электрический камин играл скорее декоративную роль. Не решаясь расспрашивать доктора, Вард отдал приказания, и один из слуг принес охапку сосновых поленьев. С опаской войдя в библиотеку, он положил дрова в камин. Тем временем Виллет отправился в заброшенную лабораторию Чарльза и в закрытой корзине принес несколько предметов, не показав их Варду.

Затем доктор снова заперся в библиотеке, и по густым клубам тяжелого дыма, которые, вылетая из трубы, опускались и заволакивали окна, Вард понял, что в камине горит сильный огонь. Через некоторое время зашуршала бумага, потом снова раздался треск открываемой дверцы и звук падения чего‑то тяжелого; за этим последовали удары, словно наносимые топором мясника. Дым, прибиваемый книзу ветром, стал черным и зловонным, и обитатели особняка плотно закрыли окна, чтобы не задохнуться. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дым посветлел и почти рассеялся, а за дверью библиотеки, судя по звукам, доктор тщательно скреб и мыл пол. И наконец на пороге появился Виллет, измученный, бледный и печальный, держа в руках закрытую корзину. Он оставил окно библиотеки открытым, и в комнату вливался чистый свежий воздух. Чувствовался слабый запах дезинфицирующего раствора. Панель над камином более не производила зловещего впечатления, словно на ней никогда и не было изображения Джозефа Карвена. Надвигалась ночь, но темнота уже не казалась пугающей – теперь она скорее навевала легкую грусть. Доктор никому не сообщил, чем он занимался в библиотеке. Он лишь заметил, обращаясь к мистеру Варду:

– Я не могу отвечать ни на какие вопросы, скажу лишь, что есть разные виды магии. С помощью известной мне магии я очистил этот дом от зла. Его обитатели могут теперь спать спокойно.

Это «очищение» было для Виллета почти таким же тяжким испытанием, как и блуждания по подземному лабиринту. В тот вечер, вернувшись домой, Виллет чувствовал себя совершенно разбитым и обессиленным. Трое суток не выходил он из своей спальни, хотя позже слуги шептались, что в среду, в самую полночь, входная дверь дома тихо открылась и через мгновение почти бесшумно затворилась. К счастью, слуги не отличались чересчур живым воображением, иначе они могли бы сопоставить этот факт со следующей заметкой в вечернем выпуске местной газеты:

Date: 2015-12-12; view: 347; Нарушение авторских прав