Последний закон Шермера и научные поиски Бога

Для большинства теистов существование Бога – вовсе не вопрос слепой веры, географических условий или культурных конструкций. Им известно, что Бог реален, они настолько же уверены в этом знании, а зачастую даже более уверены, чем во многих прочих своих притязаниях на знание. Атеисты также утверждают, что вера в существование Бога понятна. Выдвигая довод, согласно которому свидетельств существования Бога недостаточно, они выводят Бога на эпистемологическую арену эмпирических наук. Если бы появилось достаточное свидетельство существования Бога, атеистам пришлось бы – по крайней мере, в принципе, – признать его существование. Но согласились бы они или нет? Каких свидетельств оказалось бы достаточно и для теистов, и для атеистов, чтобы они раз и навсегда прекратили спор? Думаю, таковых не существует. (Это еще одна причина, по которой я предпочитаю называть себя агностиком или скептиком). И вот почему.

Большинство теистов верит, что Бог сотворил вселенную и все, что есть в ней, в том числе звезды, планеты и жизнь. В таком случае вот мой вопрос «Как нам отличить всемогущего и всеведущего Бога, или автора Разумного Замысла (РЗ), от чрезвычайно могущественного и не менее сведущего внеземного разума (ВР)?» Иначе говоря, если мы отправимся на поиски такой сущности – чем, по их утверждениям, заняты и теисты, и атеисты, – то столкнемся с проблемой, которую я называю (при всем уважении к Артуру Ч. Кларку[197]) «последним законом Шермера»: любой достаточно совершенный внеземной разум неотличим от Бога. [198]

Мой гамбит (ВР=РЗ=Бог) – результат объединения эволюционной теории, креационизма и программы поиска внеземного разума (SETI), вытекающий из следующих наблюдений и выводов.

Наблюдение I. По сравнению с технической эволюцией биологическая эволюция медлительна, как перемещение ледника. Причина заключается в том, что биологическая эволюция дарвинистская, для нее требуется несколько поколений различных репродуктивных успехов, в то время как техническая эволюция – ламаркистская, и ее можно осуществить в рамках одного поколения.

Наблюдение II. Космос чрезвычайно велик, в космическом пространстве очень пусто, поэтому вероятность вступить в контакт с ВР невелика. Например, скорость нашего космического аппарата, способного преодолевать наибольшие расстояния, «Вояджер‑1», относительно Солнца составляет 17,246 километров в секунду, или 38578 миль в час. Если бы «Вояджер‑1» направлялся к ближайшей к нам солнечной системе (но он туда не направляется) – к системе Альфа Центавра на расстоянии 4,3 световых лет – ему понадобился бы почти невообразимо долгий срок – 74912 лет, чтобы достичь цели.

Вывод I. Вероятность контакта с ВР, развитие которого лишь немного опережает наше, действительно равна нулю. Любой ВР, с которым мы встретимся, будет либо значительно отставать от нас (и в этом случае встреча произойдет лишь, когда мы совершим посадку на его планету), либо существенно опережать нас (и в этом случае мы установим связь либо посредством телекоммуникации, либо после приземления этого ВР на нашу планету). Насколько этот ВР скорее всего опережает нас?

Наблюдение III. Наука и техника изменили наш мир за последнее столетие заметнее, чем за предыдущие сто веков: понадобилось десять тысяч лет, чтобы пройти путь от повозки до самолета, и всего шестьдесят шесть, чтобы пройти путь от активного полета до посадки на Луну. Закон Мура об удвоении мощности вычислительных устройств каждые 18 месяцев по‑прежнему в силе, только в настоящее время продолжительность этого периода снизилась примерно до года. Специалисты по информатике подсчитали, что со времен Второй мировой войны мощность удваивалась 32 раза и что уже в 2030 году мы можем столкнуться с технологической сингулярностью – достижением момента, когда общая вычислительная мощность окажется на уровне, значительно превосходящем все, что мы в состоянии вообразить, она будет выглядеть практически безграничной и в общем‑то неотличимой от всеведения. Когда это произойдет, за одно десятилетие мир изменится кардинальнее, чем за предшествующую тысячу десятилетий.[199]

Вывод II. Экстраполируя эти тенденции на десятки тысяч, сотни тысяч и даже миллионы лет – всего лишь один миг на эволюционной шкале времени, – мы придем к реалистическим оценкам прогресса, которого способен достичь ВР. Возьмем какой‑нибудь сравнительно простой пример, например ДНК. По прошествии всего пятидесяти лет развития генетики как науки мы уже можем заниматься генной инженерией. ВР, опередивший нас на пятьдесят тысячелетий, наверняка способен создавать целые геномы, клетки, многоклеточные организмы и сложные экосистемы. (На момент написания этих строк генетик Дж. Крейг Вентер получил первый искусственный геном и создал синтетическую бактерию, управляемую химически этим искусственным геномом[200]). Ведь в итоге создание жизни сводится к технической задаче молекулярной манипуляции. Для наших не самых отдаленных потомков или для ВР, с которым мы можем столкнуться, способность создавать жизнь будет всего лишь вопросом технических навыков.

Вывод III. Если уже сегодня мы способны заниматься генной инженерией, клонировать млекопитающих и манипулировать стволовыми клетками, опираясь на науку и технологии, развившиеся только лишь за последние полвека, задумайтесь о том, чего мог достичь ВР за пятьдесят тысячелетий прогресса эквивалентной мощности в науке и технике. Для ВР, опережающего нас на миллион лет, вполне может оказаться возможным создание планет и звезд.[201]И если вселенные возникают при коллапсировании черных дыр, что некоторые космологи считают вполне вероятным, очень может быть, что достаточно развитый ВР способен даже создать вселенную, спровоцировав коллапс звезды и образование черной дыры.[202]

Как мы могли бы назвать разумное существо, способное создавать жизнь, планеты, звезды и даже вселенные? Если бы мы знали, какие достижения науки и техники лежат в основе этого создания, мы назвали бы существо внеземным разумом; если бы не знали об этих достижениях, назвали бы его Богом.

Date: 2016-02-19; view: 326; Нарушение авторских прав