Глава 28

В воскресенье небо было серым и все затянуто облаками, и отец решил, что вряд ли стоит рисковать промокнуть в кузове пикапа, едучи в церковь. Кроме того, наш пикап был не совсем непромокаем, и на женщин, сидящих в кабине, обычно капало, если шел хороший дождь. Мы редко пропускали воскресные молебствия, но угроза дождя иногда удерживала нас дома. Последние месяцы мы посещали службы регулярно, так что, когда Бабка предложила позавтракать попозднее и потом послушать радио, мы быстро согласились. Баптистская церковь «Бельвю» была самой большой в Мемфисе, и службы из нее транслировались по радио на канале Эйч‑би‑кью. Паппи не очень нравился их проповедник, он считал его слишком либеральным, но мы тем не менее с удовольствием его слушали. Да и хор у них был большой, человек сто, стало быть, на восемьдесят больше, чем в баптистской церкви Блэк‑Оука.

После завтрака мы все уселись за кухонным столом и, попивая кофе (я тоже пил), стали слушать проповедь, которую священник читал конгрегации в три тысячи членов, и беспокоиться по поводу резкого изменения погоды. Беспокоились, конечно, взрослые; я только притворялся.

В баптистской церкви «Бельвю» был еще и оркестр – можете себе представить! – и когда он аккомпанировал благодарственной молитве, нам казалось, что Мемфис отстоит от нас на миллионы миль. Оркестр в церкви! Старшая дочь Бабки, моя тетя Бетти, жила в Мемфисе, и хотя сама она не посещала «Бельвю», у нее были знакомые из тамошнего прихода. Там все мужчины одевались в отличные костюмы. Во всех семьях были отличные машины. Это был действительно совсем другой мир.

Мы с Паппи съездили к реке посмотреть на указатель уровня воды. Дожди хорошо потрудились над результатами работы грейдера Отиса. Неглубокие кюветы по обе стороны дороги были заполнены водой, стекающие ее потоки образовали огромные лужи, в ямах тоже стояла мутная вода. Мы остановились посредине моста и внимательно осмотрели реку по обе его стороны. Даже мне было понятно, что вода поднялась. Все отмели и наносы скрылись под волнами. Вода была мутной и несколько более светлого оттенка – результат смыва грунта с полей. Течение усилилось, возникло множество водоворотов. Плавучий мусор – мелкий плавник, целые бревна и даже ветки деревьев с еще зелеными листьями – тащило водой вниз.

Наш указатель еще стоял на месте, но едва держался. Над водой виднелось всего несколько дюймов. Паппи набрал воды в сапоги, когда ходил за ним. Вытащив его, он осмотрел палку так внимательно, словно она что‑то не то сделала, и сказал, словно сам себе: «Прибыла на десять дюймов за двадцать четыре часа». Он присел и постучал палкой по камню. Наблюдая за ним, я прислушался к шуму воды в реке. Он был не слишком сильный, но вода шумела, переливаясь через каменистые отмели и разбиваясь о быки моста. Она плескалась, омывая кусты, свешивавшиеся с берега, и корни стоявшей рядом ивы. Шум был угрожающий. Я такого никогда еще не слышал.

Паппи прекрасно отдавал себе отчет в том, чем это угрожает. Он указал палкой в сторону излучины, видневшейся вдали справа, и сказал:

– Летчеров зальет первыми. У них там низина.

– Когда? – спросил я.

– Зависит от дождей. Если они прекратятся, наводнения, может, вообще не будет. А вот если это затянется, через неделю вода выйдет из берегов.

– А когда в последний раз было наводнение?

– Три года назад, но это было весной. Последнее осеннее наводнение случилось много лет назад.

У меня было много вопросов о наводнениях, но Паппи явно не желал распространяться на эту тему. Мы еще немного понаблюдали за рекой, прислушиваясь к ее шуму, потом пошли назад к пикапу и поехали домой.

– Давай‑ка съездим к Сайлерз‑Крик, – предложил Паппи. Полевые дороги слишком развезло, чтобы проехать на грузовичке, поэтому он запустил «Джон Дир», и мы выехали со двора на глазах у большей части Спруилов и всех мексиканцев, взиравших на нас с большим любопытством. Обычно по воскресеньям трактором никто не пользовался. Илай Чандлер никогда не стал бы работать в воскресенье!

Речушка здорово изменилась. Не было больше никаких чистых и прозрачных заводей, в которых так понравилось купаться Тэлли. Не было больше и прохладных струй, протекавших между камнями и упавшими стволами. Речка стала намного шире и была полна мутной воды, стремительно несшейся к Сент‑Франсис‑Ривер в полумиле отсюда. Мы слезли с трактора и подошли к берегу. «Вот отсюда и начинаются у нас наводнения, – сказал Паппи. – Не от Сент‑Франсис. Здесь низина, и когда речушка выходит из берегов, вода льется прямо на наши поля».

Вода была по крайней мере в десяти футах ниже, по‑прежнему надежно огражденная высокими берегами узкого оврага, прорытого речкой в нашей земле за многие десятилетия. Казалось совершенно невозможным, что она может подняться так высоко, чтобы перехлестнуть через края этого оврага.

– Думаешь, наводнение все же будет, а, Паппи? – спросил я.

Он надолго задумался. Впрочем, может, он вовсе и не думал ни о чем. Просто смотрел на речку. Потом все же ответил, правда, в голосе его не было особой уверенности:

– Нет. Все будет в порядке.

На западе загрохотал гром.

Рано утром в понедельник, когда я вошел в кухню, Паппи сидел за столом, пил кофе и крутил настройку приемника. Он пытался поймать станцию в Литл‑Роке и узнать прогноз погоды. Бабка стояла у плиты и жарила бекон. В доме было холодно, но от жара и ароматов, исходивших от сковородки, сразу становилось теплее. Отец сунул мне старую фланелевую куртку, перешедшую мне по наследству от Рики, и я неохотно надел ее.

– Паппи, нынче будем собирать? – спросил я.

– Сейчас вот узнаем, – ответил он, не отводя взгляда от радио.

– Ночью дождь шел? – спросил я у Бабки, которая как раз наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб.

– Всю ночь лил, – ответила она. – Ступай‑ка принеси яиц.

Я вышел вслед за отцом из дома, спустился с заднего крыльца и замер на месте, пораженный тем, что увидел. Солнце едва взошло, но света было уже вполне достаточно. Я не ошибся, я видел то, что видел.

Я ткнул пальцем в ту сторону и только и сумел произнести:

– Смотри!

Отец был в десяти шагах от меня и направлялся к курятникам.

– Что там, Люк? – спросил он.

На площадке под дубом, где Паппи каждый день оставлял свой грузовичок, виднелись только колеи. Пикапа там не было.

– Грузовик! – сказал я.

Отец медленно подошел ко мне, и мы с ним долго смотрели на нашу парковочную площадку. Грузовик всегда стоял здесь, всегда, как любой из дубов или любой из наших сараев. Мы видели его каждый день, но не обращали особого внимания, потому что он всегда был здесь.

Не говоря ни слова, отец повернулся и поднялся по ступеням обратно на заднюю веранду, пересек ее и вошел в кухню. «Куда подевался грузовик?» – спросил он у Паппи, который тщетно пытался расслышать сквозь треск разрядов прогноз погоды, передаваемый откуда‑то издалека. Бабка застыла на месте и наклонила голову, словно хотела, чтобы ей повторили заданный вопрос. Паппи выключил радио и переспросил:

– Что‑что?

– Грузовик исчез, – сказал отец.

Паппи посмотрел на Бабку, а та – на отца. Потом все посмотрели на меня, как будто я опять что‑то не то сделал. В этот момент в кухню вошла мама, и вся семья, друг за другом вслед, промаршировала из дома прямо к грязным колеям, где должен был стоять грузовик.

Мы обследовали всю ферму, как будто наш пикап мог самостоятельно переместиться в другое место.

– Я его здесь поставил, – не веря своим глазам, сказал Паппи. Конечно, он его здесь поставил! Грузовик никогда не оставляли на ночь ни в каком другом месте.

В отдалении раздался голос мистера Спруила:

– Тэлли!

– Кто‑то украл наш грузовик, – едва слышно произнесла Бабка.

– А ключ где? – спросил отец.

– Рядом с приемником, как обычно, – сказал Паппи. В том конце кухонного стола рядом с приемником всегда стояла маленькая оловянная чашка, и ключ от грузовика всегда клали в нее. Отец пошел проверить. Он быстро вернулся и сказал:

– Ключа нет.

– Тэлли! – вновь послышался голос мистера Спруила, уже более громкий. В лагере Спруилов все вдруг закопошились и забегали. Появилась миссис Спруил, она быстро направилась к нашему переднему крыльцу. Когда она увидела, что мы стоим возле дома и, разинув рты, глазеем на пустую парковку, то подбежала и сообщила:

– Тэлли пропала! Нигде не можем ее найти!

Остальные Спруилы вскоре подошли следом за ней, и оба семейства принялись пялиться друг на друга. Отец объяснил им, что у нас пропал грузовик. Мистер Спруил объяснил, что у них пропала дочь.

– Она грузовик водить умеет? – спросил Паппи.

– Нет, не умеет, – ответила миссис Спруил, и это еще больше осложнило ситуацию.

Некоторое время все молчали и обдумывали создавшееся положение.

– Вам не приходит в голову, что Хэнк мог вернуться и взять его, а? – спросил Паппи.

– Хэнк не стал бы красть у вас грузовик, – ответил мистер Спруил, и в голосе его звучали злость и неуверенность. В данный момент любое предположение звучало одновременно и вероятным, и невозможным.

– Хэнк сейчас уже дома, – сказала миссис Спруил. Она была готова разразиться слезами.

Мне очень хотелось закричать: «Хэнк мертв!», а потом убежать в дом и спрятаться под кроватью. Эти бедняги еще не знают, что их сын никогда не доберется до дому. Этот секрет становился слишком тяжелым, чтобы хранить его в одиночку. Я шагнул за мамину спину.

Она наклонилась к отцу и прошептала:

– Надо проверить, на месте ли Ковбой.

Поскольку я рассказал ей тогда о Тэлли и Ковбое, мама лучше остальных разобралась в ситуации.

Отец на секунду задумался, потом посмотрел в сторону амбара. Паппи сделал то же самое, потом Бабка и в конечном итоге все остальные.

С той стороны к нам медленно подходил Мигель, не особенно спеша и оставляя следы в мокрой траве. Свою грязную соломенную шляпу он держал в руке и шел так, что мне невольно подумалось, что ему вовсе не хочется делать то, что он намерен сделать.

– Доброе утро, Мигель – сказал Паппи, словно день начался точно так же, как обычно.

– Senor. – Мигель поклонился.

– Какие‑нибудь проблемы? – спросил Паппи.

– Si, senor[5]. Маленькая проблема.

– Что случилось?

– Ковбой исчез. Думаю, ночью тихонько ушел.

– Прямо эпидемия, – буркнул Паппи и сплюнул в траву. Спруилам понадобилось несколько минут, чтобы сложить всю информацию в единую картину. Вначале исчезновение Тэлли, по крайней мере в их понимании, не имело никакой связи с Ковбоем. По всей видимости, они ничего не знали о тайном романе этой парочки. Чандлеры все поняли гораздо раньше Спруилов, но у них было преимущество – об этом уже знал я.

Потихоньку до всех начало доходить реальное положение вещей.

– Думаете, это он ее увез? – спросил мистер Спруил, впадая в панику. Миссис Спруил уже начала всхлипывать, пытаясь сдержать слезы.

– Не знаю, что и думать, – сказал Паппи. Его гораздо больше заботила пропажа грузовика, чем местопребывание Тэлли и Ковбоя.

– Ковбой забрал свои вещи? – спросил отец у Мигеля.

– Si, senor.

– А Тэлли свои вещи забрала? – спросил он у мистера Спруила.

Тот не ответил, и вопрос повис в воздухе, пока Бо не сообщил:

– Да, сэр. Ее сумки нету.

– А что было в этой сумке?

– Одежда и всякое такое. И ее копилка.

Миссис Спруил совсем разревелась. А потом заголосила:

– Ох, моя девочка!

Мне захотелось заползти под дом.

Спруилы сейчас являли собой жалкое зрелище. Головы поникли, плечи опущены, взгляды совсем протухшие. Их любимая Тэлли сбежала с человеком, которого они считали чем‑то вроде полукровки, с темнокожим чужаком из Богом забытых краев. Они были страшно унижены, да еще в нашем присутствии, и это для них было страшно болезненно.

Я тоже был уязвлен. Как она только могла такое сделать?! Мы ж с ней были друзья! Она ко мне относилась как к доверенному человеку, она защищала меня прямо как старшая сестра. Я любил Тэлли, а она удрала с этим отъявленным убийцей!

– Он увез ее! – голосила миссис Спруил. Бо и Дэйл увели ее прочь, оставив здесь только Трота и мистера Спруила – разбираться дальше. Обычно пустой взгляд Трота сейчас сменился выражением замешательства и огромного горя. Тэлли и его всегда защищала. А теперь ее здесь уже не было.

* * *

Мужчины пустились в оживленное обсуждение, что делать дальше. Главной задачей было найти Тэлли и грузовик, пока она далеко не уехала. У нас не было никаких указаний на то, когда именно они сбежали. Они, ясное дело, воспользовались грозой, которая заглушила все звуки. Спруилы ночью не слышали совершенно ничего, ничего, кроме грома и шума дождя, а ведь подъездная дорога проходит всего в восьмидесяти футах от их палаток.

Они могли уехать несколько часов назад, и у них вполне хватило бы времени добраться до Джонсборо или до Мемфиса, даже до Литл‑Рока.

Однако мужчины были настроены оптимистично, полагая, что Тэлли и Ковбоя можно найти, и найти быстро. Мистер Спруил отправился освобождать свой грузовик от веревок и растяжек. Я просил отца разрешить мне ехать с ними, но он сказал «нет». Тогда я пошел к маме, но она тоже держалась твердо.

– Тебе там не место, – сказала она.

Паппи и отец втиснулись на переднее сиденье рядом с мистером Спруилом, и они отъехали, скользя колесами по нашей дороге, пробуксовывая и разбрызгивая жидкую грязь.

А я ушел за силосную яму, в старую, заросшую сорняками коптильню, и сидел там под сгнившей крышей целый час, глядя на падающие передо мной капли дождя. Для меня было большим облегчением, что Ковбой исчез с нашей фермы, я поблагодарил Господа за это в короткой, но искренней молитве. Но это облегчение сводилось на нет разочарованием в Тэлли. Я даже начал ненавидеть ее за то, что она уехала. Я ругал и проклинал ее, пользуясь словами, которым меня научил Рики, и когда я выблевал из себя все скверные слова, которые смог припомнить, то попросил у Господа прощения за это.

И еще я попросил Его защитить Тэлли.

Мужчинам понадобилось два часа, чтобы отыскать Стика Пауэрса. Тот утверждал, что как раз возвращался из офиса шерифа в Джонсборо, но Паппи сказал, что он выглядел так, как будто спал всю последнюю неделю. Стик был просто в восторге, заполучив в свою юрисдикцию такое классное преступление. Кража грузовика у фермера, по нашим представлениям, была всего на ступеньку ниже настоящего убийства, так что Стик сразу включился в работу на всю катушку. Он сообщил по радио во все участки, с которыми смог связаться по своей старой рации, и вскоре большая часть северо‑восточного Арканзаса гудела, обсуждая полученные новости.

По словам Паппи, Стика не очень заботило местонахождение Тэлли. Он сразу понял, что она по доброй воле сбежала с этим мексиканцем, что было с ее стороны низко и вообще безнравственно, но это не было нарушением закона, хотя мистер Спруил все время повторял слово «похищение».

Сомнительно было, что эти любовнички далеко уедут на нашем грузовичке. Они наверняка хотели выбраться за пределы Арканзаса, и Стик решил, что их наиболее вероятным средством транспорта будет автобус. Если они станут голосовать на дороге, то сразу подпадут под подозрение; ни один арканзасский водитель ни в жизнь не станет сажать к себе в машину такого темнокожего типа, как Ковбой, особенно вместе с белой девушкой. «Они наверняка едут сейчас автобусом на север», – заявил Стик.

Когда Паппи рассказал нам это, я вспомнил, что Тэлли говорила о своей мечте уехать в Канаду, подальше от жаркого и влажного климата. Она хотела жить посреди снегов и по какой‑то причине в качестве своего места под солнцем выбрала Монреаль.

Мужчины обсуждали денежные проблемы. Отец занялся арифметикой и подсчитал, что Ковбой на уборке хлопка заработал около четырехсот долларов. Никто, правда, не знал, сколько он отослал домой. Тэлли заработала примерно половину этой суммы и, вероятно, сберегла большую часть. Мы знали, что она покупает для Трота белую краску, но не имели понятия о других ее расходах.

Именно в этот момент рассказа Паппи я хотел облегчить свою душу и открыть правду про Хэнка. Ковбой ведь обобрал его после того, как убил. Было, конечно, невозможно определить, сколько денег, заработанных на сборе хлопка, Хэнк не истратил, но я знал наверняка, что 250 долларов Самсона перекочевали в карман Ковбоя. Я почти проговорился об этом, когда мы сидели за кухонным столом, но слишком сильно боялся. Ковбой сбежал, но его еще могли где‑нибудь поймать.

«Подожди, – сказал я себе. – Просто подожди. Наступит такой момент, когда можно будет снять с себя этот груз».

Что бы там у них ни было с финансами, но было понятно, что у Тэлли и Ковбоя достаточно денег, чтобы долго ехать на автобусе.

А мы были, как обычно, в полном пролете. Произошел быстрый обмен мнениями о том, чем заменить грузовик в случае, если старый так и не будет найден, но это была слишком болезненная тема, чтобы ее обсуждать. Кроме того, при этом присутствовал я.

Мы рано покончили с ленчем, а потом сидели на задней веранде и просто смотрели на дождь.

Date: 2015-12-12; view: 339; Нарушение авторских прав