Осталось 34 ученика

На северной оконечности острова, в противоположной стороне от того места, где в компании четырех трупов находился Кадзуо, над морем нависал крутой утес более двадцати метров высотой. На этом утесе имелась небольшая площадка, покрытая буйной травой. Разбиваясь об утес, волны рождали влажное облако, которое легкий ветерок затем разносил по сторонам.

На самом краю этого утеса бок о бок сидели Сакура Огава (ученица номер 4) и Кадзухико Ямамото (ученик номер 21). Их ноги свисали с края. Правой рукой Сакура нежно держала левую ладонь Кадзухико.

Вокруг валялись их рюкзаки и спортивные сумки, а также компасы. Подобно Кадзуо, который предписал членам своей «семьи» встретиться на южной оконечности острова, Сакура нацарапала на клочке бумаги «северный конец» (совсем рядом с фразой «мы будем убивать друг друга»). Бумажку она затем передала Кадзухико. По крайней мере, им посчастливилось оказаться в противоположной стороне от Кадзуо. Несмотря на жуткие обстоятельства, Сакура и Кадзухико были вполне счастливы уже тем, что оказались вместе. За поясом у Кадзухико имелся кольт «Магнум» калибра.357, но он уже решил в любом случае его не применять.

– Как тихо, – прошептала Сакура. Волосы девочки были довольно коротко подстрижены, а ее прелестное личико буквально светилось легкой улыбкой. Высокая и стройная, Сакура, как всегда, сидела выпрямив спину. Кадзухико прибыл совсем недавно. Пока они обнимались, тело Сакуры дрожало, точно у раненой пташки.

– Да, очень тихо, – отозвался Кадзухико. Если не брать в расчет его слишком широкую переносицу, он был достаточно симпатичным. Затем Кадзухико отвернулся от Сакуры и стал оглядывать широкую панораму. У них под ногами, освещаемое лунным светом, расстилалось черное море. Вдалеке виднелись темные очертания островов, а за ними – длинная полоска земли. На этих мелких островах и длинной полоске земли (судя по всему – острове Хонсю) горели яркие огни. Была уже почти половина четвертого. Большинство людей мирно спали. Или, быть может, кто‑то из детей занимался там поздней ночью, готовясь к вступительным экзаменам в старшие классы. Огни казались страшно далеко, но на самом деле они теперь были еще дальше – в целом мире от двух влюбленных.

Примерно в двухстах метрах от берега Кадзухико заметил черное пятнышко. Похоже, там был один из тех кораблей, о которых упоминал Сакамоти. По его словам, эти суда находились там «затем, чтобы убить всякого, кто попытается сбежать по морю». Хотя во Внутреннем Японском море всегда, даже ночью, происходило оживленное движение, мимо этого острова не прошло ни одного корабля. Правительство временно отменило здесь все транспортные маршруты.

Было холодновато. Кадзухико наконец‑то оторвал глаза от черного пятнышка. Выходя из школы, он уже видел трупы Маюми Тэндо и Ёсио Акамацу. А также незадолго до прибытия сюда слышал далекие выстрелы. Игра началась, и так будет продолжаться до самого конца. Но для них с Сакурой это уже, похоже, никакого значения не имело.

– Спасибо тебе, Кадзухико. – Сакура смотрела на крошечный букетик у себя в левой руке. По пути сюда Кадзухико сорвал несколько похожих на клевер цветочков. На самом верху длинных и тонких стеблей маленькие лепестки были собраны в симпатичные помпончики. Конечно, букетик получился не самый впечатляющий, но ничего лучше он найти не смог.

Кадзухико постарался улыбнуться.

– Пожалуйста.

Сакура долго смотрела на букетик и наконец сказала:

– Значит, мы уже не сможем вернуться домой. Больше не сможем гулять по улицам, есть мороженое и все такое прочее.

– Ну, почему же...

Сакура перебила Кадзухико.

– Сопротивляться бессмысленно. Я точно знаю. Я слышала, что мой отец выступил против правительства, а потом...

Кадзухико вдруг понял, что рука Сакуры дрожит.

– Полиция пришла и убила моего отца. Без всякого предупреждения. Полицейские просто молча вошли и его застрелили. Хотя я была еще совсем маленькой, я прекрасно это помню. Мы были в кухне. Я сидела за столом. Мама крепко меня держала. Пока я росла, я ела за тем же самым столом.

Сакура повернулась к Кадзухико.

– Сопротивляться бессмысленно.

Она впервые рассказала ему об этом инциденте, хотя они уже два года встречались. И даже в первый раз, когда они спали в одной постели, месяц тому назад у нее дома, Сакура об этом не упомянула.

Кадзухико почувствовал, что должен что‑то сказать, но то, на что он в итоге оказался способен, поразило его своей банальностью.

– Должно быть, тебе пришлось тяжело.

Однако Сакура тепло улыбнулась.

– Ты такой добрый, Кадзухико. Такой добрый. Именно это мне больше всего в тебе нравится.

– Ты тоже мне нравишься. Я очень тебя люблю.

Не будь он так косноязычен, Кадзухико сказал бы гораздо больше. Как много значили для него лицо, слова, нежные прикосновения и чистая душа Сакуры. Короче говоря, как она была для него важна. Но Кадзухико не мог облечь свои чувства в слова. Он был всего лишь учеником третьего класса младшей средней школы. Кроме того, сочинения но литературе Кадзухико писал довольно скверно.

– Хорошо. – Сакура закрыла глаза и глубоко вздохнула, словно с облегчением. Затем она сказала: – Я хотела хорошенько позаботиться о том, чтобы мы с тобой увиделись. – Немного помолчав, девочка продолжила: – Страшные вещи случатся на этом острове. Хотя нет. Судя по тому, что ты рассказал, они уже происходят. Еще вчера все мы были друзьями – а теперь собираемся друг друга убивать. – Вложив свои мысли в слова, она снова задрожала. И Кадзухико опять понял это по ее руке.

Сакура одарила его усталой улыбкой, которая выдавала страх и понимание кошмарной иронии судьбы.

– Я бы никогда не смогла этого делать.

Конечно. Сакура была очень добра. Кадзухико не знал никого добрее.

– А кроме того... – снова заговорила Сакура, – мы не сможем вернуться вместе. Даже если один из нас и сможет вернуться, вместе мы уже никогда не будем. Даже если бы... если бы мне суждено было выжить... жизни без тебя я бы не вынесла. А значит...

Сакура умолкла. Кадзухико понял, к чему она ведет. «А значит, я должна покончить с собой, – мысленно продолжил он. – Пока никто до меня не добрался. Здесь, рядом с тобой».

Вместо того чтобы договаривать то, что Кадзухико уже и так за нее додумал, Сакура просто сказала:

– Но ты должен жить.

Кадзухико мрачно улыбнулся, затем сжал ее ладонь и покачал головой.

– Никогда. Я как ты. Даже если бы мне суждено было выжить, жизни без тебя я бы не вынес. Пожалуйста, не оставляй меня одного.

Слезы заструились из глаз Сакуры и навернулись на глаза Кадзухико.

Сакура отвернулась от своего возлюбленного. Затем, вытирая глаза левой рукой, в которой она держала букетик клевера, девочка внезапно спросила:

– Ты видел финальный эпизод телесериала «Сегодня ночью, на том же месте»? Который показывали по четвергам в девять вечера?

Кадзухико кивнул. Упомянутый сериал транслировало государственное телевидение Республики Дальневосточной Азии. Однако этот продукт национального кинопроизводства, рассказ о бурном любовном романе, был очень даже хорош и последние несколько лет лидировал в телевизионных рейтингах.

– Да, я его видел. Ведь ты хотела, чтобы я его посмотрел.

– Верно, хотела. И вот что я подумала...

Пока Сакура говорила, Кадзухико думал о том, что именно так они разговаривали всегда. Неизменно это бывало что‑то вполне обыденное и даже бесцельное, и все же эти беседы несли в себе такую радость. Сакура явно хотела, чтобы все оставалось как было.

И от этой мысли Кадзухико вдруг захотелось плакать.

– Знаешь, мне понравилось, что в конце концов два главных персонажа оказываются вместе. Так и должно было быть. Но я не знаю насчет Мидзуэ, подружки Мики, которую играла Анна Кутагава. Как могла Мидзуэ бросить парня, которого она любила? Я точно знаю, что я пошла бы за ним.

Кадзухико улыбнулся.

– Я знал, что ты так скажешь.

Сакура застенчиво опустила глаза.

– Ничего от тебя не скроешь. – Затем она радостно продолжила: – Я помню, как мы стали одноклассниками. Да, ты был такой высокий и симпатичный. Но больше всего мне понравилось другое, как я тогда подумала: «Этот парень меня поймет. Он поймет всю мою душу».

– Не знаю, как лучше всего об этом сказать... – Уткнув язык в щеку, Кадзухико немного подумал, а затем продолжил: – По‑моему, я почувствовал то же самое.

Он очень хорошо об этом сказал.

Затем Кадзухико наклонился к Сакуре. По‑прежнему держа правую ладонь девочки, другую руку он положил ей на плечо.

Обнявшись, они стали целоваться. Сколько прошло времени? Несколько секунд? Минута? Целая вечность?

Так или иначе, поцелуй закончился. Они услышали шуршание. В кустах позади кто‑то был. Это стало сигналом. Поезд уже отбывал, а потому лучше было занять там свои места.

Сказать больше было нечего. Да, они могли бы попробовать отбиться от незваного гостя. Кадзухико мог бы достать пистолет и прицелиться в того, кто был позади. Но Сакура этого не хотела. Она лишь хотела тихо покинуть этот мир, пока их не засосала жуткая бойня. А для Кадзухико не было ничего важнее его возлюбленной. Здесь не было места компромиссу. Если так хотела нежная душа Сакуры, тогда Кадзухико должен был за ней последовать. Будь он более красноречив, Кадзухико мог бы выразить свои чувства в какой‑то эффектной фразе. Например: «Я должен умереть в ее честь».

Два тела закувыркались в воздухе по ту сторону утеса. Падая в черное море, Сакура и Кадзухико по‑прежнему держались за руки.

Юкиэ Уцуми (ученица номер 2) осторожно высунула голову из кустов. Затаив дыхание, она наблюдала за влюбленными. Юкиэ не намеревалась никому вредить, а потому даже не поняла, что шум от ее движения по кустам стал сигналом к прыжку. Увидев, как парочка номер один в их классе исчезает по ту сторону утеса, Юкиэ испытала страшное потрясение. Волны продолжали негромко разбиваться о крутой утес, а букетик клевера, брошенный Сакурой, так и остался лежать на траве.

Когда Харука Танидзава (ученица номер 12) подошла сзади и спросила, что случилось, Юкиэ даже не смогла ей ответить. Она просто стояла и дрожала.

Date: 2016-02-19; view: 278; Нарушение авторских прав