Минин и Пожарский

О том, какие взгляды на историю нашей страны навязывались в то время печально известным М. Н. Покровским и его учениками, можно судить, почитав вышедшее в 19301931 гг. 1 – е издание Малой советской энциклопедии. Вот, к примеру, статьи посвящённые Минину и Пожарскому:

«Минин‑Сухорук, Кузьма Минич (настоящая фамилия Захарьев‑Сухорукий, ум. 1616), нижегородский купец, один из вождей городской торг. буржуазии – посадских людей – в революц. эпоху Смутного времени; организатор нижегородского ополчения, возглавленного кн. Пожарским, см. (1612); собрал для ополчения значит, пожертвования, участвовал в составлении «окружной грамоты» – воззвания, призывавшего др. города присоединиться к Н.‑Новгороду. Получил звание думного дворянина. Бурж. историография идеализировала М.‑С. как бесклассового борца за единую «матушку Россию» и пыталась сделать из него нац. героя. В 1826 М.‑С. и Пожарскому поставлен памятник в Москве на Красной площади».[99]

«Пожарский, Дмитрий Михайлович (ок. 1578–1642), князь, деятель т. н. Смутного времени, выступивший представителем дворянства («служилых людей») и ставший во главе ополчения, организованного мясником Мининым‑Сухоруком (см.) на деньги богатого купечества. Это ополчение покончило с крестьянской революцией и освободило Москву (1612) от захвативших её поляков, после чего собрался в 1613 земский собор, избравший на царство первого Романова – Михаила. В царствование последнего П. получил ряд крупных земельных пожалований и назначение новгородским воеводой (1628), а в 1636 – начальником Московского судного приказа».[100]

То есть, ополчение Минина и Пожарского, организованное «на деньги богатого купечества» в первую очередь «покончило с крестьянской революцией» и уж попутно освободило Москву от поляков.

Подобный взгляд на события Смутного времени был с готовностью подхвачен тогдашними рифмоплётами:

«Я предлагаю Минина расплавить.

Пожарского. Зачем им пьедестал?

Довольно нам двух лавочников славить.

Их за прилавками Октябрь застал.

Случайно им мы не свернули шею.

Им это было бы подстать.

Подумаешь, они спасли Расею.

А может лучше было б не спасать?»[101]

5 декабря 1930 года на двух полосах газеты «Правда» публикуется стихотворный фельетон Демьяна Бедного «Без пощады», посвященный идущему в это время процессу Промпартии. Казалось бы, причём здесь Минин и Пожарский? Однако «пролетарский поэт» не может упустить случая, чтобы облить грязью русскую историю:

«Нет, над Мининым дивный горит ореол,

Ореол – усмирителя Смуты!

Вот за что воздана ему высшая честь!

У Покровского малые школьники даже,

Ныне могут об этом всю правду прочесть.

Супротив родовой и денежной знати,

Против подлых «верхов» шли с грозою «низы»

Стали «лучших людей» холопы «имати».

Увидали купцы, что, уйдя на полати,

Не уйти от грозы:

Их нещадно холопы «хваташа

И в тюрьмы меташа»,

Не жалели для них ни кнутов, ни лозы.

Испугались тузы,

Заметались повсюду купцы‑горожане,

Не одни только нижегородцы‑волжане.

Нарастал, словом, этакий ком.

Тогдашние охотнорядцы

И старообрядцы,

Купцы‑мясники Да кабацкие откупщики,

Очутясь под холопьим обухом,

Прониклися патриотическим духом

И давай капитал для похода сколачивать,

Сверх‑военный, точнее, налог собирать,

Чтоб нескудно оплачивать Дворянскую рать,

Потому что не дай им, дворянам‑то, платы,

И мечи побросают, и латы!

Нет Минина «жертва» была не напрасной,

Купец заслужил на бессмертье патент,

И маячит доселе на площади Красной,

Самый подлый, какой может быть монумент!

Крепкий Минин стоит раскорякой,

Перед дворянским кривлякой,

Голоштанным воякой,

Подряжая вояку на роль палача.

И – всем видом своим – оголтело крича:

– В поход князь! На кремль! Перед нами добыча!

Кричит с пятернёю одной у меча,

А другой пятернёю купецкою тыча,

На гранитный надгробный шатёр Ильича!!!»[102]

Однако на этот раз русофобствующий рифмоплёт неожиданно получил отпор. 6 декабря 1930 года его фельетоны были обсуждены на заседании Секретариата ЦК ВКП(б). В специальном постановлении по поводу этих позорных публикаций говорилось:

«ЦК обращает внимание редакции «Правды» и «Известий», что за последнее время в фельетонах тов. Демьяна Бедного стали появляться фальшивые нотки, выразившиеся в огульном охаивании «России» и «русского» (стихотворения «Слезай с печки», «Без пощады») и объявлении «лени» и «сидения на печке» чуть ни национальной чертой русских («Слезай с печки»)».[103]

Перетрусивший поэт пишет 8 декабря письмо И. В. Сталину, в котором уверяет вождя, что всё написанное им соответствует линии ЦК. В своём ответе от 12 декабря 1930 года Сталин разъяснил Демьяну Бедному, в чём заключается его ошибка:

«В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее. Таковы Ваши «Слезай с печки» и «Без пощады». Такова Ваша «Перерва», которую прочитал сегодня по совету т. Молотова.

Весь мир признаёт теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию… Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих, как признанному своему вождю… Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительную историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной, существовала ещё Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых… Всё это вселяет (не может не вселять!) в сердце русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способное двигать горами, способное творить чудеса.

А Вы? Вместо того, чтобы осмыслить этот величайший в истории революции процесс и подняться на высоту задач певца передового пролетариата, ушли куда‑то в лощину и, запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из «Домостроя», стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную «Перерву», что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата».[104]

Как отмечает историк B.C. Брачев, «постановление Секретариата ЦК ВКП(б) от 6 декабря 1930 года было одним из первых сигналов того, что положение И. В. Сталина в руководстве страной укрепилось и безудержному поношению космополитами‑интернационалистами всего русского скоро будет положен конец». [105]

Особенно наглядно поворот к русскому патриотизму проявился во второй половине 1930‑х годов. Вот статья про Минина из 2‑го издания Малой советской энциклопедии:

«Минин‑Сухорук, Кузьма Минич (настоящая фамилия – Захарьев‑Сухорукий, ум. 1616) – нижегородский купец, земский староста и начальник судных дел посадских людей Нижнего Новгорода; организатор второго (1612) нижегородского ополчения, направленного против поляков, захвативших в то время Москву и укрепившихся в ней. М.‑С. собрал для ополчения значительные пожертвования и участвовал в составлении «окружной грамоты», призывавшей другие города присоединиться к Н.‑Новгороду. Ополчение было возглавлено князем Пожарским. М.‑С. же участвовал в руководстве и ведал хозяйственной частью. Осенью 1612 ополчение выбило поляков из Москвы. М.‑С. и Пожарскому поставлен памятник в Москве на Красной площади».[106]

Ещё сильнее видна разница с 1‑м изданием в статье про Пожарского:

«Пожарский, Дмитрий Михайлович, князь (около 1578–1642) – выдающийся военный и политический деятель т. н. «Смутного времени», возглавивший вместе с Кузьмой Мининым борьбу русского народа против польской интервенции нач. 17 в. В грамоте, пожалованной П., сказано: «Стоял в твёрдости разума своего крепко и непоколебимо безо всякой шатости». В марте 1611, когда поляки, захватившие Кремль, начали нападать на русских, П. при помощи пушкарей отбил вылазку поляков и загнал их в Китай‑город. В этом сражении Пожарский был ранен; находился на излечении в своей вотчине в селе Пурехе близ Балахны Нижегородской губернии. По призыву нижегородского земского старосты Кузьмы Минина в октябре 1611 весь русский народ поднялся на борьбу с польскими интервентами, хозяйничавшими на Руси, грабившими население, разрушавшими памятники культуры, захватившими московскую казну. Нижегородцы, желая найти «честного мужа, которому заобычно ратное дело» и который «в измене не явился», остановились на П. К Нижнему Новгороду присоединились другие города (от Казани до Коломны). П. был всенародно избран военным предводителем народного ополчения, выступившего против польских захватчиков. К ноябрю 1611 П. приехал в Нижний Новгород и начал организацию войска. Весной 1612 П. двинулся к Ярославлю. Военное обучение ополченцы проходили под Ярославлем; здесь к ополчению присоединились северные города и сложилось новое правительство. П. писался «у ратных и земских дел по избранию всех чинов людей Московского государства». Из Ярославля ополчение летом 1612 двинулось к Москве, где засели поляки. Одновременно часть ратных людей П. послал на Белоозёро, чтобы защитить Русь от нападения шведов, засевших в Новгороде. Приближение народного ополчения под предводительством П. к Москве вызвало переполох в стане интервентов. Часть их бежала, но большинство осталось в Кремле, решив выдержать осаду. На помощь польскому гарнизону подходил с войском и провиантом гетман Хоткевич. После жестокой битвы войско Хоткевича было разбито, народное ополчение вошло в Москву. Осада затянулась. На предложение сдаться интервенты, надеясь на приближавшуюся к ним помощь польского короля Сигизмунда, прислали высокомерный и хвастливый ответ: «Мы не закрываем от вас стен; добывайте их, если они вам нужны… лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам твоих людей. Пусть хлоп по‑прежнему возделывает землю, поп пусть знает церковь, Козьмы пусть занимаются своей торговлею, – царству тогда лучше будет, нежели теперь при твоём управлении». 22/Х 1612 русские приступом взяли Китай‑город, а затем и Кремль. Москва была освобождена от интервентов. Русский народ в течение 1612‑13 освободил всю свою родину от иноземных захватчиков – поляков и шведов, лишь Финское побережье и Новгород с окрестностями ещё на некоторое время оставались в руках шведов. В царствование Михаила Романова П. получил земельные пожалования, но непосредственно к власти не допускался, в виду «захудалости его рода»».[107]

Date: 2016-02-19; view: 442; Нарушение авторских прав