Я — жизнь

(предисловие научного редактора)

Десять лет с лишним разделяют выход этой книги на французском языке и встречу с ней русскоязычного читателя. Капля — в океане истории человечества. Целая эпоха в живой человеческой жизни, которой и посвящена эта книга.

Фрасуаза Дольто — врач и психоаналитик не только по профессии, но и — что гораздо более важно — от Господа Бога. Она была пионером в открытии тех областей человеческой и детской психологии, которые одним уже кажутся банальностью, а другим и сегодня видятся как фантазия, мираж, непозволительно-опасное заблуждение или зло­козненные бредни; впрочем, оценки подобного рода — дело вкуса: каждый имеет право на собственное суждение и это непредосудительно до той черты, за которой суждение становится осуждением. Во всяком случае, во Франции трудно найти врача, психолога, психоаналитика, воспитателя, которым это имя было бы незнакомо. Ей было 5-6 пет, когда ничего еще не зная ни о маленькой книжке немецкого педиатра А. Черни «Врач как воспитатель ребенка», ни, тем более, о своем старшем современнике — враче и педагоге Януше Корчаке, она решила, что станет врачом-воспитателем — тем, кто предупреждает и лечит болезни, вызываемые воспитанием. Эта книга, написанная, когда доктору Дольто было уже за семьдесят, итог и эстафета од­новременно. Она написана с той страстной профессиональной за­интересованностью, которую большинство людей теряет, пережив пе­риод профессиональной молодости. И с той умудренностью, которая дается не просто паспортным возрастом, но десятилетиями искреннего и истового служения своему делу. И с той открытой естественностью, которая позволяет развивать собственную мысль, не оглядываясь на возможные толки и кривотолки — как спокойно, без комплексов быть человеком своего роста, хотя на взгляд одних он чересчур велик, а других — чересчур мал. Поэтому любое предисловие, на­правляющее восприятие книги в то или иное русло, было бы насилием над тем диалогом, который возникает между читателем и автором.

Но о некоторых вещах я чувствую себя обязанным сказать.

Долго бывший у нас в стране «закрытым» — психоанализ часто представляется лечебным методом, школой психотерапии. Во Франции это не так: психоанализ — это психоанализ, а психотерапия —

это психотерапия. Психотерапия лечит, а психоанализ помогает че­ловеку открыть и понять место явления, называемого переносом, в его и других людей жизни, в культуре, в истории. Честно говоря, я не думаю, что граница между ними в действительности прочерчена так четко, как это видят мои французские друзья и коллеги. Но то, что во Франции психоанализ — факт прежде всего культуры, несомненно. Психоаналитические книги читаются если не всеми, то очень многими, да и пишутся отнюдь не для «избранных» — про­фессионалов или интеллектуалов, а для людей вообще. И язык пси­хоанализа — его термины, понятия с нюансами их смыслов и значений — это не «птичий язык», знакомый разве что поющим на нем птицам: читатель и автор существуют в общем языковом пространстве. Иное дело — в России, где и само слово «психоанализ» долго было то ли ругательством, то ли политическим ярлыком: между автором и читателем может возникнуть языковая пропасть. Это обус­ловило большое количество разъясняющих сносок: достаточно под­готовленному читателю они не помешают, но многим могут помочь не метаться между текстом и словарями. Кто-то, возможно, захочет прежде чем взяться за чтение, познакомиться хотя бы в общих чертах с психоанализом — и будет прав, как, впрочем, и тот, кто, прочтя книгу, заинтересуется психоанализом. У каждого свои пути...

Психоанализ — не раздел медицины, расклеивающий диагности­ческие ярлыки, и не следственный метод, выводящий на чистую воду наше злоумышленное подсознание. Если на каждом шагу чув­ствовать себя уличенным в чем-то дурном или запретном и с пеной у рта доказывать свою чистоту — а именно это обычно и делает наше сознание при встрече с подсознанием, то книгу просто не­возможно будет читать. Не раз и не два читатель будет вынужден напоминать себе, что наряду с трапезами существует и пищеварение, что у здания нашей жизни есть не только прекрасный фасад и выходящие в тихий солнечный сквер окна, но и пыльные чердаки, осклизлые сваи, канализационные трубы, заброшенные и, возможно, населенные не слишком приятными для нас существами подвалы, — и все это тоже мы. Наш выбор лишь в том, чтобы знать или не знать об их существовании, поддерживать их в возможном порядке или нет, расти и развиваться при этом как личности или метаться в ограниченном нашими комплексами кругу.

Наконец, это книга не только психоаналитическая, но и гума­нистическая — лежащая в русле гуманистической психологии, ро­ждение которой связано с именами теперь уже хорошо знакомых российскому читателю Карла Роджерса, Абрахама Маслоу, Ролло Мэя и других замечательных психологов, чьими усилиями психология

повернулась к человеку и стала служить не только наукам о Человеке как виде, больному или каким-то специальным интересам (профес­сиональный отбор или различные специальные сферы деятельности — спорт, обучение, реклама, космонавтика и др.), а вот этому конк­ретному живому человеку — взрослому или ребенку. Для этой пси­хологии детство — не подготовка к жизни, а сама жизнь, и ребенок — не будущий человек, а просто человек, обладающий свободой быть и стать, правом быть понятым и принятым другими, способностью принимать и понимать других, совершать ответственные выборы, строить свои отношения со взрослыми не как со своими хозяевами или менторами, а как с равноправными, хотя и не оди­наковыми, партнерами по жизни. Для Франсуазы Дольто дети — это не те «недоразвитые взрослые»,за которых мы ответственны, но человеческие существа, перед которыми мы ответственны. Мы не в состоянии отменить смерть, многие болезни, природные и семейные катастрофы... Но мы должны и можем жить с детьми и переживать жизнь вместе так, чтобы развитие их собственной жизни не пре­рывалось и не уродовалось этими испытаниями, чтобы они становились частью школы жизни. Именно это помогает отодвинуть или преодолеть смерть, предупреждать болезни и совладать с ними, избегать бес­цельного риска и разрешать конфликты. Книга Франсуазы Дольто — об этом: о Жизни, которая, по словам Альберта Швейцера, «желает жить среди Жизни, желающей жить». Будем мы называть это желание жизненной силой, космической энергией. Святым Духом, либидо или как-нибудь иначе — вопрос нашего мировоззрения и научных привязанностей. Выражается это желание звуком, жестом, вздохом, пе­реживанием — оно и есть Слово, без которого нет ни Дела, ни самой жизни. Оно не может быть подсказано и разъяснено кем-то со стороны. Но у нас есть способность и возможность слышать и пытаться понять его. Сегодня — вместе с Франсуазой Дольто.

Виктор КАГАН, доктор медицинских наук, президент Санкт-Петербургской Ассоциации гуманистической психологии.

Date: 2016-02-19; view: 280; Нарушение авторских прав