ГЛАВА 7. Субботние вечера (то есть, субботние утра по-вампирски) в Доме Ночи обычно проходят сонно

Субботние вечера (то есть, субботние утра по-вампирски) в Доме Ночи обычно проходят сонно. Нечесаные девчонки бродят по корпусу в пижамах и без макияжа, лениво чавкают хлопьями и холодным попкорном и смотрят сериалы на огромных плоских экранах в холле. Поэтому неудивительно, что Шони и Эрин ошалело уставились на меня, когда я, полностью одетая, с батончиком мюсли и банкой колы (не диетической, разумеется) в руках встала между ними и экраном телика.

— Что с тобой? — спросила Эрин.

— Ты чего такая бодрая? — поразилась Шони.

— Во-во, бодриться в такую рань вредно для здоровья, — поддержала Эрин.

— Точно, Близняшка. Запасы бодрости в организме строго ограничены. Истратишь все с утра, а к вечеру будешь еле ноги таскать, — глубокомысленно подытожила Шони.

— Я не бодрая. Я просто деловая, — заверила я, воспользовавшись паузой в наставлениях. — Мне нужно в медиатеку, хочу поискать кое-какие материалы для ритуала. — И опять я почти не соврала. Просто не уточнила, что меня интересует не ритуал Полнолуния, а снятие заклятия с немертвой Стиви Рей. — Пока я буду там торчать, разыщите, пожалуйста, Дэмьена и Эрика и скажите им, что мы все встречаемся под дубом в… — я посмотрела на часы. — Так, сейчас у нас половина шестого. Думаю, я освобожусь часам к семи. Значит, в семь пятнадцать, идет?

— Угу, — закивали Близняшки.

— А по какому поводу общий сбор? — поинтересовалась Эрин.

— Черт, забыла вас предупредить! Эрик будет представлять Землю на завтрашнем ритуале, — выпалила я, проглотив ком в горле. Близняшки опустили глаза. Что поделать, мы все тосковали по Стиви Рей, даже те, кто считал ее умершей. — Эрик хочет потренироваться перед церемонией, он ведь никогда раньше этого не делал. Вы же знаете, в отличие от нас всех, у него нет власти над стихиями. Вот мы и решили, что…

— Ага, нормально, — буркнули Близняшки.

— Стиви Рей огорчилась бы, если бы узнала, что мы сорвали ритуал из-за того, что грустим о ней, — выдавила я. — Она бы сказала: «Сделайте все, как следует, и не вздумайте выставить себя на посмешище!»

Близняшки криво улыбнулись.

— Мы придем, — пообещала Шони.

— Вот и отлично! А потом все вместе отправимся смотреть «Триста спартанцев»!

На этот раз они заулыбались вовсю.

— Да, и не забудьте захватить все нужные свечи!

— Не забудем, — ответила Эрин.

— Спасибо.

— Эй, Зет! — догнал меня у дверей звонкий голос Шони.

Я остановилась и обернулась к ним.

— Классные сапожки, — улыбнулась Эрин.

Я с довольной ухмылкой выставила вперед ногу. Что и говорить, сегодня я как следует подготовилась к выходу в свет! Закатала до колен джинсы, выставив на всеобще обозрение разноцветные елочки, вышитые по краю голенища. Надела нежнейший шарфик Дэмьена со снеговичками. Про ожерелье я уже не говорю, оно теперь всегда будет на мне. Девчонки, сидевшие на диванчике возле двери, восхищенно заахали, любуясь моими сапожками, и я заметила, как Близняшки самодовольно переглянулись.

— Это мне Близняшки подарили на день рождения! — похвасталась я девочкам, но так, чтобы услышали Шони и Эрин. Близняшки радостно заерзали и послали мне воздушные поцелуи.

Жуя на ходу батончик мюсли, я направилась по коридорам в медиатеку, расположенную в главном здании школы. Как ни странно, предстоящий ритуал совершенно перестал меня тревожить. Конечно, мне будет непросто смириться с отсутствием Стиви Рей, но вокруг будут друзья. Мы все еще вместе, хотя нас стало на одну меньше.

В это утро школа выглядела совсем опустевшей. Что ж, Рождество есть Рождество. Вообще-то, недолетки должны постоянно находиться поблизости от взрослых вампиров, но сегодня, ради праздника, ученикам разрешили провести целый день вне школьных стен.

(Дело в том, что взрослые вампиры выделяют некие феромоны, которые принимают участие в процессе Превращения недолетки во взрослого вампира. Вот почему нам всем жизненно необходим физический контакт со взрослыми. Если разлучить недолетку с вампирами, процесс Превращения будет нарушен, и наступит смерть.) Короче говоря, сегодня большая часть учеников праздновала Рождество в своих человеческих семьях.

В медиатеке, разумеется, не было ни души, но мне не пришлось беспокоиться о замках или сигнализации. Это все осталось в прошлом, в обычной школе. Потрясающая способность читать мысли и узнавать правду заменяет вампирам замки и запреты. В Доме Ночи, волей-неволей научишься быть паинькой и подчиняться правилам. Честно сказать, я сама не знаю, что бывает с теми, у кого хватит дури отколоть что-нибудь по-настоящему нехорошее.

Ясно одно — тут с со закоренелыми (хи-хи, я сказала «закоренелый»! Сказывается влияние Дэмьена!) нарушителями поступают не как в обычной школе. Ходят слухи, что их могут даже исключить из Дома Ночи на разные сроки. Сами понимаете, чем такое наказание может обернуться для не завершившего свое Превращение недолетки. Вдали от школы мы болеем, заходимся кашлем и даже можем умереть, захлебнувшись собственной кровью.

Так что с взрослыми здесь лучше не ссориться. Это только я такая умная, умудрилась перейти дорогу самой Неферет, Верховной жрице Дома Ночи! Представляете, как мне тяжело приходится? Признаю, иногда быть Зои Редберд совсем неплохо — например, когда Эрик меня целует или я тусуюсь с друзьями — но в основном моя жизнь состоит из сплошных тревог и страхов. А Эрик еще удивляется, что я веду себя, как сумасшедшая! Спятишь тут…

Так я размышляла, перебирая пыльные тома в метафизическом отделе медиатеки, целиком посвященном сверхъестественным явлениям. (Как вы, наверное, догадались, книг тут немерено!)

Дело продвигалось медленно, ведь я намеренно отказалась от поисков по компьютерному каталогу. Не хватало только оставить после себя электронный след, откровенно сообщающий всем заинтересованным лицам: Зои Редберд ищет информацию о недолетках, которые умерли и после смерти были превращены в кровожадных монстров чарами Верховной жрицы — зловещей манипуляторши, исполняющей свой ужасный, но до сих пор никому не известный Злобный Генеральный План!

Больше часа я корпела над всей этой ерундой, но ни на шаг не продвинулась к цели. Как бы так исхитриться, чтобы привлечь к работе Дэмьена? Он у нас ужасно умный, быстро читает и отлично умеет добывать информацию…

Зажав под локтем огромный том «Ритуалы для исцеления духа и тела», я встала на цыпочки и потянулась к стоящему на верхней полке толстенному фолианту в древнем, как сама земля, кожаном переплете, под названием «Чары и ритуалы для злоборчества», когда чья-то сильная рука возникла над моей головой и с легкостью сняла книгу с полки.

Я обернулась — и чуть не врезалась лбом в грудь Лорена Блейка.

— Злоборчество? Какой необычный выбор!

Он стоял так близко, что я запаниковала.

— Вы же меня знаете! (Фиг он меня знает, но неважно!) Предупрежден — значит вооружен.

Лорен непонимающе сдвинул брови.

— Готовишься к нападению зла?

— Нет! — с излишней поспешностью выпалила я. Потом попробовала беззаботно рассмеяться, но у меня ничего не получилось. Впрочем, не удивительно. Чего-чего, а забот у меня хватало! — Разве два месяца тому назад кто-нибудь думал, что Афродита не сможет совладать с бандой кровожадных вампирских призраков? А ведь так все и вышло. Вот я и решила, что предусмотрительность лишней не бывает.

— Весьма разумно. Значит, ты не ищешь оружие для борьбы с конкретным злом?

Странно, чего это он так на меня уставился? Просто впился глазами в глаза, словно хочет заглянуть мне в голову!

— Нет! — легкомысленно хохотнула я. — Просто стараюсь быть достойной предводительницей Дочерей Тьмы.

Лорен внимательно посмотрел на книги у меня в руках.

— Кстати, ты знаешь, что все эти ритуалы под силу только взрослым вампирам? Мне не хотелось портить тебе настроение, но ты прекрасно знаешь, что если недолетка заболевает, причина этому может быть только одна — его организм отвергает Превращение. Дальше наступает смерть. Это очень печально, но такова жизнь. Скажи, ты не заболела? — участливо спросил он.

— Да нет, черт побери, с чего вы взяли? — торопливо выпалила я. — Я отлично себя чувствую! Просто… — я замялась, соображая, что бы такое придумать. Внезапно меня осенило: — Мне немножко стыдно в этом признаваться, но я хочу побольше читать, чтобы в будущем стать хорошей Верховной жрицей!

Лорен снисходительно улыбнулся.

— Чего же тут стыдиться? Ты не похожа на безмозглых женщин, которые считают чтение и образование позором.

Щеки мои вспыхнули от удовольствия. Лорен только что назвал меня женщиной! Не девочкой, не недолеткой — женщиной! Почему рядом с ним я всегда чувствую себя такой взрослой, такой женственной?

— Да нет, речь не об этом. Просто с моей стороны очень самонадеянно считать, будто я когда-нибудь действительно стану Верховной жрицей! Вот поэтому и стыдно.

— Ты слишком строга к себе, Зои. Я не вижу в твоих словах ничего, кроме здравого смысла и вполне оправданной уверенности в своих силах. — Его улыбка стала такой теплой, что меня бросило в жар. — Меня всегда привлекали уверенные в себе женщины.

От таких слов у меня закружилась голова, и сами собой поджались пальцы на ногах. Я женщина! И даже привлекательная!

— Ты ведь даже не представляешь, до чего ты особенная, Зои Редберд! Ты уникальная. Ты не похожа на остальных недолеток. Никто в этой школе не может с тобой сравниться. Ты — настоящая богиня среди тех, кто возомнил себя полубогами.

Я заворожено слушала его. Никто никогда не говорил мне таких слов! Когда рука Лорена нежно коснулась моей щеки, задержавшись на татуировках, обрамлявших глаза, мне показалось, что я сейчас растаю и облачком испарюсь среди книжных шкафов.

— «И долго мне, лишенному ума, казался раем ад, а светом — тьма…»

— Это стихи? — услышала я свой далекий голос. От прикосновений Лорена все мое тело трепетало и в голове гудело, но я все равно узнала в глубоком голосе вампира тот завораживающий ритм, с которым он всегда читал стихи.

— Это великий Шекспир, — прошептал Лорен, лаская большим пальцем татуировки на моих скулах. — Строки одного из сонетов, посвященного загадочной Темной Леди, единственной и величайшей любви гения. Всем известно, что Шекспир был вампиром. Считается, что его избранницей стала юная девушка, которая была Помечена, но умерла, не завершив Превращения.

— Насколько мне известно, взрослым вампирам запрещено влюбляться в недолеток.

Мы стояли так близко, что Лорен прекрасно расслышал мой слабый шепот.

— Так оно и есть. Строжайше запрещено. Но иногда между двумя существами зарождается такое чувство, над которым не властны ни законы, ни возраст, ни условности. Настоящая любовь не знает границ, Зои Редберд. Скажи, ты веришь в это?

«Это он говорит о нас!»Мы стояли друг против друга, но я уже перестала быть самой собой. Я растворилась в Лорене. Синяя татуировка, состоявшая из резких косых линий, похожих на грозные молнии, великолепно оттеняла черноту его волос и глаз. Он был так невероятно красив и настолько старше меня, что я совершенно потеряла голову. Меня страшно влекло к нему, и в то же время я была до смерти напугана, потому что чувствовала — эта игра намного превосходит мой жизненный опыт, и, вступив в нее, я полностью потеряю контроль над ситуацией.

Но ведь я верила в великую любовь! Конечно же, Лорен прав — наше взаимное притяжение давно вышло за рамки обычных отношений между взрослым вампиром и недолеткой! Это так очевидно, что даже Эрик заметил. Значит, это и есть настоящая любовь? И теперь мы с Лореном — как Шекспир и его Темная Леди? Как я могла до сих пор не чувствовать этого?

Эрик… Чувство вины на миг отрезвило меня. Он бы умер, если бы увидел, чем я тут занимаюсь! Мне стало стыдно, но в тот же миг в голове промелькнула гнусная мыслишка: «Эрик ничего не видит, и никогда ни о чем не узнает».

Я судорожно втянула в себя воздух и пролепетала:

— Д-да. Я верю в такую любовь. А вы?

— Только что поверил.

Почему он улыбается так печально? Эта улыбка сделала лицо Лорена таким юным, таким красивым и беззащитным, что я совершенно забыла о чувстве вины перед Эриком. Причем тут вообще Эрик? Сейчас мне хотелось крепко-крепко обнять Лорена и сказать ему, что все будет хорошо. Я не причиню ему боли!

Но едва я решилась сделать шаг к Лорену, как он сказал нечто такое, от чего у меня просто земля ушла из-под ног.

— Я вернулся вчера только потому, что знал о твоем дне рождения.

Я захлопала глазами, как сломанная кукла.

— Знали?

Он кивнул, продолжая поглаживать мою щеку.

— Я как раз искал тебя, когда наткнулся на вас с Эриком. — Глаза его потемнели, а глубокий голос зазвучал резко. — Мне было больно смотреть, как он тебя тискает.

Я застыла с разинутым ртом. Что тут ответишь? Мне было стыдно, что Лорен вчера застал нас с Эриком. С другой стороны, чего мне было стыдиться? Мы не делали ничего нехорошего. В конце концов, Эрик мой парень, и какое Лорену дело до того, чем мы занимаемся наедине? Но сейчас, когда я смотрела в глаза Лорена, мне вдруг захотелось, чтобы это стало его делом.

Наверное, он все-таки прочел мои мысли, потому что вдруг отдернул руку от моей щеки и отвел глаза.

— Я понимаю. У меня нет никакого права ревновать тебя к Эрику. Это не мое дело.

До сих пор не знаю, что тогда со мной произошло. Помню только, что я протянула руку и повернула его лицо к себе, чтобы заглянуть в глаза.

— Вы хотите иметь такое право?

— Безумно! — не задумываясь, ответил Лорен. Потом выронил книгу, которую до сих пор держал в руках и взял мое лицо в свои ладони, касаясь большими пальцами губ. — Теперь моя очередь целовать именинницу.

И он накрыл мои губы своими, словно ставил клеймо на мое тело и душу. Честное слово, именно это я в тот момент и почувствовала.

Конечно, Эрик отлично целуется. Что касается Хита, то с ним мы целовались с тех пор, как он учился в четвертом, а я в третьем классе. Поцелуи Хита всегда были милыми и до боли знакомыми. Но Лорен был мужчиной, понимаете? В его поцелуе не были следа мальчишеской неловкости, к которой я привыкла. Его губы и язык сами знали, чего хотят, и умели этого добиться. Что касается меня, то во мне опять произошла странная перемена. Целуя Лорена, я перестала быть девчонкой. Я чувствовала себя женщиной — взрослой, зрелой и могущественной, которая тоже знает, чего хочет и умеет добиваться своего.

Мы оба тяжело дышали, когда оторвались друг от друга. Потом, не выпуская из рук моего лица, Лорен чуть отстранился, чтобы лучше видеть меня.

— Прости. Я не должен был этого делать, — прошептал он.

— Я знаю, — как взрослая, сказала я, продолжая смотреть ему в глаза. Под мышкой у меня по-прежнему была зажата книга ритуальных заклинаний, но свободную руку я уже успела положить на грудь Лорена.

Я чувствовала себя всесильной женщиной, настоящей жрицей любви. Медленно, очень медленно, я скользнула пальцами под воротник его пуловера и коснулась голой кожи. Лорен задрожал, и я с наслаждением почувствовала ответную дрожь в своем теле.

— Нам будет очень сложно, — сказал Лорен.

— Я знаю, — повторила я.

— Но меня это не остановит.

— Меня тоже.

— Никто не должен знать о нас с тобой. По крайней мере, пока.

— Хорошо, — кивнула я, чтобы не выдать своей растерянности. Честное слово, я пока не знала, что именно нам придется скрывать. Так почему тогда от его просьбы у меня неприятно похолодело в животе?

Лорен снова поцеловал меня. На этот раз губы его были такими теплыми, сладкими и восхитительно нежными, что холод у меня в желудке исчез без следа.

— Чуть не забыл, — прошептал Лорен мне в губы. — У меня тоже есть для тебя подарок. — Он торопливо поцеловал меня и выудил из кармана черных брюк крошечную золотую коробочку из ювелирного магазина. Он поднес ее мне на ладони и сказал: — С днем рождения, Зои.

Сердце мое птицей забилось в груди, когда я взяла в руки коробочку. Дрожащими пальцами я открыла крышку — и чуть не завизжала.

— О, Богиня! Какая прелесть!

На бархатной подушечке сияющей сказкой сверкали бриллиантовые сережки-гвоздики. Не огромные вульгарные бриллиантищи, а маленькие, изящные, но такие чистые и ослепительные, что на них было больно смотреть.

На миг перед глазами у меня всплыла застенчивая улыбка Эрика, с которой он дарил мне свое ожерелье со снеговиком, а потом еще не совсем уснувшая совесть строгим бабушкиным голосом напомнила, что ни в коем случае нельзя принимать от мужчины такой дорогой подарок. Но тут Лорен снова заговорил — и я забыла и об Эрике, и о бабушке.

— Они напомнили мне тебя — такие же совершенные, утонченные и блестящие.

Значит, он видит меня такой? Ой, ну никогда бы не подумала! В таком случае, я просто обязана принять эти серьги, иначе будет невежливо.

— Ах, Лорен! У меня никогда не было ничего прекраснее!

Я прильнула к нему и запрокинула лицо, а он наклонился, обнял меня и поцеловал так страстно, что у меня чуть голова не раскололась.

— Ну же, примерь их, — прошептал Лорен, пока я пыталась отдышаться после поцелуя.

К счастью, с утра я не надела свои серьги, поэтому мгновенно нацепила обновку.

— В читальном зале висит прекрасное старое зеркало. Только такая рама достойна твоей красоты. Подойди к нему.

Мы поставили книги на полку, а потом Лорен взял меня за руку и провел в уютный уголок медиатеки, где стоял большой мягкий диван и два кресла.

На стене перед диваном висело большое старинное зеркало в золотой раме. Лорен подвел меня к нему, встал у меня за спиной и положил руки мне на плечи, так что мы оба отразились в потускневшей глади старинного стекла. Я заложила за уши свои густые темные волосы и покрутила головой, чтобы мерцающий газовый свет заиграл на бриллиантовых гранях.

— Какие красивые, — благоговейно прошептала я.

Лорен крепко сжал мои плечи и повернул меня к себе.

— Совсем как ты, — сказал он и, не отрывая взгляда от зеркала, склонился к моему украшенному бриллиантом уху: — Мне кажется, ты сегодня уже достаточно поработала, пора бы и отдохнуть. Идем ко мне в комнату?

Словно во сне, я смотрела в зеркало и видела, как веки мои томно опустились, и как я, изогнувшись, подставила шею под поцелуи Лорена. Вот его губы скользнули по татуировке вниз, к плечу…

И тут до меня вдруг дошло, что он мне предлагает. Лорен хочет, чтобы мы пошли к нему и занялись любовью! Стоп-стоп... кажется, я что-то упустила. Как-то все очень быстро завертелось. Я не хочу заниматься сексом! Нет, то есть, хочу… Теоретически. В будущем. Но вот так взять и подарить свою невинность этому невероятно сексуальному, красивому и опытному мужчине… Да еще прямо сейчас! Сегодня! Я сглотнула и неловко вырвалась из рук Лорена.

— Я… я… Я не могу. — Пока я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь нормальную причину, которая не покажется Лорену жалким детским лепетом, старинные напольные часы, стоящие возле дивана, громко отсчитали семь ударов. Какое облегчение!

— Я не могу, ровно в четверть восьмого у меня назначена встреча с Шони, Эрин… короче, с членами Совета Старост. Мы должны отрепетировать завтрашнюю церемонию.

Лорен улыбнулся.

— Ну конечно. Ты у нас маленькая, но очень ответственная хозяйка Дочерей Тьмы. Значит, отложим до следующего раза. — Он подошел ко мне, и я приготовилась к новому поцелую, но на этот раз Лорен лишь легонько прикоснулся к моим татуировкам. Так почему тогда у меня сладкая дрожь пробежала по всему телу, и перехватило дыхание? — Если передумаешь, то я буду у себя наверху. Знаешь, где это?

Я кивнула, не в силах выговорить ни слова. Вся школа знала, что наш знаменитый лауреат занимает весь третий этаж профессорского корпуса. Сто тысяч раз я слышала, как Близняшки строили планы упаковать друг друга в подарочную бумагу, перевязать бантиками, как посылки, и доставить к порогу «амурных апартаментов», как они выражаются.

— Отлично. И знай, что даже если ты окажешься столь жестока, что не придешь утешить меня в моем одиночестве, я все равно буду думать о тебе.

Только когда он повернулся и направился к выходу из медиатеки, ко мне вернулся голос.

— Честное слово, я не могу прийти! А где я вас снова увижу?

Лорен обернулся и улыбнулся мне медленной сексуальной улыбкой.

— Не беспокойся, моя маленькая Верховная жрица. Я сам тебя найду.

Ноги у меня подкосились, и я рухнула на диван.

Коленки дрожали, сердце колотилось так, что грудь разболелась. Я подняла дрожащую руку, коснулась бриллиантовой сережки — и невольно вздрогнула. Эти серьги не были похожи на милого снеговика, жемчужным упреком висевшего у меня на шее, и на веселый серебряный браслет на запястье. Подарки Хита и Эрика были теплыми. От сережек же веяло ледяным холодом. Я задрожала и уткнулась лицом в ладони.

— Кажется, я все-таки стала шлюхой.