История третьего ребенка

Рассказано Пятнистым Козлом из Дома Обсидиана (Мадидину) Моя мать не собиралась беременеть мной, Она была слишком ленива, чтобы сделать аборт, И мое первое имя было Неосторожность.

Она была из Дома Обсидиана, Из города Мадидину, А дом ее назывался Пятнистые Камни.

Жители Мадидину похожи на гравий, Похожи на песок, Похожи на бедную почву.

Отец мой был из Дома Синей Глины, Он жил в Синшане, В семействе своей матери.

Жители Синшана похожи на чертополох, Похожи на крапиву, Похожи на ядовитый дубок.

Муж моей матери тоже был из Дома Синей Глины, Он жил в Мадидину, В ее семействе.

Я человек никому не нужный, Никудышный, С маленькой душою.

Я не учился как следует танцевать, Или как следует петь, Или как следует писать.

Я не люблю возделывать землю, Я никаким мастерством не владею, Животные бегут от меня прочь.

Мои старшие сестра и брат были сильнее меня И никогда меня не ждали, Никогда ничему меня не учили.

Муж моей матери был их отцом, Но любил и привечал только их, А меня никогда даже не учил ничему.

Мать моей матери была со мной нетерпелива, Она считала, что мне не следовало рождаться, Она говорила, что меня и учить-то не стоит.

Я никогда не танцевал ни одну вакву, Пока мне не исполнилось тринадцать.

Никто в нашей хейимас не желал научить меня песням, Никто не желал научить меня танцам.

В четырнадцать я надел некрашеные одежды, И люди из Дома Синей Глины из Синшана взяли меня В Путешествие За Солью, Но мне никаких видений не являлось.

Когда мне исполнилось пятнадцать, Ко мне все время стала приставать одна девчонка Из Дома Синей Глины и все вокруг слонялась.

Она заставила меня пойти Во Внутренние Земли с нею.

И забеременела.

Мы поженились, Но у нее случился выкидыш.

Она сложила мои вещи за порогом, Пришлось мне возвращаться в дом матери своей.

Я был там никому не нужен, Мне приходилось целый день работать на поле, Помогая мужу матери моей, Помогая матери своей на электростанции, Помогая своей бабке, которая лечила животных.

Была там девушка в некрашеных одеждах из Дома Змеевика, И я все время за нею увивался, Пока она со мной Во Внутренние Земли не сходила.

Ее родители не разрешили нам жить в их доме, Сказали, она слишком молода для брака, Сказали, я им там не нужен.

Тогда мы с ней отправились в Телину И стали жить с одной семьей из Дома Змеевика, Работая там, где придется.

Люди в Телине — как мухи, Они — как москиты, Они — как оводы.

Считают себя великодушными, раз живут В большой Телине, Считают себя важными, раз там бывают большие Танцы, Считают себя всезнайками, раз там большие Хейимас.

Они уверены, что все делают правильно, А другие люди невежественны И должны поступать по их указке.

Я там все время с кем-нибудь ссорился, И эти люди ссорились со мною, А молодые люди сами задирались И делали мне больно.

Меня сбивали с ног, Мне выбили и расшатали зубы.

Они вели нечестную борьбу, И я взялся за нож, И брюхо одному из них вспорол.

Тогда они ужасно расшумелись, Меня обратно в Мадидину отослали, И девушку мою прогнали тоже.

Она вернулась к матери своей, А я к своей — не стал.

Ушел я в нашу хижину в горах.

Там было холодно, Там было одиноко, Все время шли дожди.

И там я заболел, Я простудился сильно, горел в жару, И чуть я в одиночестве не умер.

Потом отправился в Синшан.

Мать моего отца взяла меня к себе, И я остался в доме На Вершине Холма.

Они твердили мне, чтоб вел себя разумно, Что следовало больше мне учиться, Что нужно осмотрительнее быть.

Ловить мы рыбу часто уходили в устье На, В соленые болота и рукава ее, Но мы поймать умели мало на этих топких Берегах.

И местные сказали, что липну я к одной девчонке, А было все как раз наоборот, Она все время рядышком болталась.

Пошел я раз к Реке, Но та девчонка потащилась следом И там со мной Во Внутренние Земли вошла.

Хотели мы остаться в Унмалине, Но тамошние жители сказали, Что эта девушка для брака не созрела, Ей следует домой немедленно вернуться, То есть в Синшан.

А в Синшане люди полны злобы, Во все суют свой нос И чересчур провинциальны.

Они все время докучали нам И даже в Унмалине, А в итоге из Дома Синей Глины люди пришли И увели ее обратно в Синшан, Я ж в Тачас Тучас отправился.

Мне в Тачас Тучас печально было, Там у меня ни дома, ни семьи, И никого, кто был бы другом мне.

А люди там — ну точно скорпионы, Иль на гремучих змей похожи, Или на страшных ядовитых пауков.

Какая-то старуха из Дома Красного Кирпича Все время ко мне липла в этом Тачас Тучас И поселила меня в своем доме, Заставила меня на ней жениться.

Я там долго прожил, Не покладая рук работал для той старухи И ее семьи я целых десять лет.

А дочь старухи была взрослой, И у нее своя уж дочка подрастала, И эта девушка в меня влюбилась, Живя все там же, в доме своей бабки И ни на миг меня не оставляя.

Она заставила меня заняться с ней любовью.

Она сказала матери и бабушке об этом, Она в хейимас обо всем сказала, И городу всему стало известно.

Меня там люди просто застыдили, Стараясь оскорбить меня, унизить, В итоге же они меня прогнали.

Никто из Тачас Тучас мне не верил, Никто в свой дом не брал, Никто не стал мне другом.

Нет смысла города менять и дальше — Они все одинаковы, И люди всюду тоже.

Себялюбивые, жестокие и маленькие души У тех, кто порожден людьми.

Отныне буду жить я в Мадидину, Где я никому не нужен, Где мне никто не верит, Где никто меня не любит, Я стану жить здесь в материнском доме, Где нет мне места, где мне жить противно И где никто не хочет, чтоб я оставался.

И буду делать ту работу, которая мне не по нраву.

Я стану жить здесь, чтоб еще лет девять их злить, Потом еще лет девять И еще лет девять.

Date: 2015-12-12; view: 356; Нарушение авторских прав