Глава 8. Реалии подразделяются на разные фуппы

ПЕРЕВОД РЕАЛИЙ

Реалии подразделяются на разные фуппы. Одной из наибо­лее часто рассматриваемых фупп реалий оказываются реалии эт­нографические. Впоросы перевода реалий, принадлежащих именно этой гуппе, изучаются особенно пристально потому, что предме­ты быта, одежда, кушанья и т.п. в художественном тексте придают высказываниям определенный национальный, региональный или местный колорит, составляющий неотъемлемую часть поэтики.

Переводчики избирают разные способы перевода реалий в зависимости от того, насколько значительную функцию выпол­няет тот или иной знак-реалия для поэтики переводимого текста.

¹ См.: Van Hoof H. Les noms de pays, de peuples et de lieux dans le langage imagé // Meta. 1999. Vol. 44. N 2.

Переводческая перифраза — это использование в переводном тексте дефиниции, определяющей слово, обозначающее реалию в исходном тексте.

Рассмотрим пример из того же перевода чеховского рассказа «Дом с мезонином»:

Это было 6—7 лет тому назад, когда я жил в одном из уездов Т-ой губернии, в имении помещика Белокурова, молодого человека, который вставал очень рано, ходил в поддевке, по вечерам пил пиво и все жаловался мне, что он нигде и ни в ком не встречает сочув­ствия.

All this happened six or seven years ago when I was living in the province of T., on the estate of a landed proprietor called Belokurov, a young man who rose very early, went about in a full-skirted peasant coat, drank beer of an evening, and was always complaining that he never met with sympathy anywhere.

В этом русском сообщении можно обнаружить сразу четыре реалии: две реалии — уезд и губерния — относятся к территори­ально-административным, третья — помещик — к социально-классовым и четвертая — поддевка — к этнографическим.

Рассмотрим пример перевода этнографической реалии под­девка, которая обозначает верхнюю мужскую одежду, «род пальто в талию с мелкими оборками»¹. Вполне возможно, что в каком-либо словаре русского языка, доступном переводчику, было дано определение: длиннополая одежда крестьянина, которое переводчик и перевел на английский язык, передав русское слово английской перифразой. Может быть, эту перифразу придумал он сам по аналогии с весьма распространенным образом графа Толстого, ходившего в простой крестьянской одежде. Во всяком случае форма исходного знака изменена: термин заменен дефиницией, т.е. развернутым определением. Логическая операция, лежащая в основе переводческого перефразирования, — это «определение понятия через ближайший род и видовое отличие». Такая логи­ческая формула состоит из двух частей: определяемого понятия (левая часть, definiendum) и определяющего (правая часть, definiens). Определяемое понятие — это то, признаки которого отыскивают­ся. Определяющее же понятие отражает искомые родовые и ви­довые признаки.

В нашем примере определяемым понятием является поддевка, а определяющим coat — платье, одежда (родовой признак) и a full-skirted — длиннополая, peasant — крестьянская (видовые признаки).

Таким образом, в переводческой перифразе мы обнаруживаем логическую связь между сообщениями исходного текста и пере-

Словарь русского языка: В 4 т. Т. 3. С. 184.

веденного в виде определения: в исходном тексте находится левая часть определения, а в переводном — правая. Левая часть выра­жена средствами одного языка, а правая — другого.

Учитывая особенность данного материала (этнографическая реалия, недостаточно хорошо знакомая переводчику), мы не бу­дем подробно рассматривать несоответствие видовых признаков в определении слова поддевка, выводимых в Словаре русского языка и в английском тексте. Переводчик показал главное в условно воз­можной для художественного текста форме: он показал, что речь идет о национальном костюме, имеющем социальную закреплен­ность.

Административные реалии также представляют значительную сложность для перевода. В приведенном примере переводчик вы­пустил обозначение реалии уезд, а слово губерния перевел как the province, т.е. словом, не передающим особенностей администра­тивно-территориального деления России.

В высказывании с «еловыми иголками» встретился еще один тип реалий, а именно русское национальное обозначение меры длины, ставшее ныне историзмом, — «вершок». Вершок, обозна­чавший первоначально излишек, «горку», образовывающуюся при насыпании зерна, равен 4,4 см.

Для того чтобы принять решение о способе передачи этого слова, переводчику необходимо было выбрать между транскрипци­ей, перифразой и адаптирующей транспозицией, т.е. параболой. Транскрипция оказалась бы непонятной английскому читателю и потребовала бы комментария. Перифраза непозволительно утяже­лила бы текст художественного перевода. Остается адаптация. Но адаптация также предполагает возможность использования двух вариантов: обращения к современной метрической единице, из­вестной в равной степени и в современной русской, и в современ­ной английской культуре, или же поиск соответствующей единицы среди мер длины, традиционно употреблявшихся в английской культуре до введения метрической системы, подобно русскому «вершку». Переводчик идет именно по последнему пути и в каче­стве единицы обозначения высоты слоя иголок употребляет анг­лийскую единицу inch — дюйм. В самом деле, выбор в качестве эквивалента соответствующей величины в метрической системе — 4,4 см — сделал бы английское высказывание стилистически не­адекватным оригиналу, так как придал бы ему оттенок технично­сти, официальности. Дюйм не эквивалентен вершку в обозначе­нии реальности, так как равен всего 2,55 см. Но для данного кон­текста не важно это различие, ведь автор говорит об ощущениях, а не о результате точного измерения. Под ногами персонажа был довольно толстый слой иголок, это значение и следовало сохра­нить в переводе.

Опущение. В словосочетании амосовские печи определение амо-совские превращает обозначение предмета, распространенного во многих культурах, в русскую реалию. Определение печей по имени конструктора было, видимо, значимо для русских читателей XIX в. Оно ассоциировалось с определенным внешним видом предмета, что помогало воссоздать картину интерьера, или свидетельствовало о какой-либо конструктивной особенности и оказывалось связан­ным с издаваемым печью гудением. Даже для современного рус­ского читателя определение амосовский мало что говорит. Внима­тельный читатель, стремящийся постичь все смыслы, зашифрован­ные в тексте, и понять, какое значение имеет это определение и какова его текстовая функция, должен будет обратиться к справоч­ной литературе. Переводчик, работающий для английского читате­ля, устраняет эту реалию как малозначимую, исходя, возможно, из того, что определение, если бы оно было введено в текст в виде транскрипции, не помогло более полному воссозданию картины английским читателем. Малопригодны были бы и другие способы перевода. Можно предположить, что в английской культуре ото­пления жилищ аналога данной русской реалии нет, и это устра­няет возможность адаптирующей транспозиции. Переводческая перифраза, возможная после того как переводчик выяснил бы конструктивные особенности данного типа печей, только утяже­лила бы текст.

Таким образом, опущение определения, предпринятое пере­водчиком, несколько снижает когнитивную ценность текста (анг­лийский читатель получает меньше информации о русской куль­туре), но не мешает достижению основной функции художе­ственного текста, а именно поэтической.

Date: 2015-06-06; view: 452; Нарушение авторских прав