Оккультизм и его адепты

А. П. Синнетт

ОККУЛЬТНЫЙ МИР

Тому, чье понимание Природы и Человечества настолько превзошло пределы европейской науки и философии, что лишь те из представителей этих отраслей познания, которые наделены наиболее широким кругозором, способны представить себе существование в Человеке сил, подобных тем, которые постоянно проявляет тот, о ком я говорю, — КУТ ХУМИ ЛАЛ СИНГХУ, чье доброе дружеское расположение дает автору этой книги право притязать на внимание европейской общественности; человеку, чье согласие автор испросил и получил, с любовью посвящается эта небольшая книжка.

А. П. Синнетт

ВВЕДЕНИЕ

I

В мире по-прежнему существует некая философская школа, о которой современная культура уже позабыла. Намеки на эту школу можно уловить в древних философских учениях, хорошо знакомых всем образованным людям. Однако намеки эти дают нам едва ли более вразумительное представление об утраченном, нежели обломки забытой скульптуры, — и даже менее вразумительное, потому что мы знаем, как выглядит человеческая фигура, и можем добавить к торсу воображаемые конечности, но мы не в состоянии воссоздать в своем воображении смысл истин, перешедших к нам по традиции от Платона и Пифагора, истин, которые говорят о тайном знании древнего мира тем, у кого есть ключ к их значению. Тем не менее случайные сведения могут облегчить нам расшифровку этого языка, а тех, кто готов попробовать свои силы, предавшись исследованию, ждет самое щедрое духовное вознаграждение.

Дело в том, что и современная метафизика, и в значительной степени современные естественные науки вот уже несколько столетий вслепую, наощупь ищут подходы к знанию, которым все это время в полной мере обладала оккультная философия (каким бы странным ни показалось это утверждение на первый взгляд). Благодаря цепочке счастливо сложившихся обстоятельств, я со всею определенностью знаю, что это так. Я вступил в контакт с людьми, унаследовавшими более возвышенные познания о тайнах Природы и человечества, нежели все теории, которые разработала до сих пор современная культура. Ныне я стремлюсь к тому, чтобы в общих чертах изложить основные принципы этого знания, а также точно воспроизвести полученные мною экспериментальные подтверждения того, что оккультные науки дают посвященным власть над природными силами, которые недоступны обычным физикам, и что у нас есть основания с самым серьезным вниманием отнестись к оккультным теориям о структуре и предназначении человеческой души. Конечно, в наши дни люди едва ли смогут сразу поверить, что сколько-нибудь ценные знания можно обнаружить вдали от блистательного средоточия европейской культуры. Добившись впечатляющих результатов при помощи открытого метода исследований, современная наука с крайним раздражением относится к предположению, что люди, достигшие подлинных знаний, будь то в естественных науках или в метафизике, способны удовольствоваться тем, чтобы держать светоч под спудом. В этом заключается источник утверждения, что оккультные философы древности — египетские жрецы, халдейские маги, ессеи, гностики, теурги-неоплатоники и прочие, кто держал свои знания в секрете, — придерживались такой установки лишь из желания скрыть тот факт, что знают они на самом деле очень мало. Таинственность мила лишь шарлатанам, которые стремятся дурачить людей. С точки зрения современного человека, это заключение вполне простительно, однако из-за него в обществе сложилось впечатление, будто учение древних мистиков и вправду вывернули наизнанку, обнажив скудость их знаний.

Такое впечатление является абсолютно ошибочным. В прошедшие исторические эпохи люди науки работали в атмосфере секретности; вместо того чтобы предавать свои открытия огласке, они тайно посвящали в них тщательно отобранных учеников. Мотивы подобного поведения вполне можно понять, хотя достоинства такой политики небесспорны. Во всяком случае, учение этих людей не было забыто; передаваясь посредством тайного посвящения, оно дошло и до наших дней. При том, что методы и практические достижения этого учения по-прежнему хранятся в тайне, оно доступно любому, кто терпеливо и серьезно займется изучением проблемы, дабы убедиться, что методы эти в высшей степени эффективны, а достижения гораздо более впечатляющи, нежели те, за которые убежденно держится современная наука.

Ведь завеса тайны, которая окутывала эту деятельность, никогда не могла скрыть самого ее существования, и лишь в наше время она была предана забвению. В прошлом посвященные демонстрировали силы, которые им давало знание законов Природы, на величественных публичных церемониях. Мы легкомысленно допускаем, что рассказы о подобных демонстрациях являются описанием проявлений магической силы; а коль скоро мы решили, что такого явления, как магия, просто не существует, то отсюда следует, что рассказы эти, несомненно, лживы, а люди, о которых они повествуют — мошенники. Но если предположить, что магия древности была просто наукой магов — ученых людей, то тогда больше незачем говорить о магии в современном значении этого слова. А если допустить, что подобная наука, которая уже в древние времена была плодом многовековых исследований, в некоторых областях перешагнула те рубежи, к которым только-только подошла наука современная, то напрашивается вывод: некоторые такие демонстрации, связанные с древними мистериями, могли представлять собою строго научные эксперименты, хотя они и похожи на проявления магии — каковыми показались бы нам и сейчас, если бы их удалось воспроизвести.

В свете этой гипотезы современный практический ум, прилагающий к предмету древних мистерий современные знания, может оказаться всего-навсего современной глупостью, приходящей к ошибочным заключениям вследствие современного невежества.

Однако у нас нет необходимости строить гипотезы на эту тему. Факты вполне доступны, если только их правильно искать. Факты эти таковы: мудрость древнего мира — смесь науки и религии, комбинация физики и метафизики — была реальностью и продолжает существовать до сих пор. Это и есть Оккультная Философия, о которой далее говорится на страницах этой книги. Оккультная Философия уже была сложившейся системой знаний, которые развивались под покровом тайны и в течение столетий передавались посвященным еще до того, как последователи этого учения стали производить публичные эксперименты, чтобы воздействовать на общественное мнение в Египте и Греции. В наши дни адепты оккультизма способны выполнять сходные эксперименты и демонстрировать результаты, доказывающие, что в понимании сил Природы оккультисты продвинулись неизмеримо дальше, нежели современная традиционная наука. Более того, они унаследовали от своих великих предшественников науку, которая занимается не только естествознанием, но также структурой и возможностями человеческой души и духа.

Современная наука открыла циркуляцию крови; оккультные науки постигли циркуляцию жизненной энергии. Современная физиология имеет дело лишь с телом, оккультизм — также и с душою, но не в качестве объекта туманно-благоговейных славословий, а в качестве реальной сущности, обладающей своими особыми свойствами, которые можно изучать вместе со свойствами тела или отдельно от них.

Традиции оккультизма по-прежнему поддерживаются главным образом на Востоке — в Индии и прилегающих к ней странах. Именно в Индии я и столкнулся с ними; эту небольшую книжку я написал для того, чтобы запечатлеть переживания, которые я испытал, и поделиться познаниями, которые приобрел.

II

Прежде чем излагать факты и события, я должен предпослать своему рассказу некоторые общие пояснения, без которых он будет непонятен. Чтобы объяснить величие оккультной организации, равно как и то поразительное открытие, что отшельники Востока могут понимать в электричестве больше, чем Фарадей, а в физике — больше, чем Тиндаль, мы должны иметь в виду подлинный оккультизм, в той форме, в которой его практиковали во все эпохи. Европейская культура развивалась сама по себе в течение нескольких последних веков. Оккультная же культура представляет собою плод громадных периодов развития, которые имели место задолго до этого, еще с той поры, как цивилизация обосновалась на Востоке. На протяжении этого поступательного развития, которое в области физической науки вывело оккультизм далеко за рубежи, достигнутые нами, само естествознание оставалось для него всего лишь объектом второстепенной важности. Основные силы оккультизма были направлены на метафизические исследования, на скрытые психические способности человека, которые позволяют оккультисту достичь подлинного, основанного на опыте, знания о состоянии души, находящейся вне тела. Таким образом, тождество системы оккультизма с учениями тайных обществ, существовавших во все исторические эпохи, вызывает нечто большее, нежели сугубо археологический интерес; это тождество дает нам ключ к философии религиозного развития.

Оккультизм — это не просто частное открытие, показывающее, что человечество обладает определенной властью над Природой, какой не удалось достичь путем более узкого изучения Природы с чисто материалистических позиций; оккультизм — это озарение, вмещающее в себя все духовные теории прошлого, хоть сколько-нибудь достойные внимания; это учение, которое связывает воедино системы, на первый взгляд расходящиеся друг с другом. Для духовной философии оккультизм — то же самое, что санскрит — для сравнительной филологии; это общий ствол, в котором объединяются корни различных философских систем. Именно так соединяются в одну семью идей иудаизм, христианство, буддизм и египетская теология. Оккультизм не является новым изобретением или особой сектой, но не существует ни одной секты, приверженцы которой могли бы обойтись без данных, почерпнутых из оккультизма и проливающих свет на концепцию Природы и предназначение человека, — данных, собрать которые помогла членам этих сект их особая вера; по существу, каждый, кто взял на себя труд ясно осознать проблемы, которыми занимается оккультизм, должен признать в нем учение, имеющее величайшую важность для любой личности, которая стремится жить творческой, достойной человека жизнью и которая способна осознать то, что знания о нашей жизни после смерти опираются на этику. Одно дело — руководствоваться смутным ощущением того, что воздержание от грехов при жизни может оказаться полезным для посмертного существования, если таковое имеет место; и, несомненно, совсем другое — осознавать, что жизнь после смерти является итоговым выражением того, как вы распорядились возможностями, предоставленными вам в этой жизни, абсолютно так же, как сумма складывается из составляющих ее положительных и отрицательных величин.

Я уже говорил, что поразительная важность оккультного знания связана с тем, каким образом оккультизм дает нам точное, основанное на опыте понимание духовных явлений, которые во всех других системах остаются предметом умозрительных спекуляций или слепой религиозной веры. Более того, можно утверждать: оккультизм доказал, что свойственные Природе гармония и плавная последовательность, которые прослеживаются в физике, распространяются и на те природные процессы, которые связаны с феноменами метафизического существования.

Прежде чем приступить к изложению выводов, к которым пришла оккультная философия относительно природы человека, стоит, пожалуй, опровергнуть возражение, которое читатель может выдвинуть в самом начале нашего рассуждения. Как могло случиться, что выводы, имеющие столь огромную важность, до сих пор оставались тайным, ревниво оберегаемым достоянием кучки посвященных? Не в том ли заключается один из законов прогресса, что истина возвещает о себе, устремляясь на свет, на простор? Разумно ли предположение, что величайшая из всех истин, фундаментальная основа знания о человеке и Природе, страшится явить себя миру? Почему древние приверженцы и знатоки оккультной философии не хотели поделиться бесценными сокровищами своих исследований?

Что ж, не мое дело оправдывать то крайнее упорство, с которым знатоки оккультизма до сей поры не только лишали мир всякой возможности познакомиться с их знанием, но и держали его почти в полном неведении относительно того, что подобное знание вообще существует. Однако в данном случае достаточно отметить, что было бы глупо закрывать глаза на раскрытую нам тайну, которая может обрести частичное признание в наши дни, отвергнув ее только из-за того, что нас удивляет поведение людей, которые могли бы раскрыть ее раньше, но предпочли этого не делать. Не более благоразумно утверждать, что скрытность оккультистов дискредитирует все, что они могут сообщить нам теперь о своих достижениях. Если сегодня ярко светит солнце, его свет не могут дискредитировать вчерашние показания барометра. Обсуждая достижения оккультистов, я прибегаю к фактам, которые действительно имели место, а установленную истину не может дискредитировать ничто. Несомненно, в дальнейшем есть смысл исследовать мотивы скрытности, которая отличала оккультистов во все времена. Быть может, мы сможем больше сказать в оправдание их действий, нежели это кажется на первый взгляд. Читатель не намного приблизится к пониманию природы тех способностей, которыми обладают мастера оккультизма, если не поймет, что практическое применение подобных способностей в высшей степени желательно держать в тайне от мира. Но одно дело — отказать основной массе человечества в ключе, открывающем тайну оккультной силы, а другое — скрывать сам факт существования тайны, которую можно открыть. Однако дальнейшее обсуждение этого вопроса пока преждевременно. На сей раз достаточно будет обратить внимание на то, что секретность, в конце концов, нельзя назвать абсолютной, если посторонние исследователи имеют возможность узнать о скрываемой тайне столько, сколько я собираюсь рассказать в этой книге. Не подлежит сомнению, что гораздо больше знаний осталось за непроницаемой для нас завесой; но исследователи, которые правильно возьмутся за дело, в любом случае смогут узнать еще очень многое, а то, что можно изучить сейчас, не является новым откровением, которое оккультисты по прихоти своей впервые предлагают внешнему миру.

В прошлые исторические эпохи всему миру было известно об оккультизме гораздо больше, нежели знают о нем сейчас на современном Западе. Не ревность оккультиста, а фанатизм современной цивилизации виною тому, что о результатах исследования психических явлений европейские народы знают на сегодняшний день куда меньше, чем обитатели Египта — в прошлом, а жители Индии — в настоящем. Что касается последних, которые дают возможность с легкостью проверить только что изложенную теорию, то вам не составит труда обнаружить, что огромное большинство индусов убеждено в истинности тех основных положений, которые я намереваюсь здесь выдвинуть. Далеко не все индусы говорят на такие темы с европейцами, а если и говорят, то не очень охотно, потому что уроженцы Европы имеют глупейшее обыкновение высмеивать взгляды, которых не понимают или в которые более не верят. Перед лицом подобных насмешек коренной обитатель Индии проявляет величайшую робость. Однако это ни в малейшей мере не может поколебать его убеждений, основанных на фундаментальном учении, которое он всегда будет считать верным, и нередко подкрепленных случайными эпизодами из его собственного опыта. Индусы в массе своей прекрасно осведомлены о том, что существуют люди, благодаря строгому соблюдению определенного образа жизни приобретающие необычайные способности, которые европейцы весьма опрометчиво назвали бы сверхъестественными. Для индусов вполне привычна мысль о том, что люди, обладающие этими способностями, ведут отшельническую жизнь и недосягаемы для тех, кто проявляет праздное любопытство, но тем не менее доступны для достойных и решительных соискателей, жаждущих оккультного обучения. Спросите любого культурного индуса, случалось ли ему слышать о Махатмах, йога-видье или оккультных науках — и сто шансов против одного, что он слышал о них и (если только он не является одним из гибридных продуктов англо-индийских университетов) полностью верит в реальность той силы, которую приписывают йоге. Из этого вовсе не следует, что он сразу ответит "да" европейцу, задающему этот вопрос. Скорее всего, он скажет вам прямо противоположное, движимый опасениями, о которых я уже говорил выше. Но проявите настойчивость, и вы узнаете правду, как это случилось, например, со мною в прошлом году, когда я познакомился с одним очень умным индийцем-вакилем*, который говорил по-английски, занимал влиятельное положение и поддерживал постоянные отношения с высшими чиновниками из числа европейцев. Сперва мой новый знакомый встретил мои расспросы так, словно он вообще ничего не знал о подобных предметах. Он напустил на лицо бессмысленное выражение полнейшего невежества и совершенно отрицал всякое знакомство со знанием, которое я имел в виду. И только со второй встречи, когда мы встретились у меня дома, в непринужденной обстановке, и гостю постепенно стало нравиться, что я настроен серьезно и сам кое-что знаю о йоге, — только тогда он без опаски посвятил меня в свои подлинные мысли на этот счет. Оказалось, что он не только с самого начала знал, что я имел в виду, но и располагал информацией о происшествиях и феноменах оккультного или явно сверхъестественного характера, многие из которых наблюдали члены его семьи, а некоторые — и он сам.

Суть дела заключается в том, что у европейцев нет никаких оснований объяснять ревностью оккультистов свое полное и абсолютное невежество во всем, что связано с этими людьми, — невежество, характерное для всего современного западного общества. До сих пор Запад был увлечен материальным прогрессом в ущерб душевному развитию. Быть может. Запад поступил наилучшим возможным образом, ограничившись рамками своей специализации; тем не менее, если концентрация на данной цели привела к определенному упадку в другой сфере развития, Запад может винить в этом только себя.

Один человек (судя по его манере выражаться, он, вероятно, был посвященным) сказал французскому писателю Жаколио, который долгое время занимался различными аспектами восточного спиритизма: "Вы изучили физическую Природу; используя ее законы, вы добились великолепных результатов — я имею в виду пар, электричество и тому подобное. Мы же на протяжении двадцати тысяч лет или даже более изучали духовные силы; мы открыли их законы и, используя эти силы сами по себе или в их взаимодействии с материей, вызываем к жизни явления, еще более удивительные, чем ваши". Жаколио добавляет: "Мы видели вещи, которые едва ли кто-нибудь решится описать, — иначе читатели усомнятся, в здравом ли он уме... и тем не менее мы все-таки их видели".

III

Оккультные феномены не следует смешивать с феноменами спиритизма. Последние, чем бы они ни были, являются такими манифестациями, которые медиумы не могут ни контролировать, ни понимать. Первые же суть достижения сознательного, живого оператора, понимающего законы, с которыми он работает. Если эти достижения кажутся чудом, то виною тому — неведение наблюдателя. Вопреки невежественным насмешкам со стороны профанов, которые рады посмеяться, даже не понимая, над чем смеются, спиритуалист отлично знает, что сверхъестественные явления всех видов — обычное дело для исследователей, которые охотятся за ними достаточно усердно. Однако спиритуалист не способен дать причинам этих феноменов какое-либо другое объяснение, кроме сверхъестественного. Он хватается за ту или иную гипотезу faute de mieux*, а потом, продолжая непрерывную работу над этой идеей, выстраивает вокруг фактов настолько сложную теоретическую конструкцию, что лишь с величайшей неохотой допускает к рассмотрению любую новую гипотезу, предчувствуя, что она заставит его пересмотреть свои взгляды почти от самой отправной точки. Однако это неизбежно, если спиритуалист принадлежит к разновидности исследователей, которые больше стремятся постичь истину, а не укрепить позиции своего учения, отстаивая его, что бы ни случилось.

Вообще говоря, едва ли найдется хоть один феномен спиритизма, который знатоки оккультизма не могли бы воспроизвести силою собственной воли, которая подкреплена пониманием возможностей Природы. Как станет видно из непосредственного рассказа о моих собственных впечатлениях, я наблюдал, как наиболее типичные феномены спиритизма происходили исключительно за счет воздействия человека. Чтобы просветить меня, было произведено старое доброе столоверчение, которое в спиритизме служит предвестником более впечатляющих феноменов; его осуществили бесчисленным множеством способов, причем в таких условиях, которые полностью исключают гипотезу о каком-либо вмешательстве духов. Я видел, как с голого потолка сыпались цветы; это случилось при обстоятельствах, которые дали мне практическую уверенность в том, что посредничество духов исключено, хотя все происходило в абсолютно "сверхъестественном" стиле — в том смысле, что не применялись никакие материальные приспособления, как и в случае тех цветочных дождей, которыми осыпали себя некоторые медиумы. Я снова и снова получал "сообщение", появлявшееся на бумаге внутри моих собственных запечатанных конвертов, которое создавал или передавал живой человек-корреспондент. Я располагаю сведениями о великом множестве других феноменов, типичных для спиритизма, которые живые адепты оккультизма производили тем же путем; данные эти получены из вторых рук, но тем не менее весьма надежны. Однако воевать со спиритуализмом — в данный момент не моя задача. Вероятно, то, о чем я должен сообщить, с большей готовностью воспримут в среде спиритуалистов, нежели в широких кругах обычного мира, поскольку спиритуалисты, по крайней мере, знают на собственном опыте, что ортодоксальная наука наших дней не знакома с последними открытиями, касающимися духа и материи, тогда как ортодоксальный профан продолжает тупо и упорно отрицать факты, если предвидит, что не сумеет их объяснить. Хотя факты спиритизма доступны любому, кто займется их поиском, они все же таковы, что их нельзя просто взять и бросить в лицо прагматичным "скептикам". Поэтому последние могут по-прежнему заявлять о своем неверии, не видя того, насколько безрассудна их позиция, хотя это совершенно очевидно для "посвященных". И все же (хотя традиционное научное сознание едва ли охотно признает мое свидетельство правдивым, а мои объяснения — приемлемыми) я хотел бы несколько ослабить враждебное предубеждение, заявив с самого начала, что оккультизм не имеет ничего общего со спиритуализмом и что "духи" не играли вообще никакой роли в каждом из тех паранормальных случаев, о которых я намереваюсь здесь рассказать.

ОККУЛЬТИЗМ И ЕГО АДЕПТЫ

I

Способности, которые оккультизм дает адептам, прежде всего включают в себя контроль над различными силами Природы, о которых традиционной науке ничего не известно; с их помощью адепт может вступать в беседу с другим адептом, какое бы расстояние ни пролегало между ними на земной поверхности. Этот психический телеграф совершенно не зависит от каких бы то ни было механических условий и приспособлений. Способность адепта к ясновидению настолько велика и совершенна, что в области мирских дел доходит до своего рода всеведения. Для большинства смертных тело — это темница души. Мы видим лишь то, что происходит перед ее окнами, и познаем лишь то, что попадает внутрь нашей тюрьмы через решетку. Но адепт овладел ключом своей темницы и может выходить из нее по своему желанию. Для него она больше не темница, а просто жилище. Иными словами, адепт в состоянии со скоростью мысли перенести свою душу из тела в любое место, куда пожелает.

Все здание оккультизма, от фундамента до крыши, настолько чуждо обыденным распространенным понятиям, что мне даже трудно решить, с чего начать рассказ о его сущности. Как объяснить конструкцию вычислительной машины аудитории, которая не знакома с простейшими механическими устройствами и ничего не смыслит в арифметике? Высокообразованные слои современного европейского общества обладают великолепной литературной эрудицией и проявляют изысканную точность в специальных отраслях науки; однако эти люди не знакомы даже с простейшими азами оккультизма и совершенно ничего не знают о возможностях души как таковой — в отличие от возможностей души и тела вместе взятых. Именно эти возможности веками исследовали оккультисты. Результаты, достигнутые ими, настолько великолепны, что это просто ошеломляет; но если человек прозаического склада ума ознакомится с ними без предварительной подготовки, то будет потрясен и почувствует себя в мире чудес и волшебства. Как на картах, где отмечены океанские течения истории, мы увидим, что все нации в большей или меньшей степени смешиваются друг с другом. Исключением являются лишь китайцы, которые подобны единой реке без притоков и ответвлений, исток которой скрыт за туманной завесою времени. Предположим, что цивилизованная Европа до самого последнего времени не вступала в контакт с китайцами; допустим также, что интеллектуальные задатки этой нации гораздо лучше, чем они есть на самом деле, и что китайцы развили некую отрасль физических наук до того уровня, которого в действительности достигли мы; вообразим, что именно этой конкретной отраслью мы в свое время полностью пренебрегли. А теперь представим себе, насколько велико было бы наше удивление, если бы мы познакомились с плодами китайских исследований в их зрелой, утонченной форме, при этом не пройдя через постепенное ознакомление с их скромной начальной стадией.

В точности в таком же положении оказались сейчас оккультные науки. Не считая древнейшей эпохи, более отдаленной от нас, нежели мы можем себе представить, оккультисты всегда составляли особую расу, но не расу в физическом смысле, не расу, объединяемую общностью телесных признаков, не нацию в любом из значений этого слова, а устойчивое сообщество людей высочайшего ума, которых соединяли узы более прочные, чем любая другая связь, известная человечеству, — людей, с безупречной целеустремленностью продолжающих исследования, традиции и таинства самосовершенствования, переданные им предшественниками. Все это время тот поток цивилизации, на передовых волнах которого мчится современная европейская культура, пренебрежительно проносился мимо того единственного предмета исследований, которым всецело заняты оккультисты. Неудивительно, что две линии цивилизации разошлись настолько далеко друг от друга, что приобрели совершенно несхожие формы. Остается только гадать, какой прием получит наша попытка заново познакомить давно не общавшихся кузенов, — воспримут ли ее терпимо или сочтут бесстыдной уловкой, цель которой — навязать в родню самозванца.

Я уже упоминал, что оккультист может выпускать свою душу из тела. Следует отметить, что при этом он убеждается в том, что у него действительно есть душа; это открытие, не допускающее ни тени сомнения, является побочным результатом его действий. Сравнительное изучение мифов иногда называли религиоведением. Если на свете существует подлинное религиоведение, то это, несомненно, оккультизм. Быть может, при поверхностном рассмотрении не вполне ясно, почему религиозная истина более полно открывается душе, которая временно освободилась от тела, а не душе, познающей идеи посредством физических ощущений. Однако очевидно, что восхождение в нематериальную сферу, где познание превращается в процесс чистого восприятия, в то время как интеллектуальные способности работают в полную силу и сосредоточены в нематериальном человеке, благоприятствует расширенному постижению религиозной истины.

Я только что упомянул "нематериального человека", отличного от тела с его физическими чувствами; но утверждение, которое я должен сделать, настолько сложно, что, прежде чем склонить читателя терпимо отнестись к этой фразе, я должен забраковать ее за неточность. Оккультная философия установила, что внутренняя бесплотная сущность, которою и является человек как нечто отличное от физического тела, служит лишь оболочкой чего-то еще более бесплотного — то есть, в утонченном смысле слова, сама является материальной.

Культурные люди в большинстве своем верят, что у человека есть душа, которая так или иначе продолжает жить после смерти тела; однако они вынуждены признать, что знают о ней очень немногое. Немало людей из числа наиболее культурных питают по этому поводу самые серьезные сомнения. Кое-кто думает, что исследования в области естествознания, породившие предположение о том, что даже мысль может быть разновидностью движения, подкрепляют гипотезу о том, что после смерти тела от живого существа ничего не остается. Оккультная философия не строит никаких предположений на эту тему; она просто знает, каково реальное положение дел.

Святой Павел, который сам являлся оккультистом, говорит, что человек состоит из тела, души и духа. Такое разграничение плохо совмещается с теорией о том, что после смерти человека его душа навеки попадает на небеса или в ад. К чему же сводятся общепринятые предположения о том, что происходит при этом с духом и что представляет собою дух в качестве элемента, отличного от души? Каждый ортодоксальный мыслитель развивает на этот счет какую-нибудь собственную гипотезу. Либо душу объявляют вместилищем чувств, а дух — вместилищем интеллектуальных способностей, либо vice versa*. Никто не может подвести под эти догадки прочный фундамент, даже фундамент предполагаемого откровения. Однако, когда святой Павел употребил приведенное здесь выражение, он вовсе не находился во власти туманных фантазий. Дух, о котором он говорил, можно охарактеризовать как душу души. В данный момент это не должно нас занимать. Важное положение, выдвинутое оккультизмом, заключается в том, что хотя душа человека гораздо более тонкая, бесплотная и долговечная, нежели тело, она тем не менее сама является материальной сущностью. Она материальна не в том смысле, как это понимает химия, а в том, как это могли бы понимать естественные науки en block*, если бы разрозненные щупальца разных научных отраслей стали более чувствительными и работали бы в большей гармонии друг с другом. Если мы говорим о какой-либо гипотетической субстанции, что определить ее атомный вес и химические свойства невозможно, то тем самым мы вовсе не отрицаем ее материальности. Все, кто верит в существование эфира, передающего свет, считают его материальным, хотя бездна различий отделяет его даже от самого разреженного газа. К научной истине не всегда подходят с одной и той же стороны. Одно можно воспринимать непосредственно, другое — косвенно подразумевать, но последнее не становится по этой причине менее верным. Мы делаем вывод о материальности эфира, наблюдая за поведением света; основа для вывода о материальности души — то, что она подвержена воздействию различных сил. Гипнотическое воздействие — это сила, источником которой служат определенные физические свойства гипнотизера. Эта сила воздействует на душу человека на расстоянии и производит эффект, ощутимый для него и доказуемый для других. Конечно, это лишь иллюстрация, а не доказательство. Моя задача сейчас — как можно лучше рассказать об открытиях в области оккультизма (и, возможно, в моем рассказе найдется много недостатков), не пытаясь с самого начала обосновывать доказательствами каждый элемент этих открытий. Далее я смогу доказать по крайней мере некоторые их элементы, и тогда остальные можно будет признать как истину, установленную косвенным путем.

Душа материальна, и она входит в состав более грубого материального тела; именно такое положение вещей и позволяет оккультисту делать позитивные утверждения на эту тему. Он может одним махом рассеять свои сомнения и убедиться в том, что душа существует и по природе своей материальна, когда при определенных условиях отделяет ее от тела, а затем вновь водворяет на место. Иногда оккультист способен проделывать это даже с душами других людей, но, тем не менее, главное его достижение заключается в том, чтобы сделать это со своей собственной душою. Говоря, что оккультист знает, что у него есть душа, я ссылаюсь как раз на эту его способность. Он знает об этом точно так же, как другой человек знает о том, что является обладателем отличного пальто. Он может снять свое пальто, и в этом состоянии станет очевидно, что оно есть нечто отдельное от него самого. Но когда это отделение совершилось, ему следует помнить, что он является душою, а вещь, которую он снял, — телом. Результат этих действий — не что иное, как абсолютная уверенность в решении великой проблемы жизни после смерти. Когда речь идет о том, возможно ли существование вне тела, адепт не полагается ни на веру, ни на метафизические спекуляции. Он переходит к такому существованию, когда ему заблагорассудится. Даже если признать, что само по себе умение временно освобождаться от тела еще не гарантирует адепту знания о том, какая судьба ожидает его после окончательного освобождения от тела в момент смерти, оно тем не менее позволяет ему точно узнать, в каких условиях начнется его путешествие в мир иной. Пока тело живо, душа является, так сказать, привязным аэростатом (хотя трос, который его удерживает, очень длинный, эластичный и легкий). Совершая подъемы на привязи, пилот не обязательно узнает о том, куда поплывет аэростат, когда механизм на земле, наконец, развалится, и летательный аппарат будет нестись по воле ветра. Но если вы стали аэронавтом еще до начала путешествия и, как я отмечал ранее, точно знаете о том, что аэростаты существуют для воздухоплавания, — это уже неплохо.

Если бы эта единственная способность, описанная мною, была концом пути адепта, в ней заключалось бы безмерное величие. Но это далеко не конец — напротив, это, скорее, лишь начало. Мне дали понять, что те похожие на колдовство подвиги, на которые способны адепты оккультизма, совершаются благодаря хорошему знакомству с некоей природной силой, которая в санскритских писаниях упоминается под названием акаша. Западная наука достигла многого, исследуя свойства и возможности электричества. За много веков до этого оккультная наука достигла гораздо большего, исследуя свойства и возможности акаши. В своей книге "Грядущая раса" покойный лорд Бульвер-Литтон (чья связь с оккультизмом, очевидно, была вообще более тесной, нежели о том догадывается мир) в образной, фантастической манере описывает чудеса, совершаемые при помощи силы под названием вриль, в мире, куда попадает его герой. Совершенно ясно, что, говоря про вриль, лорд Бульвер-Литтон воспевает акашу. "Грядущая раса", изображенная в его книге, во многих существенных деталях совершенно непохожа на адептов. Во-первых, это сложившаяся нация. Все ее члены, причем еще с детства, в равной мере управляют силами, которые подвластны адептам, — или, вернее, некоторыми из них, поскольку не все они описаны в книге. Перед нами всего лишь волшебная сказка, основанная на достижениях оккультизма. Но ни один человек, тщательно изучавший последние, не может не заметить, не может не признать с убежденностью, равносильной твердой уверенности, что автор "Грядущей расы" наверняка был знаком с основными идеями оккультизма; а может быть, он знал даже гораздо больше. В не меньшей степени об этом свидетельствуют другие мистические романы лорда Бульвер-Литтона — "Занони" и "Странная история". Второстепенный персонаж романа "Занони", возвышенный Меджнур, открыто представлен в качестве великого адепта восточного оккультизма — в точности как те люди, о которых я говорил. Трудно понять, почему в этом случае, когда лорд Бульвер-Литтон явно намеревался придерживаться реальных фактов оккультизма с большей точностью, нежели в "Грядущей расе", ему вдруг вздумалось сделать Меджнура последним уцелевшим представителем братства розенкрейцеров. Стражи оккультной науки весьма немногочисленны, особенно если учесть, сколь громадную важность имеют те знания, которым они не дают исчезнуть. Эти люди спокойно мирятся с тем, что их мало. Однако они никогда не допускали, чтобы их численность снижалась до уровня, который ставит под угрозу само существование оккультистов на земле в качестве организованного сообщества. Опять же сложно понять, почему лорд Бульвер-Литтон, при тех познаниях, которыми он, несомненно, обладал, использовал свою информацию лишь для украшения художественных произведений и не постарался явить ее миру в такой форме, которая заставила бы людей более серьезно отнестись к этим сведениям. Разумеется, обыватели были бы этим очень недовольны; нельзя также исключить, что сам лорд Бульвер-Литтон настолько проникся любовью к тайне, которая естественно присуща оккультисту, что предпочел изложить свою информацию в таинственном, завуалированном виде, дабы она была понятной лишь читателям, близким автору по духу, и незамеченной проскользнула мимо банальных умов, не вызывая того гневного неприятия, которое обеспечено, например, этим страницам, если они попадут в руки фанатиков от науки, от религии и ревнителей великой философии общих мест (конечно, при условии, что книга эта вообще привлечет чье-либо внимание).

Следует понимать, что акаша — это сила, для которой у нас нет названия и по отношению к которой у нас нет опыта, способного подвести нас к пониманию ее природы. Нам может послужить подспорьем лишь мысль о том, что эта сила настолько же мощнее, тоньше и необыкновеннее электричества, насколько электричество превосходит по тонкости и разносторонности своего воздействия силу пара.

Именно благодаря знакомству со свойствами акаши, адепт может производить те физические феномены, которые, как я вскоре смогу доказать, находятся в пределах его компетенции наряду с другими, гораздо более поразительными возможностями.

II

Кто же эти адепты, управляющие колоссальными силами, о которых я веду речь? Есть основания полагать, что такие адепты жили во все исторические эпохи, а на сегодняшний день подобные люди есть в Индии или прилегающих к ней странах. То, что знания, унаследованные этими людьми, идентичны знаниям древних посвященных оккультизма, неоспоримо проявилось в ходе изучения взглядов, которых придерживаются адепты, и способностей, которые они в себе развивают. Этот вывод был сделан на основе множества литературных источников; в данный момент достаточно просто сформулировать его, а на способы связаться с посвященными будет указано позднее. Пока же рассмотрим то положение, в котором сейчас находятся адепты.

Они объединены в некое Братство, или Тайное Общество, имеющее свои отделения по всему Востоку, но главная его резиденция, я полагаю, находится сейчас в Тибете. Однако в современной Индии тоже не перевелись адепты, и именно из этой страны Общество вербует многих новых членов. Дело в том, что это великое Братство представляет собой одновременно и самую недоступную, и самую открытую организацию мира; здесь рады новобранцам любой национальности и расы, из какой бы страны они ни происходили, однако при условии, что они обладают необходимыми характеристиками. Как сказал мне один человек, который и сам входит в число адептов, врата всегда открыты для того, кто постучится в них, но таков уж путь, ведущий к этим вратам, что только самые решительные и непреклонные странники имеют шанс его одолеть. Разумеется, я могу описать опасности этого пути лишь в самых общих выражениях; однако читателю необязательно изучать секреты посвящения, чтобы понять, какой характер носит обучение, через которое должен пройти неофит, дабы удостоиться звания знатока оккультизма. Меня многократно заверяли, что адептами не рождаются, а становятся, и процесс этого становления в основном находится в руках самого человека.

В чем бы ни состояли первые испытания, преграждающие путь к низшим ступеням оккультизма, кандидата на посвящение, насколько я знаю, никогда не допускают к ним ранее чем через семь лет после того, как он был принят в качестве послушника. При этом нет никакой гарантии, что семилетний срок не будет продлен для него ad libitum*. У кандидата даже нет уверенности в том, что его вообще когда-нибудь допустят к посвящению того или иного рода. Одной этой мучительной неопределенности оказалось бы вполне достаточно, чтобы отпугнуть большинство европейцев от попыток проникнуть в сферы оккультизма, как бы сильно он ни привлекал их в интеллектуальном плане. Но подобная неопределенность — отнюдь не каприз деспотичного общества, которое, так сказать, кокетничает со своими полными рвения поклонниками. Испытания, через которые должен пройти неофит, — это вовсе не причудливые розыгрыши и не имитация каких-то жутких опасностей. Это также не искусственные преграды, воздвигнутые мастерами оккультизма, чтобы испытать хладнокровие учеников, подобно тому, как учитель верховой езды устанавливает в своей школе барьеры для прыжков. Природа науки, которую собирается исследовать соискатель, такова, что ее откровения потрясают разум и подвергают суровому испытанию самую непреклонную отвагу. В интересах самого кандидата следует предварительно испытать его характер, стойкость в достижении цели, а может быть, также и его физические и психические качества, наблюдая за ними с безмерной осторожностью и терпением; лишь потом ему можно позволить сделать последний решительный шаг и нырнуть в море необыкновенных переживаний, которое он либо переплывет своими собственными силами, либо погибнет.

Вполне очевидно, что я не могу располагать точными знаниями о том, какие испытания ожидают кандидата на протяжении периода его развития; догадки же, основанные на отрывочных сведениях, собранных то здесь, то там, не заслуживают упоминания. Однако столь же очевидно, что особенности жизни, которую ведет обычный кандидат на звание неофита, ни в коей мере не являются секретом. Помимо всего прочего, предельное развитие адепта требует от него соблюдения абсолютной физической чистоты, и кандидат обязан с самого начала представить доказательства того, что он готов соблюдать это требование. На протяжении всего испытательного срока он должен, так сказать, соблюдать полное целомудрие, воздержанность и безразличие к любым физическим удовольствиям. Такой образ жизни не предполагает ни какой-то фантастической дисциплины, ни навязчивого аскетизма, ни бегства от мира. Ничто не мешает джентльмену из лондонского светского общества быть кандидатом в оккультисты и проходить подготовку по полной программе, причем окружающие даже не будут ничего об этом знать. С точки зрения истинного оккультизма, возвышенная преданность подлинного адепта — отнюдь не плод отталкивающего аскетизма заурядного индийского факира, этого йога лесных дебрей, чья грязь возрастает вместе со святостью, этого фанатика, вонзающего себе в тело железные крючья или держащего руку поднятой вверх, пока она не отсохнет. Отрывочное знакомство с некоторыми чисто внешними фактами, индийского оккультизма часто приводит к недоразумениям на этот счет.

Йога-видья — вот индийское название оккультной науки. Исследуя практику заблудших энтузиастов, культивирующих некоторые низшие отрасли этой науки при помощи одних лишь физических упражнений, легко усвоить множество вещей, которые и знать-то совсем не стоит. Строго говоря, такое физическое совершенствование называется хатха-йогой, а более возвышенная разновидность, которая достигается дисциплиною ума и ведет к подлинным высотам оккультизма, носит название раджа-йоги. Нет и не было ни одного человека, заслуживающего в глазах подлинного оккультиста названия адепта, который достиг бы своих возможностей при помощи трудоемких и ребяческих упражнений хатха-йоги. Я не хочу сказать, что эти низшие упражнения совершенно бесполезны. Тот, кто ими занимается, действительно приобретает некоторые паранормальные силы и способности. Описанию этих упражнений посвящено множество трактатов, и многие жители Индии могут рассказать любопытные случаи из опыта своего общения со знатоками этого необыкновенного искусства. У меня нет никакого желания заполнять страницы этой книги сообщениями о чудесах, в которых я не в состоянии отделить правду от вымысла. Однако главная мысль, на которой я здесь настаиваю, заключается в следующем: ни одна история, кем-либо прочитанная или услышанная, в которой индийская йога выглядит низкой, ограниченной или вульгарной, не может иметь ни малейшего отношения к утонченной, неземной йоге, известной под названием раджа-йоги, ведущей к величественным высотам адептства.

Date: 2015-06-05; view: 550; Нарушение авторских прав