Кошачье сердце

Ни один рассказ о тайне «непокойного» дома не обходится без упоминания о животных. Прекрасный свидетель в этом смысле – собака: в присутствии невидимого «гостя» она ведёт себя очень характерно – съёживается, рычит и шерсть её при этом встаёт дыбом. Поскольку галлюцинаций у собак не бывает, и оне с трудом поддаются внушению, можно считать это убедительным доказательством присутствия в доме «неживой» сущности. По тем же причинам очень выгодно иметь в доме и кошку. Если животное это чуть реже упоминается в соответствующих репортажах, так только лишь потому, что собачье население, повидимому, многочисленнее.

30 ноября 1936 года я, к величайшему своему удовлетворению, сумел разгадать тайну «самопроизвольно» открывавшихся дверей в «обитаемом» доме Дин-Мэйнор неподалёку от Мефана, что в графстве Кент. Произошло это после того, как в объектив скрытой камеры попала маленькая, но очень сообразительная кошечка, ловко приноровившаяся лапкой открывать защёлку на кухонной двери. К тому времени, когда дверь распахивалась, проказница успевала прошмыгнуть под кухонный стол, так что прислуге и в голову не приходило в чём-то её заподозрить. А ведь именно из этого дома Гарри Прайсом был организован прямой телерепортаж на всю страну. Лондонская «Таймс», помнится, очень критиковала Би-би-си за это сомнительное мероприятие: что, если привидение вдруг обретёт голос и вздумает обратиться к нации с каким-нибудь подрывным заявлением? К счастью, на протяжении всей трансляции ничего драматического в доме не произошло, если не считать загадочного падения температуры у потолка. Призрак затаился, и перед народом не выступил.

Полтергейст из Челси (его мне удалось «заземлить» путём проведения психоаналитического сеанса с хозяйкой дома, которую эта нечисть преследовала) действовал куда более драматично.

«Ту ночь я проспала хорошо, но в половине шестого утра меня разбудил какой-то шум, – пишет журналистка мисс Дженкинс. – Мне показалось, будто кто-то скребётся под дверью парадного. При этом звук был такой, словно в дом рвётся настоящий тигр.

В моей комнате находились собака и кошка. Собака впрыгнула в кресло и вжалась в спинку, дрожа всем телом, а кошка сначала принялась носиться по комнате, бросаясь в окно, будто пытаясь выбить стекло, а затем подскочила к двери и принялась рвать её когтями. У меня не хватило смелости открыть дверь: вместо этого я отворила окно. Кошка тотчас вылетела во двор и в доме появилась лишь в середине дня. Случай этот потряс меня: следующую ночь я решила провести вне стен этого дома. Знакомый, которому я рассказала о происшедшем, с радостью согласился занять моё место и заперся в комнате вместе с животными. На следующее утро в половине шестого утра произошло то же самое. Он распахнул дверь, и кошка молнией бросилась за порог. Собака, до смерти перепуганная, осталась в кресле. В коридоре никого не было».

Кошки с собаками не только легко распознают полтергейст, но и успешно общаются с нами телепатически. Владельцы домашних животных рассказывают о том, что иногда получают от своих любимцев вполне отчётливые послания, понимая их при этом даже лучше, чем если бы мысли эти были выражены человеческими словами.

Телепатический сигнал действует особенно эффективно, если он послан животным, которое находится в опасности или умирает. Из этого можно сделать вывод, что загадочный телепатический канал, в сущности, работает одинаково, независимо от того, кто является источником – человек или животное.

Замечательную историю рассказал мне покойный Гринделл-Мэтьюз, изобретатель нашумевшего в своё время «луча смерти»: его кошка в последние секунды жизни не только «связалась» с хозяином телепатически, но и передала ему о своих страданиях достаточно полную информацию.

«Осенью 1924 года, – пишет Гринделл-Мэтьюз в адресованном мне специальном послании, – на руках у меня оказался маленький чёрный котёнок. Обычно он играл на крыше дома, неподалёку от садика на Ганновер-сквер, но однажды упал с трёхметровой высоты. Управляющий обнаружил его и принёс ко мне в корзиночке. У бедняжки был выбит один зубик и, судя по всему, повреждён позвоночник. Я позвонил ветеринару и попросил его приехать немедленно. Внимательно осмотрев животное, тот посоветовал его усыпить. В ту же секунду несчастный пациент выполз из корзиночки и взобрался ко мне на плечо, как бы моля о спасении. Нет, так вот взять и приговорить это существо к смерти было никак невозможно! Я спросил ветеринара, испытывает ли сейчас кошечка боль, и тот после некоторых раздумий ответил отрицательно: задняя часть её тельца была полностью парализована. Для уточнения диагноза он пообещал утром сделать рентгеновский снимок и унёс котёнка с собой. На следующий день я пришёл к ветеринару, и мы рассмотрели снимок: трещина в позвоночнике была обозначена достаточно ясно. Врач предупредил меня, что лечение может затянуться на долгие годы, и возможно, животное никогда уже не сможет ходить, но я решил рискнуть. Когда примерно полмесяца спустя я наведался к своей питомице в Хайгейт, она так мне обрадовалась, что я решил взять её с собой и присматривать за ней уже дома.

С этих пор каждые два часа я кормил её раствором Брэнда. Постепенно кошечка окрепла и начала передвигаться, волоча за собой заднюю часть тела – сначала очень медленно, затем быстрее, – изо всех сил пытаясь работать задними лапками. Прошло ещё несколько месяцев, и ей стали удаваться несколько полных шажков. Кошка встречала меня каждый раз, когда я возвращался из лаборатории, и в квартире не оставляла меня ни на секунду. Это была какая-то фантастическая влюблённость!

Спустя примерно год после появления у меня кошки я вынужден был отправиться в Нью-Йорк, а её оставить дома. Через три недели после начала командировки утром около пяти часов я вдруг проснулся в холодном поту. Мне привиделся ужасный сон: моя кошечка вырывалась из рук человека в белом халате с козлиной бородкой. При этом в спальне у меня остро пахло хлороформом. Когда в десять часов пришёл мой секретарь, я попросил его немедленно послать запрос в Лондон о самочувствии кошки. Никто, кроме меня, хлороформа не чувствовал, я же от него просто задыхался.

Не дождавшись ответа, я сорвался с места и спустя несколько дней был уже в Лондоне. На протяжении этого времени запах хлороформа преследовал меня повсюду. Оказалось, что со дня моего отъезда кошка прекратила принимать пищу и стала чахнуть у всех на глазах. В конце концов домохозяйка решила усыпить несчастное животное. Я уточнил время смерти кошки: оно точно совпало с моим кошмаром. У ветеринара (которого сам я никогда прежде не встречал) была действительно козлиная бородка».

Но каким образом умиравшая кошка смогла передать хозяину картину происходящего во всех подробностях? Очевидно, любое сознательное усилие с её стороны было бы тут бессильно. Остаётся предположить, что связанные узами любви живые существа, где бы они ни находились, словно деревья в лесу, состоят в незримом контакте и продолжают общаться на каком-то «корневом» уровне. Точно так же, как о гибели дерева становится известно остальным членам «зелёного братства", психическое потрясение умирающего существа по каким-то таинственным, но прочным нитям явственно передаётся любимому человеку.

Date: 2015-06-05; view: 364; Нарушение авторских прав