Доктора Шандора Ференши

В джонсовской «Биографии Фрейда» любимый ученик основателя психоанализа Шандор Ференши предстаёт перед нами личностью более чем загадочной. Именно интерес венгра к миру непознанного, отмечает автор, служил для трезвого научного ума австрийца постоянным и очень действенным раздражителем. Джонс весьма неохотно упоминает о той части переписки Фрейда и Ференши, которая касается паранормальных явлений, и даже не задаётся вопросом, что именно заставило Ференши таковыми заинтересоваться. От него мы узнаём лишь, что к «психической науке» ученик Фрейда впервые приобщился в 1899 году.

Воспользовавшись этим первым ключиком и обратившись к библиографии работ Ференши, составленной Микаэлем Балинтом, я выяснил, что самая первая статья учёного называлась «Спиритизм». О содержании её, судя по всему, никому из авторов известно не было. Тем более неясным оставался вопрос о том, основывался ли в ней Ференши на личном опыте.

Позже в ходе переписки с доктором Лилой Вежи-Вагнером, лондонским психиатром, помогавшим Джонсу вплоть до самой смерти последнего, я выяснил поразительный факт, сам по себе достойный отдельного расследования. Документы, его подтверждающие, считались до сих пор конфиденциальными. Их источник, доктор Иштван Варро, проживает ныне в Чикаго; он в своё время вместе с Рустемом Вамбери издавал социологический еженедельник «Наш век». Варро охотно откликнулся на мой запрос и в письме от 14 ноября 1960 года предоставил мне разрешение на публикацию отдельных фрагментов своей переписки.

«Мы с доктором Ференши говорили обо всём, в том числе и о так называемых необъяснимых явлениях, – писал он. – В частности, обменялись мнениями о «спиритистах» – тех, по крайней мере, с кем были лично знакомы. С тех пор прошло много лет, но рассказанные им истории всё ещё свежи в моей памяти.

Вот одна из них. Это произошло в годы, когда Ференши только ещё начинал свой путь на медицинском поприще и занимал весьма скромную должность в будапештской больнице «Рокус» с бесплатным в ней же питанием и проживанием.

Чтобы как-то свести концы с концами, молодой врач подрабатывал по специальности. Однажды, воспользовавшись рекомендацией кого-то из старших коллег, он взялся ухаживать за очень больным стариком, которому требовалось круглосуточное медицинское наблюдение. Смена Шандора начиналась с шести часов вечера; до него в квартире дежурил другой молодой специалист.

Вскоре после этого Ференши случайно повстречал своего старого знакомого – приват-доцента Эмиля Феллентара, чьи лекции он когда-то повадился посещать, несмотря на то, что предмет этот (химия в судебной медицине, или что-то в этом духе) к обязательным не относился и практических выгод студенту не сулил.

Заинтриговал Ференши не столько сам предмет, сколько личность этого странного лектора. Поскольку кроме него к Феллентару ходили лишь двое студентов, старик и юноша подружились. Однако, закончив институт, Ференши поддерживать эти отношения не стал.

Случайно встретившись с молодым доктором на улице, профессор добродушно пожурил его за то, что тот совсем позабыл старика, и пригласил в гости. Увы, Ференши так и не смог выбрать времени для визита.

Когда однажды они вновь случайно столкнулись на улице, профессор назначил своему бывшему студенту встречу в определённый день и в конкретном месте, пообещав участие в каком-то совершенно особом мероприятии. Тут только юноша вспомнил, что этот милый старик был убеждённым спиритом. Сам он спиритизмом не интересовался, но, будучи психиатром, решил, что интересно будет увидеть всё своими глазами, и, приняв приглашение, в назначенный срок явился в дом Феллентара, где тот жил с сестрой и дочерью.

Гости образовали очень уютный кружок. Роль медиума взяла на себя племянница Феллентара. Почётное право задать духу первый вопрос получил от хозяина Ференши. «Что делает в эту минуту человек, о котором я думаю?» – написал он на листке бумаги. Ответ был таков: «Человек, о котором вы думаете, садится в постели, просит подать стакан воды, падает на подушку и умирает».

Ференши в ужасе взглянул на часы. Тут только до него дошло, что несколько минут назад должно было начаться его дежурство у постели престарелого пациента. Не попрощавшись, он выбежал из дома и поймал такси. Да, всё произошло именно так: в ту самую минуту, когда был задан вопрос, его пациент сел, попросил воды, затем повалился и испустил дух».

Итак, может быть, в своём первом эссе, датированном 1899 годом, Ференши основывался всё же на личном опыте – спиритическом сеансе в доме доктора Феллентара? Микаэль Балинт, литературный агент Ференши, объяснил мне, что работу о спиритизме учёный опубликовал до поступления на работу в клинику, сразу же по прибытии в Будапешт. «Телепатией и ясновидением Ференши заинтересовался ещё в юности, – писал мне Балинт. – Это подтверждает и его переписка с Фрейдом, б о льшую часть которой я, к сожалению, пока что опубликовать не вправе».

Личный опыт общения с миром сверхъестественного произвёл на обоих учёных глубочайшее впечатление, но каждый отреагировал на него по-своему: Ференши – с энтузиазмом, Фрейд, при всей своей искренней вере в спиритизм, критически-насторожённо.

С помощью будапештских друзей мне удалось разыскать копию статьи Ференши о спиритизме. Доктор Балинт был прав: она была написана явно до посещения дома Феллентара.

Из статьи следует, что интерес Ференши к «психическому» феномену, вопреки предположениям доктора Варро, заключался, в основном, в чтении и размышлениях, личным опытом никоим образом не подкрепляясь. Суть работы сводилась к призыву признать право «психической» науки на существование. В качестве основного первоисточника автор использовал книгу Аксакова «Анимизм и спиритизм», опубликованную в Лейпциге в 1890 году. Эта работа царского советника и одного из первых россиян, заинтересовавшихся спиритизмом, судя по всему стала для молодого Ференши чем-то вроде духовной Библии.

Итак, насколько нам известно, сеанс в доме Феллентара позволил Ференши столкнуться со спиритизмом непосредственно. Если верить Джонсу, Фрейд и Ференши начали обсуждать эту тему лишь в 1907 году. Доктор Балинт не только подтверждает эту дату, но и считает, что прежде они вообще не вступали в личный контакт.

Между тем, встретиться с Феллентаром знаменитому венгерскому психиатру суждено было ещё раз, в 1917 году. Историю эту рассказал мне доктор Варро.

«Ужасно стесняясь постыдного бегства с сеанса, Ференши постоянно собирался зайти к своему старому знакомому и извиниться, но каждый раз откладывал свой визит, пока не узнал... что извиняться уже поздно.

Однажды в утренней газете он прочёл о кончине доктора Феллентара. Там же сообщалось, что похороны состоятся в доме профессора, и Ференши решил, пусть с опозданием, загладить свою вину и хотя бы выразить соболезнование семье покойного.

Попрощаться с профессором в зелёном дворике собралась совсем небольшая группа людей: университетские преподаватели, престарелая сестра Феллентара и несколько дальних родственников. Женщины, выполнявшей функции медиума в тот памятный вечер, Ференши, к своему удивлению, среди них не увидел.

Наконец отзвучали прощальные речи. Гробовщик попросил мужчин поднять гроб и водрузить его на катафалк. Те подошли, взялись за края, но... не смогли его даже сдвинуть с места. Поднатужились – тщетно!

Самый обычный деревянный гроб стал вдруг необычайно тяжёл!

Возница ждал, всем свои видом выражая нетерпение. Остальные не знали, что и думать. Все были потрясены внезапным конфузом. Старая женщина вошла в дом. Некоторое время спустя она появилась вновь, поддерживая за руку женщину помоложе. Нетвёрдым шагом та приблизилась к гробу. Глаза её были закрыты: казалось, она находится в трансе.

Внучатая племянница Феллентара всего лишь коснулась крышки. В ту же секунду мужчины без малейших усилий подняли гроб.

Такова вкратце история, рассказанная мне самим доктором Ференши. Она произвела на меня впечатление, но вопросов задавать я не стал, да и он не предложил никаких объяснений».

Участники спиритических сеансов нередко сталкиваются с явлениями такого рода. Необычность ситуации состояла в том, что кинетическая энергия «связала» не что иное, как гроб, причём воздействовавшая на объект женщина находилась от него на значительном расстоянии.

Психоаналитическая интерпретация происшествия не составляет труда: внучатая племянница, не желавшая отпускать доктора Феллентара, мысленно воспротивилась его уходу, произведя замечательную демонстрацию «физического» медиумизма.

Но кто она была, эта девушка? И чем занималась те семнадцать лет, что разделили первый и второй визит к ним доктора Ференши?

Доктор Варро обратился в будапештскую национальную библиотеку и попросил найти список лиц, присутствовавших на похоронах, в надежде выяснить её имя. К сожалению, этого документа в библиотеке не оказалось. Нам сообщили, впрочем, что доктор Эмиль Феллентар (1834-1917) состоял на должности придворного канцлера и в качестве приват-доцента преподавал криминологическую химию в Будапештском университете.

Директор библиотеки доктор Георг Пайкоши, однако, не обнаружил в своих архивах никаких указаний на то, что профессор интересовался парапсихологией или спиритизмом.

А вот ещё любопытный случай из жизни Ференши. О нём рассказал мне доктор Балинт.

«Однажды (кажется, это было ещё до 1914 года) к Ференши пристала некая ясновидящая и начала требовать провести с ней какие-то эксперименты. Устав спорить, психиатр согласился в назначенное время после обеда сконцентрироваться на определённой мысли, суть которой ясновидящая обещала угадать.

Войдя в заранее оговоренный час к себе в кабинет, Ференши взял в руки статуэтку слона, лёг на диван и на протяжении следующих десяти-пятнадцати минут не переставая думал об этом слонике.

Через несколько минут раздался звонок. Звонил друг, Роберт Береньи: он спал и увидел ужасный сон – Ференши в джунглях отбивается от диких слонов! Письмо ясновидящей, прибывшее некоторое время спустя, содержало в себе полнейший вздор».

Что касается книги Джонса, то трудно избавиться от ощущения, что в ней он как бы мстит Ференши, постоянно ревнуя его к Фрейду – очевидно, всего лишь за то, что последний рассказал венгерскому другу о своей жизни так много странного. При этом Джонс попросту отказывается признать реальность феномена телепатии, не верит в ясновидение и обвиняет Фрейда в «неподобающей легковерности». Великий австриец, как считает Джонс, находясь под влиянием своего друга Вильгельма Флиесса, в конце прошлого века готов был «поверить во что угодно, даже в нумерологию».

Судя по всему, особое беспокойство доставляют Джонсу эксперименты Фрейда в жанре «бессознательной магии», с помощью которой тот начиная с 1905 года принялся «отстранять от себя силы зла». Фрейд, кроме того, верил в знамения: однажды, увидев человека, очень похожего на него самого, он возомнил, будто бы двойник явился, чтобы предсказать ему скорую кончину. «Теперь я верю, что мёртвые действительно восстают из могилы!» – вполне серьёзно воскликнул он, увидев сестру покойной пациентки.

А затем – к искреннему сожалению Джонса – Фрейд попал под влияние двух своих самых близких друзей, Ференши и Юнга, каждый из которых был по-своему предрасположен к «оккультным верованиям».

Использование Джонсом термина «оккультные верования» весьма характерно: он так и не понял разницы между понятиями «оккультизм» и «парапсихология» – в чём, как это ни смешно, напоминает самого Фрейда. Тот тоже всё валил в одну кучу: телепатию и нумерологию, астрологию и полтергейст.

Джонс утверждает, будто бы Юнг был первым, кто заинтересовал Фрейда сверхъестественными явлениями, возбудив таинственные стуки в мебели, – по выражению Джонса, «сыграв в полтергейст».

Любопытно, что Юнг увлёкся медиумизмом, как и Ференши, в 1899 году. Взгляды обоих учёных были во многом сходны; увы, ссора затем разрушила этот обещавший быть плодотворным тройственный союз.

Джонс утверждает, что в 1909 году, возвратившись домой из Америки, Фрейд и Ференши посетили берлинскую ясновидящую фрау Зейдлер. После нескольких сеансов с ней Фрейд признал, что она «действительно обладает некоторыми телепатическими способностями, позволяющими воспринимать чужие мысли, пусть и в несколько искажённом виде».

Несколько месяцев спустя Ференши отправил Фрейду заметки с записями высказываний своего пациента, сделанных перед началом психоаналитического сеанса. Оказалось, что человек этот слово в слово повторил фразы, которые Ференши слышал в течение суток. Этот документ произвёл на Фрейда сильное впечатление, и он заявил, что более не сомневается в человеческой способности передавать мысль на расстоянии.

В 1912 году Фрейд и Ференши обсудили в переписке феномен «умного Ганса» – чудо-коня из германского города Эльберфильда, обладавшего определёнными математическими способностями: он умел складывать и вычитать, вычерчивать копытом окружности и так далее – это позволило предположить, что примитивные формы телепатического восприятия не чужды и животным.

Ференши от фокусов Ганса был в полном восторге, однако Фрейд на этот счёт имел своё мнение. Он считал, что телепатия тут ни при чём и что феномен этот подтверждает его собственные теории относительно механизмов подсознательной деятельности разума.

В 1924 году Ференши в письме Фрейду сообщил о намерении представить перед Гамбургским конгрессом отчёт о телепатических экспериментах, на что Фрейд отреагировал кратко: «Не делай этого». Материалы, о которых Джонс в своей книге только упоминает, ждут публикации – это зависит уже от доктора Балинта.

Date: 2015-06-05; view: 377; Нарушение авторских прав