ГЛАВА 22. Санитары “скорой помощи” спросили маму, нет ли у Стива диабета, не страдает ли он от эпилепсии

Санитары “скорой помощи” спросили маму, нет ли у Стива диабета, не страдает ли он от эпилепсии. Она сказала, что не знает, но вряд ли. Они спросили об аллергии и еще о чем-то, но мама объяснила им, что она не мать Стива и понятия не имеет, чем он болел.

Я думал, мы поедем с ним на “скорой”, но санитары сказали: места на всех не хватит. Они записали имя матери Стива и их телефон, попытались дозвониться, но ее не оказалось дома. Медсестра попросила маму поехать за ними в больницу и заполнить все документы, насколько сможет. Мама согласилась, и мы все трое пошли к машине. Папа еще не вернулся с работы, но мама позвонила ему на сотовый и все объяснила. Он сказал, что приедет прямо в больницу.

Поездка оказалась нелегкой. Я сидел на заднем сиденье и старался не смотреть Энни в глаза. Я должен был сказать правду, но боялся.

А хуже всего то, что я знал: если бы в коме лежал я, Стив бы сразу во всем признался.

- Что там стряслось? - спросила мама. Она старалась ехать как можно быстрее, но не нарушая правил, и не могла повернуться и посмотреть на меня. Это было хорошо: я не смог бы врать ей в глаза.

- Не знаю, - сказал я. - Мы болтали, потом я захотел в туалет и вышел. А когда вернулся…

- Значит, ты ничего не видел?

- Нет, - соврал я, чувствуя, как у меня горят уши.

- Не понимаю; - пробормотала мама. - Он был такой неподвижный и кожа синяя. Я сначала подумала: он умер.

- Его, наверное, кто-то укусил, - встряла Энни.

Я чуть не толкнул ее локтем в бок, но в последнюю секунду решил, что она, наверное, помнит про обещание.

- Укусил? - удивилась мама.

- У него на шее были следы, - сказала Энни.

- Да, я их тоже заметила. Но, думаю, они тут ни при чем, крошка.

- Почему? Что, если змея или… паук пробрался и укусил его… - Она поглядела на меня и слегка покраснела: вспомнила, что обещала не говорить.

- Паук? - Мама покачала головой. - Что ты, детка, люди не впадают в кому от укуса паука, по крайней мере, в нашем климате.

- Тогда что же с ним случилось? - не унималась Энни.

- Не знаю. Может, он съел что-нибудь не то. А может, это сердечный приступ.

- У детей не бывает сердечных приступов.

- Бывает. Очень редко, но бывает. Ладно, врачи разберутся, что с ним стряслось. Они в этом больше понимают, чем мы с вами.

Я первый раз оказался в больнице, поэтому, пока мама заполняла документы, решил осмотреться. Тут все было белое: белые стены, белый пол, белые халаты у врачей. Нельзя сказать, чтоб тут было шумно, и в то же время отовсюду доносились какие-то звуки: скрип кроватей, кашель, гул каких-то аппаратов, стук ножей, тихие голоса докторов.

Мы почти не разговаривали. Мама сказала, что Стива уже осмотрели, но так сразу поставить диагноз врачи не могут. Им нужно время подумать.

- Кажется, они уверены, что все обойдется, - закончила мама.

Энни захотела пить, и мама отправила нас к автомату с напитками за углом. Пока я выискивал монетки, Энни огляделась, убедилась, что никого рядом нет, и поинтересовалась:

- Когда ты им наконец скажешь?

- Когда услышу их мнение. Пусть пока осмотрят его. Может, врачи сами догадаются, что это за яд и как вылечить Стива.

- А если не догадаются? - приставала Энни.

- Тогда скажу, - пообещал я.

- А что, если не успеешь и он уже умрет? - тихо спросила она.

- Не умрет.

- Но если…

- Не умрет! - отрезал я. - Не говори так! И даже не думай! Надо надеяться на лучшее. Мама с папой всегда говорят: больные быстрее выздоравливают, если верить, что они поправятся. Ради Стива не думай, что он умрет.

- Ради Стива надо было бы сказать правду, - проворчала она, но спорить не стала.

Мы взяли стаканчики и вернулись к маме. Пили молча.

Вскоре пришел папа. Он даже не успел переодеться. Папа поцеловал маму и Энни, потом по-мужски сжал мне плечо. Руки у него были грязные, и на моей футболке остались пятна, но сейчас меня это не волновало.

- Есть новости? - спросил он.

- Нет пока, - ответила мама, - Его осматривают. Может быть, пройдет несколько часов, прежде чем врачи поставят диагноз.

- Что с ним случилось, Анжела?

- Пока не знаем. Надо подождать.

- Терпеть не могу ждать, - возмутился папа, но выбора у него, так же как у нас, не было.

За следующие два часа ничего не случилось. Но тут появилась мама Стива. Лицо у нее было такое же белое, как у сына, губы сердито поджаты. Она сразу же набросилась на меня, схватила за плечи и давай трясти.

- Что ты с ним сделал? - визжала она. - Что ты сделал с моим сыном? Ты убил моего Стива?

- Эй, потише вы! - вмешался отец.

Но мама Стива не обратила на него внимания.

- Что ты с ним сделал? - снова закричала она и тряхнула меня еще сильнее.

Я хотел сказать: “Ничего”, но зубы у меня стучали, и я не смог произнести ни слова.

- Что ты с ним сделал? Что ты с ним сделал? - не унималась она. И вдруг перестала меня трясти, упала на пол и зарыдала, как ребенок.

Мама встала со скамейки и опустилась рядом с миссис Леонард. Она гладила ее по голове, шептала что-то, успокаивала, потом помогла ей подняться и усадила на скамейку. Миссис Леонард плакала. Теперь она принялась жаловаться, какая она плохая мать и как Стив ее ненавидит.

- Идите поиграйте где-нибудь, - велела мама нам с Энни. Мы послушно встали. - Даррен! - окликнула меня мама. - Не думай о том, что она тебе наговорила. Миссис Леонард тебя не винит. Просто она очень боится за сына.

Я печально кивнул. А что бы сказала мама, если бы знала, что миссис Леонард права и виноват я?

Мы с Энни отыскали игровые автоматы. Я думал, что не смогу играть после такого, но вскоре так погрузился в игру, что забыл и о Стиве, и о больнице. Приятно на некоторое время отвлечься от ужасов настоящего мира. Если бы не кончились монетки, я бы, наверное, проиграл всю ночь.

Мы вернулись к взрослым. Миссис Леонард уже успокоилась, и они с мамой заполняли документы. Мы с Энни уселись и снова стали ждать.

В десять часов Энни начала зевать, и я тоже почувствовал усталость. Мама только взглянула на нас и тут же велела отправляться домой. Я заспорил, но она меня оборвала:

- От вас тут все равно никакой пользы. Я вам позвоню, как только станет что-нибудь известно. Даже ночью. Договорились?

Я колебался. Это был мой последний шанс рассказать про паучиху. Честно говоря, я чуть не проговорился, но слишком устал и не мог подобрать слова.

- Ладно, - мрачно согласился я и вышел. Папа отвез нас домой. Что он сделает, если я расскажу ему про мадам Окту, мистера Джутинга и все остальное? Конечно, накажет меня. Но я не рассказал не из-за того, что испугался, а потому, что знал: ему станет стыдно за меня, ведь я соврал и в трудную минуту не захотел спасти друга, потому что боялся за себя. Я испугался, что отец возненавидит меня.

Энни заснула в машине. Папа на руках отнес ее в кровать. Я медленно прошел в свою комнату, стал раздеваться и все время тихо сам себя ругал.

Я уже убирал одежду в шкаф, когда заглянул отец.

- Ты как, нормально? - спросил он,

Я кивнул.

- Стив поправится, - продолжил он. - Обязательно поправится. Врачи знают свое дело. Они поставят его на ноги.

Я снова кивнул, боясь, что если открою рот, то во всем признаюсь. Папа еще секунду постоял в дверях, потом вздохнул и пошел в свой кабинет. На лестнице послышались его тяжелые шаги.

Я повесил брюки в шкаф и тут заметил клетку с мадам Октой. Осторожно ее достал. Паучиха лежала посреди клетки и мирно дышала. Спокойная, как будто ничего не случилось.

Я разглядывал ее разноцветную спинку, но теперь паучиха меня не радовала. Да, она яркая, но волосатая, безобразная и гадкая. Я почувствовал, что ненавижу ее. Ведь именно она виновата в том, что произошло. Она укусила Стива, хотя он ей ничего не сделал. А я-то ее кормил, заботился о ней, играл. И вот как она меня отблагодарила!

- Ах ты, уродина! - прорычал я и тряхнул клетку. - Неблагодарная скотина!

Я еще разок тряхнул ее. Паучиха крепко обхватила лапами прутья. Тут я совсем озверел, стал раскачивать клетку взад-вперед. Пусть и ей тоже будет плохо!

Дальше я придумал крутить клетку по кругу. Я ругал паучиху, обзывал ее всеми плохими словами, какие знал. Я хотел, чтоб она сдохла.

Я проклинал тот день, когда увидел ее. Я ругал себя за то, что у меня не хватает смелости достать ее из клетки и расплющить.

Наконец я уже так разозлился, что со всей силы швырнул клетку, не глядя куда. К моему ужасу, клетка, описав дугу, вылетела прямо в окно.

Я метнулся за ней. Мне стало страшно: вдруг клетка ударится о землю и разобьется. А если врачи сами не придумают, как вылечить Стива, то им нужна будет мадам Окта: они изучат ее и помогут Стиву. Но если она убежит…

Я бросился к окну, зная, что не успею поймать клетку, но надеясь, что смогу хотя бы проследить, куда она упадет. Я глядел, как она летит вниз, и молил Бога, чтоб она не разбилась. Казалось, клетка падает целую вечность.

И вдруг, когда до земли оставалось совсем чуть-чуть, из темноты появилась рука и схватила клетку.

Рука?

Я высунулся из окна. Было уже совсем темно, и сначала я не мог разглядеть, кто там внизу, но потом человек вышел из тени, и я его узнал.

Сначала я увидел морщинистую руку, поймавшую клетку. Затем длинный красный плащ. Коротко стриженные оранжевые волосы. Длинный безобразный шрам. И наконец, острые зубы.

Это был Мистер Джутинг. Вампир.

И он мне улыбался!