Исламский мир Западного Средиземноморья

Уже в расцвет эпохи Аббасидов на территориях, далеких от центра халифатского правительства, формировалась особая историческая модель, распространившаяся даже на локальные отношения между мусульманами и зимми. Особенно актуально это было для самого крупного отдаленного региона – для мусульманских земель западной части Средиземноморья.

Большинство мусульманских провинций в этом регионе никогда не подчинялись Аббасидам. Там берберское население, массово принимавшее ислам и с самого начала юридически уподобленное арабам, играло ту роль, которую сами арабы играли во всех остальных частях исламского мира, но признавая при этом культурное господство последних. Магриб, изолированная область между Средиземным морем и Сахарой, была для берберов тем же, чем Аравия, область примерно того же размера (хотя в целом хуже орошаемая) являлась для арабов. Однако у берберов в горах пасторализм был теснее связан с сельским хозяйством. Римляне играли более заметную роль в городах его северного побережья, чем Сасаниды в Восточной и Южной Аравии. И все же эти города как минимум сразу после распада Римской империи почти не имели влияния на удаленный от побережья район, который не ограничивался статусом сельскохозяйственного придатка, за исключением непосредственных окрестностей городов. В Магрибе не существовало сети второстепенных рынков, базы для прочного господства аграрных городов. Здесь ислам во многом стал вопросом лозунгов, при помощи которых можно было регулировать отношения с внешним миром. Берберы принесли в Испанию ту же атмосферу, какая воцарилась на землях Плодородного полумесяца с приходом арабов.

^{Мавзолей Идриса II в Фесе, Марокко. Современное фото}

В Испании берберы оказались своенравным правящим классом, наряду с ограниченным числом арабских семей. Халифы почти не вмешивались в их распри. Когда разрушился Сирийский халифат, юный представитель правящей династии Омейядов, Абдаррахман, избежал печальной участи всех своих кузенов, которые были убиты, и после множества приключений оказался в Испании, где сумел убедить различные группы правящих мусульман принять его в качестве арбитра под титулом эмира, командира, а не правителя, присланного новоиспеченным халифом‑Аббасидом. Ему и его преемникам удавалось удерживать шаткое превосходство более полутора веков при периодической поддержке нового блока арабских семей из Сирии, которые отделяли себя как от берберов, так и от первых арабов, пришедших из Египта в Магриб. (В X веке один из наследников Абд‑ар‑Рашида трансформировал этот эмират Омейядов в абсолютную халифатскую монархию по образцу халифата Аббасидов.)

Латинизированным населением Испании, далеким от главных центров цивилизации, до завоевания управляли надменная германская аристократия и жесткая церковная иерархия; они объединились, чтобы подавить любые попытки интеллектуального или гражданского неповиновения. Большинство городов находились в распоряжении новых, более либеральных правителей, которые предоставили жестоко гонимым евреям свободу и оставили христианам их местные римские институты. Но ни берберы, ни арабы не смогли тогда предложить устойчивых политических или культурных принципов. Возобновленный экономический рост и исламский престиж во многом опирались на контакты с экспансивной экономикой на востоке; культурная мода в Испанию пришла именно из владений Аббасидов.

Но эти культурные новшества были гораздо привлекательнее, чем те, к которым испанцы привыкли, и все население с легкостью их усвоило. Ведущие христианские круги в управляемом мусульманами регионе, как правило, разделяли исламскую культуру и учили арабский активнее, чем латынь. Но они не забывали, что принадлежат к более масштабному христианскому миру. Их церковь не теряла связей с Римом.

Пока во владениях халифа постепенно расширялась область непосредственного господства мусульман, в эмирате территория, где это господство установилось в результате первых завоеваний (куда вошли почти вся Испания и большая часть южной Галлии), постепенно сокращалась. Франкская династия из Северной Галлии, и особенно Карл I Великий, без труда вытеснили мусульман из Галлии и наладили отношения с оставшимися горстками непокоренных испанцев вдоль горной северной границы полуострова – территории, примерно соответствующей землям вокруг Каспия, которые халифат в то время присоединял к своим владениям. Эти христиане, в свою очередь (при удельных князьях в нескольких крохотных государствах), вскоре добились некоторых успехов благодаря мусульманской власти, чьи главные центры располагались на более плодородном и густонаселенном юге. Прошло совсем немного времени, и Испания оказалась разделенной между процветающим управляемым мусульманами югом (с центром в Кордове и бассейне Гвадалквивира) с его тесными связями с мусульманами Восточного Средиземноморья и зоной христианских королевств на севере. Между этими двумя областями находились кордоны, к северу от Сарагосы на северо‑востоке, из Толедо в центре и из Мериды на западе, обычно остававшиеся под контролем мусульман и постоянно пребывавшие в полной боевой готовности, поскольку между мусульманами и христианскими государствами война шла постоянно.

В самом Магрибе берберы были предоставлены сами себе: сюда почти не переезжали арабы, и альтернативы доминирующим племенным объединениям не существовало. Но ислам уже заложил основу для возникновения новых объединений племен. Другие вероисповедания, кроме иудаизма, вскоре исчезли. (Или обычаи, связанные с ними, наслаивались один на другой и практиковались низшими слоями населения.) На самом западе Магриба (в Марокко) другой беженец от Аббасидов, Идрис ибн Аод‑Алла (Алид, принимавший участие в шиитском восстании в 786 г. в Мекке после смерти аль‑Махди), убедил несколько племен принять его в качестве лидера и потомка Мухаммада. Сам он прожил достаточно, чтобы его могила стала храмом для всего населения этой области (Мавляй Идрис), но его сын, Идрис II, стал родоначальником династии, разделившейся на несколько соперничавших линий, удалось сохранить верность жителей сокращавшейся территории на протяжении всего высокого халифата. Идрис II (в 808 г.) основал (или восстановил) удаленный от побережья город Фес, превратившийся в международный центр торговли и культуры. Присутствие Идрисидов (что важнее любой политической роли) стало отправной точкой активной миссионерской деятельности среди населения, особенно переехавших сюда Алидов и их потомков, которые могли рассчитывать на уважение племен благодаря своему происхождению. Поэтому берберы научились отождествлять себя с традициями, пришедшими из внешнего мира.

В Центральном и Восточном Магрибе, где плодородная почва заканчивалась на небольшом удалении от берега моря, давление власти халифа и арабских поселенцев было выше, а сопротивлявшиеся берберы со времен Хишама признали лидерами теоретиков хариджизма, часть которых прибыла туда из Ирака или Аравии. Правитель‑Аббасид расположился в Кайруане, откуда его влияние распространялось на восточный Магриб (к 761 г.), но при Абд‑аль‑Рахмане ибн‑Рустаме (к 778 г.) руководству хариджитов‑ибадитов удалось основать государство в центральном Магрибе (теперь – Алжир) со столицей в Тахерте. Это государство процветало при череде имамов – преемников (но необязательно потомков) Ибн‑Рустама, которых мусульмане, признававшие их власть, считали причастными к этому процветанию. Государство радушно принимало у себя беженцев отовсюду (хариджитов и нехариджитов), в частности, из империи Аббасидов; его купцы пользовались преимуществами торговли, проходившей через Сахару и растущей параллельно со средиземноморской торговлей.

Восточный Магриб (теперь – Тунис и Триполитания) был центром торговли со времен Карфагена. Здесь независимость обрели правители‑Аббасиды, а именно линия Ибрагима ибн‑Аглаба, наместника ар‑Рашида, который одолел тут хариджитов (800 г.). Ар‑Рашид освободил провинцию от контроля центральной бюрократии и потребовал только единовременной уплаты части ее доходов. При аль‑Ма‑муне Аглабиды проводили собственную политику, почти не оглядываясь на халифа. Именно растущее торговое процветание с преобладанием перевозок грузов из мусульманских земель (в результате чего у мусульман было преимущество), равно как и ставшее на тот момент уже традиционным стремление арабов и берберов к грабежам и захвату новых земель, привели к тому, что Аглабиды в течение IX века заняли Сицилию и несколько частей южной Италии, отобрав их у Византии; Сицилия оставалась под властью мусульман около двух веков.

Несмотря на тесные связи Восточного Магриба с Востоком, весь регион проживания берберов – как сам Магриб, так и Испания – поддерживал и тесные внутренние связи. В конце концов на этих землях сформировалась единая модель исламской жизни. Когда впоследствии улемы вывели в шариатском праве несколько конкурировавших друг с другом школ, Магриб и Испания стали основными территориями, где был принят маликитский мазхаб, в то время как в большей части исламского мира предпочитали ханафизм или шафиизм. Они даже разработали специальную форму арабского алфавита, несколько отличную от общепринятой. Династии, которые достигли большого влияния в Западном Средиземноморье, распространили его на всю эту область, а вместе с тем – и новую моду в искусстве и образовании[111].

Date: 2015-06-05; view: 452; Нарушение авторских прав