Третья неожиданность

Признаюсь, письмо так поразило меня, что, прочитав его, я не удержался и ахнул от изумления. Старая служанка смотрела на меня, не зная, что подумать.

— Вы получили дурные вести, сударь?

Я ничего не скрывал от Грэд и вместо ответа прочитал ей письмо от первой строки до последней.

Грэд слушала, глядя на меня с неподдельной тревогой.

— Наверное, это пишет какой-то мистификатор, — сказал я, пожимая плечами.

— А может быть, и сам дьявол; ведь письмо-то из этого дьявольского места! — добавила Грэд, всегда и во всем видевшая козни нечистой силы.

Оставшись один, я еще раз прочел неожиданное письмо, и после некоторого раздумья решил, что это дело рук какого-нибудь злого шутника. Иначе и быть не могло. Мои приключения получили широкую огласку. В газетах подробно описывалась наша поездка в Северную Каролину и попытка проникнуть в котловину Грейт-Эйри. Все знали, почему мы с мистером Смитом потерпели неудачу. И вот какой-то шутник, из тех, которые встречаются всюду, даже в Америке, взялся за перо и, чтобы посмеяться надо мной, написал мне это угрожающее послание.

В самом деле, если предположить, что пресловутое «Орлиное гнездо» служит притоном шайки преступников, которые, конечно, боятся, чтобы полиция не обнаружила их убежище, то ни один из них не допустил бы подобной неосторожности и не открыл бы своего местопребывания. Ведь они заинтересованы в том, чтобы никто не знал, где они скрываются. Такое письмо послужило бы поводом для полицейских агентов продолжать расследования в этой части Голубых гор. Если бы дело шло о том, чтобы арестовать шайку подозрительных лиц, до них уж сумели бы добраться!.. Скалистую стену взорвали бы мелинитом или динамитом… Но как сами эти злоумышленники могли попасть в котловину? Возможно, впрочем, что там есть проход, которого нам не удалось обнаружить… Как бы то ни было, даже если это предположение справедливо, ни один из них никогда не совершил бы такой неосторожности — не прислал бы мне этого письма.

Итак, оставалось только одно объяснение: письмо было написано каким-то мистификатором или сумасшедшим, и я решил, что вся эта история не стоит того, чтобы беспокоиться или даже просто думать о ней.

У меня было мелькнула мысль рассказать обо всем мистеру Уорду, но потом я раздумал. Он, конечно, не придаст этому письму никакого значения. Однако я не уничтожил его и на всякий случай положил в свой письменный стол. Если поступят еще послания в таком же роде и с теми же инициалами, я спрячу их вместе с первым и тоже не буду принимать всерьез.

Прошло несколько дней. Я, как обычно, ходил в департамент полиции. Мне нужно было закончить несколько отчетов, и я был далек от мысли, что скоро мне придется уехать из Вашингтона. Впрочем, в нашей профессии никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне… Всегда может подвернуться какое-нибудь дело, из-за которого вам придется ездить по Соединенным Штатам от Орегона до Флориды и от Мэна до Техаса!..

И я часто думал о том, что, если мне дадут новое поручение и меня постигнет такая же неудача, как в деле Грейт-Эйри, мне останется только одно; подать в отставку и бросить службу!

Что же касается истории с шофером или с шоферами, то о ней ничего больше не было слышно. Я знал, что правительство приказало наблюдать за дорогами, реками, озерами и всеми водными путями Америки. Но как осуществить наблюдение в огромной стране, простирающейся от шестидесятого до сто двадцать пятого меридиана и от тридцатого до сорок пятого градуса широты! С одной стороны — Атлантический океан, с другой — Тихий; обширный Мексиканский залив, омывающий южные берега, — разве не представляет все это громадных просторов для действий неуловимого судна?

Но, повторяю, никто больше не видел ни автомобиля, ни судна, а ведь известно, что изобретатель обоих аппаратов в последнее время вовсе не искал уединенных мест, а появлялся на шоссе в Висконсине во время гонок и в прибрежных водах близ Бостона, где беспрестанно снуют тысячи судов.

Значит, если изобретатель не погиб, что вполне допустимо, то он находится теперь за пределами Америки (быть может, в морях Старого Света) или скрывается в каком-нибудь ему одному известном убежище, и если случай не…

«Да! — думал я иной раз, — если ему нужно убежище, столь же неведомое, как и недоступное, то вершина Грейт-Эйри подошла бы этому фантастическому существу как нельзя лучше. Правда, лодке туда не попасть, и автомобилю тоже. Только хищные птицы — орлы или кондоры — могут искать там приют!»

Кстати, со времени моего возвращения в Вашингтон в том округе все было спокойно: пламя больше не появлялось. Мистер Элиас Смит ничего не писал мне по этому поводу, и я с полным основанием мог считать, что там не происходит ничего необычного. Все позволяло думать, что оба события, вызвавшие повсюду такое страстное любопытство и тревогу, скоро будут окончательно преданы забвению.

Девятнадцатого июня, выйдя из дому, чтобы отправиться на службу, я заметил двух человек, которые смотрели на меня как-то особенно пристально. Так как они не были мне знакомы, я не обратил на это внимания и не вспомнил бы об этих людях, если бы старая Грэд не заговорила со мной о них, когда я вернулся домой.

Оказывается, уже несколько дней тому назад моя старая служанка заметила, что два незнакомца как будто поджидают меня на улице. Они ходят взад и вперед перед моим домом и даже следуют за мной, когда я иду по Лонг-стрит, направляясь в департамент полиции.

— Вы в этом уверены? — спросил я.

— Да, сударь, еще вчера, когда вы возвращались, эти люди шли за вами по пятам и исчезли, как только вы закрыли за собой дверь!

— Послушайте, Грэд, а вы не ошибаетесь?

— Нет, сударь.

— Если бы вы встретили этих людей, узнали бы вы их?

— Узнала бы.

— Ну, Грэд, — возразил я смеясь, — я вижу, у вас нюх настоящего полисмена! Придется записать вас в полицейскую бригаду.

— Смейтесь, сударь, смейтесь! У меня еще пока хорошие глаза, и я могу без очков узнавать людей. Завами шпионят, уж это верно, и вы хорошо сделаете, если направите по следам этих шпионов нескольких агентов!

— Обещаю вам это, Грэд, — ответил я, чтобы успокоить старушку. — Я пошлю кого-нибудь из моих сыщиков и сразу узнаю, что это за подозрительные личности.

В действительности я не принял это сообщение всерьез, но все же добавил:

— Теперь, выходя на улицу, я буду внимательно наблюдать за прохожими.

— Осторожность не мешает, сударь!

Впрочем, не много было нужно, чтобы встревожить Грэд, потому-то я и не придал значения ее словам.

— Если, сударь, я их увижу еще раз, — продолжала она, — я вас предупрежу до того, как вы выйдете из дому.

— Отлично!

И я прервал разговор, предвидя, что если мы будем продолжать его, Грэд станет меня уверять, будто за мной шпионит сам Вельзевул с одним из своих помощников.

В течение двух следующих дней, выходя на улицу и возвращаясь домой, я убедился, что никто за мной не следит, и решил, что Грэд ошиблась.

Однако утром 22 июня, поднявшись по лестнице так быстро, как только позволял ее возраст, Грэд распахнула дверь моей комнаты и, запыхавшись, проговорила:

— Сударь… сударь…

— Что случилось, Грэд?

— Они здесь.

— Кто? — спросил я, думая о другом, а совсем не о тех странных людях, которые будто бы следили за мной.

— Шпионы…

— Ах, опять эти знаменитые шпионы!

— Они самые… на улице… против ваших окон… Наблюдают за домом, ждут, когда вы выйдете!

Я подошел к окну и, незаметно приподняв занавеску, так, чтобы никого не спугнуть, увидел на тротуаре двух незнакомцев.

Да, их было двое; оба среднего роста, крепкие, широкоплечие, лет тридцати пяти — сорока. Одеты они были как деревенские жители: на голове широкополая войлочная шляпа, штаны из плотной шерстяной материи, сапоги на толстой подошве, в руке палка.

Без сомнения, они упорно рассматривали дверь и окна моей квартиры. Время от времени, перекинувшись несколькими словами, они прохаживались взад и вперед и затем снова возвращались на свой наблюдательный пост.

— Вы уверены, Грэд, — спросил я, — что это те самые субъекты, которых вы заметили раньше?

— Те самые, сударь!

Теперь уж не приходилось сомневаться в том, что моя старая служанка была права, и я решил выяснить, в чем тут дело. Но я не собирался сам следить за этими людьми, — они сразу узнали бы меня, — да и зачем стал бы я обращаться прямо к ним? Сегодня же я поставлю возле своего дома агента, и если они опять появятся вечером или завтра утром, за ними проследят, пойдут за ними всюду, куда им вздумается пойти, и в конце концов их личность будет установлена.

Но зачем они меня ждут? Не собираются ли идти за мной до департамента полиции? Что ж, если они это сделают, может быть представится случай оказать им такое гостеприимство, за которое они нас не поблагодарят.

Я взял шляпу и, пока Грэд караулила у окна, спустился по лестнице, открыл дверь и вышел на улицу.

Незнакомцев уже не было.

Однако их внешность прочно запечатлелась у меня в памяти.

Сколько я ни смотрел, я нигде не мог их обнаружить.

С этого дня ни я, ни Грэд уже не видели этих людей перед домом, и я больше не встречал их на лестнице.

В конце концов даже если допустить, что объектом их слежки был именно я, то, возможно, теперь, увидев меня собственными глазами, они узнали обо мне все, что им хотелось. Мало-помалу я перестал придавать значение этому происшествию и думал о нем не больше, чем о письме с инициалами «В.М.».

Однако новые и действительно необыкновенные события вскоре возбудили всеобщее любопытство.

Мы уже говорили, что явления на Грейт-Эйри больше не повторялись, и газеты перестали о них упоминать. Точно так же они обходили молчанием и автомобиль и судно, чьих следов не могли отыскать наши лучшие агенты. Наверное, все эти события были бы преданы забвению, если бы о них не напомнили новые происшествия.

Двадцать четвертого июня тысячи читателей могли познакомиться со статьей, опубликованной в «Вечерней звезде» и на следующий день перепечатанной всеми газетами Соединенных Штатов:

«Озеро Кирдол, находящееся в Канзасе, в восьмидесяти милях к западу от Топики, столицы этого штата, не пользуется большой известностью. Однако это озеро представляет интерес, и, конечно, о нем скоро заговорят, потому что благодаря совершенно особым обстоятельствам к нему теперь привлечено всеобщее внимание.

Это озеро, окруженное со всех сторон горами, как видно, совсем не связано с гидрографической сетью штата. Вода, испаряющаяся с его поверхности, полностью возмещается дождями, которые обильно выпадают в этой части Канзаса.

Площадь озера Кирдол равна семидесяти пяти квадратным милям, а уровень его, по-видимому, несколько выше уровня моря. Со всех сторон оно окружено горами, и подойти к нему нелегко, — дорога проходит по узким ущельям. Однако по берегам его кое-где разбросаны деревушки. Рыба в озере водится в изобилии, и его поверхность всегда покрыта множеством рыбачьих лодок.

Добавим, что глубина озера не везде одинакова. У берегов она не меньше пятидесяти футов. По краям этого обширного бассейна поднимаются почти отвесные скалы. Волны, гонимые ветром, порой с бешенством бьются о них и, подобно грозовому ливню, обдают прибрежные домики мириадами брызг. Глубина, значительная даже у берегов, к середине еще увеличивается; в некоторых местах измерения логом показали до трехсот футов.

Вода в озере прозрачная и пресная. Конечно, в нем нет морской рыбы, но щуки, окуни, форели, карпы, пескари, угри водятся там в громадном количестве и достигают необыкновенных размеров.

Понятно, что рыбная ловля в Кирдоле процветает, так как это очень выгодное занятие. Там насчитывается не одна тысяча рыбаков и сотни рыбачьих судов. К этой флотилии нужно прибавить еще штук двадцать небольших парусных шхун и паровых катеров, которые регулярно ходят по озеру и поддерживают связь между различными селениями. За горной цепью действует целая сеть железных дорог, — по ним продукция этого промысла вывозится в Канзас и в соседние штаты.

Это описание Кирдола необходимо для понимания фактов, которые будут изложены ниже».

И вот что сообщала далее «Вечерняя звезда» в этой сенсационной статье:

«С некоторых пор рыбаки заметили, что на озере происходит какое-то необъяснимое волнение. Временами поверхность воды вздымается, как бы под напором подводной волны. Даже в тихую погоду, при полном безветрии, вода в этом месте кипит и пенится. Рыбачьи суда одновременно подвергаются килевой и бортовой качке и не могут держаться правильного направления. Они сталкиваются друг с другом, чуть ли не переворачиваются и в результате терпят серьезные аварии.

Установлено, что описанное волнение идет из глубинных слоев Кирдола, и причину его пытались объяснить по-разному.

Во-первых, возникал вопрос, не связано ли это волнение с сейсмическими толчками, изменяющими профиль дна озера под действием вулканических сил. Но такую гипотезу пришлось отбросить, когда выяснилось, что возмущения эти происходят не в одном определенном месте, а распространяются по всей поверхности Кирдола и наблюдаются на востоке и на западе, на севере и на юге, в середине и у берегов, последовательно, можно даже сказать регулярно, что исключает всякую мысль о землетрясении или каком-либо ином явлении вулканического порядка.

Тогда возникла другая гипотеза. Не появилось ли в озере какое-нибудь морское чудовище и не его ли присутствием объясняются эти сильные возмущения в водах Кирдола?.. Но если упомянутое чудовище не родилось в самом озере, не выросло в нем до гигантских размеров, что допустить трудно, приходится предположить, что оно каким-то образом проникло туда извне. Однако Кирдол не сообщается ни с какими другими водными бассейнами. Что же касается существования подземных каналов, питаемых реками Канзаса, то это объяснение не выдерживает серьезной критики. Если бы еще этот штат находился близ побережья Атлантического или Тихого океана, или же Мексиканского залива!.. Но нет! Канзас расположен в центре страны, на большом расстоянии от американских морей.

Словом, разрешить этот вопрос не так-то просто. Гораздо легче опровергнуть явно неверные гипотезы, чем открыть истинную причину явления.

Однако, если доказано, что присутствие чудовища в Кирдоле невозможно, не правильнее ли будет предположить, что в глубине озера курсирует подводная лодка? Ведь в наше время существует много судов подобного рода! Так, например, в Бриджпорте, в штате Коннектикут, несколько лет тому назад появился аппарат под названием „Протектор“, который мог плавать и на воде и под водой, а также передвигаться по земле. Построенная изобретателем по фамилии Лейк, эта машина имела два двигателя: один электрический, мощностью в семьдесят пять лошадиных сил, с двумя спаренными винтами, и второй, работающий на керосине, в двести пятьдесят лошадиных сил; кроме того, она была снабжена чугунными колесами диаметром в один метр, позволявшими ей передвигаться как по дорогам, так и по морскому дну.

Все это так; но если допустить, что причиной замеченного волнения была подводная лодка системы Лейка, пусть даже доведенная до самой высокой степени совершенства, все же остается неясным вопрос: как она могла попасть в озеро Кирдол, по какому подземному ходу она туда проникла? Повторяем, озеро это, со всех сторон окруженное горами, столь же недоступно для подводной лодки, как и для морского чудовища.

Такое возражение оспаривать трудно. И все-таки единственная приемлемая гипотеза состоит в том, что подобный аппарат, который, кстати сказать, еще ни разу не появлялся на поверхности, курсирует в водах Кирдола.

Впрочем, после того, что произошло 20 июня, сомневаться в этом больше не приходится.

В тот день шхуна „Маркель“, шедшая на всех парусах в северо-западном направлении, вдруг наскочила на какое-то плывшее под водой тело. А между тем в этом месте нет подводных рифов, и измерения лотом показывают там глубину от восьмидесяти до девяноста футов.

Шхуне, получившей удар в левый борт, грозила опасность за несколько минут наполниться водой и пойти ко дну. Впрочем, пробоину удалось заделать, и судно подошло к ближайшей пристани, в трех милях от места происшествия.

Когда после разгрузки шхуну „Маркель“ вытащили на берег, повреждение осмотрели как снаружи, так и изнутри. Оказалось, что оно произошло от удара тараном в корпус.

Описанный случай окончательно подтверждает тот факт, что в глубинах Кирдола с необычайной скоростью движется подводная лодка.

Но тут возникает новый вопрос: допустим, что аппарат такого рода каким-то образом попал в озеро; но с какой же целью он проник туда? Разве Кирдол подходящее место для подобных опытов? Далее, почему этот аппарат никогда не выходит на поверхность, какие у него причины скрываться?»

Статья «Вечерней звезды» заканчивалась следующим, действительно странным, сопоставлением:

«Сначала таинственный автомобиль, затем таинственное судно.

После таинственного судна — таинственная подводная лодка.

Не значит ли это, что все три машины — творение одного и того же изобретателя и что существует не три аппарата, а всего лишь один?»