Часть I «Тьма» языческая, или Как боги превращались в демонов

Русский взгляд на происхождение зла и его проявления в реальном мире никогда не отличался прямолинейностью и категоричностью. К нечистой силе наш народ неизменно относился с известной долей симпатии и даже любви. Тысячелетнее торжество Православия в Отечестве не перебило эту традицию. Сознание русского человека совершенно не склонно лицезреть мир разделенным на дьявольское и божественное, черное и белое. Нам важны оттенки, мы никогда не числили дьявола отъявленным негодяем и всегда старались найти в нем положительные начала.

Не будем утверждать, что это присуще только нашему народу, но это наша своеобразная черта. Не случайно в русском языке присутствует слово «злосчастие», соединяющее, казалось бы, прямо противоположные понятия. Многие читатели романа «Мастер и Маргарита» прямо‑таки влюбляются в Воланда и его необыкновенную компанию, а ведь они – самые настоящие преступники: хулиганы, поджигатели и убийцы. Наши старушки, костеря кого‑нибудь выражениями вроде «чертяка» или «сатаняка», не вкладывают в эти слова особой злобы или ненависти. Это выглядит, скорее, как некое обязательное заклинание, призывающее ругаемого к раскаянию.

Известный писатель и философ Георгий Дмитриевич Гачев очень интересно обозначил отличие русской и западноевропейских логик: «Формула логики Запада (еще с Аристотеля) – «это есть то‑то» («Сократ есть человек», «некоторые лебеди белы»). Русский же ум мыслит по логике: «не то, а…» (Что?)…

Нет, я не Байрон, я другой

(Лермонтов)

Нет, не тебя так пылко я люблю

(Лермонтов)

Не то, что мните вы, природа

(Тютчев)

Не ветер бушует над бором

(Некрасов)

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем

(Пушкин)

Русский ум начинает с некоторого отрицания, отвержения, и в качестве «тезиса‑жертвы» берется некая готовая данность (с Запада, как правило, пришедшая). Оттолкнувшись в критике и так разогревшись‑разогнавшись на мысль, начинает уже шуровать наш ум в поиске положительного ответа. Но это дело оказывается труднее, и долго ищется, и не находится чего‑то четкого, а повисает в воздухе вопросом. Но сам поиск и путь уже становится ценностью и как бы ответом» (Вопросы философии, 1994. № 1. С. 28). Вот так же, столкнувшись со средневековой формулировкой «Дьявол – это абсолютное зло», русский человек задумается, прежде чем одобрительно кивнуть в ответ. Его вряд ли удовлетворит и гётевское определение:

Я – часть той силы,

что вечно хочет зла и вечно совершает благо,

прежде всего потому, что здесь за версту отдает немецкой ученостью и наукообразностью. Нам более по сердцу пословицы: «Черт чертом, а дьявол сам по себе»; «Всех чертей знаю, одного дьявола не знаю» – так бывалый человек характеризует свой житейский опыт, говоря о дьяволе как малодоступном восприятию человека духе. Можно рассматривать эти пословицы и как своеобразное столкновение языческой и христианской традиций: первая, более древняя, рассказывающая о черте, русскому человеку более сродни и более понятна, вторая же, иноземная, толкующая о дьяволе, темна и загадочна.

Может быть, потому, что дьявола на Руси пытались определить множеством способов, за ним закрепился не один десяток имен и прозвищ. Вот самые известные из них: бес, нежить, нечисть, злой дух, демон, сатана, черт, вельзевул, царь тьмы, князь тьмы, царь преисподней, змий, враг, лукавый, нечистый, нелегкая, нечистая сила, неладный, некошный (т. е. нечистый, или поганый), немытый, нехороший, соблазнитель, шут, ненавистник рода человеческого, леший, дворовый, банник, кикимора, русалка, полевик, водяной, домовой, шиш, огненный змей и т. д. Значительная часть этих названий характеризует какую‑либо бесовскую черту, причем большая часть из них образована по «правилу Гачева» и содержит приставку «не». Есть среди них и имена иноземного происхождения – демон, сатана, вельзевул, пришедшие на Русь вместе с христианством, но они явно в меньшинстве. В основном же дьявола сопоставляли с древнейшими русскими богами и божками, его образ стал как бы концентрированным выражением всех антихристианских сил, прижившихся в сознании русского народа. Обычно имена нечистой силы пишут со строчной буквы, но далее мы не всегда будем следовать этому правилу. Исключение будет делаться для тех прозвищ, которые являются именами языческих богов, а также в тех ситуациях, когда демон выступает в качестве конкретного героя и требует к себе более уважительного отношения.

Христианское учение видит в языческих богах носителей греховных начал, вселенского зла, наполняющего мир людей. Но само понятие «зла» родилось и оформилось в человеческой культуре относительно поздно. Наши древнейшие языческие божества – такие как Змей, Кощей, Баба Яга – существовали уже задолго до этого. В те времена люди еще не персонифицировали зло как отдельную сущность. Мир духов у них не делился на добрых и злых, и воля каждого из богов могла быть как добродетельной, так и пагубной. Вплоть до XIX века русские крестьяне продолжали считать, что домовой, водяной, леший, ведьма и прочие не представляют, собственно, нечистую силу, а обращены ею из людей за грехи и провинности. В таком объяснении проявляется участливое, добросердечное отношение наших ближайших предков к миру нежити. Нас как бы призывают задуматься о реальном (истинном) внутреннем содержании классических образов русской мифологии, записанных ныне в прародителей дьявола.

Различные духи природы (домовые, полевые, водяные, лесные и т. д.) относятся к персонажам низшей мифологии. Они не имеют божественного статуса. Их происхождение было связано с бытом человека и потому достаточно очевидно. Верования наших предков в повсеместную населенность природы разными духами приводили к тому, что в повседневной жизни человек зависел от них больше, чем от самих богов. Связь персонажей низшей мифологии с бытовой магией способствовала сохранению представлений о них, после принятия христианства перешедших в разряд суеверий. Кроме того, они стали действующими лицами многих сказок и быличек, что тоже способствовало сохранению преданий о них. Другое дело – древнейшие языческие боги. Дошедшие до нас сведения о них крайне скудны, и их образы по‑прежнему таят для исследователей множество загадок. Мы начнем их обсуждение с наиболее древних из наших богов – Змея, Кощея и Бабы‑яги.