Второй том «Мертвых душ» - кризис в творчестве Гоголя

«Мертвые души», свидетельствует Герцен, «потрясли всю Россию». Сам он, прочитав их в 1842 году, записал в дневнике: «...удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадежный».

«Северная пчела», газета, издававшаяся на средства III Отделения личной канцелярии Николая I, обвинила Гоголя в том, что он изобразил какой-то особый мир негодяев, который никогда не существовал и не мог существовать». Критики порицали писателя за одностороннее изображение действительности.

Но помещики выдали себя сами. Современник Гоголя, поэт Языков, писал родным из Москвы: «Гоголь получает отовсюду известия, что его сильно ругают русские помещики; вот ясное доказательство, что портреты их списаны им верно и что подлинники задеты за живое! Таков талант! Многие прежде Гоголя описывали житье-бытье российского дворянства, но никто не рассерживал его так сильно, как он».

Вокруг «Мертвых душ» закипели ожесточенные споры. В них решался, по выражению Белинского, «вопрос столько же литературный, сколько и общественный». Знаменитый критик, однако, очень чутко уловил те опасности, которые ожидали Гоголя в дальнейшем, при выполнении обещаний продолжить «Мертвые души» и показать Россию уже «с другого боку». Гоголь не понимал, что его поэма закончена, что «вся Русь» обрисована и что получится (если получится) другое произведение.

Этот противоречивый замысел сформировался у Гоголя к концу работы над первым томом. Тогда писателю казалось, что новый замысел не противопоставляется первому тому, а прямо выходит из него. Гоголь еще не замечал, что изменяет самому себе, ему хотелось исправить тот пошлый мир, который он так правдиво нарисовал, и он не отказывался от первого тома.

Работа над вторым томом шла медленно, и чем дальше, тем труднее. В июле 1845 года Гоголь сжег написанное. Вот как сам Гоголь объяснил год спустя, почему был сожжен второй том: «Вывести несколько прекрасных характеров, обнаруживающих высокое благородство нашей породы, ни к чему не приведет. Оно возбудит только одну пустую гордость и хвастовство... Нет, бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколенье к прекрасному, пока не покажешь всю глубину настоящей мерзости; бывает время, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут же ясно... путей и дорог к нему. Последнее обстоятельство было мало и слабо развито во втором томе, а оно должно быть едва ли не главное; а потому он и сожжен...»

Гоголь, таким образом, увидел крушение своего замысла в целом. Ему кажется в это время, что в первом томе «Мертвых душ» он изобразил не действительные типы помещиков и чиновников, а свои же собственные пороки и недостатки, и что начать возрождение России надо с исправления нравственности всех людей. Это был отказ от прежнего Гоголя, вызвавший возмущение и близких друзей писателя, и всей передовой России.