Печатное издание данной книги можно заказать на сайте издательского дома «Сэнсэй» - http://sensei.kiev.ua 15 page

В это время из-за поворота не спеша выехал красивый «мерс» и остановился возле машин. Один из парней услужливо подбежал и открыл заднюю дверцу. Из «мерса» степенно вылез пожилой человек, на лице которого отпечатался весь суровый опыт зоновского «университета». Грубые, жёсткие черты лица. Устрашающий взор. Он был невысокого роста, несколько худощав. Глядя на его одежду, побрякивающую золотую цепь и дорогой перстень, бригадир понял, что крепко влип. До его уха долетел робкий шёпот расступившейся толпы: «Кочегар… Кочегар… Сам Кочегар». Даже тот мужик с базара почтительно склонил голову, отступая назад, явно подчёркивая своё уважение к этому человеку. Из машины вылезли и два огромных, солидно одетых охранника. Самые плохие прогнозы бригадира стали стремительно сбываться. А когда он увидел руки этого Кочегара, то вообще обомлел. Они сплошь были в зоновских наколках, с разными датами отсидки. Подойдя близко к бригадиру, Кочегар причмокнул и на чисто зоновской фене стал разъяснять о «паскудном» месте в жизни такого висячего ничтожества. Того даже озноб пробил. Не было никаких сомнений – перед ним настоящий коронованный зоной вор в законе. С каждым словом «пахана» страхи несчастного подвешенного многократно усиливались собственными мыслями. В конце концов, он услышал ту реальную угрозу, которой больше всего боялся в этой жизни: «Да я тебя на куски порежу! Опущу, сука, как последнего, на глазах у твоих корешей…» – и нервы у бригадира не выдержали:

– Пахан, просты! Бля, буду, я не вэноват… Да я этому мужэку свою тачку подару замэсто этой краски… Это ж не наша «точка»…

– Конечно, не твоя, сука. Она моя!

У бригадира расширились глаза и даже волосы от страха зашевелились на голове, когда до него дошла эта новость. Поняв весь ужас сложившейся ситуации, он запричитал с новой силой, чуть ли не плача.

– Пахан, пахан, просты! Пахан, я не выноват! Мэня заставылы. Я не по своэй волэ. Я ж нэ знал… я ж нэ знал, что это твоё! Пахан, я на тэбя вэк работать буду! Просты!

– Лицо? – коротко спросил Кочегар.

– Вовка-Ниндзя. Он мэня попросыл, – и тут же быстро исправился: – Он мэня заставыл на твоых пацанов наэхать. Это всё он! Он!

– Координаты?

– Да, да…

Бригадир быстро вспомнил домашний адрес Ниндзи и его рабочего офиса и даже тот, по которому проживала его любовница. Когда он уже без запинки тараторил номера телефонов, Кочегар смачно сплюнул в сторону и произнёс:

– Ладно, сука, жихтаруй! Но если ещё раз, клафта, перехилячишь мне поперёк дороги, я твою дохлую рвань в мазар живьём закопаю, я тебя…

– Спасыбо, пахан, спасыбо…

Бригадир даже попытался потянуться к его руке, сведя губы дудочкой, чтобы поцеловать, забыв, что он связан и висит. Этот чистосердечный жест получился довольно комичным. Кочегар брезгливо отдёрнул руку:

– Пошёл вон, падла!

– Спасыбо тэбэ, пахан, спасыбо, – как заклинание причитал бригадир, всё ещё не веря, что его оставили в живых.

Кочегар сел в свою машину и сделал едва заметный кивок головой в сторону толпы. Рядом с ним сели его охранники. Машина уехала с поляны, скрывшись за поворотом грунтовой дороги лесопосадочной полосы.

Угрюмые парни подошли, обрезали верёвки и, кинув отобранный у помощника нож на землю, сказали:

– Сами выпутывайтесь, руки ещё об вас пачкать…

Сели в машины и уехали.

Ползая и извиваясь в попытках освободиться от верёвок, бригадир почему-то подумал, что совсем даже не плохо быть червяком. По крайней мере, тот спокойно живёт себе под землёй, даже тогда, когда судьба жестоко разрывает его надвое.

¶¶¶

Тем временем машины «амбалов», а именно Сэнсэя и его ребят из личной группы, выехали на трассу, где их поджидал красавец «мерс». Сэнсэй с Володей быстро пересели в иномарку, поменявшись местами с «охраной».

– Ну, дядя Ваня, молодцом, – пожимая руку Кочегару, тепло сказал Сэнсэй.

– Старался, – улыбнулся тот, снимая золотые украшения. – Я Володю вот с таких лет знаю. Он в нашем дворе ещё мальцом бегал, а голова уже варила. Не зря он большим начальником стал. Так что, раз для него, для дела надо – значит, всегда пожалуйста…

Володя вытащил из-под сиденья четыре бутылки водки и протянул их Кочегару:

– Как договаривались… Эх, дядя Ваня, мировой ты мужик! Как всё чётко разыграл. Тот, поди, со страху в штаны наложил…

– Ну, ещё бы немного и наложил, – спокойно ответил дядя Ваня. – Но мне приятней на свежем воздухе работать. А то вони и на моей ежедневке хватает.

Все засмеялись, вспоминая лепетание бригадира и его попытку поцеловать руку.

Дядя Ваня в действительности работал кочегаром. Так получилось, что значительную часть своей жизни он отсидел в тюрьмах, больше по молодости да по глупости. И когда Володя предложил ему сыграть «авторитета», тот с удовольствием согласился. Уж чего-чего, а этого добра он в зоне насмотрелся. Да и самому ему было интересно, как бы он выглядел, стань «коронованным паханом». Поэтому эту роль сыграл от души. Жаль только, что друзья-собутыльники при этой «секретной операции» не присутствовали. Ведь не поверят же на слово в такое невероятное его перевоплощение.

Доставив довольного дядю Ваню в его рабочую «резиденцию», Сэнсэй сразу поехал к Вовке-Ниндзе. Он знал лично этого бывшего каратиста ещё по спорту. Ниндзя открыл дверь с заспанным лицом, но, увидев Сэнсэя, приветливо вскликнул:

– О, какие люди! Дружище, дорогой! Сколько лет, сколько зим!

Вместо ответа он получил массивный удар в челюсть. Ниндзя отлетел на метра полтора по коридору, растеряв в полёте свои тапочки. Этот удар красноречивее всего говорил, что его дела плохи, очень плохи. Вслед за Сэнсэем вошло ещё несколько человек. Хотя и сам его «кореш» по спорту был не подарок, но его толпа внушала ещё больший ужас. Ниндзя понял, что добежать до пистолета он не успеет, а махать ногами и играть в «непонятку» бессмысленно и крайне небезопасно для его собственного здоровья. Поэтому Ниндзя сразу стал говорить то, что от него ждали:

– Да вы чё, пацаны?! Я чё, по своей воле, думаете, приказ отдал громить ваши «точки»…

– Кто? – спросил Сэнсэй, да так угрожающе, что Ниндзя невольно попятился назад.

– Тома… Тома попросил меня. Сунул пачку «бабок» для пацанов и сказал «надо»…

Он продолжал усердно закладывать своего «заказчика», усиленно спасая собственную шкуру. Но Сэнсэй уже не слушал:

– Так, – перебил он его, – значит так… Томе ни слова о моём к тебе визите. Скажешь ему просто, что мои ребята надрали твоим задницу… А сболтнёшь чего лишнего, пеняй на себя. Тогда наш следующий разговор, последний, будет на кладбище.

Ниндзя закивал головой. После таких «договорённостей» непрошеная делегация удалилась, окончательно испортив ему настроение на весь день. Ниндзя встал с пола. И когда топот ног в подъезде стих, его прорвало на эмоции и угрозы, потрясшие воздух пустых комнат. Но махать кулаками после драки, как известно, дело неблагодарное и бесполезное.

¶¶¶

Слухи, особенно криминальные, распространяются быстрее ветра. И уже в понедельник Тома гнал свою машину к офису Ниндзи, обливаясь от волнения холодным потом. Его мучил один-единственный вопрос, касающийся личной безопасности и драгоценнейшей «карьеры»: знает ли Врач, что эти разборки – его заказ? Вернее, это был даже не его заказ, а Бульбы. Но Ниндзя-то принял деньги от него… От этого вопроса зависело всё «светлое будущее» Томы. Ведь самые блестящие идеи по поводу организации ассоциации Тома черпал именно из уст Сэнсэя, превосходно выдавая их впо­следствии за свои собственные. И если Врач узнает… Тогда все усилия продвижения к Кроносу могут полететь в тартарары. Сказано же: не руби сук, на котором сидишь. «Как же я не предусмотрел? Как же так получилось? Надо было подстраховаться», – ломал голову Тома.

Чем ближе он подъезжал к офису, тем сильнее становилось его волнение, усугубляемое непрерывным потоком страшных мыслей. Организм, получая соответствующие сигналы тревоги, активно приводил свои механизмы в действие. Сложные химические реакции увеличивали в крови содержание «гормона стресса» – адреналина. Значительно участился пульс, повысилось артериальное давление. Глюкоза усиленно поступала в кровь. Психофизическое напряжение нарастало, не находя разрядки. Руки у Томы стали трястись, как у дряхлого старика. И когда он входил в офис к Ниндзе, ему даже пришлось их спрятать в карманы брюк, дабы не выдавать свои переживания.

– Что там произошло? – бросил он с порога, даже не поздоровавшись.

– Что, что, – буркнул тот, – задницу нам надрали, вот что…

Ниндзя начал нехотя рассказывать так, как ему велели, как ему подсказывало собственное здоровье и безопасность.

– Ну, ну, – торопил его Тома, – а дальше, дальше…

Тома нервничал. Ему хотелось поскорее задать свой главный вопрос. Но созданный им же самим имидж не позволял это сделать сразу. В конце-концов Тома не вытерпел и спросил:

– А Врач знает, чей это заказ?

– Откуда? – пожал плечами Ниндзя, пряча глаза. – Нет, конечно. Просто был обычный наезд, свои разборки.

Тома облегчённо вздохнул, даже не заметив смущённого вида Ниндзи. Да и когда ему было замечать, если в голове звучал торжественный гимн победы и радостное слово: «Есть!» С этого момента он расслабился. После пережитой стрессовой реакции организма – фазы тревоги, фазы повышенной сопротивляемости – наступила фаза истощения. Руки его успокоились. Но психологически он ощущал такую усталость, словно работал, как вол, целый день. Развалившись в кресле, он сказал:

– Ты хоть бы коньяком угостил… Ничего, ничего. Поражение ведь не всегда бывает поражением…

Ниндзя засуетился, обрадовавшись, что этот неприятный разговор так быстро и благополучно для него закончился. Он достал дорогой коньяк и разлил его по рюмкам.

– Ничего, – снова степенно повторил Тома, успокаивая сам себя. – Мы этот вопрос уладим… А ты, смотри, помалкивай, лишнего не ляпай…

«Да пошли вы все…», – в сердцах мысленно произнёс Ниндзя. Но вслух с улыбкой сказал:

– Ты же меня знаешь.

Они чокнулись стопками и махом заглотнули содержимое, не смакуя как обычно. Оба предпочли разом снять стресс, вызванный и усугублённый не столько жизненными обстоятельствами, сколько собственным непомерно раздутым воображением. Они даже не подозревали, бедолаги, что та «реальность», которую они так серьёзно воспринимали, являлась исключительно плодом их размышлений и фантазий. А Сэнсэй лишь искусно подыграл их страхам, усиливая воображаемую опасность в несколько раз.

¶¶¶

Тома на время пропал из виду и появился у Сэнсэя спустя несколько дней. Сделав озадаченное лицо, он спросил:

– Я слышал, у тебя возникли некоторые проблемы на рынке. Пацаны говорили, какие-то там разборки… Надо было к нам обратиться. Мы бы быстро этот вопрос решили.

Сэнсэй улыбнулся и добродушно махнул рукой.

– Да зачем тревожить больших людей? Такую мелочь мы и сами уладим.

Тома понимающе кивнул. Он ещё боялся, что Врач мог что-то пронюхать. Но, видя столь дружелюбный настрой, расслабился и занялся обсуждением дел ассоциации.

¶¶¶

Единственное, что понял Бульба после всего произошедшего, это то, что Врач со своей командой представляет грозную силу с чётко организованной структурой, далеко не в пример местной братве. Как Бульба мог такое упустить?! Создавалось впечатление, что со дня неожиданных потрясений, связанных с появлением Врача в новом амплуа, Бульба, точно летучая мышь при неблагоприятных условиях, впал в искусственный анабиоз. И только теперь, когда всё вроде бы стихло и восстановилось в привычном ритме, он проснулся от долгой «спячки». Но подобное «оживление» взгляда на происходящее не принесло ничего радостного. То, что Бульба прошляпил свою власть, было очевидным. Тома, хоть и хвастал, что подмял Врача под себя, но на деле абсолютно не контролировал его действия и бизнес. И Бульба решил предпринять последнюю запоздалую попытку внедрить в дела Сэнсэя своего личного человека, втайне даже от Томы.

¶¶¶

В конце рабочего дня к Сэнсэю подошёл знакомый милиционер и начал разговор издалека. Якобы есть у него друг, хороший парень, но сейчас остался не у дел. Бывший комсорг. Перечислил соответствующие его положительные качества.

– А после развала Союза он там крутился с товарищем. Потом разошлись по понятиям. Жалко пацана. Толковый организатор. Возьми его под своё крыло, ты вроде как поднимаешься… Он тебе пригодится.

Сэнсэй ещё в начале разговора почувствовал подвох. Он очень сомневался, чтобы этому лейтенанту было известно чувство жалости и человеколюбия. Тем более, что, по негласному слушку, на его совести уже числилось взяточничество, вымогательство, жестокие побои не только обвиняемых, но и свидетелей. Поэтому когда тот выложил, зачем сюда пожаловал, Сэнсэй понял, откуда «ветер дует».

– Хорошо. Приводи.

Ну и достал же его Бульба своими отморозками! Тут серьёзных дел было по горло! Именно сейчас шла основная работа аналитика, где в схемах людской психологии просто нельзя ошибиться. А Бульба вновь собрался свои правила игры навязывать, так сказать привнести в чужой монастырь свой устав. «Ладно, не понимаешь по-хорошему, устроим тебе репрессалий в «междоусобных» отношениях… Ударим твоим же салом по собственному «мурсалу»». Немного поразмыслив, Сэнсэй придумал, как крепко и надолго озадачить Бульбу его же собственными проблемами. «Толковый организатор, говоришь? – усмехнулся Сэнсэй, подумав про себя. – Посмотрим…»

На следующий день милиционер познакомил Сэнсэя с Денисом. Хотя, как потом выяснилось, даже имя его было вымышленным. А из всей рассказанной им истории о своей жизни единственно правдивым оказался лишь момент о работе комсоргом. Выглядел Денис подтянуто, по-спортивному. Среднего роста. Во всех его движениях и разговорах просматривался опыт блатной жизни.

Сэнсэй с первого же дня активно подключил его к работе с ассоциацией, замыкая, таким образом, доступ к другим делам. Нагрузил так, что новичку некогда было толком ознакомиться с большим коллективом, куда, собственно говоря, он и влился. Со своей стороны, Денис, чтобы больше втереться в доверие к Сэнсэю, начал работать на всю свою бандитскую «совесть».

Тем временем Сэнсэй нанёс «неофициальный» визит к Ниндзе. Когда последнему сообщили о неожиданном приезде гостя, тот не на шутку перепугался. Хозяин авторынка вышел навстречу в полном смущении, не понимая, в чём, собственно говоря, он провинился.

– Привет, – неуверенно пожал руку Ниндзя, всё ещё помня недавний классический удар в челюсть.

Сэнсэй, видя такое замешательство, поспешил успокоить:

– Привет. Да не робей, я к тебе по другим делам. Ты же рынок знаешь?

Ниндзя расценил этот вопрос по-своему, догадываясь о делёжке его «хозяйства».

– Да я за рынок и сам с тобой хотел поговорить, – стал он быстро оправдываться.

– Да нечего мне с тобой за рынок разговаривать, – опередил ход его мыслей Сэнсэй. – Рынок твой, работай! Тебя же никто не выгоняет. Моих только не трогай… Я сейчас, собственно, по другому вопросу… Кто у тебя из барыжек под «мусорами» работает?

– Ну, есть там пацаны, пару лоточков таких, что конкретно «под ними». А есть такие, что ментам платят и нам платят…

– Мне конкретно, кто «под ними» ходит?

Ниндзя посмотрел в сторону рынка.

– Ну, вон, дальше по вашему ряду. Они тоже такой же краской торгуют. Те конкретно под ОБОПом сидят. Мы их вообще не трогаем. Раз, было, сунулись – такие проблемы на свою задницу получили…

– А место какое?

– По вашему ряду, дальше, сорок седьмое, слева.

– Ясно… Смотри, я с тобой не базарил! Работай дальше. Я претензий к тебе не имею. Только метлой не маши.

– Никаких проблем.

На этом они и расстались. Несмотря на недавний страх, настроение у Ниндзи значительно улучшилось. Ему были больше по душе именно такие «разборки по понятиям», чем неожиданный апперкот спросонья.

¶¶¶

Не прошло и недели со дня активной работы Дениса, как Сэнсэй «доверил» ему ответственное самостоятельное дело.

– В общем, так… У нас есть ребятки, тоже красочкой торгуют, причём по нашему ряду. Зачем нам это нужно? Мы такой же краской торгуем, как они. Зачем создавать конкуренцию? Давай съезди, пригласи их на встречу. Поговорим по этому поводу, как нам лучше в данном вопросе посотрудничать. А то ездим, в одном и том же месте закупаем, в одном и том же продаём. Это же неинтересно! Может, договоримся: кто-то ездить будет, кто-то продавать... В общем, я думаю, мы найдём общие точки соприкосновения. Надо с ними решить этот вопрос.

– Без проблем, шеф! Завтра же я съезжу. А когда встречу назначать?

– Ну, как им удобно будет. Мы время найдём. Мы же приглашаем…

У нормальных бизнесменов слово «встреча» означает вполне деловой разговор. Но не Денис, не тем более парень, которого он взял себе в помощники, не были знакомы ни с чистым бизнесом, ни с соответствующими правилами хорошего тона. Сэнсэй это знал наверняка. Слово «встреча» в бандитских понятиях Дениса истолковывалось не иначе как «стрелка», а «деловой разговор» – «набить пику». Поэтому, когда ему доверили столь ответственное дело, он посчитал это за своего рода повышение, сродни рангу бандитского бригадира.

После наглого «наезда» и откровенно грубого вымогательства Денис с торжествующим видом рассказывал шефу о результатах своей «работы»:

– Короче, они стрелку забили на завтра в двенадцать дня на площади Ленина.

– На двенадцать, так на двенадцать, – сказал Сэнсэй, еле сдерживая улыбку.

Ну, кто ещё может назначить стрелку в таком «экзотическом» месте, в центре, на главной площади города, да ещё практически недалеко от УВД? Конечно же, «доброжелатели» такой встречи.

– А мы что, сами поедем или пацанов для подстраховки возьмём? – начал кидать свои намёки Денис. – Или Бульбиных ребят можно подключить. То уже в разборках верняк будет конкретный…

– Да, можно, – на удивление быстро согласился Сэнсэй. – Ну, ты пока съезди, перетри с ними. А я Томе позвоню, пусть тоже подтягивается. Завтра к двенадцати собираемся на месте.

Как Сэнсэй просчитал ситуацию, так практически и получилось. К двенадцати часам на площади Ленина стала собираться толпа внушительного вида парней, добрую часть из которых составляли лица с уголовными физио­номиями, бычьими шеями и стрижеными под «зеков» головами. Рядом стояла куча иномарок самых разных моделей. Всего на площади собралось около пятидесяти человек.

Робкий прохожий мог подумать, что здесь намечается какой-то очередной митинг, посвящённый выборам – то ли в мэры, то ли в депутаты – местного «авторитета». В последнее время эти явления стали настолько частыми, что никого практически этим не удивишь.

– Ох, и времена настали! – охали проходящие старушки. – Всякая сволочь «неприкасаемой» хочет стать, в депутаты лезет!

– А что, – вступил в разговор идущий рядом дедок, – это им выгодно. Вылезут в депутаты – ни задержать их, ни конфисковать имущество, ни претензий предъявить к уголовному прошлому и настоящему! Жируют на народных костях! А народ голодает…

– Точно! Вона, какие мордяки себе поразъедали, тьфу!..

В сторону «митингующих», правда на очень значительном расстоянии от «осуждаемых», полетели плевки. И плевали-то большей частью «воздухом», нежели слюной. Слюна у подобной публики (при их мизерной пенсии) давно уж пересохла во рту и выделялась разве что ночью при сладких сновидениях о продуктах, забитых до отказа в их холодильниках. Что поделаешь? Демократия. Период у неё такой – желудочно-кишечно-выделительный, где «благосостояние» всего общества можно легко определить по индивидуально натоптанным тропинкам к холодильникам его граждан.

На «стрелку» со стороны конкурентов приехали всего три человека, несказанно удивив ожидающую их толпу. И едва те вылезли из машины, Сэнсэй сказал Денису:

– Пойди, побазарь, куда можно будет пойти спокойно переговорить. Если они только втроём приехали, то остальных пацанов отпустим. Зачем они нужны, сами обо всём договоримся!

– Подожди, – произнёс стоящий рядом Тома, – возьми парочку моих ребят, а то не солидно. Их трое – и вас должно быть трое, чтобы по понятиям.

Денис во главе своих «подручных» «герой­ски» прошагал от толпы к стоящей недалеко сиротливой тройке. Не успел он сказать им и пяток слов, как рядом взвизгнули тормоза двух машин и оттуда выскочили девять человек. Один из них предъявил документ сотрудника ОБОПа. Скорее от неожиданности Денис вскинул руки в защите. Его тут же саданули несколько раз резиновой дубинкой. Под горячую руку попались не только «парламентёры», но и ещё трое бульбиных ребят, просто стоявшие невдалеке. Заломив им руки, обоповцы бросили «искромётные» взгляды на посмеивающуюся толпу, которая спокойно наблюдала за их действиями, точно за сюжетом из кинофильма. Защитники правопорядка с большим бы удовольствием повязали остальных, но увы… Скромный государственный бюджет не позволял иметь в достаточном количестве (и качестве!) необходимый транспорт. Они и захваченных-то шестерых «вымогателей» не знали как разместить в имеющихся машинах. Ну хоть убей, не помещались все задницы в ограниченном пространстве! Не идти же, в самом деле, обоповцам назад пешком!

Наконец, один служивый догадался. Обыскав и вывернув карманы задержанных, он нашёл ключи от машины и нажал кнопку на брелке. И сверкающая на солнце «Мазда», стоящая среди других иномарок, как на параде, предательски пикнула, соблазнительно подмигнув своими фарами.

– Двоих туда, – не раздумывая скомандовал старший, – остальных в наши…

Тома, глядя на происходящее, даже несколько оторопел.

– Что будем делать? – растерянно спросил он у Сэнсэя.

– А что делать? Ничего. Подержат и отпустят, – спокойно ответил Сэнсэй. – Они же ничего не натворили… Просто пришли на разговор.

– В принципе, да… Не будем же мы ментов мочить в центре города, в конце-то концов, – улыбнулся Тома. – Хотя, забавное было бы зрелище… Ну что, пусть пацаны разъезжаются… А те, я думаю, сами выкрутятся, не маленькие.

– Как скажешь, – пожал плечами Сэнсэй. – Пацаны твои. Мой только Денис. Но он парень с головой…

На том и разъехались.

После доходчивых «профилактических мероприятий» вскоре выпустили Дениса и «его компанию». Прессовали их конкретно, достаточно больно, но без следов побоев. Хуже всех пришлось Денису. Обоповцы сполна выплеснули свои вполне ощутимые «эмоции» за столь язвительный смех толпы и на других участниках. Поэтому, выйдя на волю, не без денежной помощи Бульбы, «парламентёры» как минимум месяц были не в состоянии вообще выполнять какую-либо работу.

Но на этом заварушка не кончилась. Тома, с лёгкой подачи Сэнсэя, посоветовал Бульбе восстановить «справедливость» в отношении незаконно избитых своих ребят. Сейчас же время демократии! Кто сказал, что эти парни – бандиты? Они такие же граждане, как и все. И государство обязано защищать их от «беспредела» силовых структур. В общем, Тома всё так красиво описал, что Бульба впервые за много лет купил себе книжку. Да не какую-нибудь, а «Конституционные права и свободы граждан». И даже попытался прочитать первые её страницы. В результате сочетания «несочетаемого» в голове Бульбы произошёл синтез криминального мышления с постулатами гражданских прав. Вследствие этого, опять-таки не без подсказки Томы, «правильными пацанами» были написаны жалобы в соответствующие инстанции. Такого наглейшего хода со стороны бандитов милиция никак не ожидала. Начальство ОБОПа получило копии «жалоб», изобилующих множеством грамматических ошибок, с требованием (на «чисто конкретном» языке «братвы») своих законных гражданских прав. Вот тут-то терпение сотрудников лопнуло окончательно. В отместку ОБОП взялся за банду Бульбы всерьёз и надолго, «наезжая» на них по малейшему поводу и неумолимо разрушая накапливающимися неопровержимыми доказательствами всю их структуру.

Глава 9

«Капсюль-детонатор» для «Олимпа»

Шло время. Сэнсэй интенсивно выявлял подводные камни империи Кроноса. На данном этапе ассоциация была юридически зарегистрирована, и все силы брошены на сколачивание денежного общего фонда. В честном бизнесе это предполагает добровольное пожертвование средств вступивших в новую организацию бизнесменов. Но Тома, в основном заправлявший делами ассоциации, следуя принципам своей криминальной «школы», превратил этот процесс в сплошное вымогательство. Сэнсэй не перечил деятельности Томы и позволил ему крутиться на своё усмотрение. Всё, что интересовало Сэнсэя, – это необходимая информация. А Тома, изрядно любивший похвастать своей осведомлённостью, стал неплохим источником.

Обсуждая как-то дела ассоциации, Тома произнёс:

– Вот бы хорошо заиметь для нашего дела таких людей, как Чика у Кроноса или Люка у Тремовых!

Тремовы – два однофамильца, объединивших свой бизнес в одну корпорацию. Это были самые богатые бизнесмены в империи Кроноса.

– И чем эти люди хороши? – равнодушно спросил Сэнсэй, провоцируя Тому на подробный разговор.

– Как чем? Это же самые крутые киллеры! Ты что, про Чику и Люку не слышал?

– Так, слышал что-то мельком.

– О-о, – с наслаждением протянул Тома. – Их даже сам Кронос побаивается.

Сэнсэй с сомнением посмотрел на собеседника.

– Я тебе отвечаю! – клялся тот. – Тут один из жидов недавно зажрался. Сука! Барыга! Забыл, кто его прикармливал и на ноги ставил. Ну, Кронос и послал ему в гости Чику. Так тот даже их шестимесячного ребёнка не пожалел. Прямо на глазах родителей вспорол ему живот и вырвал все внутренности. Затем за жену принялся. Такие зверства над ней учинил, так тело изуродовал, что этот жид в один миг поседел. А потом и очередь этого барыги пришла… Тот уже почти невменяемый был после всего увиденного и даже не сопротивлялся. Так Чика его медленно по кусочкам чикал, чтобы тот подольше в мучениях умирал. А в конце сердце вырезал. Кровищи!.. Чика всё это на «видик» заснял, чтоб доказательство своей работы представить, поскольку потом все трупы сжёг. Ну вот, это сердце крупным планом показал, как он его хирургическим скальпелем пластовал. Так потом, говорят, когда Кронос плёнку просматривал, ему плохо стало, чуть сознание не потерял.

– Хм... А кличку Чика ему за что дали? За то, что тела чикать любит или под Чикатило косит?

Того даже передёрнуло от такого спокойствия и хладнокровия Сэнсэя. Другие, когда им это же рассказывал, тряслись от страха. А этот сидит себе и спокойно про кличку рассуждает. По телу Томы пробежал холодок.

– Не знаю, – ответил он, пряча свой смущённый взгляд. – Наверное за то, что чикает искусно. Его Кронос всегда как последний аргумент выставляет. Если к кому Чика в «гости» собирается – всё! Лучше сразу застрелиться, так хоть без мук помрёшь. Это знают все.

– А Люка?

– Люка тоже не подарок. Они с Чикой прямо соревнуются, кто извращённее да искуснее убьёт… Ты думаешь, почему Чика устроил такое кровавое шоу? Да потому, что Люка перед этим год назад его переплюнул. Тоже одних барыг завалил, шкуры лоскутами живьём посдирал. Посымал скальпы, разбил черепки и весь товар, который они закрысили, их же мозгами и вымазал. Вот такие дела… Чика и Люка – это несокрушимая сила, самое доходчивое слово Кроноса. Их боятся все, даже менты. Все их дела с рук спускают. Оно, конечно, понятно, все хотят дожить до старости, – вздохнул Тома.

Эти данные стали для Сэнсэя именно тем недостающим «капсюлем-детонатором», благодаря которому и должен по идее произойти «большой взрыв» и, соответственно, переворот в умах «королей и придворных» этого криминального царства.

¶¶¶

Через несколько дней после этого разговора у Сэнсэя была встреча с Филёром.

– Ну, как дела? – традиционно задал он вопрос.

– Как в сказке: чем дальше, тем страшнее, – улыбнулся Филёр. – Но кое-что имеется.

– Вижу, вижу, аж глаза блестят… Ну, выкладывай, не томи.

Филёр передал папку. И когда Сэнсэй раскрыл её, не без гордости прокомментировал:

– План «Олимпа». Схема всей охранной сигнализации в подробностях.

Сэнсэй присвистнул:

– Вот это да! Ну, молодчина! Как же тебе удалось?

– Наверное, сам Бог на нашей стороне… Это здание – бывшая гостиница. И когда Кронос выкупил её, то пригласил югославских специалистов для оборудования охранной системы. Так вот, один из наших интернациональных братьев и поделился «впечатлениями» о содеянном…

Сэнсэй в который раз убедился в высоком профессионализме Филёра, благодаря которому тот находил ёмкие решения в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях.

– Степеней защиты, конечно, много, – продолжал Филёр, – сразу видно, «профи» руководил. Здесь есть и видеонаблюдение, и инфракрасные датчики, и датчики движения, и датчики изменения температуры помещения… Двери бронированы. Даже окно имеет соответствующий угол кривизны стекла, чтобы исказить возможное прослушивание. Но самое интересное, что кабели от датчиков выводились не только в комнату наблюдения – вот она на первом этаже – но и дублировались в подвальное помещение. Им даже пришлось продалбливать стены в эту секретную комнату. Кстати, именно в этой комнате есть все степени защиты, что разбросаны по зданию. Окон нет. Туда ведёт одна-единственная дверь. Но и та тщательно замаскирована. Снаружи облицована плиткой под кирпич фундамента. Выглядит как одна из пристроек к фундаменту. Скорее всего, это личный бункер Минокса. Кто ещё так продублирует и тщательно оборудует, как не начальник охраны, тем более бывший контрразведчик? В остальных комнатах – вот на схеме – отмечено значками, какая степень защиты стоит. Тут кабинет Кроноса, тут его покои… А вот Миноса. Живут они здесь семьями. Прямо целый клан.

Date: 2015-05-23; view: 327; Нарушение авторских прав