Печатное издание данной книги можно заказать на сайте издательского дома «Сэнсэй» - http://sensei.kiev.ua 9 page

Дней через пять бизнесмены снова заявились к Сэнсэю, но уже с конкретным предложением к фирме «Кассандра» по поводу закупки у неё большой партии товара для покраски автомашин. Они, видимо, решили влезть в дела Врача через долгосрочное сотрудничество. Но Сэнсэй, понимая это, ограничил их информацией о своей деятельности лаками да красками. Так что, закупив солидную партию товара, бизнесмены, в принципе, всё равно остались без главного – долгожданного предложения и ожидаемой откровенности со стороны Сэнсэя.

¶¶¶

У Филёра тоже выдались жаркие дни. Ему удалось плотно сесть на «хвост» «конкурентам». Это, конечно, стоило немалого труда. Но по сравнению с титаническими усилиями вычисления обликов «призраков», крутившихся возле «Олимпа», казалось просто детской забавой.

Полуразрушенный, забытый государством заводик был отличным местом для наблюдения за «Олимпом». На заводе реально функционировала только небольшая его часть, оборудованная каким-то предприимчивым коммерсантом под мебельный цех. Остальное еле дышало. Практически предприятие не работало. Оставшиеся рабочие целыми сутками пили водку да без дела слонялись по заводу, присматривая подходящую для дома вещицу. Зарплаты они уже давно не держали в руках, поэтому совесть по ночам их отнюдь не мучила.

Ребята Филёра затесались в эту толпу как практиканты с соответствующими документами, идеально подделанными под оригиналы. Но эти бумажки никто даже не удосужился прочитать, ограничившись пояснением самих «практикантов». На фоне отсутствия работы их пребывание практически оставалось незамеченным. Тем временем новое пополнение, тоже вроде бы слоняясь без дела, успело тайно оборудовать себе чердачное помещение под хороший наблюдательный пункт. Благо хлама и пыли там оказалось предостаточно, а для профессионального разведчика это отличная маскировка. Во-первых, в захламленное пыльное помещение вряд ли кто полезет, тем более, что ничего ценного там давно уже не было. Как говорится, «всё уже украдено до нас». А во-вторых, мусор служит хорошими «контрольками». Там лежат клочки промасленной бумаги, тут осколки от битого стекла в определённом порядке, здесь запорошено золой, а вот тут, возле входа, прядь жёстких волосков. Запомнив расположение или переложив мусор по своей схеме, всегда можно узнать, заходили сюда незваные гости или лишь свои. Вроде бы мелочь. Но история изобилует примерами, когда такие мелочи порой спасали жизнь разведчику. Ребята Филёра качественно оборудовали себе чердак, наставили от души «контролек», при этом сохраняя полную конспирацию, и основательно осели в данном пункте, наблюдая с безопасного расстояния за «Олимпом».

Всё бы ничего, но объявились «конкуренты», у которых было не менее настойчивое желание узнать о деятельности этой фирмы гораздо больше, чем писали местные газеты. Сначала они вели себя стихийно: внезапно появлялись, следили урывками, исчезали на две-три недели, а то и месяц. Затем история повторялась снова. Так что Филёру доставались лишь «объедки» подобного «времяпрепровождения» неизвестных личностей: следы на деревьях, еле примятая травка на пригорках, лёгкие свежие надломы веток. Все эти признаки он фиксировал на очень удобных наблюдательных позициях по отношению к «Олимпу».

Много раз Филёр сам дежурил на этих местах, ожидая прихода «гостей». Причём маскировался так, что отличить его тело от окружающей природы было практически невозможно. Но всё тщетно. «Гости» либо не приходили, либо следили за «Олимпом», выбирая другое место и угол обзора, как впоследствии выяснял Филёр. В общем, он с ними изрядно помучился. Хорошо хоть у Филёра было отменное внутреннее чутьё. Иначе он не нашёл бы даже тех намёков на пребывание столь непредсказуемых стихийных «конкурентов».

Но ближе к весне их график резко изменился и перешёл в обычный режим службы наружного наблюдения. За «Олимпом» стали круглосуточно следить с 20-го по 30-е число каждого месяца. Именно в это время в фирме наблюдалось оживление и крутились большие деньги. Филёр уже подумал, не хотят ли «конкуренты» грешным делом «бомбануть» «Олимп». Уж слишком чёткий прослеживался график, уж слишком явно фиксировалось движение в видимо интересующий их промежуток времени.

«Но почему слежку вели столь профессиональные наблюдатели? – подумал Филёр. – На бандитов они явно не похожи. На милицейскую «наружку» тоже. Тогда кто? Госбезопасность? Если бы это была операция службы Госбезопасности, то они имели бы больше людей в смене, были бы лучше оснащены спецтехникой и разнообразным автотранспортом». «Конкуренты» же вели себя очень скромно и очень странно. Они не имели всего перечисленного и работали в ограниченном постоянном составе, обходясь лишь опытом и высоким профессионализмом. Но чёткий график дежурства, пересменки, поведение говорили о том, что эти люди явно были из системы.

Филёр вычислил их сразу же, как только те «сели» на типичный усиленный режим наблюдения. Их оказалось четыре человека. Каждая пара дежурила по двенадцать часов. Пятым был водитель, который иногда отвозил и привозил их, подбирая далеко от места наблюдения на разных участках трассы. В каждой паре был старший и помощник. Помощники особых сложностей не представляли, а вот со старшими пришлось изрядно повозиться.

Едва «призраки» приобрели для Филёра вполне реальные очертания, он тотчас решил провести контр­наблюдение. Одному старшему он присвоил кличку Коршун, так как тот больше занимался исследованием местности вокруг «Олимпа», часто меняя свои позиции. А второму – Ворон. Тот и выглядел солиднее и всегда очень мудро выбирал позицию, подолгу залегая в ней без движения.

Первым в поле зрения Филёра попал Коршун. Уже находясь под «колпаком» контрнаблюдения, он ещё долго кружил без видимой причины по городу, старательно стирая подошвы своих ботинок. Видимо, что-то всё-таки его настораживало. И это было неудивительно. Любой человек, долго проработавший в системе, вырабатывает собственный иммунитет против грозящей опасности, так сказать свой внутренний сигнальный «звоночек». В минуты тревоги он просто оглушает своей «трелью», все сенсорные рецепторы в организме резко обостряются.

Коршун, чувствуя неладное, городом решил не ограничиваться. Он приехал в большой загородный посёлок и ещё около двух часов петлял по частному сектору. Ребятам Филёра пришлось изрядно попотеть, изображая из себя разновозрастных местных жителей, тщательно соблюдая главную заповедь разведчиков. А последняя гласит: «Не выделяться из окружающей среды. В любой обстановке выглядеть естественно и неприметно». Так что ребята только успевали бегать к машинам переодеваться и менять не только грим, но даже обувь – эту вроде бы незаметную, но важную для опытного разведчика деталь. Им удалось, наконец, усыпить бдительность Коршуна. В результате «конкурент» сам, изрядно устав, привёл ищеек к «родному гнезду».

Гораздо сложнее было с Вороном. Только на третий раз удалось зафиксировать его постоянное место жительства. Как он только не ухищрялся! Несколько раз менял попутки, добираясь до города «зигзагообразными манёврами», проезжая то в одну, то в другую сторону по трассе. В городе терялся среди толпы, быстро меняя там основные внешние приметы одежды. Несколько раз совершал обманные манёвры в городском транспорте – то втискиваясь в переполненный автобус, то резко выходя из него перед самым закрытием дверей. Подолгу ходил по городу, сливаясь с людским потоком и проверяясь на пустынных улочках. Он шёл как обычный прохожий, не суетясь и не озираясь по сторонам. Иногда поправлял развязавшийся шнурок, заглядывал в магазины, с любопытством рассматривал витрины или покупал какую-то мелочь в киоске. Иногда сворачивал в подъезды, вроде по неотложному делу. Поднимался на лифте и тут же тихо спускался по ступенькам. Все эти многомерные предосторожности говорили Филёру о том, что перед ним не какой-то там любитель поиграть в «казаки-разбойники», а настоящий профессионал. И если военный, то, судя по отточенности навыков и отработанным приёмам, звание у него было не ниже подполковника.

Окончательно измотав людей Филёра, он показал им в итоге, как впоследствии выяснилось, ложное место своего обитания. Причём люди, к которым он зашёл как к себе домой, видели его впервые в жизни. Он ловко проник в квартиру и уже там негромко представился местным опером, показав какое-то неразборчивое удостоверение. Разговаривая с хозяином, Ворон прошёл в кухню и уселся на табурет, всем видом показывая, что разговор предстоит длинный. Он действительно долго расспрашивал о жителях этого дома, имеющих уголовное прошлое. В его практике бывало, что он входил в квартиры и под другими предлогами, очевидно ориентируясь по обстановке и человеку, открывшему ему дверь. То, что Ворона беспрепятственно впускали и даже позволяли несколько часов отсиживаться в чужих квартирах, говорило о его многогранном опыте и умении общаться с разными людьми в любых ситуациях. Уходил он из здания через крышу, в совершенно другом облике ускользая незамеченным из дальнего подъезда. А утром оказывалось, что «объект» из дома не выходил. Ещё чуть позже выяснялось, что таковой по данному адресу никогда не проживал ни официально, ни в сожительстве. И как итог – след снова утерян. Хороша песня, начинай сначала…

Филёр взялся за Ворона уже лично, так сказать вплотную. Он тоже умел красиво играть. И самое главное – внимательно и терпеливо ждать. Это было одним из тяжелейших и изматывающих моментов их профессии. Но игра стоила свеч. Филёр чувствовал своим шестым чувством, когда и как надо действовать. Оттого имел успех на «Острове». Благодаря именно этому внутреннему чутью, ему удавалось вычислять даже своих ассов-учителей, не говоря уже о специалистах других ведомств.

Через несколько дней изматывающих походов и разнообразных хитрых ловушек на пути, Филёру всё-таки удалось установить истинное место проживания Ворона. А дальше, как говорится, уже было дело техники. Упорный многомесячный труд Филёра оказался ненапрасным. Установленные личности действительно превзошли все ожидания.

Глава 4

Идея «фикс»

Бульба усиленно корпел над новым планом наезда на Врача. С «гонщиками» номер не вышел. А так хотелось рисонуться перед «Олимпом» и придумать нечто оригинальное! Он уже переменил множество задумчивых поз от великого мыслителя до скучающего двоечника, но толком так ничего и не придумал. Перед ним лежал чистый лист бумаги. Он увидел эту моду на «Олимпе». И теперь, вроде правительственного чиновника, тоже всегда держал у себя на столе этот стильный атрибут, хотя в большинстве случаев данный листик использовался явно не по своему прямому назначению.

Бульба долго ломал голову. Но, в конце концов, всё, что родилось в его извилинах за столь длительный срок, – это старательно выведенный пункт первый. На бумаге корявым почерком появилась запись: «1. Забить стрелку. На базар послать Мартыныча с быками. И пусть надавит». Последнее предложение он тщательно обрисовал несколько раз, наслаждаясь в мыслях картинкой мордобития. Под пунктом вторым, после глубочайшего транса, появилась жирная стрелка, прямо указывающая на пункт первый. «Ладно, – махнул рукой Бульба и подытожил свои результаты. – Если Врач не понял, на кого хвост пружинит, объясним ему доходчивее». На этом решении он и остановился.

Быками в понимании Бульбы считались бывшие спортсмены. А возглавлял их группировку тренер по каратэ, которого все именовали не иначе, как Мартынычем. Официально он вёл секцию в принадлежащем Бульбе спортивном клубе. Мартыныч был неплохим мужиком. В своё время слыл классным специалистом. Но развал Союза очень болезненно отразился и на его судьбе. Спорт оказался практически никому не нужным. Мартыныч, барахтаясь в этой мутной воде, испытывал невыносимую горечь унижения. Он, в прошлом заслуженный и уважаемый мастер, вынужден был еле сводить концы с концами. С каждым днём в нём, как ядовитый плющ, разрасталась злость против общества, против правительства да и вообще против любого человека, который неадекватно реагировал на его теперешнее положение. И Мартыныч, чтобы как-то выжить и главное восстановить утраченный престиж, поддался негативному всплеску времени. Дабы остаться на гребне волны, он ничего лучшего не придумал, как собрать спортсменов из своих бывших учеников и сколотить из них свою группировку, которая впоследствии и вошла в состав городской банды. Так он попал под каблук Бульбы.

Бульба же бесцеремонно использовал спортсменов Мартыныча в своих разборках и как главный устрашающий «пугач» для местного населения. Но в данном случае ситуация назревала довольно пикантная. Ведь всем было известно, что Сэнсэй ― сам мастер по восточным единоборствам, да ещё с особым чёрным поясом, расшитым золотыми буквами, о котором ходили целые легенды. Так что его на испуг не возьмёшь. Бульба это знал и поэтому даже не пытался лично к нему применить обычные доходчивые методы. Себе только в убыток... Он решил устроить своеобразный поединок между тренерами на звание «Кто круче за базар свой отвечает». А заодно и помериться силами с его братвой. Ведь её придёт на стрелку явно меньше, чем будет подчинённых Бульбы, которых он постарается согнать в спортзал к Мартынычу, дабы показать все свои акульи зубки. Ну а то, что они были внутри наполовину с гнильцой, для него было не столь важно. В криминальном мире Бульбы ценилось именно количество, а не качество.

На следующее утро на работу к Врачу приехали курьеры от Бульбы и пригласили на встречу. В самом спортзале в назначенный день все тщательно готовились, ожидая, как обычно, приезда на стрелку бригадира с группой бойцов. Все хорошо знали, что у Врача много своих учеников, плюс хорошая бригада, набирающая силу, о которой говорил уже не только город, но и область. Поэтому Мартыныч готовился к приезду основательно. Он с умом продумал расстановку сил на улице, в вестибюле, на лестничной клетке, в спортзале и даже собственном кабинете. Во-первых, чтобы показать силу и мощь его группы. А во-вторых, чтобы иметь явное преимущество в возможной схватке. Распределил между своими соответствующие роли. Несколько раз отрепетировал со спортсменами и братвой Бульбы различные варианты возможных атак гостей. И убедившись, что им предусмотрены и учтены все элементы внезапности, стал ожидать визитёров.

Но когда приехал Сэнсэй, все просто опешили. Вопреки бандитской логике, он приехал совершенно один. Это нарушило планы Мартыныча и даже в некоторой степени дезориентировало бойцов.

Возле порога Сэнсэя встретил озадаченный посыльный. Он быстро протараторил заученную фразу: «Вас ожидают в кабинете», и вместо того чтобы проводить гостя, побежал на улицу к своим, в растерянности глядя по сторонам. Сэнсэй спокойно наблюдал за мышиной вознёй парнишки и, не дождавшись возвращения посыльного, пошёл по знакомым коридорам спортклуба, где он некогда вёл секцию.

Про себя Сэнсэй отметил отличную работу Мартыныча, правильные стратегические расстановки, психологическую атаку, рассчитанную на тех, кто сопровождал бы прибывшего. В вестибюле в два ряда стояли спортсмены, прямо как на конкурсе культуристов, демонстрируя свои накаченные бицепсы. Играя отведённую им роль, они пыжились, глядя исподлобья и имитируя ухмылки победителей. Конечно, ребята неплохо выглядели как спортсмены. Но вот как актёры были никудышные. Они ещё пытались удерживать на лицах маски презрения, когда увидели Сэнсэя. Но уже через несколько секунд эти маски сменились искренним удивлением и вполне понятным разочарованием. Наблюдая за такими комичными изменениями лиц недавних «грозных вояк», Сэнсэй еле сдерживал улыбку. А у одного парня, которого природа и так наградила необычайно глупым лицом, да ещё сильно оттопыренными ушами, в полном смысле отвисла челюсть. Сэнсэй, как тут ни старался, не смог сдержать смех. И чтобы не обидеть и так обиженного природой, он тут же поздоровался с этим бедолагой, широко улыбаясь ему как давнему знакомому и тем самым внёс полное смятение в скудные мыслишки «вояки», ответившего неожиданно для самого себя таким же доброжелательным приветствием.

В этот момент Сэнсэю вспомнился отрывок из наставлений «великих комбинаторов», обучавших на «Острове» тонкостям психологии: «Никогда не проявляйте незапланированных эмоций в разыгрываемых ситуациях, даже если вам очень этого хочется. Контроль и ещё раз контроль! Внештатных ситуаций быть не долж­но… Но коль они случаются, не впадайте в панику. Быстро импровизируйте соответственно вашим эмоциям характерную сцену для данной обстановки. Озадачьте человека чем-то необычным на ближайшие минуты, дабы он первый не проявил инициативу. И скорее уносите ноги, если поставленная перед человеком дилемма быстро разрешима». Сэнсэй почему-то вспомнил эти слова и усмехнулся про себя. «Да, психология – наука тонкая, но вечная. Времена меняются, но методы всё те же».

Впереди Сэнсэя, спотыкаясь, быстро пробежал посыльный со смущённым лицом. Сэнсэй спустился по лестнице, на которой, как часовые, в шахматном порядке стояли спортсмены. Прошёл через спортзал. Там «занималась» целая толпа, большая часть из которой была ему неизвестна и отличалась довольно-таки уголовными физиономиями. Когда Сэнсэй вошёл в кабинет и увидел тренера, с которым познакомился ещё во времена Союза, то понял, что посыльный уже успел сообщить неожиданную новость и внести тем самым соответствующую сумятицу. В кабинете, кроме Мартыныча, находилось ещё восемь приближённых. Они были одеты в кимоно и располагались на достаточно удачных стратегических точках для нападения относительно стула, предназначенного для Сэнсэя, и дивана для его предполагаемых охранников. Некоторые держали в руках нунчаки, которыми они демонстративно баловались, оттачивая мелкие «фокусы». Сэнсэй многих из присутствующих знал в лицо, так как эти ребята – из бывших заслуженных спортсменов. А вот мужичка, сидящего по правую руку от тренера, он видел впервые. Судя по той степени уважения, которое оказывал ему Мартыныч, это был «смотрящий» от Бульбы.

Поздоровавшись, Мартыныч культурно предложил Сэнсэю присесть на стул. Внезапно на необычном брелке, который Врач держал в руках, замигала красная лампочка. Владелец неизвестного прибора спокойно нажал на зелёную кнопочку, и лампочка погасла. При этом палец его остался лежать на соседней, красной кнопке. Такое поведение насторожило всех присутствующих и в первую очередь тренера. Мартыныч расценил эти действия по-своему. Раз Врач пришёл спокойно один с этой «игрушкой», значит стоит ему только нажать эту проклятую красную кнопку, как могут разыграться события, которых Мартыныч не предусмотрел. «А может у него поблизости замаскированная засада, а может быть, что всё здание окружено его бойцами, которые гораздо превосходят по численности, а может быть… Не предусмотрел!!!» Вот что нагнетало страх на тренера. Ситуация выходила из-под контроля и была довольно-таки странной и необычной. Тренер почувствовал внутренний дискомфорт, несмотря на показную невозмутимость. Он решил на всякий случай повести разговор мягче, чем планировал раньше, не допуская грубости, но с определённой ноткой пафоса. И начал издалека, нахмурив брови и навалившись с важным видом на стол.

– Мы тебя пригласили вот для чего… Тут такое дело… У меня здесь занимаются мастера спорта. Вон, как ты видишь, стоит чемпион страны по каратэ… Да и другие ребята, – кивнул в сторону спортсменов, – заняли недавно призовые места в межобластных соревнованиях… А здание, сам знаешь, в каком состоянии. Капитальный ремонт требуется. Вон, потолок уже совсем прохудился. Несолидно как-то таким бойцам в гадюшнике заниматься. Нам тут все городские бизнесмены помогают. Как говорится, кто чем может… Ремонт, знаешь ли, хуже пожара… Ну, чего я тебе рассказываю, ты сам здесь был, занимался, знаешь, какое тут бедственное положение…

Сэнсэй, внимательно слушая этот тихий наезд, размышлял о своём. Вокруг стояли обыкновенные ребята. Сэнсэй «видел» их изнутри. Им было чуждо всё это блатное насилие. В них просматривалось больше души, нежели звериной сущности. Не было той дури и дебилизма, свойственной беспредельщикам. В глубине себя они оставались теми же спортсменами, с присущей им честностью соблюдения правил игры, уважения к противнику, достойной победы или поражения. Уделяя много времени спорту, эти парни практически не имели возможности приобрести навыки в другом виде деятельности. И когда наступили тяжёлые времена, были вынуждены сколачиваться в группы, идти против своей совести, чтобы как-то выживать.

Сэнсэй читал по глазам, как эта «работа» тяготила их изнутри. Чисто по-человечески ему было жаль их. Хотя жалость – качество, несвойственное спецу. У людей этой профессии её искоренили ещё на «Острове». Но Сэнсэй был особенным кадром. Он профессионально выполнял задание и всегда оставался при своём мнении. Сэнсэй имел свой взгляд на сущность человека, обладал необычным видением мира. Причём его гранитной вере в этом вопросе можно было лишь позавидовать. Поэтому начальство, изрядно помучившись над недоступными уровнями его подсознания, оставило Сэнсэя в покое. Главное для них был его профессионализм.

Пока Мартыныч пытался выполнить свои обременительные обязанности, без особого энтузиазма исполняя навязанную роль, Сэнсэй думал о другом: «Нормальные ребята! Ну зачем оно вам всё это надо?! Вы сами даже не представляете, в какое дерьмо влезаете, играя в бандитов. Вас же заставят делать то, о чём будете жалеть всю оставшуюся жизнь. Грех, который на себя навлечёте, обидев другого человека, будет всегда тяготеть над вами. Это деяние не даст вам нигде покоя! И будет из подсознания грызть ваши мозги, как червь. В конечном счёте, одним это поломает судьбу, других угробят болезни, а третьих сведёт в могилу суицид. Разве этой грязи хочет ваша душа?! Жаль мне вас. Внутри вы гораздо лучше, чем пытаетесь показать своей внешней оболочкой… Ладно, ребятки… Дам вам шанс опомниться от этого безумия. Ловите его, если, конечно, хотите этого разумом».

На брелке вновь замигала красная лампочка, заставив вздрогнуть голос Мартыныча. Сэнсэй привычным движением снова её отключил под упорными взглядами присутствующих. Тренер прокашлялся и продолжил:

– У тебя ж неплохо сейчас идут дела. Бизнес начал, фирмочки дочерние пооткрывал... И на приёме у тебя очередь, как при Союзе в Мавзолей. Да и секцию твою посещают пятьдесят восемь человек… Раз у тебя дела идут хорошо, надо же как-то и своим помогать. Всё-таки все мы спортсмены, одна семья… Мы чего тебя пригласили? Может посильную помощь какую-нибудь окажешь? Нам тут любая подойдёт. И ремонт надо закончить, все дырки залатать, и тренажёры закупить, маты. Да и вообще, даже хлопчиков на соревнования отправить – и на то денежка нужна в наше время…

Сэнсэй молча слушал, пока тренер полностью вы­скажется, а потом спокойно ответил:

– Без проблем…

Мартыныч аж вздохнул с облегчением. Даже сидевшие рядом спортсмены после долгого напряжения заметно расслабились от таких слов. Но Сэнсэй не спешил уходить. Поигрывая своим хитромудрым брелком, за которым все присутствующие исподтишка следили, как заворожённые, он стал методично говорить дальше.

– …Без проблем. Я вижу, тут у вас собрались неплохие ребята. И многие из них действительно хорошие спортсмены. Я помню их выступления ещё по Союзу. И мне очень жаль, что жизнь вас загнала в такую вот дыру, в такие антисанитарные условия…

В этот момент по сверкающему от свежего ремонта полу в кабинете тренера пробежал неизвестно откуда взявшийся таракан. И надо сказать довольно кстати.

– …Но что-то вы толкуете о своей проблеме не с той стороны. Давайте начнём с того, что не побираться надо, а зарабатывать.

– Да мы и не побираемся, – возразил тренер. – Нам просто помогают… добрые люди. Мало ли что в будущем у них может случиться! Всё бывает. Хулиганы нынче вон какие злостные, могут и магазинчик подпортить или офис разгромить! Ну, знаешь же, что у нас за времена... А мы просто, так сказать в благодарность, оказываем им кое-какие услуги. Их имущество и жизнь естественно под нашей охраной. И у хулиганов уже нет охоты промышлять на чужой территории.

– Ну, ребята, – усмехнулся Сэнсэй, – если на то пошло, охранять меня есть кому. Ногами мы машем не хуже, да и стрелять тоже умеем. Поэтому с этим нет проблем… А чисто по-человечески, так сказать из уважения к вашему спортивному прошлому, можно, конечно, оказать вам содействие…

Сэнсэй вошёл в роль набирающего силу авторитета, решив переходить на приблатнённый язык:

– Но вы же смотрите более правильнее… Одно дело побираться… Я подчёркиваю это слово. Что просить, что побираться – одно и то же. И совсем другое дело зарабатывать честно.

– Не, ну ты хочешь, типа, сказать, что мы не честно бабки косим, – вступил в разговор помощник тренера.

– Я ж не беру понятия, мужики! Я ж разговариваю чисто конкретно, в данном ключе. Можно прогибаться перед кем-то и нагибать барыжек. А можно, в натуре, нормально зарабатывать «бабки» и при этом спокойно спать по ночам.

– Ты что, предлагаешь нам тоже начать торговать хлебушком в ларьках? – с усмешкой проговорил тренер, вызвав лёгкую волну смешков его свиты.

– Нет, зачем? Для нормальных пацанов торговать как-то западло, – с такой же иронией в голосе отпарировал Сэнсэй. – Можно, допустим, прекратить заниматься ерундой, пока вас всех не пересажали или не перебили, и открыть охранную фирму. Оказывать те же охранные услуги, но уже на вполне законных основаниях. Сечёте разницу? Не просто там кого-то предупредили, что, типа, мы ваша крыша, а поставить туда своих ребят. Всё равно они целый день без дела маются. А так утром отзанимаются в спортзале, вечером отдежурят. Уже веселее! Им что, тяжело? Нет… Но в этом случае вы действительно людей и от случайных хулиганов подстрахуете, и деньги честно заработаете, и уважение неподдельное в городе. Повесите на магазинчик свою эмблему, мол объект под охраной. И все будут точно так же о вас знать, но только уже по-другому к вам относиться, по-человечески… И блатные к вам не полезут. Зачем вы им такие чистенькие нужны будете? Дорогу им не переходите. Теневые «бабки» они всё равно как раньше прикарманивали, так и будут прикарманивать. С вами и сейчас они ими не делятся, – сказал Сэнсэй, обращаясь к Мартынычу. – То, что они платят, – это копейки, чтоб ты барыг колотил да страха на город больше нагонял. Что, разве не так?

– Конечно, нет. Мы не страх нагоняем, мы на ноги поднимаемся.

– Поднимаетесь? Да с такой крышей вы никогда не подымитесь! Потому что у них жрать вёслами есть кому. А вас они с ложечки отходами кормят! Подумайте сами… Вы же нормальные пацаны! Я ж не вижу здесь ни у кого пуленепробиваемого лба. Вы все хотите жить, иметь семью. А тебе, Мартыныч, внуков растить и на ноги их ставить ещё надо. Разве тебе не хочется спокойно гулять с ними по городу или с авоськой пройтись по рынку, не опасаясь, что тебе руки заломают или по голове кто-то настучит?

Тренер немного помолчал и, тяжело вздохнув, ответил:

– Ну, в общем-то хочется… А если возникнут серьёзные проблемы? Если будут наезды? Так мы хоть под Бульбой.

– Если будут серьёзные проблемы, поможем, – с железной интонацией в изменившемся голосе проговорил Сэнсэй. – Если вы начнёте нормальную жизнь, и кто-то посмеет на вас наехать, я первый подпишусь за вас!

Мартыныч внимательно посмотрел в глаза Сэнсэя. В них светилась такая сокрушающая сила, такая твёрдая уверенность, что у собеседника даже мурашки по коже побежали. Мартыныч откинулся в кресло, как-то весь внутри сжался, часто заморгал и отвёл глаза. Такой цепкий взгляд он видел второй раз в жизни. Первый раз его так трясло, когда двенадцать лет назад ездил со своей командой в Москву. Тогда на трибуне для особо важных персон он увидел человека, вокруг которого все необычно суетились, пытаясь всячески угодить. Очевидно, это была довольно влиятельная фигура. Мартыныч, как заворожённый, смотрел на него. Внезапно этот человек обернулся и посмотрел в его сторону так, точно пронзил насквозь. От такого взгляда тренер чуть не потерял сознание. Больше того человека после той памятной встречи он не видел ни в жизни, ни по телевидению, ни в газетах. Наверняка это был один из тех, кто тайно имел огромную власть над страной. Вот и сейчас ему стало так же страшно, хотя перед ним сидел вроде бы давно знакомый ему человек. Но такой взгляд он у него увидел впервые. «Кто знает? – пытался рассуждать про себя Мартыныч. – В этом мире всё так переменилось. Не поймёшь, кто есть кто. Наверное, за ним стоит большая крыша, раз он так уверен. И взгляд у него… может он сам один из них». И уже более-менее успокоившись, осторожно спросил:

– У тебя, наверное, крыша солидная?

Сэнсэй изменил взгляд. Расслабился. И, облокотившись на стол, сказал своим обычным голосом:

– Естественно. И довольно серьёзная.

Мартыныча это сообщение ещё больше заинтересовало:

– А кто, если не секрет?

«Кто, кто? Вот пристал!», – подумал со смехом про себя Сэнсэй. Ему почему-то вспомнился персонаж из недавно демонстрировавшегося по телевидению мультфильма. Ничего другого в этот момент ему в голову не пришло, как с ходу ответить:

– Мутабор…

И чтобы самому не рассмеяться, он тут же серьёзно добавил:

– … из Владивостока. Он прииски держит. Слыхал?

Последнее Сэнсэй сказал таким безапелляционным тоном, который лишал всех возможных возражений со стороны собравшихся. Расчёт был точен. Мартыныч просто не мог теперь сказать «нет», так как это унизило бы его перед присутствующими как главу данной группировки. Показать незнание таких громких авторитетов, которые держат даже прииски, – равносильно проявлению своего неуважения ко всему воровскому миру. Поэтому тренер, плавая в мутной, не свойственной его натуре среде, с деловым видом и с такой же уверенностью сказал:

– Ну да, слыхал! А как же! Но лично с ним не знаком. Как говорится, не у дел…

Date: 2015-05-23; view: 356; Нарушение авторских прав