Образ Онегина

В романе «Евгений Онегин» речь идет о судьбе человека пушкинского поколения, о его духовно-нравственном самоопределении и поисках места в жизни, о его неудовлетворенности и вольнолю­бивых стремлениях, о его прозрениях и заблуж­дениях, наконец о его печальной участи. Это «ро­ман о горестных судьбах молодых людей, умных и страстных, о том, как их ум, талант, пылкость чувств не понадобились обществу».

Главный герой Евгений Онегин — блестящий столичный аристократ, последний отпрыск ста­ринного дворянского рода. Он получил модное для того времени, а не традиционно-патриар­хальное, воспитание. Непринужденность манер, прекрасное знание французского языка, умение одеваться, искусство танцевать, обольщать жен­щин — все это характеризует его как модного франта. Внешне он ведет жизнь праздную, пол­ную изысканных наслаждений, среди которых первое место занимает любовь. «Забав и роскоши дитя», Онегин не обременяет себя службой, пре­небрегает карьерой. Однако автор не только ри­сует своего героя на прогулке, в ресторане, в те­атре, на балу, перед зеркалами в «уединенном кабинете», он также бегло говорит о его чувствах и переживаниях, его общественной позиции. Эти скупые строки, повествующие о духовном мире героя, дают возможность понять, что Онегин «не из числа обыкновенных, дюжинных людей».

Откровенно праздная жизнь, которую Онегин ведет в Петербурге, отличается от образа жизни большинства молодых дворян того времени, вы­нужденных служить в качестве офицеров или чиновников. Явное пренебрежение службой, не­желание жить «как все» были прямым вызовом обществу, демонстративным нарушением обще­принятых норм. Не случайно автор называет Онегина повесой, то есть человеком, принадле­жавшим к кругу молодежи, в поведе­нии которой бесшабашная веселость, презрение к светским приличиям сочетались с политиче­ской оппозиционностью.

Онегин не просто молодой повеса, он также пе­тербургский денди, культивировавший особый стиль жизни с характерной для него оригиналь­ностью и изысканным вкусом во всем — от одеж­ды и «красоты ногтей» до «блеска ума». Потому иронические замечания автора об Онегине, кото­рый учился «чему-нибудь и как-нибудь», о по­верхностном характере его знаний не следует принимать буквально. Не случайно Онегин ока­зался достойным собеседником прекрасно обра­зованного Ленского, закончившего Геттинген-ский университет, а в его доме была собрана пре­восходная библиотека новинок европейской литературы. Вообще Онегин — из числа тех, кто «жил и мыслил». Его отличает «резкий, охлаж­денный ум», стремление понять глубинную суть явлений, умение строго и верно судить о людях и о жизни.

Рассказ об Онегине в первой главе строится на внутреннем противоречии: за обликом беспечно­го повесы и модного щеголя угадывается образ человека мыслящего, страдающего и разочаро­ванного. О вольномыслии героя, о его причаст­ности к кругу передовой дворянской интеллиген­ции автор говорит лишь намеками. Критическое отношение Онегина к большому свету, чтение трудов английского экономиста Адама Смита, сходство с Чаадаевым, знакомство с Кавериным, членом «Союза благоденствия», дружба с самим автором — все это показывает истинный масш­таб личности Онегина.

О незаурядности Онегина, о сложности его внутреннего мира свидетельствует пережитый им душевный кризис, описанный в первой главе. Неудовлетворенность Онегина вызвана ощуще­нием, что жизнь, которую он ведет, не приносит ему счастья. Она не соответствует его человече­ской сути, его внутренним потребностям. Пресы­щенность «блистательными победами» и «вседневными наслаждениями» сближает его с бай-роновским Чайльд-Гарольдом. Тоска, скука, хандра, томящие Онегина, были веяниями вре­мени. Они были свойственны многим выдаю­щимся людям той поры и самому автору, особен­но после кризиса 1823 года. По мнению Пуш­кина, «скука есть одна из принадлежностей мыс­лящего существа». Онегин переживает свой ду­ховный кризис в 1819 году. Это было время кру­шения надежд на общественные преобразования и укрепления аракчеевщины. Именно в эту пору Онегин сходится с автором.

Перед героем-скептиком встают мучительные вопросы о смысле жизни и характере деятельнос­ти. Онегин приложил много усилий, чтобы изме­нить привычный образ жизни, выбраться из ду­ховно-нравственного тупика, в котором он очу­тился. Он пробует себя, пусть неудачно, в твор­ческом труде, обращается к сочинениям ученых и мыслителей, вместе с героем-автором строит планы побега за границу. Наконец, житейские обстоятельства заставляют его отправиться в де­ревню, чтобы получить наследство.

Стремление обрести полную независимость от общества — это причина, побудившая Онегина остаться в деревне. Жизнь вдали от суеты стиму­лирует напряженные духовные искания, побуж­дает к раздумьям о смысле жизни. В деревне он много читает. В его деревенской библиотеке со­браны книги, посвященные герою времени, су­ществу сложному, противоречивому. Онегин не просто читал, он внимательно изучал эти произ­ведения, делал на полях пометки, столь поразив­шие потом Татьяну. Он явно соотносил характе­ры и судьбы литературных персонажей с собст­венной участью.

О философско-исторических интересах героя свидетельствует внимание к Байрону и Напо­леону, «властителям дум», кумирам поколения 1820-х годов, изображения которых украшали деревенский кабинет Онегина. Внимание к ним — знак того, что Онегина волнует вопрос о роли личности в истории, о путях и возможнос­тях изменения действительности. Ироническое именование Онегина «философом в осьмнадцать лет» и его чисто внешнее сопоставление с Чаадае­вым в первой главе обретают теперь глубокий смысл.

Перед Онегиным неизбежно возникает вопрос о возможности общественной активности, прак­тически полезной деятельности. Герой Пушкина не был чужд такой деятельности, на это указыва­ют преобразования, осуществленные им в собст­венном имении. Подобно будущим декабристам, «он привел свой либерализм в действие», заме­нив барщину оброком. Это был очень смелый и ответственный шаг, требовавший немало хлопот, а кроме того, приведший к уменьшению его соб­ственных доходов. Недаром окрестные помещи­ки увидели в нем «страшный вред» и дружно ре­шили, что их новый сосед — «опаснейший чу­дак».

В деревне Онегин сходится с другим просве­щенным интеллигентом — Владимиром Лен­ским, дружба с которым стала одним из главных событий деревенской жизни героя. Онегин и Ленский — личности одного масштаба, остро чувствующие свое высокое предназначение, и в то же время — прямо противоположные по своим характерам, убеждениям, жизненному опыту: «Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень». Их противоположность — это контраст юности и зрелости, наивности и трезвости, восторженной веры и мрачного сомнения. Но за этими возраст­ными различиями стоят различия мировоззрен­ческие: восторженный романтик-энтузиаст про­тивопоставлен трезвому, разочарован-ному скеп­тику.

В своих ежедневных беседах и спорах Онегин и Ленский обсуждали разнообразные проблемы, созвучные духовным исканиям современников. Они затрагивали идеи французских филосо­фов-просветителей, считавших «предрассудки вековые» главным препятствием на пути общест­венного прогресса. Формула «племен минувших договоры» отсылала к знаменитому сочинению Ж. Ж. Руссо «Об общественном договоре» — трактату о взаимоотношениях верховной власти и народа. Словосочетание «плоды наук, добро и зло» подразумевало диссертацию Руссо на тему «Способствовало ли возрождение наук и ис­кусств очищению нравов?».

Другим важнейшим событием в деревенской жизни Онегина стала его встреча с Татьяной. Он сразу же оценил ее незаурядность, поэтичность, ее возвышенно-романтическую натуру и был удивлен, что поэт Ленский ничего этого не заме­тил и предпочел ей младшую сестру. Получив от Татьяны письмо, он окончательно убедился в ее душевной чистоте и неопытности, в ее превосход­стве над расчетливыми светскими кокетками. Это письмо оживило в нем лучшие, давно забы­тые воспоминания и чувства: «Ив сладостный, безгрешный сон / Душою погрузился он».

И все же на страстное послание Татьяны, «где все наруже, все на воле», Онегин отвечает холод­ной отповедью. В этот момент он, скептик и ин­дивидуалист, превыше всего ценил свою свободу и не хотел пожертвовать ею. Его не могла увлечь любовь наивной девочки-мечтательницы, кото­рая смотрела на жизнь, как он уже не мог смот­реть. Ответить на любовь Татьяны значило для Онегина решиться на брак, утратить свободу. Женатый Онегин вряд ли мог столь безнаказанно игнорировать нормы поведения, принятые в сре­де уездных помещиков. К тому же женитьба не­избежно ставила крест на кипевших в нем неясных стремлениях, о которых писал Белинский, имея в виду стремления гражданские, общест­венные. И в этом смысле письмо Татьяны яви­лось в самый неподходящий момент.

Во время объяснения с Татьяной в саду он ни­чуть не лукавил. Он признался, что Татьяна нра­вится ему, но он не готов к браку, не хочет огра­ничить свою жизнь «домашним кругом», что его страшит прозаическая сторона семейной жизни. Хотя с житейской точки зрения Онегин вел себя безупречно, явив «души прямое благородство», он невольно совершает непоправимую ошибку, о которой впоследствии будет горько сожалеть. При всей своей проницательности он не увидел, что Татьяна — редкостная, «гениальная нату­ра», наделенная исключительными способностя­ми к духовному развитию и самосовершенствова­нию. Он не ощутил, сколь глубоким и сильным было чувство Татьяны, не угадал, что ее любовь — это дар судьбы, редкое счастье, ради которого стоило изменить свой образ жизни, привычки и планы на будущее.

Дуэль с Ленским можно назвать главным, по­воротным событием романа. Ее роковой исход имел страшные последствия не только для Оне­гина, но для всех героев, круто изменил их судь­бы, разметал устоявшийся уклад их мирной де­ревенской жизни.

Онегин, жестоко подшутивший над любовью своего друга, был не прав. Он не подумал, что Ленский придаст этой шутке серьезное значение. Онегин принял вызов Ленского не потому, что он испугался суда того самого общества, которое презирал, а потому что прямой отказ от дуэли расценивался как трусость, как грубейшее нару­шение кодекса дворянской чести. Отказаться от дуэли дворянин попросту не мог. Для Онегина это значило подорвать свою репутацию и навсег­да лишиться самоуважения. Застигнутый врасп лох внезапным появлением Зарецкого, он «с пер­вого движенья» ответил на вызов, как и подоба­ет, согласием. Однако вызов на дуэль вовсе не означал, что она должна непременно состоять­ся, что неизбежен ее кровавый исход. Секун­данты обязаны были сделать все возможное для примирения противников. Между тем Зарецкий, «в дуэлях классик и педант», не выполнил этой своей обязанности. Он вел себя провокаци­онно — как человек, заинтересованный в скан­дале.

Видимо, Онегин был убежден, что поединок не состоится: ведь особых оснований для него не бы­ло. Поэтому он не подыскал себе походящего се­кунданта, а привез своего лакея и опоздал более чем на час. Он всячески демонстрировал свое пренебрежение к истории, в которую попал про­тив своей воли. В намерение Онегина не входило убивать Ленского. Именно поэтому он выстрелил первым с далекого расстояния и был так потря­сен трагическим исходом поединка.

После гибели друга Онегин должен был оста­вить «свое селенье», «где окровавленная тень ему являлась каждый день». Да и оставаться в деревне было небезопасно: ведь участие в дуэли приравнивалось по тогдашним законам к тяжко­му уголовному преступлению, грозившему серь­езным наказанием.

Итоги прожитой им жизни были неутешитель­ны. Дорожа своей независимостью, презирая «обыкновенный удел», что же успел сделать он в свои двадцать шесть лет? Убить друга, отверг­нуть любовь прекрасной девушки, во имя чего? Какой-то высшей цели? Но где же она, в чем со­стоит? Ответы на эти вопросы так и не были най­дены. Еще немного — и жизнь придется при­знать неудавшейся. Охватившее Онегина «беспо­койство», вновь пробудившаяся в нем «охота к перемене мест» были внешним выражением нового внутреннего кризиса, предвещали очеред­ной этап его духовно-нравственных исканий. По­пыткой выйти из этого кризиса и стало его путе­шествие по России.

Маршрут, выбранный Онегиным, не случаен и примечателен. Это было путешествие по «горя­чим точкам» русской истории, по ее героическим страницам, продиктованное желанием увидеть собственными глазами современное состояние России, лично удостовериться, есть ли в стране сколько-нибудь реальные возможности плодо­творной общественной деятельности, о которых так напряженно размышлял он в деревенском уединении.

Однако путешествуя, он убедился, что время героических деяний, исторических свершений в прошлом. Понятно, что после этих горьких от­крытий прежние представления героя о своей особой миссии, несовместимой с обычной жиз­нью, кажутся ему пустыми и несбыточными меч­таниями. Его разочарование усиливается, тоска становится все более острой, а собственное поло­жение выглядит совершенно безнадежным. Во власти таких настроений Онегин возвращается в Петербург, где ему предстоит нежданная встреча с Татьяной.

Потерянность и сплин Онегина, появившего­ся вновь на балу в Петербурге, вполне объясни­мы. Действительно, на что он мог надеяться пос­ле всего пережитого? Смирить гордые мечтания, жить «как все»: «не чуждаться» «светской чер­ни», идти «вслед за шумною толпою», которую он так презирал. Посвятить жизнь карьере, за­нять подобающее положение в обществе и, нако­нец, к старости «спокойно в очередь» добиться «славы, денег и чинов». Однако Онегин не в со­стоянии двигаться по наезженной колее, его лич­ная независимость и душевное благородство не­сомненны. Убедившись, что ни гражданское поприще, ни обычная карьера светского человека не могут стать его уделом, Онегин, видимо, был готов ос­тановить свой выбор на сфере частной жизни, прежде отвергаемой им как нечто низшее. Не по­тому ли неожиданная встреча с Татьяной-княги­ней производит на него столь сильное, поистине потрясающее впечатление? Любовь к Татьяне — последнее, что осталось у Онегина, который «все ставки жизни проиграл». С ним происходит не­что поразительное. Человек холодный и разоча­рованный, скептик и мизантроп, Онегин превра­щается вдруг в пылкого влюбленного, едва ли не безумца, почти поэта. Такова сила любви, таков накал охватившей Онегина страсти! Его послед­ний визит к Татьяне, когда уже не осталось ни­каких шансов на успех, — это акт отчаяния и в то же время — симптом душевного обновления, признания тех духовно-нравственных ценностей, которые до сих пор были ему чужды.

Роман обрывается на полуслове, в момент, когда главный герой переживает наивысшее от­чаяние, в минуту, действительно «злую для не­го». Как сложится его дальнейшая судьба, мож­но только гадать. Возможно, его ожидает смерть, физическая или духовная. Намек на это содер­жится в финальном авторском размышлении: «Блажен, кто праздник жизни рано / Оставил, не допив... вина...» Возможно, Онегин окажется среди декабристов, ведь он был близок к ним по своим взглядам и убеждениям. Так или иначе внезапно оборванное действие производит силь­ный художественный эффект. Это заметил В. Г. Белинский, отказываясь размышлять о воз­можном варианте судьбы главного героя пуш­кинского романа: «Не знаем, да и на что нам знать это, когда мы знаем, что силы этой богатой натуры остались без приложения, жизнь без смысла, а роман без конца?»