Еретику Ираклиону

Слово здравой веры для тех, которые благомысленно при­нимают богодухновенные глаголы, имеет силу в простоте и для подтверждения истины не требует никакой словесной мудрости; так как оно само по себе удобопонятно и ясно по первому преданию, кото­рое мы приняли от слова Господа, предавшего таинство спасения в бане пакибытия. «Шедше убо, говорит Он, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, Учаще их блюсти вся, елика заповедах вам» (Мф. 28, 19-20). Разделяя христианскую жизнь на две части - на нравственную и на точное соблюдение догматов, спасительное учение Он утвердил установлением крещения, а к усовершенствованию жизни указал путь в исполнении Его заповедей. Но та часть, которая относится до заповедей, так как с этой стороны менее может произойти вреда для души, оставлена дьяволом неприкосновенною. Вся же за­бота противника устремлена более на главную и важнейшую часть, чтобы гак совратить души многих, чтобы не было никакой для них пользы, если бы даже они и достигли некоторого совершенства чрез соблюдение заповедей; так как для тех, которые вовлечены в заблуждение относи­тельно догматов, не остается уже этой великой и первой надежды (спасе­ния). Посему мы заботящимся о своем спасении советуем, чтоб они не отступали от простоты первых речений веры, но, принимая в душе Отца и Сына и Духа Святаго, не думали бы, что это есть одна многоименная Ипостась. Ибо невозможно, чтобы Отец назывался Отцом Само­го Себя, неистинно было бы для Отца название Сына, происшедшего от Него. Равным образом невозможно думать, что и Дух есть одно и то же, что и другие упомянутые Лица, так что название Дух будто наводит слышащего оное на понятие об Отце или Сыне. Но в каждом из имен собственно и отдельно подразумевается означаемая названиями Ипос­тась. Услышав об Отце, мы подразумеваем причину всего; узнав о Сыне, познаем силу, воссиявшую из первой причины для устроения вселенной; узнавши о Духе, уразумеваем совершительную силу того, что приве­дено в бытие творением от Отца чрез Сына. Итак, Ипостаси сообразно сказанному неслиянно отделены одна от другой, разумею Ипостаси Отца и Сына и Святаго Духа, а существо их, каково оно ни есть (ибо оно не выразимо словом и не постижимо мыслью), не разделяется в какую-либо инаковость природы. Посему-то непостижимость, недомыслимость, необъемлемость мыслию равно приличествует каждому из Лиц, почита­емых в Троице. Следовательно, тот, у кого спросят, что по сущности есть Отец, рассудительно и истинно скажет, что этот вопрос выше познания. Точно так же и касательно Единородного Сына согласится, что никаким словом невозможно объять Его сущность, ибо сказано: «род же Его кто исповесть» (Ис. 53, 8). Подобным образом и относительно Духа Святаго сло­во Господне показывает такую же невозможность постижения, говоря: «глас Его слышиши, но не веси, откуда приходит, и камо идет» (Ин. 3, 8). Итак, поелику мы не признаем никакого различия в непостижимости трех Лиц (потому что одно Лицо не есть более непостижимо, а другое менее, но одно и то же понятие непостижимости в Троице), то руководимые самою не­постижимостью и неуразумеваемостью, говорим, что не находим никакого различия сущности в Святой Троице, кроме порядка Лиц и исповедания Ипостасей. Порядок Лиц, по которому вера, начинаясь в Отце, чрез пос­редство Сына оканчивается в Духе Святом, нам предан в Евангелии. А различие Лиц, открывающееся в самом порядке отдельности их в пре­данном учении, не внушает никакой мысли о слиянии их для тех, которые могут следить за значением слов, так как название Отца показывает особенность понятия (об Отце), а название Сына и Святаго Духа также особое понятие, так что (Лица), обозначаемые именами, никаким обра­зом не сливаются одно с другим.

Итак, мы крещаемся, как приняли, в Отца и Сына и Духа Святаго. А веруем, как крещаемся, ибо вере надлежит быть согласною с исповеданием. Славим же, как веруем, ибо славословию несвойственно противоречить вере. Итак, поелику вера есть в Отца и Сына и Духа Свя­таго, а вера, славословие и крещение следуют друг за другом, то и славос­ловие Отца и Сына и Святаго Духа не различается. Самое же славословие, которое мы воссылаем, по своей природе есть не что иное, как исповеда­ние благ, присущих величию Божеского естества. Ибо мы не по нашему произволу приписываем честь Естеству недосточтимому, но, испове­дуя в Нем то, что Ему принадлежит, тем вполне воздаем честь. А поелику каждому из Лиц, исповедуемых нами во Святой Троице, принадлежит нетление, вечность, бессмертие, благость, могущество, святость, мудрость - все что только в состоянии мы помыслить величественного и высокого, то, исповедуя словом эти присущие Им 1 совершенства, мы тем самым воздаем должное прославление. Если же все, что свойственно Отцу, име­ет Сын и все совершенства Сына усматриваются в Духе, то мы не нахо­дим во Святой Троице никакого различия относительно высоты чести между Ее Лицами. Но и не по телесному какому-либо сравнению одно выше, а другое ниже, потому что невидимое и не имеющее очертания не объемлется мерою. Также и по отношению к всемогуществу и благости не находится сравнительного различия во Святой Троице, чтобы мож­но было сказать, будто в них есть разность большего или меньшего. Ибо кто скажет, что одно могущественнее другого, тот молча признает, что уменьшаемое в силе слабее более сильного. А это крайняя степень нечес­тия - представлять в уме какой-нибудь признак слабости или бессилия, в малом ли то или большом, относительно Единородного Бога и Духа Божия. Ибо слово истины предает, что и Сын, и Дух совершенны в мо­гуществе, благости, нетлении и во всем, что только ни мыслится высоким. Итак, если совершенство всякого блага благочестиво испове­дуется в каждом из почитаемых во Святой Троице Лиц, то несвойствен­но природе называть одно и то же и совершенным, и опять сравнительно несовершенным. Ибо допускать меньшее по величию силы и благости есть не что иное, как усиливаться утверждать, что (оно) есть несовер­шенное. Посему, если совершен Сын, совершен и Дух. Ибо разум не признает (степеней) совершенства в Том, Кто всесовершен, не почитает Его ни менее совершенным, ни более совершенным. И из действий (Лиц Святой Троицы) мы узнаем нераздельность их славы. «Живит» Отец, как говорит Евангелие (Ин. 5, 21), животворит и Сын, животворит и Дух, по свидетельству Господа, сказавшего, что «Дух есть, иже оживляет» (Ин. 6, 63). Итак, надлежит представлять силу начинающуюся от Отца, проходящую чрез Сына и совершающуюся в Духе; ибо мы научены, что все произошло от Бога и все чрез Единородного и Им стоит (Кол. 1, 16-17), и что чрез все проникает сила Отца, действующая «вся во всех», как хощет, как говорит Апостол (1 Кор. 12, 6).