Спасибо

Когда родилась маленькая Анастасия, и после того, как осталось ещё крохотное, не умеющее ходить дитя без родителей, рядом с ней иногда стал появляться огненный шар.

Мой отец, как и другие жрецы, знал много природных явлений, тех, что вашим сегодняшним учёным кажутся загадочными и необъяснимыми. Но могущество этого огненного шара для него было необъяснимо.

Непонятная энергия могла в одно мгновение крохотными искорками рассыпаться в пространстве и так же быстро собраться в единое целое.

Вырывающийся из огненного шара тончайший лучик мог мгновенно в пыль раздробить огромный камень, скалу.

Тот же лучик мог нежно прикоснуться к лапке букашки, ползущей по лепестку цветка, не причиняя ей никакого вреда.

Но самое главное и непостижимое состояло в том, что этот сгусток величайшей энергии реагировал на чувства и желания маленькой Анастасии. А значит, сам обладал и чувствами, и мыслью.

Мысль в своей полноте присуща только человеку. Но огненный шар не являлся человеком. Тогда кто Он? Почему обладает присущими человеку чувствами? Откуда в Нём великая мощь и могущество?

Я рассказывал тебе, и ты описывал в своей книге, как он локально менял гравитацию земли, когда Анастасия училась ходить. Выстреливал из себя тысячи лучиков, расчёсывал золотистые волосы на головке маленькой девочки.

Отец предполагал, проявлением каких сил может быть этот огненный, могущественный и мыслящий шар, но никогда не говорил об этом вслух. Предположение требует подтверждения.

Когда Анастасия подросла, мы однажды услышали, как она разговаривает с шаром. Вернее, всегда говорила она. Шар никогда не произносил слов, он реагировал на слова ребёнка своими действиями.

Отец спросил у Анастасии о шаре, она ответила коротко: «это хорошо». Её ответ был недостаточным для отца, но больше он не говорил с ней о шаре ни тогда, ни спустя годы.

По тому, первоначальному ответу было ясно: у Анастасии не было желания давать определение самому огненному шару или его действиям, скорее всего, она воспринимала его своими чувствами. Но моему отцу почему-то было важно определиться с происходящим с Анастасией явлением.

С момента первого появления шара он перестал принимать участие в деяниях жрецов и сконцентрировал свои усилия на разгадке.

Жрецы знают способы, как утвердиться в предполагаемом или опровергнуть собственные предположения. Необходимо обнародовать явление наиболее достоверным описанием его и ждать реакции, суждений людей. Причём, этих людей нельзя спрашивать или давать им задания, высказать свои суждения. Определения должны рождаться свободно, на уровне чувств, а не только разума, тогда они будут наиболее точны.

Далее, по просьбе своего отца, я рассказал тебе о детстве Анастасии, включая рассказ о её общениях с загадочным явлением. Ты написал в книге об этом, не исказив услышанного, и, что очень важно, не высказал сам никакого суждения от себя.

С волнением мы ждали реакции людей, читающих книги. Она незамедлительно последовала и выразилась не только обычными высказываниями, но и эмоциональными всплесками чувств. Люди говорили и писали то, что предполагал много лет мой отец, то, о чём он не говорил вслух, скрывал от других жрецов.

Ты опубликовал стихи читателей, в которых не по чьему-то заказу, а по велению сердца писалось… Я напомню тебе начало одного из этих стихов:

На День рожденья

Бог явился

К любимой Настеньке своей...

Отец утвердился в своём предположении. Огненный шар, общающийся время от времени с Анастасией, есть не что иное, как одна из ипостасей Бога.

У Бога множество ипостасей, любая травинка — проявление его мыслей. Но шар являл собой если не главную, то величайшую, сконцентрированную из множества составляющих ипостась, вплоть до энергий разума и чувств.

И вот однажды... Случилось это уже после того, как были тобой написаны пять книг. Когда были опубликованы её слова, а точнее, словно огненным мечом пронзивший тёмное пространство её эмоциональный выплеск, заключённый в словах: «Готовься злобное, уйди с земли, набросься на меня...».

В устах Анастасии слова приобретают смысл не только слов. Ты, да и не только ты, мог не раз в том убедиться. И злобное невидимой энергией стало атаковать Анастасию.

И стали появляться белые круги, трава белела. Бывало и так, что на миг теряла сознание Анастасия. И мы не знали, как помочь ей.

Не просила помощи внученька от нас. А раз не попросила, значит ей непременно необходимо выдержать всё самой.

В последнее время мы стали замечать, как увеличились атаки на неё по силе. Словно в агонии злоба последние пыталась произвести броски.

Но вместе с тем росла и стойкость внучки нашей. Она в последнее время лишь вздрагивала от очередных ударов и шла на берег озера.

Каким-то образом вода из озера ей быстро силы возвращала. Она в воде плескалась, и ныряла, и выходила, сил полна, как прежде.

И в этот день мы видели, как, подвергнувшись очередным ударам, пошла к озеру, осторожно ступая, Анастасия.

Когда она остановилась, прислонившись к стволу кедра, чтобы отдохнуть, отец сказал тревожно: «Сегодня внучке необычное пришлось преодолеть. Ей было трудно, посмотри, в златых власах седая появилась прядь».

Потом мы видели, как оттолкнувшись от ствола, шаг сделала один, второй по направлению к озеру Анастасия и, покачнувшись, остановилась снова.

И здесь возник пред нею из пространства шар огненный. Но в этот раз сверкавшие в нём молнии меняли цвет, и будто бы внутри его вулканы клокотали. А то вдруг пронзали невидимую оболочку грозные огненные стрелы, потоки их из шара вырывались, в пространстве исчезая. Но шар при этом в размере не уменьшался, а увеличивался в диаметре, и заметно уплотнялись и всё сильнее клокотали внутри его энергии. И сам он не висел в пространстве, а, словно сердце, то сокращался быстро, то расширялся. Вдруг замер, как бы для принятия решения. И тысячи энергий-молний вырвались по направлению к Анастасии.

В какой момент она, ослабшая, успела руку приподнять, с отцом мы не заметили, хотя смотрели на происходящее, стараясь не моргать. Известен был нам смысл её жеста, она останавливала молнии, стремящиеся к ней. Зачем? Тогда мы не могли ещё понять.

Нам было ясно: своей энергией шар мог восстановить все силы в ней, и, более того, он мог бы новой наделить энергией Анастасию, тогда бы никакие нападки внешние внучке нашей были б не страшны. Но почему она по-своему решила поступить?

Задрожали тысячи протянутых к ней лучиков, но не прикоснулись к стоящей с поднятой рукой Анастасии. Они то исчезали в бушующем энергиями шаре, то вырывались вновь, к ней устремляясь и вновь не прикасаясь.

И тут вдруг медленно и ласково она произнесла слова, к лучам и шару обращённые:

— Прошу, порыв энергии своей сдержи. Ко мне не прикасайся. Я в озере твоём смогу восстановиться. Мне до него нужно дойти.

Шар все лучи убрал мгновенно, весь задрожал и запульсировал, как сердце. Метнулся ввысь, сверкнул, словно взорвался, и снова сжался.

Мириады его лучей, к земле рванувшихся, всего коснулись, что было на тропе, ведущей к озеру от ног Анастасии.

И новое видение возникло. Тропинка миллионами цветов пульсирующих засияла, и образовалась арка из разноцветных радуг над тропой, ведущей к озеру от ног Анастасии.

Отрезок пути к озеру представлял собой чудеснейшую картину.

Под триумфальной аркой предстояло пройти Анастасии.

Она сделала шаг, но в сторону. И не пошла путём, приготовленным для неё огненным шаром. Она медленно дошла до озера и нырнула в него, вынырнув, просто полежала на воде, раскинув руки, потом плескаться стала — вернулись силы к ней.

Поведение Анастасии по отношению к огненному шару, а фактически по отношению к Богу, было вне нашего понимания.

Но то, что произошло в дальнейшем, сравнимо с переворотом сознания всего человечества или с изменением баланса вселенских энергий. То, что произошло в дальнейшем…

Анастасия, накинув на ещё влажное тело платьице, тщательно разгладила его складочки, поправила волосы, потом прижала руки к груди и заговорила, обращаясь в пространство:

— Отец мой, существующий везде, я дочь твоя среди твоих творений совершенных.

Спор сущностей вселенских прекратить должна о том, насколько совершенны творения Твои и нет ли в них изъяна.

Отец мой, существующий везде. Ты просьбу выполнил мою, ко мне не прикоснулся.

Теперь никто из них не скажет, что рай земной вернуть возможно лишь тогда, когда исправит Бог несовершенные творения свои.

Но исправлять тебе не нужно ничего. Всё совершенным изначально тобой сотворено. Я не одна, Отец мой, существующий везде. Есть дочери Твои и сыновья в разных концах земли. Их устремления сильны. Они вернут земле прекрасное цветенье первозданное.

Отец мой, существующий везде, мы — сыновья и дочери твои. Тобой сотворены, мы — совершенство.

Теперь покажем всем способности свои. И пусть Тебя обрадуют деянья наши.

Когда Анастасия произнесла эти слова и замолчала, замерший в вышине огненный шар рванулся к земле. Метрах в трёх от ног Анастасии он рассыпался на миллионы крохотных искорок, в одно мгновение собрался в единое целое.

Но это единое целое уже не было огненным шаром.

Перед Анастасией стоял ребёнок лет семи в земном исчислении. Трудно сказать, мальчик это был или девочка. На детские плечи была наброшена голубая с фиолетовым отливом ткань, сделанная словно из тумана. Волосы ребёнка ниспадали на плечи. Выражение детского лица было осмысленно, уверенно и благостно…

А ещё точнее, выражение лица ребёнка невозможно передать словами, можно только чувствами, а чувства переполняли душу.

Ребёнок стоял босыми ножками на траве и не приминал травинок.

Анастасия опустилась перед Ним, села на траву и стала смотреть не отрывая взгляда от Его необычного лика.

Казалось, ещё мгновение и Он или она устремятся обнять друг друга. Этого не произошло.

Ребёнок улыбнулся Анастасии и, старательно выговаривая каждый звук, произнёс: «Спасибо сыновьям и дочерям за устремленья».

Потом Он растворился в пространстве, и в вышине снова возник шар, блистающий невиданным, радостным светом. Он быстро сделал над озером несколько кругов, и теплые капельки дождя минут пять ублажали всё растущее и озерную гладь.

Влага эта была живительной. Несколько капелек упали на мою руку, но не скатились с неё, а растворились, наполняя тело негой.

Мой отец, всегда невозмутимый в любой ситуации, владеющий своими эмоциями, был потрясён.

Он, словно не ощущая своего тела, шёл по тайге, я следовал за ним.

Он шёл несколько часов, потом остановился, повернулся ко мне. По щеке его катилась слезинка. Ему, одному из верховных жрецов, не присущи подобные эмоции. Но я видел его слезы. Отец сказал спокойно и уверенно: «Она смогла! Анастасия перенесла людей через отрезок времени темных сил. По всей земле рассыпаны будут семена радостных, счастливых устремлений».

Потом отец долго и возбужденно говорил со мной. Его не удивили ни действия шара, ни то, что одна из ипостасей Бога, может быть главная его ипостась, предстала перед Анастасией в образе ребенка.

Мой отец — жрец, и не простой, он умел выделять из видимых событийностей главное. И его совершенно не интересовало само видение.

Главным была появившаяся в пространстве мысль.

Мысль, произведенная Анастасией, не звучала со времён сотворения, не отражена ни в одном трактате. Предельно проста и в тоже время возвышенно необычна, она превращала известные трактаты в наивные измышления, не имеющие ничего общего с Божественной сущностью. Анастасия ввела в сознание человечества недостающее человеку понятие Бога.

— В чём оно?

Date: 2015-05-22; view: 409; Нарушение авторских прав