Глава 74. Рокко и я стояли у Трикси со сложенными на голове руками

Рокко и я стояли у Трикси со сложенными на голове руками. Мы разделись до футболок, брюк, и ботинок в его случае, и обуви для бега в моем. Человек, который выглядел человеком, но говорил, как Витторио, поднял руку вверх и произнес:

— Повернитесь, медленно, чтобы мы могли видеть.

Мы сделали то, что он сказал.

Человек как будто прислушивался к чему-то в голове. Он кивнул, и пошел вперед. Он похлопал нас тщательно, сверху донизу.

— У тебя нет оружия, очень хорошо, — сказал он с интонациями Витторио.

— Теперь, можешь присоединиться к нам.

— Выпусти сначала посетителей, как обещал.

— О, да, думаю, я обещал. — Сказал человек, но Витторио действительно использовал его тело для разговора. Его способность манипулировать людьми стала более сложной, более полной, менее чем за двадцать четыре часа. Он должен был умереть.

Человек пошел обратно через двери. Через несколько минут выбежали люди. Десятки из них вылились на улицу в объятия ожидающей полиции, которая поспешила забрать их в безопасное место.

Мужчина был в дверях. Он сделал приглашающий жест.

— После вас, Анита, и сержант Рокко, ты сказала.

— Да.

— Проходи, — сказал он фальшивым голосом конферансье.

— Отпусти и этого человека, — сказала я.

— Я обещал отпустить посетителей, он работает за стойкой бара, — сказал человек, говоря о себе в третьем лице. Он даже улыбался так же, как Витторио во сне. Это было тревожное эхо на чужом лице, как лицо не на том человеке.

Тело, которое он использовал, придержало для нас двери.

— Проходите внутрь, с этой жары.

Рокко и я посмотрели друг на друга, потом мы опустили руки, медленно, и пошли к двери. Никто из нас не смотрел назад, мы хотели дать нашим глазам больше времени, чтобы приспособиться к темному интерьеру клуба.

Танцовщицы толпились в центре комнаты, у кресел, в которых обычно сидели посетители. Они смотрели с надеждой, когда мы вошли, но джинн с ножами был перед нами, и наше внимание сконцентрировалось на нем. Было искушение, чтобы Рокко произнес слова сейчас, но я была уверена, что если бы мы это сделали, он убил бы каких-то заложников. Нашей целью было спасти их всех, а не только часть, так что мы ждали лучшего момента. Признаюсь, что смотреть в небытие, которое держало все эти лезвия, было трудно. Повернуться к нему спиной было еще труднее, но мы последовали за человеком.

Я почувствовала рядом с собой движение воздуха и инстинктивно отпрянула. Я ощутила поток ветра. Другой джинн пытался ко мне прикоснуться. Человек произнес:

— Ты избежала его прикосновения, многие люди недостаточно быстры или недостаточно чувствительны для этого, но тогда ты не человек, не так ли?

Я проигнорировала этот вопрос, но клянусь, что внимание джинна перестало быть неитральным. Я бы даже сказала, враждебным, но, может, это просто говорили нервы. Может быть.

Рокко прошептал:

— Я не думаю, что ты им теперь нравишься.

— Ты тоже это чувствуешь.

— О, да.

Человек открыл дверь и держал ее для нас, с улыбкой. Я опередила Рокко, как мы и договаривались. Витторио я нужна была живой, чего нельзя было сказать о сержанте. Так что он должен был засунуть свою гордость подальше и позволить мне воспользоваться наилучшими шансами. Кроме того, он должен был быть живым, чтобы произнести слова над джиннами.

Задняя комната была такой, какой я ее видела глазами Витторио. Рик и Брианна стояли на ногах, вытянув руки к потолку, где они были прикованы цепями. Брианна плакала, ее халат был развязан, и под ним она была такой же голой, как и в первую ночь, когда мы были здесь с Тедом. Она посмотрела на меня поверх ленты, которая пересекала ее лицо. Я чувствовала, как ужас растекается от нее волнами. Это будоражило зверей внутри меня, но я сказала им оставаться спокойными. На этот раз они слушали. Рик не боялся, он был в бешенстве. В самом деле, он был настолько зол, что я спрашивала себя, почему он еще не обратился.

Эйви была рядом с Риком. В ее руке был нож, и она игралась им вдоль его кожи, когда я посмотрела. Она не резала его, просто ласкала его им. Вертигры были разбросаны по всей комнате. Их энергия гудела в воздухе, как оборванные провода, так что можно было почувствовать ее укус, если подойти слишком близко. Большинство из них выглядели пустыми, словно ожидая указаний. Сколько людей он мог контролировать одновременно, и насколько хорошо?

Я заставила себя медленно осмотреть комнату, а не идти прямо к Реквиему. Я не хотела давать Витторио больше поводов навредить ему. Чем больше я заботилась о нем, тем в большей опасности был Реквием.

Но Витторио не стоял у стола, он сидел на краю кровати с Максом и Вивианой. Он разделся выше талии, так что его шрамы были очень, очень заметны. Они перенесли Вивиану на постель, ее руки были связаны у нее над головой, вокруг одного из столбиков кровати, так что ее тело пересекало одну из рук Макса, в то время как его рука по-прежнему была привязана к одному столбику. Ее ноги были прикованы цепями к одной из ножек кровати, но она была достаточно короткой, так что ее ноги не пересекали тело ее мужа в ногах. Она выглядела бледной и нежной, клише принцессы, ожидающей спасения. На Максе не хватало рубашки. Видимо, случился небольшой стриптиз, пока они ждали, но он сдержал свое слово. На их телах не было никаких новых повреждений, только кое-какие на их одежде.

— Мы здесь. И что теперь?

— Я хочу того же, чего я хотел, с тех пор, как я пригласил тебя в Лас-Вегас моим подарком.

— Ты имеешь в виду человеческую голову в ящике?

Он счастливо улыбнулся и кивнул.

— В следующий раз, просто отправь коробку конфет, — сказала я.

— О, но это может сделать любой человек. Я подумал, что мой подарок должен быть уникальным.

Я улыбнулась, и почувствовала, что едва ли улыбка получилась доброй.

— Вообще-то, я уже однажды получала голову в корзине в качестве подарка.

Улыбка исчезла, словно ее никогда и не было. Старые вампиры могут делать такое: сначала их лицо что-то выражает, а потом — ничего, в мгновение ока.

— Ну, тогда, Анита, мне придется сделать что-то, чтобы доказать мою уникальность среди твоих поклонников.

Я отдала бы многое, чтобы забрать назад этот комментарий «умной задницы». Это было правдой, но мне лучше было хранить ее при себе.

— О, поверь мне, это приглашение было уникальным.

— Нет, Анита, ты права, я должен стараться. — Он был сердит на меня, как будто я оскорбила его. — Давайте поиграем в игру.

— Мы пришли сюда, чтобы вести переговоры об освобождении заложников, — сказал Рокко.

— И поэтому мы будем играть, сержант. — Он погладил голый живот Макса. — Подойдите ближе, чтобы вы могли видеть.

Мы колебались.

— Вот первое правило. Когда вы заставляете меня повторять, что-то происходит с одним из ваших заложников.

С другой стороны комнаты раздался звук. Эйви нанесла новую рану на груди Рика. Он не кричал, но у него вырвался слабый звук. Эйви подняла лезвие ко рту и аккуратно слизала кровь.

Я повернулась к Витторио.

— Ты не испугана и даже не впечатлена. Я полагаю, что ты видела нечто подобное раньше?

Собственно, я видела более, чем один раз. Вслух я сказала:

— Я не знаю, какой реакции ты от меня хочешь, просто скажи мне, и я постараюсь ее тебе дать.

— Что гласит первое правило? — Спросил он.

— Что если мы заставим тебя повторить твои требования, ты причинишь кому-то боль.

— Вот второе правило. Я дам вам шанс сделать что-нибудь приятное, если вы откажетесь, то я сделаю что-то болезненное кому-то другому. Это достаточно понятно, офицеры?

Я сказала:

— Кристально.

Рокко сказал:

— Да.

— Подойдите к кровати, вы оба.

На этот раз мы сделали это, не раздумывая. Мы стали у края кровати на ее возвышающемся помосте, глядя на Макса и его жену, и улыбающегося психопата рядом с ними.

— Анита, поцелуй Макса.

— А если не поцелую? — спросила я.

Он достал клинок из-под простыней.

— Я пущу ему кровь, один разрез за один отказ.

Я перевела дыхание. Просьба казалась скромной, но я готова была поспорить, что не все просьбы будут такими скромными.

— Хорошо, но если мы сделаем это, ты освободишь одного из заложников.

— За поцелуй, тогда это должен быть тот еще поцелуй.

Я пожала плечами.

— Если я откажусь кого-то освободить, готова ли ты наблюдать, как я нарезаю ломтиками мастера города?

Я бешено думала, и просто не знала, что делать. Витторио сделал мелкий порез через живот Макса.

— Я не говорю нет.

— Ты нарушила правило номер один. Ты колебалась. Теперь я попрошу тебя еще раз: поцелуй Макса или я порежу его.

Я просто подошла к кровати, обойдя Витторио подальше, и уселась рядом с Максом. Я посмотрела в его голубые глаза и сказала:

— Извини, Макс. — Я наклонилась и поцеловала его через заклеенный лентой рот.

— Ну, ты действительно сделала то, что я попросил, но это вряд ли стоит освобождения заложника. — Он постучал лезвием по ноге.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловала его лучше?

— Сними ленту, и покажи мне свои таланты, я знаю, что они у тебя есть.

Вивиана издала звук сквозь ленту. Я посмотрела на нее.

— Прости, Вивиана. — Я сняла ленту со рта Макса.

— Ты знаешь, что он убьет нас в любом случае.

— Теперь, Макс, что я говорил о разговорах?

— Ты сказал, не говорить с тобой. Я говорю с Анитой.

— Правда. — Тук-тук-тук — лезвие пошло по его ноге. — Ну, Анита, поцелуй его, как ты можешь, и я позволю вашему сержанту проследить, как уйдет одна из танцовщиц.

Я наклонилась и поцеловала его полноценно в губы. Его рот все еще был под моим. Я оглянулась на Витторио.

— Освободи танцовщицу.

— Нет.

— Что не так с этим поцелуем?

— Поцелуй его, как ты можешь. — Сейчас он не шутил, он был абсолютно серьезен, что я считала более опасным.

Я посмотрела на Макса. Он был почти лысым, и круглолицым, но его бицепсы были огромными, плечи имели глубокую мускулатуру. Он начал жизнь как силовик, и оставался в прежней форме. Я видела его силу, но она меня никак не трогала. Мне нравились мои мужчины, красивые и слегка изысканные. Макс был большим хулиганом, страшным, и в нем не было ничего утонченного, но я наклонилась над ним еще раз. Я дотронулась до его лица, закрыла глаза, и поцеловала его. Сначала нежно, затем с большим давлением, позволяя моим рукам скользить по его жесткой, мускулистой наготе, и прикоснувшись к нему частью своего тела. Макс был абсолютно неподвижен рядом со мной. Вивиана издала высокий звук сквозь ленту.

Я повернулась к Витторио.

— Очень хорошо, одна танцовщица, но я хочу, чтобы следующая попытка была лучше, или сделка не выгорит. Эйви выберет, кого освободить, а сержант Рокко, верно? будет наблюдать от двери, что танцовщица уходит.

Эйви вышла, Рокко наблюдал от двери, и, видимо, они отпустили танцовщицу, потому что Рокко вернулся, кивая утвердительно.

— Я дам вам двоих в обмен на одного, — сказал Витторио. — Пусть та маленькая танцовщица исполнит эротический танец, и если он будет хорош, я освобожу ее и еще одну танцовщицу.

Я подошла к Брианне без колебаний, но как только я оказалась рядом, я спросила его:

— Чего вы хотите добиться, заставляя меня делать это?

— Может быть, я просто такой же, как и все мужчины, и у меня есть маленькие лесбийские фантазии.

— Я не знаю, что на это сказать.

— Сядь в кресло рядом с Эйви.

Я села в кресло, оно не причиняло мне боли, а я не хотела давать им еще один повод кого-то ранить.

— Развяжи девушку.

Эйви сделала то, что ей сказали. Брианна сняла ленту со своего рта, потом посмотрела на меня. Ее макияж сбегал вниз по лицу черными слезами. Она потерла запястья и сделала ко мне неуверенный шаг в ее сандалиях с неустойчивыми каблуками.

— Я предлагаю тебе лучшие чаевые в твоей жизни, Брианна. Исполни для маршала эротический танец, и если он будет достаточно хорош, я отпущу тебя и одну из твоих подруг.

Брианна сделала еще один ошеломленный шаг ко мне. Я думала, что она не сможет этого сделать, она слишком боялась. Должно быть, он тоже так думал, потому что сказал:

— Если ты откажешься, или не будешь стараться, как следует, я использую лампу на твоей мягкой, розовой, совершенной коже. — Его голос звучал едва ли не скучающе.

Брианна сбросила халат на землю и стала передо мной.

— Подожди, — сказал Витторио. Мы обе посмотрели на него.

— Сержант, займите место Аниты, пусть она танцует для вас.

Рокко пошел к нам. Я поднялась, он сел и Брианна начала танцевать. У нее не было музыки, но в ее голове играло что-то ритмичное. Она начала немного прерывисто, а затем закрыла глаза и нашла свой ритм. Это был хороший ритм. Ее тело двигалось вонами вверх и вниз вдоль Рокко, который мертвой хваткой держался за стул, потому что правила таковы, что танцоры могут вас коснуться, но вы не можете прикоснуться к ним.

Брианна закончила на его коленях, расставив их, и терлась своими самыми интимными частями по переду его штанов. Его лицо выглядело мрачным, и я готова была поспорить, что он пытался думать о бейсболе, налогах, мертвых котятах, но только не о том, что делала женщина на его коленях.

Я одновременно испытывала к нему жалость и радость, что на его месте была не я.

С последним движением, она наклонилась назад, полностью, обернула ноги вокруг Рокко и самого кресла. Она отклонилась назад изящной дугой, ее высокие, плотные груди опустились назад, еще раз доказав, что они настоящие.

Витторио фактически хлопал.

— Очень хорошо, и сержант показал свое самообладание превосходно. Бегите, маленькие танцовщицы. Анита, проверь, чтобы она добралась до безопасного места, я не думаю, что наш дорогой сержант прямо сейчас в состоянии ходить.

Брианна взяла халат и пошла к двери так быстро, насколько ей позволяли ее высокие каблуки.

— Выбери другую танцовщицу, которая уйдет с тобой, Брианна.

Она ускорила темп. Я держала дверь открытой и смотрела, как она подошла к ближайшей танцовщице, схватила ее за руку, и выбежала с ней в дверь.

Я мысленно сделала быстрый подсчет. У нас оставалось шесть танцовщиц. Шесть, и тогда мы сможем избавиться от джинов и попытаться убить Витторио. Просто еще шесть.

— Я заставляю танцоров развлекать меня, прежде чем убью их, Анита. Хотя обычно я не отпускаю их.

— Так что это часть твоего… обычного. — Я остановилась, потому что любое слово, которое я могла придумать, звучало слишком похоже на оскорбление.

— Да. — Он встал и пошел к Рику. — Я могу контролировать его, но только отчасти. Я не могу контролировать его или Виктора полностью, как остальных. Они слишком доминантны, слишком тигры. Я мог бы сделать любого из них моим слугой с помощью меток, но я не могу овладеть ими, как овладел теми, в углу. — Он двигался так быстро, что был едва виден.

Рокко сказал:

— Он трахнул мои мозги.

— Нет, не трахнул, — сказала я, — просто он настолько быстр.

К тому моменту, как кровь потекла по животу Рика, Витторио снова стоял там, где начал.

— Ты не просил нас ничего делать, — сказала я.

— Итак, я не просил. Эйви, отпусти еще одну шлюху.

Эйви просто подошла к двери, и я наблюдала, как она похлопала по другой женщине. Женщина выбежала в двери в мигающий квадрат солнечного света. Осталось пятеро.

— Анита, пей кровь из раны, которую я только что нанес вертигру.

Я не хотела этого, но я пошла к Рику и стала на перед ним колени. Порез был чуть выше линии брюк, так что я как раз дотягивалась. Готова поспорить, что место было выбрано не случайно.

Я положила руки на его пояс для устойчивости, потом наклонилась и лизнула рану. Это была кровь, горячая, соленая, металлическая. Я прижала рот к ране и сосала. На моем языке был вкус сладкого медного пенни. Но было еще что-то большее, мясо живота, мягкое, над мышцами, и это чувство, что прямо под ним находились мягкие, нежные вещи. Мои руки сомкнулись позади его тела, и я изо всех сил пыталась только сосать рану, а не вгрызаться, не забрать больше плоти. Я отступила от раны, прерывисто дыша. Я почувствовала головокружение, дезориентацию. Впервые я поняла, что, хотя я кормилась на всех мужчинах сегодня утром, Витторио забрал всю эту силу. Помимо этого, он забрал больше моей энергии, так что я на самом деле была за чертой. Блядь.

Я поднялась на ноги, придавая устойчивость рядом с телом Рика, когда встала. Я вытерла рот рукой, и понимала, что мне необходима тряпка или что-то вроде того, чтобы убрать кровь.

— Большинство людей колебалось бы, прежде чем пить кровь ликантропа, — сказал Витторио.

— Если мы колеблемся, ты причиняешь им боль.

— Эйви, другую танцовщицу. — На этот раз Рокко наблюдал за освобождением заложницы. Теперь оставалось всего четверо.

Он ходил по кругу, постукивая лезвием по своей ноге.

— Я должен придумать то, что тебе не нравится, или у меня закончатся заложники, прежде чем я снова кого-то раню. — Он повернулся ко мне с широкой улыбкой. Она растянула сожженную часть его лица, так что эта улыбка не совсем получилась.

— Отсоси кое-что еще, ты можешь выбрать любого из них, просто приведи их. Чтобы дать тебе больше стимулов, я снова буду использовать святую воду на твоем прекрасном друге, если ты откажешься.

Я перевела взгляд с Рика на Реквиема.

— Могу ли я задать вопрос?

— Можешь.

— Реквием кормился?

— Нет.

— Тогда ты знаешь, что у него не подымется ни орально, ни каким-либо другим способом, пока он не примет кровь.

— Тогда у тебя остается только два варианта, если ты только не хочешь включить сержанта.

Я пыталась не выглядеть неловко, хотя это было очень трудно после его дополнительного предложения.

— Макс не кормился сегодня утром, поэтому остается Рик. Ты только притворяешься, что даешь мне выбор.

— Тогда бери его. — Он стоял сейчас возле Реквиема, и я поняла, что на столе над его головой стояла целая линия флаконов со святой водой.

Я пошла к Рику и начала расстегивать ремень. Рик издал тихий протестующий звук. Я перевела дыхание. Я прошептала:

— Эта судьба не хуже смерти, Рик.

Он по-прежнему был в цепях и наблюдал, как я снимаю его штаны. Я не знала, что для меня хуже: его терпеливый взгляд или борьба и шум. Я расстегнула его брюки и спустила их с его задницы, я хотела убрать молнию в сторону, как для его безопасности, так и для моей. Я оставила его нижнее белье на месте, и лишь отодвинула его, когда встала на колени перед ним. Он был также прекрасен ниже талии, как и выше, и здесь еще не было никаких порезов, я надеялась, что все так и останется.

Я посмотрела вдоль линии его тела и увидела, что он смотрит на меня. Его голубые глаза были рассержены, да, но теперь в них появилось что-то еще. Видимо, он принял мою фразу «судьба не хуже, чем смерть» близко к сердцу, потому что в его глазах была та самая тьма, как у любого мужчины в такие минуты. Я взяла его в руки и опустила в рот. Он был уже достаточно прямой, так что мне пришлось его наклонить, потому что он был прижат к его телу. Он проскользнул в мой рот, полный, гладкий и хороший, как и всегда. Мне нравился оральный секс. Мне нравилось чувствовать член в моем рту, и выражение на лице мужчины, пока ты это делаешь. Мне нравились звуки, которые они издавали, и то, как реагировали их тела. Я полностью отдалась мужчине передо мной, и ощущению моего рта, скользящего вдоль и вокруг него. Я целовала, и сосала, и лизала, направляя его своей рукой, лаская и сжимая. Я позволила себе погрузиться в секс, и больше не существовало ничего. Я посмотрела вверх и увидела его широко раскрытые глаза. Его дыхание ускорилось. Он был сейчас таким твердым, за исключением мягкой гладкости его кончика. Его тело содрогнулось в цепях, и на этот раз не от боли. Он закрыл глаза, откинув голову, и я засовывала его в рот и вынимала быстрее, внутрь и наружу, так быстро, как только могла. Я ощутила первый намек на то, что он был близок; ткань изменилась, чуть-чуть, как предупреждение того, что должно было произойти.

Голос Витторио.

— Две танцовщицы, если ты дашь ему кончить тебе на грудь.

Я не колебалась. Просто сняла рубашку через голову и бросила ее. Я держала его в своей руке, работая с ним, держа его ближе, и я не хотела терять почву под ногами. Мне пришлось отпустить его, чтобы расстегнуть бюстгальтер и бросить его через плечо на пол рядом с рубашкой. Тогда я погрузила его назад в мой рот, накрывая его, и играя, и дразня, пока не почувствовала, как он уплотнился в моем рту. Я вынула его как раз вовремя, гладя его рукой, когда он пролился вверх, наружу обильным теплым дождем спермы. Она забрызгала мои плечи, мою грудь, и я откинула назад голову, выдвигая грудь еще больше вперед, не позволяя попасть ей в глаза.

Рик вздрагивал надо мной, гремя цепями, издавая слабые звуки из-под кляпа.

Витторио съежился у стойки, он смотрел на меня, на Рика, на это шоу, с выражением страстного ужаса.

Я слышала, как Эйви и Рокко пошли к двери, чтобы выпустить очередных заложников. Я поползла в сторону вампира, со свисающими грудями, и начавшей с них капать теплой жидкостью. Он вскочил на ноги и закричал:

— Убейте их!

Моя кожа ощутила эту шипящую магию, и я знала, что Рокко произнес слова, и джинны ушли. Эйви закричала, и я рискнула взглянуть, и обнаружила, что Эйви пырнула Рокко ножом в бок, но он схватил ее за запястье, и я знала, что он может сделать этим, казалось бы, невинным прикосновением.

Взгляд был ошибкой. Витторио использовал свою ослепляющую скорость, чтобы подняться и оказаться рядом с Реквиемом. Я не могла двигаться достаточно быстро, но у меня была сила, которая была быстрее мысли. Я открыла ардер и вонзила его как оружие в вампира. Он мог бы не сработать, если бы он только что не заставил меня исполнить одну из своих фантазий. Идея обо мне и сексе уже оформилась в его уме. Он хотел смотреть.

Я не побежала. Я преследовала, я оплетала, все сработало, и он не мог отвести взгляд. Он все еще смотрел на меня, когда я обернула руки вокруг него и взяла флакон со святой водой, и бросила его на пол, где он разбился в дребезги.

— Я уничтожу его, — прошептал он.

— Это не то, чего ты хочешь.

— Я не могу получить то, что я хочу, — сказал он.

Я положила его свободные руки себе на грудь, и удержала его взгляд своим. Его руки начали размазывать жидкость по моей груди, словно он не осознавал, что делал.

— Твои глаза, — сказал он, — твои глаза полны огня, как алмазы цвета коньяка.

— Скажи это, — прошептала я.

Он склонился лицом вниз, а я подняла свое вверх.

— Скажи это, — прошептала я.

— Освобождение, я хочу освобождения.

Его рот встретился с моим, и мы поцеловались. Первую секунду поцелуй был нежным, но в следующую он кормился из моих уст, его клыки так сильно порезали мои губы и наполнили рот сладким вкусом крови. Кровь заставила подняться мой голод, но было уже слишком поздно для всего остального, и все, что осталось — это ардер. Я отрицала его, попыталась посадить его в клетку, контролировать его, но в тот момент я поняла, почему короли предлагали Бель Морт свои короны, почему женщины готовы были отдать все за еще одну ночь с Жан-Клодом, я понимала, что означало принадлежать линии Бель Морт. Ардер не был чем-то, что мне нужно было кормить, чтобы остаться в живых, он был способом кормиться. Это была моя кровь.

Витторио издал тихий нетерпеливый звук у моего рта, его руки стремились к моему телу. Я чувствовала растущее давление, подымающееся изнутри него, и я чувствовала, как ардер смешался с силой зверей, такой теплой и живой, такой не похожей на вампирскую. Его дыхание участилось, тело напряглось, и я вбила ардер и силу тигров в него, как ищущую руку, и дала ему, на мгновенье, попробовать его. Я дала ему тень того, что он потерял, и его рот оторвался от моего с криком, тогда как его тело содрогнулось рядом с моим, а руки схватились за меня. Он упал на пол возле стола, увлекая меня, находящуюся все еще в его руках, на пол вместе с ним. Он плакал и смеялся.

— Как ты это сделала?

— Я из линии Бель Морт. Я принадлежу Жан-Клоду. Мы призваны приносить удовольствие.

Его рука искала пол, и я поняла, что он хотел сделать, прежде чем увидела вспышку серебра. Я откатилась от него, но он догнал меня, потому что был просто слишком быстр.

Тогда белое пятно врезалось ему в бок, а второе присоединилось к нему. Два вертигра боролись с вампиром, и его скорость не помогала, поскольку они уже касались его. Я оттолкнулась назад, чтобы увидеть кровать, и обнаружила, что цепи опустели. Я не знала, где Макс, но я знала, где его жена и Рик. Другие вертигры высыпали из-за угла, где они были заморожены. На один ужасный момент я подумала, что они собираются напасть на нас, но они пришли вступить в бой с Витторио.

Макс появился в кухне. Он протянул мне полотенце. Я встала и начала оттирать себя. Мы оба не сводили глаз с боя, но это было размытое пятно когтей и зубов.

— Ты трахнула его мозги, и это была та самая слабость, которая мне была нужна. Тигры снова мои.

Рокко подошел ко мне, сжимая рану. Эйви лежала позади него на полу, глядя незрячими глазами в потолок.

— Как ощущения? — Спросила я.

— Хорошо, — сказал он. — Она не была под контролем. Она предала тебя, Макс.

— Я знаю. Она чувствовала, что мы рассматривали ее в качестве тигра второго класса, и она была права.

Кровь распылилась по комнате.

— Это была артериальная кровь, — сказала я.

— Бой окончен, — сказал Макс.

Я бросила полотенце на пол, взяла мою рубашку и бюстгальтер из зала, и пошла к Реквиему. Я вскочила на стол и расстегнула его цепи. Он сорвал свой кляп. Я обняла его, и он задохнулся. Я дотронулась до ожогов, и почувствовала, что мои глаза стали горячими.

— Я так сожалею.

— Ты спасла меня.

Я могла только кивнуть.

— Одевайся, Анита, — сказал Рокко. — Пора вызвать кавалерию и предупредить их, что тигры на нашей стороне. — Я проследила за его взглядом и увидела белых тигров, некоторые из них были в получеловеческой форме, все в крови. Куски Витторио валялись на земле. Теперь, когда он был мертв, они перестали кормиться. У вампиров горькое мясо, так мне сказали.

Я оделась и пообещала себе принять душ позже. Макс предложил забрать Реквиема в свое подземное место отдыха до наступления темноты. Я поцеловала Реквиема, и повернулась к полиции, когда они вошли в дверь за Рокко, но все было кончено. На этот раз Эдуарда и ребята пропустили вечеринку.

Эпилог

Реквием провел остаток дня внизу с Максом. Рокко и мне нужно было еще много чего сделать. Мы опустили некоторые вещи. Эйви напала на него, и он был вынужден использовать максимум своей силы. Он, наверное, мог бы остановиться раньше, но зачем? Она была бы мертва в любом случае из-за ордера.

Когда мы остались наедине, Вивиана спросила:

— Ты подарила ему первое удовольствие за века, почему он напал на тебя?

Макс и я обменялись взглядами, и он сказал:

— Он знал, что сделает все, чтобы ощутить это снова. Он понял, что Анита завладела им с потрохами, и не мог этого допустить.

— Он бы предпочел силу удовольствию? — Спросила она.

— Он знал, что ему придется выбирать, — сказал Макс. — Возможно, поводок Аниты короче, чем тот, на котором держишь меня ты. — Они добродушно засмеялись и обнялись.

Реквием предложил срезать ожоги следующей ночью, и попытаться вылечить их сексом, как мы поступили с другими свежими ранами в прошлом. Это сработало. Он снова был совершенным. Что делало возможной идею пробовать это на Ашере. Но мы начнем с небольшого участка кожи, на всякий случай, если на более глубоких ожогах этот метод не сработает.

Сестра Дениса-Люка Сент Джона не передала ему мое послание. Он звонил, расстроенный, что все пропустил, но его сестре было не жаль — он остался в живых. Я в каком-то смысле была согласна с ней.

Лейтенант Гремс сказал, что если я когда-либо устану охотиться на вампиров, чтобы дала ему знать; я могла бы попробовать и посмотреть, смогу ли стать первой женщиной в их отряде. Я был польщена, очень польщена. Я действительно не сказала «нет». Я не могла представить себя живущей в Вегасе, но могла представить, работающей в таком отряде спецназа, как у них. Их пилотная программа привлечения практикующих была достаточно успешной, чтобы о ней заговорили в других городах — в Сент-Луисе пока нет, но у меня появилась надежда. Неужели я действительно брошу охоту на вампиров? Я все еще помогала охотиться на них, но идея работы на отряд, где целью является спасение жизней, а не их отнимание, была довольно привлекательной.

Я забрала Криспина и Домино с собой домой в Сент-Луис. Рыжего я отправила домой к его клану. Их королева просила встречи в нейтральном городе, потому что я незаконно заполучила ее самцов, один из которых был ее первым сыном, Алексом. До сих пор красные тигры не казались настолько же пострадавшими от меня, как белые или черные. Себастьян вернулся к своей жизни. Он обратился ко мне, но не хотел возвращаться ни к кому в рабство. Я не виню его.

Другой проблемой был Кинрик. Да, он легально находился в Вегасе, и, да, у него с его опекунами, Максом и Вивианой, было все в порядке, поэтому никаких обвинений в суде ему предъявлено не было, но он был влюблен в меня. Это было хуже, чем с Криспином, потому что он был менее защищенным внутренне. Он был таким молодым, таким открытым, и потому что тигры, или, по крайней мере, белый клан, стремился к моногамии, я была его первой. От мысли о том, что массовое кормление ардера, с групповой оргией, стало для кого-то первым разом, мне просто становилось плохо.

Они оставят его в Вегасе, по крайней мере, еще на год, потому что в следующий день рождения он станет совершеннолетним в Миссури. Я сказала Вивиане что это не имеет значения, он все равно будет ребенком, но она сказала:

— Ты сделала его тигром твоего зова, Анита, ты должна взять на себя ответственность за это.

— Это не я поимела его мозги, а Витторио.

— Но он чахнет по тебе.

Я совершила ошибку, спросив:

— Как ты хочешь, чтобы я с ним поступила?

— Позволь ему приехать в следующем году.

Я сказала ей, что мы это обсудим, но на самом деле, не только нет, но, черт возьми, нет.

Все оперативники спецназа, которые находились в больнице, проснулись. Для них нашли подругу, или жену, или детей, или родителей, чтобы поцеловать их поцелуем любви. Это сработало, хотя один оперативник никогда не был женат, родители умерли, и поэтому они, в конце концов, привезли его собаку, одно качественное вылизывание лица — и его хозяин поднялся и ожил. Разве любовь не восхитительна?

Жан-Клод, Ашер, и я поговорили о том, что случилось в Вегасе, с ардером и Витторио в конце. Мы были согласны с Максом насчет того, почему он напал на меня, но почему секс разрушил все эти древние способности вампира? Жан-Клод, наконец, сказал:

— Каждый считает, что линия Бель Морт слаба, потому что наша сила — это любовь, но на самом деле, ma petite, что может быть сильнее любви? — Я могла бы поспорить, что я видела, как ненависть убивает любовь, или насилие, или… но, в конце концов, может быть, он прав. Я знаю, что Витторио не был побит силой. Он был побит предложением любви. «Красота убила чудовище», как говорилось в старом фильме. Это чудовище убила красота, или, может быть, похоть, но иногда я не уверена, что между ними есть большая разница, как нам нравится думать. Если честно, нет.

Я не лгала, когда я предложила Витторио ардер. В тот момент, я хотела вернуть ему то, что он потерял, потому что я могла ощущать его потребность, ощущать глубокую скорбь, которая обратилась такой яростью. Я хотела удержать его и сделать лучше, и я сделала, и он попытался убить меня за это. Мужчины — кто знает, чего они действительно хотят?

Date: 2015-05-22; view: 371; Нарушение авторских прав