Января 1995 года

Полковник КГНК Шамиль Басаев

Город мой, ты в огне.

В мертвой страшной тишине

Этих дней не позабыть.

Шепчем мы – будем мстить!

Тимур Муцураев

Лампочка, горевшая в схроне и питавшаяся от дырчика – дизель-генератора, работавшего на последнем издыхании, – светила неровно и тускло. С потолка при каждом ударе сыпался песок. Работала артиллерия.

Накрывшись бушлатом, полковник Басаев лежал на спальнике, положенном прямо на пол. Все утро его мутило – последствия контузии сказывались до сих пор. Сейчас полковник спал, нервно всхрапывая и дергаясь при каждом ударе – но не просыпаясь.

В углу на нарах отдыхали бойцы – их почти пять сотен тех, кто начинал эту войну вместе с полковником Басаевым, в живых на сегодняшний день оставалось сто двадцать шесть. Уже было понятно, что Грозный будет взят, русские не отступят – и немногие мобильные группы чеченцев, еще остававшиеся в этом городе, в основном орудовали на коммуникациях и совершали диверсии, особенно в этом преуспели хохлы, которые могли выдавать себя за русских. Генерала Дудаева и всех специалистов его штаба, в частности начальника штаба Аслана Масхадова, в городе уже не было – они отступили на Бамут, где были какие-то старые ракетные шахты, где можно было держать оборону. Басаев остался в городе, потому что ему было уже все равно – выживет он или умрет. Его могли убить свои же – за то, что погубил самый боеспособный отряд…

Когда раздался нарастающий вой ракет – Ваха, его соплеменник и телохранитель, сбил его с ног и успел закрыть собой до того, как первые ракеты русского «Града» перепахали квадрат, в котором держало оборону бандформирование Басаева. Его ватник, изорванный, пропитанный кровью – Шамиль Басаев носил до сих пор.

Чтобы помнить…

Вход в выкопанный русскими рабами схрон находился под гаражом, который сейчас был пуст. Хозяин дважды в день спускал боевикам, отсиживающимся здесь уже третьи сутки, воды и немного поесть. Все это делалось по часам, утром и вечером – и условный стук в крышку, закрывающую вход в схрон сейчас, в час дня – насторожил чеченцев. Все мгновенно насторожились – даже те, кто спал, проснулись. Аслан – рябой от того, что нагноились мелкие ранки на лице, которые он получил, когда недалеко рванула граната подствольника – с безумным блеском в глазах достал из гранаты Ф1 чеку, остальные кто доставал пистолет, кто снимал с предохранителя автомат.

Ваха, держа наготове «АКС-74УБ», подошел к люку.

– Хьо ву?[25]– спросил он.

– Тахана де дикду[26], – приглушенно донеслось условное слово, обозначающее, что все нормально…

Ваха отодвинул рычаг, открывающий вход в схрон. На него смотрел дед Султан, одинокий старик, который вряд ли заинтересует русских при проверке.

– Зачем ты пришел?

– К Малике заскочили какие-то…

– Русисты?

– Нет… Говорят – спецназ.

– Спецназ?!!!

– Наш спецназ, нохчиллы[27]. У них пленные. А сами они – непонятно кто.

К люку подошел Басаев.

– Что там?

– Амер, в соседний дом заскочили какие-то, с пленными. Говорят, что наша спецгруппа. Может, это шариатский полк?

– Нет, не шариатский полк, – сказал дед Султан, – они говорят, что наши, но почти не знают языка. Похожи на русистов, но говорят странно, как пьяные.

– Сколько их там?

– Шесть человек. И пленные.

– Надо разобраться, – решил Басаев, – Ваха – идешь со мной и Адама тоже возьми. Остальным – готовность.

В конце концов – он полковник армии Ичкерии и звание это с него не сняли. Пока.

К Малике прошли через потайной ход в заборе, в частном секторе такие ходы сделали давно, еще до войны, потому что по улицам передвигаться было опасно – убьют русисты. У крыльца – хорошего, кирпичного, у русистов домов таких нет, такое здесь крыльцо у каждого есть – курили двое, увидев Басаева, они вскинули автоматы.

– Стой! Стой…

Басаев увидел, что это кто угодно – только не русисты. Он разбирался в людях и видел, что это не контрактники, форма совсем не та и оружие не такое. И усы у обоих – по армейским уставам военнослужащий должен быть опрятен, то есть чисто выбрит. Есть контрактники, которые носят бороду, но не усы, тем более не такие. И кроссовки на ногах вместо штатной обуви.

– Я полковник армии Республики Ичкерия.

Ваха тоже целился в неизвестных – готовясь стрелять.

– Кто вы такие?

– Василь. Куринный полка имени Степана Бандеры. А это Олесь, – показал он на второго.

– Какой полк, у вас на батальон не набралось.

– У нас полк!

Басаев решил не продолжать – понятно, что это не русисты. Самые настоящие бандеровцы, они приезжали в Ичкерию, чтобы закупить по дешевке оружие и тренироваться, благо тут было можно. С местными были проблемы… хохлы жрали сало и поэтому считались нечистыми, с ними никто не здоровался за руку, потому что этими руками они брали сало и делали много другого харама. Местных они тоже не любили, была даже пара перестрелок. К тому же они скупали оружие, а то и бесплатно умудрялись получить, а оружие нужно было самим.

– Что вы здесь делаете?

– Мы сделали акцию. Хорошую. За нами москалики погнались, мы оторвались – и сюда.

– Оторвались?

– Да сто пудов. Москальские собаки тупые…

Басаев бы так не сказал.

– Что за пленные с вами?

– Да так… грохнули тут одних. Кого и к себе взяли.

– Покажи!

Сначала хохол не хотел показывать… понятно, рассчитывает на рынок рабов пригнать и продать. Но тут были чеченцы, а их на этой земле все равно больше, и с этим худым, бородатым, с лихорадочно блестящими (обширялся?) глазами полковником – связываться не хотелось. Тем более что с ним были два телохранителя.

– Пойдем…

В доме было натоплено, душно, на полу – грязь. Еще четверо хохлов, сама Малика – муж ушел с группой Масхадова, бывший капитан Советской армии. Черноглазый чечененок развлекался тем, что пинал связанных пленных, насколько у него хватало сил. Джигит растет, вырастет – тоже автомат в руки возьмет и нож, чтобы русистам головы резать.

– А ну-ка… – Ваха дал чечененку леща, и тот отскочил, оскалился…

– Посвети.

Один из телохранителей стал переворачивать пленных на спину, второй – светил им в лицо фонарем. Басаев внимательно смотрел…

– Стой! Вот этот!

Где-то он его видел… Где-то он его точно видел…

– Посвети!

Серые глаза… Бородка.

Перевал… Пограничная зона. Белая «Нива» и Дед Мороз в русской военной форме, раздающий подарки – обандероленные пачки долларов из мешка.

ФСБ!

– Как тебя звать, русский? – спросил Басаев. – Ты ведь помнишь меня?! Помнишь перевал?

Ответить русист не успел – в комнату заскочил бачонок:

– Бегите! Бэтээр! Русисты идут!

Басаев осмотрелся. Бежать сейчас – глупость, настигнут. Кто бежит – того догонят.

– Быстро. Берите рабов и за мной.

Русисты ушли. Это были солдаты… они просто хотели есть, и того, что дала им Малика, было вполне достаточно, чтобы они ничего не обыскивали и ушли. Еще десять лет назад бывшая великой держава теперь не могла даже накормить досыта тех, кто проливал за нее свою кровь, кто шел в ад грозненских улиц и умирал, но не отступал.

Когда русисты ушли – Басаев распорядился принести видеокамеру и фотоаппарат. Выгнал из подвала всех лишних, меньше знаешь – дольше живешь. Сказал несколько слов своим людям. Русисту, которого узнал Басаев, дали «ПМ» с полным магазином, Адам встал сзади, прицелившись в русиста из «стечкина».

– Хочешь жить, русский? – недобро улыбаясь, спросил Шамиль Басаев. – Тогда убей. Они все равно не жильцы. Мы не сможем взять их с собой, да они и не нужны.

– Э! – возмутился хохол. – Такого базара не было. Мы так не договаривались, это наши пленные. А ну…

Договорить хохол не успел – Ваха скосил его и еще одного хохла, который был в подвале, очередью из бесшумного автомата.

– Иди, кончи остальных, – распорядился Басаев.

Хохлы были не нужны – более того, они были опасны. Любой из них может попасть в руки федералов и рассказать – по доброй воле или под пытками – о том, что произошло здесь, в грозненском подвале. И тогда всплывет вопрос и о нападении на спецмашины, принадлежащие ФСБ, и про русского, которого завербовали чеченцы. А Басаеву он был нужен, этот русский, чтобы он был живым и сидел на таком крючке, с которого уже не соскочить. Потому что русский этот – был выходом на самый верх, Басаев это понял еще с Абхазии. Дудаев имел дело с хозяевами этого русского – а он будет иметь дело с ним. Не всегда, чтобы решить какой-то вопрос – нужно говорить с хозяевами, иногда и последний лай[28]бывает полезен.

Ваха полез наверх по ступенькам.

– Адам, иди, подстрахуй его, – распорядился Басаев.

– Но ведь в подвале никого не останется!

– Останусь я!

Адам посмотрел на русиста, на пистолет в его руке. Басаев достал из кобуры «стечкин», и Адам пошел наверх – потому что знал: прояви неповиновение – и этот «стечкин» выстрелит в него.

– Ну, русист? Видишь, как много я сделал для тебя добра? Отплати мне тем же!

Русист посмотрел на Басаева. Потом на тех, кто был связан и лежал перед ним. Это были водители и еще три опера… просто фээсбэшные опера, наспех собранные со всей России и командированные сюда.

И русист начал стрелять…

Date: 2015-05-19; view: 664; Нарушение авторских прав