Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

124. Как уже устанавливал Европейский Суд, статья 14 Конвенции только дополняет другие материально-правовые нормы Конвенции и Протоколов к ней. Она не имеет самостоятельного применения, поскольку действует только в отношении "пользования правами и свободами", которые признаны этими положениями. Хотя применение статьи 14 Конвенции не обязательно предполагает нарушение этих положений - в этом смысле она является автономной, - она не может применяться, если факты дела не относятся к сфере действия одной или нескольких статей Конвенции или Протоколов к ней. Запрещение дискриминации предусмотрено статьей 14 Конвенции и, таким образом, применимо ко всем правам и свободам, которые в соответствии с Конвенцией и Протоколами к ней обязано обеспечивать каждое государство-ответчик. Оно применимо также к тем дополнительным правам, вытекающим из общего смысла любой статьи Конвенции, которую государство-ответчик добровольно обязалось соблюдать. Данный принцип закрепился в прецедентной практике Европейского Суда (см., в частности, Постановление Большой Палаты от 22 января 2008 г. по делу "E.B. против Франции" (E.B. v. France), жалоба N 43546/02, § 47 - 48).

125. Европейский Суд также отмечал, что не каждое различие в обращении составляет нарушение статьи 14 Конвенции. Должно быть установлено, что другие лица в аналогичной или достаточно сходной ситуации имеют преимущество и что это различие в обращении является дискриминационным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Юнал Текели против Турции" (Unal Tekeli v. Turkey), жалоба N 29865/96, § 49, ECHR 2004-X (извлечения)). Различие в обращении является дискриминационным, если нет никаких объективных или обоснованных причин для этого, иными словами, если это обращение не преследует законную цель или если отсутствует разумное отношение пропорциональности между применяемыми средствами и целью, которую необходимо достичь (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Стек против Соединенного Королевства", § 51).

126. Государство-участник пользуется определенными пределами усмотрения при оценке того, оправдывают ли различия ситуаций, которые в остальном являются аналогичными, различие обращения, и если да, в какой степени (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Гайгусуз против Австрии" (Gaygusuz v. Austria), § 42, Reports 1996-IV). Объем этих пределов колеблется в зависимости от обстоятельств, предмета и сопутствующей ситуации (см. Постановление Европейского Суда от 28 ноября 1984 г. по делу "Расмуссен против Дании" (Rasmussen v. Denmark), § 40, Series A, N 87, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Инце против Австрии", § 41), однако окончательное решение, что касается требований Конвенции, остается за Европейским Судом. Поскольку Конвенция является главной и передовой системой защиты прав человека, Европейский Суд должен, тем не менее, учитывать изменяющиеся условия в государствах-участниках и реагировать, например, на любой возникающий консенсус, чтобы были соблюдены стандарты (см. Постановление Европейского Суда от 31 марта 2009 г. по делу "Веллер против Венгрии" (Weller v. Hungary), жалоба N 44399/05, § 28, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Стек против Соединенного Королевства", § 63 и 64, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Юнал Текели против Турции", § 54, и с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты по делу "Стаффорд против Соединенного Королевства" (Stafford v. United Kingdom), жалоба N 46295/99, § 68, ECHR 2002-IV).

127. Европейский Суд также напоминает, что достижение гендерного равенства в настоящее время является главной целью государств - участников Совета Европы, и только особо важные причины могут послужить тому, чтобы различие в обращении могло считаться совместимым с Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 22 февраля 1994 г. по делу "Бургхарц против Швейцарии" (Burghartz v. Switzerland), § 27, Series A, N 280-B, и Постановление Европейского Суда от 24 июня 1993 г. по делу "Шулер-Зграгген против Швейцарии" (Schuler-Zgraggen v. Switzerland), § 67, Series A, N 263). В частности, ссылки на традиции, общие правила или преобладающее общественное мнение в отдельной стране являются недостаточными для оправдания различия в обращении по признаку пола. Например, государствам-участникам запрещено поощрять традиции, которые отводят мужчинам главенствующую, а женщине второстепенную роль в семье (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Юнал Текели против Турции", § 63).

128. Учитывая специфические особенности вооруженных сил, Европейский Суд отмечает, что в ходе подготовки и последующего заключения Конвенции подавляющее большинство государств-участников имели вооруженные силы и, следовательно, систему военной дисциплины, предполагавшую возможность устанавливать для определенных прав и свобод военнослужащих ограничения, которые нельзя применять к гражданским лицам. Существование такой системы, которую государства-участники сохранили, не противоречит само по себе их обязательствам, налагаемым Конвенцией (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов", § 57). Из этого следует, что каждое государство-участник вправе организовать свою собственную систему воинской дисциплины и в этом отношении пользуется пределами усмотрения. Надлежащее функционирование армии трудно представить без правовых норм, созданных для того, чтобы не допустить дестабилизирующей деятельности со стороны военнослужащих. Однако национальные власти не могут ссылаться на такие нормы, чтобы воспрепятствовать осуществлению отдельными военнослужащими права на уважение их личной жизни, поскольку это право применимо к военнослужащим, как и к остальным гражданам государства-участника (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лустиг-Прин и Беккет против Соединенного Королевства", § 82).

(b) Применение этих принципов в настоящем деле

(i) Применима ли статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

129. Европейский Суд должен прежде всего определить, относятся ли факты дела к сфере действия статьи 8 Конвенции и, следовательно, статьи 14 Конвенции. Он последовательно указывал, что статья 14 Конвенции применима, если "предмет неблагоприятного положения... составляет одну из форм осуществления гарантированного права..." или если оспариваемые меры "связаны с осуществлением гарантированного права...". Для применения статьи 14 Конвенции достаточно, чтобы факты дела относились к сфере действия одного или нескольких положений Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Тлимменос против Греции" (Thlimmenos v. Greece), жалоба N 34369/97, § 40, ECHR 2000-IV, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "E.B. против Франции", § 47 - 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Фретте против Франции" (FrettE v. France), жалоба N 36515/97, § 31, ECHR 2002-I, с дополнительными отсылками).

130. Действительно, статья 8 Конвенции не предусматривает права на отпуск по уходу за ребенком и не возлагает на государство позитивное обязательство по обеспечению пособий в связи с отпуском по уходу за ребенком. В то же время разрешение одному из родителей находиться дома для ухода за детьми, отпуск по уходу за ребенком и связанные с ним пособия содействуют семейной жизни и непременно затрагивают способ ее организации. Отпуск по уходу за ребенком и родительские пособия, таким образом, относятся к сфере действия статьи 8 Конвенции. Отсюда следует, что статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции является применимой. Соответственно, если государство решает установить систему отпусков по уходу за ребенком, оно должно сделать это способом, совместимым со статьей 14 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Петровиц против Австрии", § 26 - 29).

(ii) Имело ли место нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

Европейский Суд отмечает, что заявитель как военнослужащий не имел предусмотренного законом права на трехлетний отпуск по уходу за ребенком, тогда как военнослужащие-женщины были наделены этим правом. Следовательно, необходимо вначале рассмотреть вопрос, находился ли заявитель в аналогичном положении по отношению к женщинам-военнослужащим.

132. Европейский Суд уже установил, что в отношении отпуска по уходу за ребенком и соответствующих пособий мужчины находятся в аналогичном положении по отношению к женщинам. В отличие от декретного отпуска, который обеспечивает женщине возможность восстановления после родов и вскармливания своего младенца, если она того желает, отпуск по уходу за ребенком и связанные с ним пособия относятся к последующему периоду, имеющему целью обеспечение заинтересованному родителю возможности нахождения дома и личного ухода за ребенком (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Петровиц против Австрии", § 36). Соответственно, Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации относительно особых биологических и психологических связей между матерью и новорожденным ребенком в период после его рождения, которая якобы подтверждается современными научными исследованиями (см. § 116 настоящего Постановления). Сознавая различия, которые могут существовать между матерью и отцом в их отношениях с ребенком, Европейский Суд заключает, что в части функции ухода за ребенком в период, соответствующий отпуску по уходу за ребенком, мужчины и женщины находятся "в сходном положении".

Из вышеизложенного следует, что для целей отпуска по уходу за ребенком заявитель как военнослужащий находился в аналогичном положении по отношению к военнослужащим-женщинам. Остается удостовериться, было ли различие в обращении между военнослужащими - мужчинами и женщинами объективно и разумно оправданно с точки зрения статьи 14 Конвенции.

134. В настоящем деле Европейский Суд принимает во внимание особый контекст вооруженных сил. Он является особым, поскольку тесно связан с безопасностью страны, и поэтому имеет важнейшее значение для жизненных интересов государства. Государства пользуются широкими пределами усмотрения в вопросах, относящихся к национальной безопасности в целом и к вооруженным силам, в частности (см. прецедентную практику, процитированную в § 128 настоящего Постановления).

135. Европейский Суд неоднократно признавал, что права военнослужащих, предусмотренные статьями 5, 9, 10 и 11 Конвенции, при определенных обстоятельствах могут быть ограничены в большей степени, чем это допустимо в отношении гражданских лиц. Так, в отношении статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции Европейский Суд указывал, что применение лишения свободы как дисциплинарной санкции, допускаемое для военнослужащих, но не для гражданских лиц, не влечет дискриминации, несовместимой с Конвенцией, поскольку условия и требования военной жизни по своему характеру отличаются от гражданской (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов", § 73). Кроме того, что касается статьи 9 Конвенции, Европейский Суд отметил, что определенные ограничения поведения и позиций, связанных с религией, допустимы в армии, хотя не могут быть применены к гражданским лицам. Выбирая военную карьеру, военнослужащие добровольно соглашаются с системой военной дисциплины и ограничениями прав и свобод, которые она предполагает (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калач против Турции", § 28, а также Постановление Европейского Суда от 24 февраля 1998 г. по делу "Лариссис и другие против Греции" (Larissis and Others v. Greece), § 50 - 51, Reports 1998-I, относительно прозелитизма в армии). Точно так же при рассмотрении дел с точки зрения статьи 10 Конвенции Европейский Суд указывал, что необходимо учитывать особые условия военной жизни и конкретные "обязанности" и ответственность, присущие военному персоналу, поскольку военнослужащие связаны обязанностью осмотрительности в отношении исполнения своих обязанностей (см. Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу "Хаджианастассиу против Греции" (Hadjianastassiou v. Greece), § 39 и 46, Series A, N 252, и Постановление Европейского Суда от 22 октября 2009 г. по делу "Пасько против Российской Федерации" (Pasko v. Russia), жалоба N 69519/01, § 86 <*>, касавшиеся раскрытия военнослужащим доверенной ему конфиденциальной информации). Европейский Суд также установил, что различия между военнослужащими и гражданскими лицами в сфере свободы выражения мнения являются оправданными с точки зрения статьи 14 Конвенции различиями между условиями военной и гражданской жизни и, конкретно, "обязанностями" и "ответственностью" военнослужащих (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов", § 103). Наконец, необходимо отметить, что пункт 2 статьи 11 Конвенции прямо указывает, что допускается введение законных ограничений осуществления военнослужащими права на свободу собрания и объединения с другими (см. Постановление Большой Палаты от 12 ноября 2008 г. по делу "Демир и Байкара против Турции" (Demir and Baykara v. Turkey), жалоба N 34503/97, § 119).

--------------------------------

<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2010.

136. В то же время Европейский Суд подчеркивал, что положения Конвенции действуют и в военных казармах, и что военный персонал, как и другие лица, подпадающие под юрисдикцию государств-участников, имеет право на конвенционную защиту. Поэтому национальные власти не вправе ссылаться на специальный статус вооруженных сил для нарушения прав военнослужащих. Любые ограничения их конвенционных прав, чтобы быть оправданными, должны удовлетворять тесту необходимости в демократическом обществе (см., в отношении статьи 10 Конвенции, Постановление Европейского Суда от 25 ноября 1997 г. по делу "Григориадес против Греции" (Grigoriades v. Greece), § 45 - 48, Reports 1997-VII, и Постановление Европейского Суда от 19 декабря 1994 г. по делу "Ассоциация демократических солдат Австрии" и Губи против Австрии" (Vereinigung demokratischer Soldaten Osterreichs and Gubi v. Austria), § 36 - 40, Series A, N 302).

137. Кроме того, что касается ограничений семейной и личной жизни военнослужащих, особенно когда соответствующие ограничения затрагивают "наиболее сокровенную часть личной жизни лица", должны быть "особенно серьезные причины", чтобы подобное вмешательство могло удовлетворять требованиям пункта 2 статьи 8 Конвенции. В частности, должна существовать разумная пропорциональность между установленными ограничениями и законной целью защиты национальной безопасности. Такие ограничения приемлемы, только когда существует реальная угроза оперативной эффективности вооруженных сил. Утверждения об угрозе оперативной эффективности должны быть "подкреплены конкретными примерами" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лустиг-Прин и Беккет против Соединенного Королевства", § 82).

Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации выдвинули несколько доводов для оправдания различия в обращении между военнослужащими - мужчинами и женщинами в отношении права на отпуск по уходу за ребенком. Европейский Суд рассмотрит их поочередно.

139. Во-первых, что касается довода об особой социальной роли женщин в воспитании детей, Европейский Суд отмечает, что в деле "Петровиц против Австрии" (упоминавшемся выше) он указывал на постепенную эволюцию общества в сторону более равного распределения обязанностей мужчин и женщин по воспитанию детей. В этом деле Европейский Суд не нашел возможным установить, что различие по признаку пола в отношении пособий в связи с отпуском по уходу за ребенком, существовавшее в Австрии в 1980-х годах, нарушало статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. В частности, Европейский Суд принял во внимание имевшуюся в период, относящийся к обстоятельствам дела, значительную неоднородность правовых систем государств-участников в сфере родительских пособий. В то же время он с удовлетворением отметил, что в 1990 году австрийское законодательство изменилось, и право на отпуск по уходу за ребенком было распространено на отцов. Австрийские власти не могли быть подвергнуты критике за постепенное, отражающее развитие общества в этой сфере, введение законодательства, которое в период, относящийся к обстоятельствам дела, являлось весьма прогрессивным для Европы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Петровиц против Австрии", § 39 - 43). В недавнем деле "Веллер против Венгрии" Европейский Суд установил, что отстранение биологических отцов от права на получение родительских пособий, на которое имели право матери, приемные отцы и опекуны, составляло дискриминацию по признаку родительского статуса (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Веллер против Венгрии", § 30 - 35).

140. Соответствующие международные и сравнительно-правовые материалы (см. § 49 - 75 настоящего Постановления) свидетельствуют о том, что развитие общества, которое началось в 1980-х годах, как признано в деле Петровица, значительно продвинулось с тех пор. Оно свидетельствует, что в большинстве европейских стран, включая Россию, сегодня законодательство предусматривает, что отпуск по уходу за ребенком может использоваться мужчинами и женщинами из числа гражданских лиц, тогда как страны, ограничивающие право на отпуск по уходу за ребенком только женщинами, находятся в незначительном меньшинстве (см. § 72 настоящего Постановления). Еще важнее для настоящего дела тот факт, что в значительном количестве государств-участников военнослужащие - мужчины и женщины имеют право на отпуск по уходу за ребенком (см. § 74 настоящего Постановления). Из вышеизложенного следует, что современные европейские общества сделали шаг в сторону более равного распределения между мужчинами и женщинами обязанностей по воспитанию детей и что воспитательная функция мужчины признается во все большей степени. Европейский Суд не может пренебрегать распространением и последовательным развитием взглядов и сопутствующими правовыми изменениями в национальном законодательстве государств-участников по данному вопросу (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 104).

141. Кроме того, Европейский Суд полагает, что ссылка властей Российской Федерации на позитивную дискриминацию является ошибочной. Различие в обращении с военнослужащими - мужчинами и женщинами в части права на отпуск по уходу за ребенком явно не направлено на устранение неблагоприятного положения женщин в обществе или "фактического неравенства" мужчин и женщин (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты по делу "Стек против Соединенного Королевства", § 61 и 66). Европейский Суд соглашается с заявителем и третьей стороной в том, что такое различие имело следствием закрепление гендерных стереотипов и что оно являлось неблагоприятным как для карьеры женщин, так и для семейной жизни мужчин.

142. Различие в обращении также не может быть оправдано традициями, преобладающими в данной стране. Европейский Суд уже устанавливал, что государство-участник не может поощрять традиционные гендерные роли и гендерные стереотипы (см. прецедентную практику, упомянутую в § 127 настоящего Постановления). Вместе с тем, согласно российскому законодательству и мужчинам, и женщинам из гражданских лиц может быть предоставлен отпуск по уходу за ребенком, и за семьей остается право выбора, кому из родителей брать отпуск по уходу за ребенком, Европейский Суд не убежден доводом о том, что российское общество не готово согласиться с таким равенством между мужчинами и женщинами, служащими в вооруженных силах.

Европейский Суд заключает из вышеизложенного, что ссылка на традиционное распределение гендерных ролей в обществе не может оправдывать исключение мужчин, включая военнослужащих, из числа лиц, которым предоставляется отпуск по уходу за ребенком. Европейский Суд согласен с Палатой в том, что гендерные стереотипы, такие как восприятие женщин как основных лиц, осуществляющих уход за детьми, а мужчин как основных кормильцев в семье, не могут сами по себе являться достаточным оправданием для различий в обращении, так же как и аналогичных стереотипов, основанных на расе, происхождении, цвете кожи и сексуальной ориентации.

144. Европейский Суд не убежден и вторым доводом властей Российской Федерации о том, что предоставление военнослужащим-мужчинам отпуска по уходу за ребенком негативно скажется на боеспособности и оперативной эффективности вооруженных сил, тогда как предоставление отпуска по уходу за ребенком военнослужащим-женщинам не несет такой угрозы, поскольку женщин в вооруженных силах меньше, чем мужчин. Нет никаких сведений о том, что российские власти когда-либо проводили экспертное исследование или статистический анализ, чтобы установить численность военнослужащих-мужчин, которым потребуется предоставлять трехлетний отпуск по уходу за ребенком в тот или иной период, и оценить, как это может повлиять на оперативную эффективность армии. С точки зрения Европейского Суда, только тот факт, что все военнослужащие-мужчины имеют "детородный" возраст, как утверждают власти Российской Федерации (см. § 113 настоящего Постановления), недостаточен, чтобы оправдать различие в обращении между военнослужащими разного пола. Статистическая информация, предоставленная властями Российской Федерации по запросу Европейского Суда, является неубедительной (см. § 113 и 114 настоящего Постановления), так как не отражает общей численности военнослужащих (военнослужащих, проходящих службу по контракту и призыву) или количество военнослужащих-мужчин, имеющих детей в возрасте до трех лет. Таким образом, она не позволяет установить даже приблизительный процент военнослужащих-мужчин, которым потребуется отпуск по уходу за ребенком в какой-либо период. Вместе с тем, в отсутствие исследований намерений военнослужащих-мужчин взять отпуск по уходу за ребенком или какой-либо статистической информации о гражданских лицах, невозможно провести оценку, сколько военнослужащих-мужчин могут действительно воспользоваться возможностью получения отпуска по уходу за ребенком. Довод властей Российской Федерации о том, что таких военнослужащих будет много, противоречит их же утверждению о том, что единичное дело не является особой системной проблемой в соответствии с Конвенцией (см. § 118 настоящего Постановления). При этих обстоятельствах Европейский Суд не может принять довод властей Российской Федерации об угрозе оперативной эффективности армии, поскольку он "не подкреплен конкретными примерами" (см. обзор прецедентной практики в § 137 настоящего Постановления).

145. Кроме того, Европейский Суд отмечает отсутствие гибкости в российском законодательстве в отношении отпуска по уходу за ребенком в войсках. Он не удовлетворен доводом властей Российской Федерации о том, что российское законодательство предусматривает исключения в норме о непредоставлении военнослужащим-мужчинам отпуска по уходу за ребенком. Пункт 7 статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы (см. § 48 настоящего Постановления), на который ссылаются власти Российской Федерации, предусматривает предоставление трехмесячного отпуска, который очевидно отличается от трехлетнего отпуска по уходу за ребенком. Из постановления Конституционного Суда Российской Федерации следует, что это положение не устанавливает обычного отпуска по уходу за ребенком, поскольку его целью является предоставление военнослужащему разумного срока для решения вопроса об организации ухода за ребенком и в зависимости от результатов о дальнейшем прохождении военной службы (см. § 34 настоящего Постановления). Что касается ссылки властей Российской Федерации на пункт 9 статьи 10 Федерального закона "О статусе военнослужащих" (см. § 47 настоящего Постановления), заявитель ссылался на данную правовую норму, однако национальные суды установили, что она не может служить основанием для предоставления трехлетнего отпуска по уходу за ребенком военнослужащему (см. § 17 и 26 настоящего Постановления). Кроме того, из постановления Конституционного Суда и решений национальных судов по делу заявителя следует, что российское законодательство не дает военнослужащему права на трехлетний отпуск по уходу за ребенком. В этой связи Европейский Суд придает особое значение решениям суда первой и кассационной инстанций, которые указывали, что "военнослужащие мужского пола не имеют права на трехлетний отпуск по уходу за ребенком даже в случаях, когда дети остаются без материнской заботы" и что "военнослужащему мужского пола ни при каких обстоятельствах не может быть предоставлен отпуск по уходу за ребенком" (см. § 26 и 29 настоящего Постановления). Европейский Суд также отмечает решение от 8 декабря 2006 г., установившее, что предоставление заявителю в порядке исключения отпуска по уходу за ребенком является незаконным (см. § 32 настоящего Постановления).

146. Что касается примеров дел, в которых отпуск по уходу за ребенком предоставлялся военнослужащим-мужчинам, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации привели только один такой пример (см. § 117 настоящего Постановления), и его недостаточно, с точки зрения Европейского Суда, чтобы продемонстрировать существование устоявшейся национальной практики (см. аналогичный подход в Постановлении Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, § 93 <*>, и Постановлении Европейского Суда по делу "Хорват против Хорватии" (Horvat v. Croatia), жалоба N 51585/99, § 44, ECHR 2001-VIII). Остальные примеры, приведенные властями Российской Федерации, касаются предоставления отпуска по уходу за ребенком сотрудникам милиции и, следовательно, не относятся к обстоятельствам настоящего дела. Таким образом, власти Российской Федерации не представили убедительных доказательств, показывающих, что исключение, на которое они ссылались, применяется на практике, или доказывающих, что военнослужащие-мужчины действительно могут получить отпуск по уходу за ребенком, если им это необходимо.

--------------------------------

<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.

147. При этом Европейский Суд согласен, что с учетом важности армии для защиты национальной безопасности отдельные ограничения по предоставлению отпуска по уходу за ребенком могут быть оправданы, если они не являются дискриминационными. С точки зрения Европейского Суда, существуют другие средства достижения законной цели защиты национальной безопасности, чем ограничение предоставления отпуска по уходу за ребенком военнослужащим-женщинам или лишение всех военнослужащих возможности его получения. Фактически в значительном числе государств-участников военнослужащие обоих полов имеют право на получение отпуска по уходу за ребенком (см. § 74 настоящего Постановления). Европейский Суд с особым интересом отмечает правовые нормы, определяющие предоставление отпуска по уходу за ребенком в таких странах, как Нидерланды, Германия и Соединенное Королевство (см. § 75 настоящего Постановления). Их пример показывает, что существуют способы, которые могут быть применимы для согласования законной озабоченности оперативной эффективностью армии и обеспечения равного обращения с военнослужащими обоих полов в сфере отпуска по уходу за ребенком.

148. Европейский Суд принимает во внимание статью 1 Конвенции МОТ N 111 "О дискриминации в области труда и занятости", согласно которой всякое различие, недопущение или предпочтение в отношении определенной работы, основанной на специфических требованиях таковой, не считается дискриминацией (см. § 52 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд не убежден, что недопущение предоставления отпуска по уходу за ребенком в настоящем деле может рассматриваться как основанное на требованиях воинской службы. Действительно, военнослужащим-женщинам может предоставляться отпуск по уходу за ребенком, а запрет касается только военнослужащих-мужчин. В то же время Европейский Суд полагает, что специфические требования, предъявляемые воинской службой, могут не допускать предоставления отпуска по уходу за ребенком любым военнослужащим обоих полов, если их тяжело заменить в несении службы вследствие таких факторов, как иерархическое положение, редкая техническая специальность и участие в активных боевых действиях. В России в противоположность этому предоставление отпуска по уходу за ребенком зависит исключительно от пола военнослужащего. Не допуская предоставления отпуска по уходу за ребенком военнослужащим-мужчинам, данное положение устанавливает полный запрет. Оно автоматически применяется ко всем военнослужащим-мужчинам, независимо от их положения в армии, возможности их замены или личной ситуации. Общий и автоматический запрет, применяемый к группе лиц на основании их пола, должен рассматриваться как выходящий за приемлемые пределы усмотрения, какими бы широкими они ни были, и несовместимый с требованиями статьи 14 Конвенции.

149. Европейский Суд отмечает, что заявитель, служивший в должности оперативного дежурного группы боевого управления, мог быть заменен другими военнослужащими любого пола. Знаменательно, что подобные должности в войсковой части заявителя часто занимали военнослужащие-женщины и что его самого заменяли при исполнении его обязанностей военнослужащие-женщины (см. § 11 настоящего Постановления). В то же время военнослужащие-женщины имели безусловное право на трехлетний отпуск по уходу за ребенком. Заявитель в противоположность этому не имел такого права только потому, что был мужчиной и, таким образом, подвергался дискриминации по признаку пола.

150. Наконец, что касается довода властей Российской Федерации о том, что, подписав военный контракт, заявитель отказался от своего права не подвергаться такой дискриминации, Европейский Суд полагает, что с учетом фундаментальной важности запрещения дискриминации по признаку пола не может считаться приемлемым, чтобы лица, подписавшие отказ от своих прав, могли подвергаться дискриминации, поскольку это будет противоречить важным публичным интересам (см. аналогичный подход в отношении расовой дискриминации - Постановление Большой Палаты по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 204, ECHR 2007-IV).

С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что недопущение использования отпуска по уходу за ребенком военнослужащими-мужчинами, в то время как военнослужащие-женщины имеют на него право, не может быть разумно или объективно оправдано. Европейский Суд заключает, что различие в обращении, которому подвергся заявитель, должно быть приравнено к дискриминации по признаку пола.

Date: 2015-05-19; view: 637; Нарушение авторских прав