Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Ангел смерти





Оставь меня в покое;

мне не убить тебя, ты все смеешься

сам над собой и потому бессмертен.

 

Что, откуда и когда – внизу курсивом. Теперь смотри: умножь то, что есть, на три языка, подели строки на три ящичные рейки – никак не поместится. И это нам на пользу. Делим текст на две колонки: дуэт слева – речитатив справа. Там, где ты хочешь это расположить, секции стоят друг к другу под углом девяносто градусов. Получится диалог. Это будет красиво. Белые буквы проступают на темном дереве, не лезут в глаза. Тот, кто не любит читать, пройдет мимо. Тот, кто любит, остановится. Теперь давай стихи. Любые.

 

Из дней, которые прячутся по углам,

я создаю свой портрет и вешаю на стену,

а он срывается со стены и идет по горам и полям

в погоду солнечную и в погоду ненастную.

Он во времени ледяная прореха,

он прошлого замызганное эхо.

 

У портрета лица моего черты

и говорит он моим голосом.

Глаза мои слепы, его – пусты.

Он идет, спотыкаясь о правду голую,

любит и ненавидит, плачет, смеется портрет,

но сердца моего у портрета нет.

Сердца моего нет.

 

Иногда возвращается и глядит на меня в упор.

Понатворил много дурного он,

бессовестен он. А я одинок и хвор.

К рукам его липнут чужие печальные новости

и горе чужое. И сердце бьется в груди моей:

себя пожалей, а его убей.

А я говорю портрету:

ступай дорогой своей.

 

– Посчитай строчки. Три секции заняты. Ох уж эти ящики… Как ты на них напала?

– Это они на меня напали. Мы шли с Маней по дороге в Богушовице и видим – заводской забор, ворота открыты…

– А, это там, где затаривают фрукты!

– Да. Мы с Маней заглянули туда. Мы все время искали материал. Самым подходящим был строительный картон, но тексты он бы убил, как любая стена. Они бы уже не играли самостоятельной роли.

– Зато потом в ящики с текстами уложат яблоки, заколотят и отправят куда подальше. Передвижная выставка!.. А что с письмами Кина, ты хотела показывать их на экране, как кино?

– Да.

– Покажи какое‑нибудь.

 

 

«Прага, 25 ноября 1940

Мой дорогой Вольфганг!

Впервые хочется подкрутить номер года в дате, ибо кто знает, когда настигнут тебя эти строки. 20 месяцев тому назад мы сказали адье на Вильсоновском вокзале, после чего меня еще долго приветствовали твои вдохновенные открытки из Италии; в то время я действительно думал, что скоро за тобой последую. Я еще полностью не расстался с этой надеждой, и очень надеюсь на то, что мы, пусть и через двадцать лет, но отпразднуем встречу, которая невозможна сегодня. Но кругла Земля, и друзья со схожей судьбой не могут быть разлучены навечно. Фактически ты мой единственный друг периода тех душевно‑счастливых лет, когда я жил в предчувствии какого‑то невероятного будущего.

Не то чтобы эти пару месяцев меня уж очень состарили, но я усвоил кое‑что из опыта еще‑не‑прожитого: интеллектуальная изоляция совсем не способствует резвости духа; однако происходящее гораздо страшнее, чем ты можешь себе представить; в нашей ситуации мы можем думать только о выживании.

Таковы приблизительно рамки, в которые мы поставлены.

У меня курс графики с 25 учениками, работаю 10 часов ежедневно и стараюсь рисовать в субботу и воскресенье для себя.

С какой завистью смотрел я прежде на своих друзей, которым, чтобы дышать, нужно было писать картины; мне же казалось, что я тут человек случайный. Теперь я живу живописью. Как тебе это объяснить? Я думаю, люблю, ненавижу в цветах и в формах!»

– Это же строка, вынесенная в название выставки!.. Последний абзац я бы обязательно включил в экспозицию, в секцию живописи. Звякни Мане, пусть высчитает количество реек на стене перед входом, минимальную высоту и длину каждой.

Пока я говорю с Маней, Франта открывает программу «Индизайн», переносит туда текст автобиографии. Первый зал.

– Ну что она там?

Не дожидаясь звонка, Франта делит текст на равные отрезки.

– Видишь, одно под другим не встанет, ты забываешь, что мы все умножаем на три!

– Вот, Маня прислала эсэмэску с размерами.

– Не надо было ее утруждать, – говорит Франта. – Смотри, если даже брать по самому минимуму – четыре сантиметра высота слова и два сантиметра интервал между словами, – уже можно сказать, что названию вставки нет места на досках. А значит, оно не должно там быть. Знаешь, где ему место? На белой стене против входа, там, где фотография. Стена 2,4x2 метра. Фото – 1,8x1,5. Мы входим и видим: подросток Кин снимает сам себя в витрине магазина, и тут же большими буквами – название выставки. Все собрано.

 

– Теперь ты забыл про три языка!

– С этим я еще поиграю. На следующей неделе привезу несколько вариантов, испробуем на месте. Мне еще нужны картинки и тексты для буклета и приглашения.

– Я хочу вот этот акварельный автопортрет.

Франта всматривается в плывущее лицо в берете.

– Какой рисунок! Но тут нужна тонкая цветопередача. Может, проще взять черно‑белый, с бабочкой? Или фото, где он сидит на мусорном баке?

– На мусорном баке он у нас будет сидеть в центре двора, это фото я берегу для инсталляции. Представь себе форму кровати…

– Не могу. Не помню, как она выглядит…

– Тогда представь букву U. На одной ее стороне, лицом к смотровой вышке, будет сидеть Кин, а с внутренней стороны – зеркало, в него будет смотреться киновская семья, – помнишь фотографию, где его родители, бабушка и дедушка, дядюшка Ричард с женой Марией сидят на скамейке? Где‑то в метре от них будет стоять настоящая скамейка, похожая на ту, что на фотографии, и тот, кто на нее сядет, станет частью киновской семьи…

Я объясняю, Франта чертит в компьютере.

– То есть вся эта штука будет метров пять в длину и метра три в ширину?

– Где‑то так.

– Но фотография на мусорном баке узкая.

– Да. И зеркало будет таким.

– А что на той стороне, которая смотрит на расстрельную стену?

– Фото Кина за мольбертом в пражской квартире. И название выставки.

– Все это сложи в отдельный файл, с текстами. Акварельный портрет, говоришь? Только на дорогой бумаге. Вместо трехсот напечатаю сто. По цене пройдет. Все, я пошел. Нет, не пошел. Кто‑то обещал кофе.

Я варю кофе, Франта разговаривает с женой. Марушка, Терезка, Кочка… Одну забрать из садика, другую отвезти на вокзал… Ездит он на сумасшедшей скорости, однажды ему чуть голову не снесло. «Его не переделаешь, – говорит Милада, – только Богу молиться». Жена у Франты верующая, другая бы его не выдержала.

– Три ложки сахара, если можно!.. Я заметил, – говорит Франта, – что ты выбираешь похожих людей. Фридл, Ведя, Кин – все художники, все педагоги, все занимались дизайном, писали что‑то выдающееся…

– Бедя не писал.

– Не писал, так говорил. Его ж не убили.

Франта сбегает по лестнице, влетает в машину и исчезает из виду.

Он прав, меня действительно притягивает к себе особый тип людей. Может, втайне я мечтаю о том, чтоб и меня не забыли? В книге о Кине воспоминаниям его учеников отведена отдельная глава.

 

«Это был гениальный человек, в свои двадцать лет он успел прожить целую жизнь, жениться, стать большим художником, поэтом, – стихи он писал по‑немецки, говорил по‑чешски… Вокруг него всегда были люди.

Я с малолетства черкала бумагу, и родители устроили меня рисовать к Петеру Кину. Занимались мы в пражской Виноградской синагоге, на нашем курсе было человек двадцать. Мы не имели права ходить в школу, и еврейская община организовала различные курсы. Я была очень стеснительной, всегда забивалась в угол, боялась быть на виду. Петер это заметил и помог мне освоиться…

Мы рисовали модель, а Ильза, жена Петера, читала нам вслух стихи, иногда мы слушали прекрасную музыку, а в перерывах рассматривали книги по искусству. Помню, на меня огромное впечатление произвели рисунки Домье, и Петер, заметив это, разрешил мне взять книгу домой.

Это была какая‑то невероятная атмосфера, в ней рождались удивительные мысли и чувства, ничего подобного я в жизни не испытывала, ни до, ни после. Райский остров в эпицентре землетрясения. Остановленное время».

 

(Из интервью с Ханой Андеровой, 2002 год)

 

 

«Для нас, еврейских ребят, эти курсы были оазисом. Здесь мы снова чувствовали себя учениками, полноценными людьми. И делали потрясающие успехи. У Петера была уникальная система преподавания. Он вдохновлял нас, и мы легко выполняли сложнейшие задания. Петер подсказывал мне, какие выставки посмотреть и какие книги прочесть. Чтобы не ходить на выставки, где надо было прятать звезду, я ходил рисовать в читальню, брал альбомы Дюрера, Леонардо, Жерико и других и делал копии.

Петер был неисчерпаем, в его альбомах для набросков можно найти все – пейзаж с видом на Градчаны, Ильзу за швейной машинкой, лица студентов, философские размышления, эскиз плаката, письмо к ученикам, эскизы детских игрушек, мосты, парки, жанровые сцены или пса, спящего перед дверью. Жаль, что курсы продолжались всего десять месяцев. Кин с грустью объявил, что курсам пришел конец, и для поддержания в нас веры в будущее раздал всем свидетельства: господин такой‑то десять месяцев посещал курсы прикладной графики…»

 

(Из воспоминаний Яна Бурки)

 

 

Так же, как и Фридл, Кин не только учил практическому делу, но и читал своим студентам лекции по искусству, рекомендовал художников. В Терезине ему удалось, пользуясь расположением влиятельных лиц из организации еврейского самоуправления, пристроить своих пражских учеников в чертежный отдел. Тем самым Кин подарил им бесценный подарок – год, а то и два жизни. Служащие этого отдела продержались в Терезине до конца сентября 1944 года.

 

Date: 2015-05-19; view: 428; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию