Глава 14. Однако сам по себе ключ еще ничего не решал

ЖАБДАР

Однако сам по себе ключ еще ничего не решал. Они могли отпереть клетку, но пройти по платформе через толпу вооруженных, жаждущих крови отморозков казалось де­лом немыслимым.

Мобат придерживался иного мнения. Он пробыл на Ти­мирязевской достаточно долго, поэтому был хорошо зна­ком со здешними порядками. Без лишних слов он обрисо­вал ситуацию.

Когтю не удалось наладить дисциплину. Подавляющее большинство сектантов не подчинялось никаким приказам и выполняло все поручения из-под палки. Самым дейст­венным способом влияния на склочных и драчливых поклонников Люцифера были галлюциногенные грибы, ко­торые выращивал в укромных, никому не известных мес­тах лично Харон. Грибы высушивали, чтобы есть просто так или готовить отвары. Под грибами выступления Когтя проходили на ура, однако палка имела два конца: вечером сатанисты самостоятельно готовили галлюциногенный на­питок в большем котле и напивались так, что не могли ше­велить языками.

И точно! Сатанисты сейчас лежали вповалку у потух­ших костров и храпели так, что потолок осыпался. Бодрст­вовал только часовой. Анатолий видел, как тот сидит на мешке с песком и, опершись на свой автомат, клюет носом. Краб просто сгорал от желания открыть замок, но Мобат не торопился покидать клетку.

– Мне надо несколько минут на то, чтобы подготовиться. Истратил слишком много сил, когда очищал твой мозг от дурмана. Если не восстановиться прямо сейчас, буду ни на что не годен. В последнее время от этой работы сильно болит моя голова.

Мобат сел, опершись спиной на прутья клетки, широко расставил могучие ноги и приложил ладони к своему громадному лбу. В полной тишине прошло десять, пятнадцать, двадцать минут… Наконец мутант встал и кивнул Крабу. Тот ловко просунул руки между прутьями решетки, повозился с замком и осторожно отодвинул в сторону проволочную сетку двери. Анатолий и Краб протиснулись в образовавшийся проем без особых хлопот, а вот Мобату при­шлось помучиться. Только теперь Анатолий увидел, насколько огромен мутант. Он выглядел достаточно грозно и без сверхспособностей, о которых говорил Краб.

Троица двинулась через станционный зал, стараясь не наступить на спящих тут и там дьяволопоклонников. При этом Краб, как обычно, не терял времени даром. Когда они добрались до края платформы, в руках у вора были фона­рик, веревка и чей-то рюкзак.

- Умоляю тебя, только не надо выкрадывать обратно свое ухо, – зашептал ему Толя.

- Зачем? Чтобы похоронить его в коробочке? – прыснул вор. – Нет, брат, я адрес запомнил, в следующий раз вер­нусь сюда за ухом этого бюрократа!

Теперь предстояло миновать блокпост. Часовой клевал носом, но пройти мимо, не разбудив его, у них не получилось бы.

Мобат поднял руку, призывая спутников оставаться на месте, спрыгнул на пути и быстро подошел к часовому. Тот услышал шаги, вскинул голову и поднял автомат, направив ствол в грудь мутанту. Мобат, не обращая внимания на ору­жие, что-то тихо сказал часовому, а затем поводил своей пе­репончатой ладонью в нескольких сантиметрах от его лица.

Охранник тут же вытянулся по стойке смирно, вскинул автомат на плечо и уставился в стену. Когда Анатолий проходил мимо, не удержался и взглянул часовому в лицо. Тот, погруженный в транс, пялился в стену, словно кроме нее не существовало ничего на свете. Мобат знал свое дело. Но чудеса не давались ему даром. Мутант сжимал виски ладо­нями и морщился от боли. По всей видимости, гипноз ис­тощал его и причинял ему страдания.

Но, как бы он себя ни чувствовал, нельзя останавливать­ся ни на секунду, пока они не уберутся от станции на безо­пасное расстояние.

Но тут через пути метнулась серая тень, звякнула, уда­рившись о рельсу, металлическая труба-посох. В отличие от своих собратьев, Харон не спал. Прижавшись к стене, он втягивал ноздрями воздух, пытаясь определить, кто шляется по туннелю ночью. Мобат оказался к слепцу ближе все и сразу попытался применить гипноз, но ни пассы, ни слова на Харона не действовали.

– Ага! Я чую вас, – пропел старик. – Собираетесь улизнуть? Не получится. Харон не дремлет.

Слепец раскрыл рот, чтобы криком поднять тревогу, но тут в дело вступил диверсант. Толя метнулся к старику, с лету врезал ему в солнечное сплетение, перебивая дыхание, и зажал рот рукой. Харон оказался не таким слабым, каким выглядел на первый взгляд. Извиваясь всем телом, он пы­тался освободить рот и нанес Анатолию весьма чувствитель­ный удар по ноге своей палкой. Повалить Харона на землю удалось только общими усилиями. В рот старику затолкну­ли его собственный мешочек с грибами, стянули руки и но­ги лоскутами одежды и бережно уложили вдоль стены.

Новый сюрприз ждал беглецов уже через пятьдесят мет­ров. Свет фонарика выхватил из темноты стоящую на путях мотодрезину. На ней, укрывшись одеялом, спал человек. На этот раз Мобат действовал один. Он на цыпочках подкрался к спящему, положил ему руку на лоб и что-то прошептал. Человек отбросил одеяло, сел, удивленно посмотрел на му­танта, а затем отдал ему свой автомат.

Анатолий узнал одного из ганзейских купцов, успешно проведших с Когтем переговоры о поставках оружия. Чистюля брезговал ночевать на станции, где пахло как в вы­гребной яме.

Граждане Содружества Станций Кольцевой Линии пользовались в Метро большим влиянием, и Толя рассудил, что торгаш очень им пригодится – и как живой щит, и как про­пуск, и как гарантия неприкосновенности. В конце концов, купец и сам вполне мог стать товаром, который можно было выгодно продать. Вопросов морали тут не было: человек решивший продать свою душу, должен быть готов и к тому, чтобы выкупать свое тело.

Правда, после знакомства с Мобатом торговец больше походил на живого мертвеца, чем на человека. Однако Ана­толий рассчитывал, что действие гипноза скоро закончится и ганзеец будет достаточно вменяемым, чтобы осознать сложность своего положения и стать покладистым.

Крабу очень хотелось позаимствовать мотодрезину, од­нако Мобат охладил его пыл.

– Там, куда мы сейчас пойдем, нет рельсов.

Непререкаемый тон мутанта говорил о том, что он знает путь.

– Так не достанься ж ты никому, – сказал вор дрезине. Он полез в двигатель и назло врагам выкрутил оттуда какую-то деталь.

Мобат, на самом деле, оказался хорошим проводником. Когда путешественники добрались до места, где повстречали Харона, и свернули в бетонированный туннель, мутант распахнул дверь одной из подсобок. Краб и Анатолий уже побывали внутри, обследовали помещение и не нашли там ничего необычного.

Мобат схватился руками за пустой железный шкаф, за­крывавший противоположную стену, с легкостью оторвал его от пола и отодвинул в сторону. За шкафом в стене обна­ружился тесноватый лаз, войти в который Мобат мог толь­ко согнувшись в три погибели.

– Этот ход ведет к нам, на Молодежную, – оглянулся на своих спутников мутант. – Мы рыли его почти пятнадцать лет…

Краб, услышав о Молодежной, впал в уныние.

– Погоди-ка, фиолетовый! Нам на Замоскворецкую ли­нию надо. При чем здесь Филевская?

– Я не знаю, как выбраться на Замоскворецкую, но отведу вас к Жабдару, который обязательно укажет путь.

Вор с самым упрямым видом скрестил было руки на гру­ди, собираясь спорить, но из глубин туннеля, по которому они сюда пришли, послышались крики. Кажется, погоня! Махнув рукой, Краб нырнул в проход. Анатолий последо­вал за ним. Очумелый ганзеец послушно двинулся за ними, влетев лбом в низкую притолоку. Последним в лаз втис­нулся Мобат, придвинув на место шкаф. Краб включил уворованный фонарик.

– Черт подери! – восхитился он, оглядывая бесконеч­ную кишку прохода. – И зачем вам потребовалось выкапывать его? В Метро не ездилось?

Мобат, опустившись на колени, полз вперед на четве­реньках. Рассказывать ему было не слишком удобно, и он частенько прерывался, чтобы отдышаться.

– Думали, что сможем сбежать из этого проклятого места. Среди нас, знаете, были раньше метростроевцы… Они все рассказывали о запечатанных туннелях. И мы решили отыс­кать их. Хотели уйти как можно дальше от Метро. От людей. От сталкеров, которые отстреливают нас как экзотическую добычу. От ганзейских торгашей, которые торгуют нашими детьми, чтобы выставлять их в передвижных цирках уродов. Думали, в этом новом месте будут жить только те, кого ради­ация сделала изгоем. Хотели прекратить всякие контакты с обычными людьми.

– Слушай, брат, – встрял Краб. – Мы только за! Если вы нас, людей, там на завтрак и ужин хомячите…

– Господи, какая ересь! – вздохнул Мобат. – Я сам чело­век! Обычный человек! Разве есть моя вина в том, что меня упрятали в это тело?! Да, на Филевской мы пьем грязную воду, дышим отравленным воздухом, болеем, гибнем, рождаемся уродами… Мы хотели уйти на станции глубоко­го залегания. Но нас туда не пускали! Кому нужны такие соседи… С лишними пальцами, с зобом, двухголовые…

- Ух ты! – не выдержал Краб.

- Делиться с монстрами водой, пищей, жизненным про­странством? Нет, нормальные люди к этому не готовы. Нормальные люди готовы перерезать нам глотки и продавать наши головы в сувенирных лавках.

- Я думал, мутанты приспособлены к жизни на поверх­ности, – осторожно сказал Анатолий.

- Радиация смертельна для большинства из нас точно гак же, как и для вас, – покачал тяжелой головой Мобат. – Многих гноит и убивает рак. У меня опухоль в мозгу. Ей я обязан своими необычными способностями, но она же меня и прикончит. И уже допивает мои силы…

- Может, в следующих поколениях вы сможете…

- Наши потомки, возможно, выживут. Большинство из них уже не похоже на людей. Жаль, дети у нас почти не рождаются. Хочу верить, что те, кто родится и выживет, когда-нибудь все же станут хоть немного счастливыми. Иначе выйдет, что мои братья зря погибали во время же­стоких погромов, даром развлекали своим уродством жи­телей богатых станций и совершенно напрасно годами рыли этот туннель. А может, мутанты и правда собраны вместе и наказаны Богом за какие-то прегрешения? Ина­че с чего бы подземному ходу вывести нас не куда-нибудь, а к этим…

- Знаешь… – Анатолий помолчал, колеблясь. – Я оказал­ся тут из-за человека… Ученого, который надеется управ­лять мутациями. Говорит, что хочет создать новую расу. Это сделает людей нечувствительными к радиации, помо­жет им вернуть власть над миром. Вот только беда… Выглядит этот ученый как человек, а ведет себя как нелюдь. И со­здания его своему творцу под стать. Они, может, и сумеют жить наверху… Только больше никто другой там жить уже никогда не будет.

– Я слышу тебя, – произнес Мобат. – И вижу. Ты ждешь от меня совета?

Толя обернулся к нему и кивнул.

- Чтобы создать прекрасную новую жизнь, нужно быть светлым и безгрешным, как Бог. Человек же темен и гре­шен. Он думает о власти и о выгоде. Поэтому он умеет по­рождать только монстров. Уж мне, монстру, ты можешь по­верить, – грустно усмехнулся великан.

- Я должен его убить, – сказал Анатолий и Мобату, и себе.

- Делай, что должен, – произнес тот.

Самодельный ход хоть и не впечатлял своими размера­ми, зато был прорыт по всем правилам землеустроительно­го искусства. Через каждые пять метров земляной потолок подпирали металлические трубы с фланцами на обоих кон­цах. В наиболее опасных местах стены укреплялись прово­лочной сеткой. Единственным неудобством была низкая высота туннеля, пришлось идти согнувшись, и Анатолий хотел сделать привал, чтобы дать отдых затекшей шее.

Однако в этот момент в горло ему уперлось холодное железо, а чьи-то пальцы впились в его волосы.

– Как вы меня сюда притащили?! – вопил вышедший из гипнотического транса купец. – Ведите назад, или я пере­режу ему глотку!

Краб подобрал оброненный Толей автомат и попытался наставить его на очнувшегося ганзейца.

– Ну-ка опустил нож, падла! – заорал он что было сил. – Стрелять буду!

- Не вздумай! – закричал Толя, увидев в глазах вора бе­зумную искру и испугавшись ее.

- Отойди, бомжара, а то кровью забрызгает! – орал тор­говец, слишком сильно вжимая нож в Толину шею.

- Ты кого бомжарой назвал, фраер?! – крикнул Краб, щелкая предохранителем.

Если бы не Мобат, через несколько секунд случилась бы кровавая баня.

Мутант оставался спокойным. Он просто сказал ганзей­скому купцу:

– Зачем ты взял в руку раскаленный прут? Брось, а то обожжешься…

Ганзеец отпустил Толю, отшвырнул нож и замахал рукой так, будто на самом деле получил ожог.

– Сейчас ты успокоишься и пойдешь с нами, – продолжал Мобат, пристально глядя в глаза купцу. – Ты не ста­нешь больше кричать и драться.

Купец кивнул в ответ. Его руки повисли, как плети, а го­лова поникла. Новая гипнотическая атака лишила мутанта последних сил. Опираясь рукой па стену, он с трудом сел, прижал руки к вискам и застонал. Анатолий хотел помочь Мобату подняться, но тот отстранился.

– Дальше пойдете одни.

- Мы тебя не бросим. Если надо будет, на плечах дота­щим! – мотнул головой Толя.

- Пришлете помощь, – отмахнулся мутант. – На Молодежной попросишь, чтобы тебя провели к Жабдару. Только к нему самому. Все, уходите. Мне тяжело говорить.

Мобат уронил голову на колени и больше не произнес ни слова. Остаток пути пришлось проделать втроем. Ганзе­ец больше не приходил в себя, шагал неутомимо и механи­чески, как игрушечный солдатик с пружинным ключом в спине. Через некоторое время Анатолий перестал опасливо оглядываться на пленника, свыкнувшись с ним как с при­бившейся к отряду дворнягой.

На Молодежной они оказались неожиданно для самих себя. Лаз, казавшийся бесконечным, тянувшийся километр за километром, вдруг сделал последний поворот и закон­чился прямым выходом на пути. Тут же стояли груженные грунтом вагонетки, на которых строители увозили из лаза породу.

Чужаков тут же обнаружили.

Два молодых человека с бледными лицами, одетые в длин­ные плащи цвета хаки, спрыгнули с платформы на пути.

– Отдайте оружие, – спокойно, с достоинством попро­сил один. – На Молодежной с автоматами разрешается хо­дить только часовым.

Анатолий без препирательств сдал автомат. Он внима­тельно смотрел на часовых, пытаясь отыскать у них при­знаки мутаций, но не увидел ровным счетом ничего. Может быть, они скрыты под плащами?

На платформе Молодежной царил образцовый порядок. Выложенный серым и розовым гранитом пол был чистым, а места для костров огорожены кирпичными бордюрами. Между двумя рядами колонн располагались палатки – за­платанные, износившиеся.

На многих из здешних жителей трудно было смотреть без содрогания. Те, что внешне казались настоящими, «не­измененными» людьми, выглядели чрезвычайно болезнен­но; у многих на шее висел огромный зоб – распухшая щи­товидная железа, верный признак лучевой болезни. Двух­головых на платформе видно не было, но и без них станция напоминала настоящий паноптикум. Пару раз Анатолию еле удавалось подавить желание перекреститься.

Гостей проводили в большую палатку, где изуродованный радиацией мужчина средних лет подробно расспросил их о побеге с Тимирязевской. Услышав об оставшемся в туннеле Мобате, он немедленно приказал снарядить спасательный отряд.

– Хотите видеть самого жабдара?

Мужчина вывел Анатолия из палатки и проводил к стальной двери, расположенной в конце зала. Анатолий ожидал, что подчиненный отправится к начальнику с докладом, но тот просто кивнул и отступил в сторону.

Прежде чем толкнуть дверь, Толя вдохнул поглубже. На платформе ему пришлось насмотреться такого… Каким же чудовищем должен быть предводитель мутантов?

В помещении царил полумрак. Зеленоватый свет, исхо­дивший от флюоресцирующей плесени на стенах, почти не рассеивал темноту, поэтому того, кто сидел в дальнем углу комнаты, различить было невозможно.

– Я не переношу света, – произнесло существо хриплова­тым магнетическим голосом. – Много лет назад моя кожа стала прозрачной… Я закрываю веки, но темнота не прихо­дит. Чтобы заснуть, мне приходилось завязывать глаза. Но­ги отсохли… И вот уже полжизни я ползаю. Как червь…

Толя вздрогнул. Жаб дар испустил тихое свистящее си­пение. Смех?

- …или как змея. Раньше, когда в этом мире были еще стороны света, на Севере жили люди, которые верили в Жабдара. Великого змея, который охраняет вход в запрет­ное царство духов. Я взял себе его имя. Когда живешь столько лет в полной тьме, начинаешь видеть в ней вещи, недоступные обычным людям.

- Духов? – тихо спросил Анатолий.

- Зачем тебе знать… – засвистел снова Жабдар. – Когда столько времени живешь в темноте, начинаешь видеть себя изнутри. Я вижу свое сердце и могу остановить его в лю­бую секунду. Я бы избавил от мучений себя, но обрек бы на муки свой народ… – Он замолчал.

– Меня зовут… – не выдержав тишины, начал Анатолий.

– Странник Том. Я слышал о тебе, – кашлянул из темно­ты Жабдар.

– От кого? – нахмурился Анатолий.

– От Метро, – засвистел человек-змей. – Я знаю, что ты хороший человек.

Знаю, что веришь в простые исти­ны, что хочешь спасти мир. Мир жесток. Но ты хочешь спасти всех, чтобы уцелели те немногие, кто тебе дорог. Ты – хороший человек. Думаешь, старик-философ, книги которого ты так любишь, предвидел прекрасный новый мир, справедливое чудесное общество… Не предвидел. Придумал. Он сам был хороший человек. А его использо­вали головорезы. Ты думаешь, когда-нибудь его учение сможет изменить людей. Но тут одна беда: не все желают верить в то же, во что веришь ты. Бывает, приходится за­ставлять. Бывает, приходится убивать. Случается, выре­зать вместе с семьями. За идею. Идеалисты беспощаднее бандитов. Будь осторожен на этом пути. – Жабдар снова умолк.

– Мне нужно в большое Метро, – произнес Анатолий. – Надо найти человека, который сделал чудовищ из моих товарищей, который пытался убить меня… Который хочет пе­ределать людей. Надо найти Корбута.

– Корбута?.. Я слышал о нем. Ты хочешь смерти этому человеку?

– Я должен убить его. Должен отомстить за своих. Дол­жен помешать ему выковывать монстров! Прикончить его, взорвать лабораторию. Сделать то, ради чего я отправился в этот поход.

– Я вижу настоящее, но мне недоступно будущее. Тебе окажут всю

необходимую помощь. Но не думай, что, умерт­вив этого человека, ты изменишь мир к лучшему. У гидры много голов. Вырастут новые.

Жабдар утих, словно давая Толе возможность возразить. Но тот ничего

не хотел говорить, он только сопел упрямо и сжимал кулаки. Тогда человек-змей продолжил:

- Неподалеку от этой станции есть один забавный тун­нель – автомобильный, без рельсов. Его строили как один из отходных путей для советских вождей. Туннель небезо­пасный, и радиация там высокая, но все лее в нем не так опасно, как на поверхности. Выводит он к Кольцу. Я слы­шал, с вами идет человек из Ганзы?

- Толя кивнул, спрашивая себя, говорил ли он об этом ко­му-либо на Молодежной. Кажется, не говорил. Что же вы­ходит, духи нашептали?

- Пришли ко мне этого человека сейчас. Я попрошу его помочь вам. Какое-то время он будет считать вас своими друзьями, но помни – мои возможности не беспредельны, поэтому расстаться с ним следует при первой возможности. И последнее, Странник Том. В туннеле, который выведет вас на Кольцевую, вы повстречаете мутантов, окончательно потерявших человеческий облик. Не применяйте оружие против них. Пугает только внешний вид. В остальном это самые безобидные из существ, которых я знаю. Почти жи­вотные, уже утратившие всякую связь с цивилизацией. Прощай, Том. Подойди ближе и дай мне пожать твою руку.

Анатолий, переступив через себя, выполнил просьбу Жабдара.

Выползшая из темноты бледная, исхудавшая ру­ка была единственным, что он увидел.

Пока ганзеец находился у Жабдара, Анатолий присоеди­нился к Крабу,

уплетавшему за обе щеки какое-то варево из шампиньонов. Краб со свойственным ему непостоянством объявил, что ему очень нравится на Молодежной. Анато­лий, думая о здешнем радиационном фоне, ел без особого аппетита и, не поддерживая болтовни спутника, молча на­блюдал за тем, что происходит на станции. Обитатели Мо­лодежной выходили из своих палаток и направлялись к краю платформы. На путях что-то происходило. Анатолий встал и, пройдя сквозь толпу, увидел то, что заставило му­тантов покинуть свои жилища. Парни, первыми встретив­шие Анатолия и спутников, несли Мобата. Могучие руки великана бессильно болтались, глаза были закрыты, а фио­летовые губы почернели. Мутант отдал последние силы для того, чтобы вырваться из плена и умереть среди своих собратьев. Прощаясь с Мобатом, мужчины Молодежной откинули капюшоны, обнажив лысые головы.

Анатолия кто-то тронул за плечо. Рядом с человеком, проводившим Анатолия к Жабдару, стоял улыбающийся во весь рот ганзеец. Он протянул руку:

– Михаил. А ты, кажется, Анатолий?

В такой момент улыбка купца выглядела неуместной, но что взять с загипнотизированного? Анатолий пожал протя­нутую руку. Троицу отвели в одну из палаток, где, как обе­щал Жабдар, их ждали автоматы, фонарики, рюкзаки с едой и, что самое главное, – пара отличных ботинок.

Date: 2015-05-18; view: 425; Нарушение авторских прав