Как стать психологом

«Уважаемый доктор! Наша семья переехала в другой город, когда я училась в восьмом классе. В новой школе я стала замечать, что никак не могу сойтись со своими одноклассниками, старалась быть общительной, но часто не знала, о чем говорить. Теперь я уже в институте, а мне все так же трудно. Я заставляю себя разговаривать, ведь молчать все время нельзя... Странно, что в той школе, где я раньше училась, у меня были подруги, правда только две, зато чудесные, и у меня никогда не возникало чувство, что мне нечего им сказать. А сейчас, если и появляется потребность чем-то поделиться, то я говорю фальшиво, неискренне. Сказать просто – не могу. Чувствую, что все относятся ко мне с неприязнью, уверена, что за спиной говорят нелестные вещи. Как ни стараюсь быть проще, интереснее, ничего не получается, полнейшая некоммуникабельность. Я все время сама у себя под контролем. Вы, наверное, посоветуете мне «быть самой собой». Но ведь я пытаюсь это делать который год! И вообще, какая я «сама по себе»? Мне нужны друзья, а как вести себя – не знаю. Вместо того чтобы быть «самой собой», я играю «сама себя».

Говорят, что я эгоистка, очень много думаю о себе. Я это знаю. Вы, наверное, скажете, что нужно больше думать о других, но в том-то и весь ужас, что я не знаю, как это делается! Я не могу, я не умею любить людей. Как заставить себя полюбить? Даже если я кого-то утешаю, я думаю, как это выглядит со стороны и какая я добрая. Я сухарь, у меня нет никаких эмоций. Как жить дальше?..

Ольга С.»

« Здравствуйте, Оля!

Перечитываю Ваши строчки: « Вы, наверное, скажете, что нужно больше думать о других, но в том-то и весь ужас, что я не знаю, как это делается! »

Вы правильно угадали, что я Вам скажу, и тем самым обнаружили психологические способности; об их развитии и пойдет речь, ибо думать о других – это

– 180 –

и значит быть психологом, волей-неволей. Первый шаг в этом деле – поверить в себя заранее.

Человек, строго говоря, никогда не может быть уверен в том, что верно оценивает себя и отношение к себе, мнение других о себе. Во-первых, потому что сведения об этом обычно весьма скупы и искажены. А во-вторых, потому, что мнение принадлежит к числу самых переменчивых на свете вещей: сегодня одно, завтра другое, послезавтра и то, и другое, и третье... А чаще всего, говоря уж совсем реально, оно неопределенно. Точно ли Вы знаете, как сами относитесь к каждому своему однокурснику?

Почему же Вам, хотя бы ради эксперимента, не поверить в то, что Вы уже производите благоприятное впечатление? У Вас были раньше, как Вы пишите, две чудесные подруги, с которыми было легко и хорошо, – это уже означает, что вы способны к общению, можете сходиться с людьми. Вы были способны к этому лишь потому, что все само собой разумелось, не беспокоило Вас, Вы в это верили и не особенно заботились об отношении к Вам подруг, не старались быть с ними « проще и интереснее ». И именно потому такою и были.

Что получилось потом, при переводе в другую школу?

Понять легко: в новой обстановке, с новыми людьми, как у всякого в таком случае, у Вас возникло состояние повышенной заинтересованности в производимом впечатлении. Вы оказались в положении, которое в психологии называют « оценочной ситуацией ». В таких ситуациях мало кто держится естественно и непринужденно, большинство чувствует себя именно так, как о себе пишете Вы: усиленно « играют себя », скованны, ощущают нестерпимую фальшь в своем поведении, и при этом, как им кажется, « не испытывают никаких эмоций »...

Я называю это еще « иллюзией новичка ». Иллюзией – потому что процентов на семьдесят, если не больше, все оценки со стороны окружающих, всевозможные взгляды, шушуканья и прочее оказываются плодом воображения. Характерно еще и ощущение « открытости » – человеку в таком состоянии кажется, что все его видят насквозь, понимают его смущение и фальшь, чуть ли не читают мысли. На самом же деле никто о его состоянии и не подозревает, а впечат-

– 181 –

ление он производит либо вполне обычное, либо нередко даже, в силу обратной иллюзии окружающих, какое-то « закрытое » и довольно-таки внушительное.

Беда Ваша, Оля, лишь в том, что у Вас эта иллюзия « зациклилась » и стала хронической. Вы думаете, что привлекаете внимание, что все о Вас что-то говорят. Уверен, что это полнейшее заблуждение, что говорят о Вас не более, чем о любом другом, и что какое-то особое внимание, и притом скорее недоброжелательное, со стороны « всех » есть лишь Ваше невольное приписывание другим своего собственного повышенного внимания к своей персоне, своего подозрительного к себе отношения (в психологии это называется « проекцией », в быту – « с больной головы на здоровую »). Вот этот бессознательный самообман и надо изгнать из себя как можно скорей и решительней, застревание в нем опасно.

Ко мне относятся хорошо, со мной хорошо – вот формулы самовнушений, которые Вам надлежит вводить в себя денно и нощно.

Надеюсь, Вы не поймете меня так, будто Вам надлежит неотрывно смотреть в себя. « Аванс » самовнушений уверенности – только подготовка, только освобождение от себя, и на этом-то авансе Вы сможете кое-чему у самой себя научиться. Вспомните, прошу Вас, как можно отчетливее Ваши отношения с прежними подругами, постарайтесь понять, что же составляло основу дружбы. Возможно, Вы придете к выводу, что это была общность интересов, сходный склад ума и мышления; еще вероятнее – общность чувств, настроений, совпадения в отношении к миру и людям; и наверняка – доверие, доверие особое, такое, при котором только и можно открывать друг другу личные тайны, верить как себе и больше. Здесь была и искренность, и непосредственность, и было, наверное, что-то еще: какое-то особое, непередаваемое состояние, которое одни называют резонансом, другие созвучием душ или даже телепатией. Взаимное растворение, ощущение, совершенно прямое, будто ты – другой, а другой – ты, без усилий, без слов...

Не зря, наверное, истинный друг издревле называется « alter ego » – « другое я ». Для меня несомненно: сами того не ведая, в общении с подругами вы были друг для друга самыми настоящими психологами и

– 182 –

даже врачами. У Вас не было, как и сейчас еще нет, психологических знаний, и тем не менее Вы проделывали огромную психологическую работу, вполне квалифицированно думали о других.

Без сомнения, люди сильно отличаются друг от друга своей способностью к такой вот психологической работе; даже в паре самых близких друзей один берет на себя большую ее долю, другой меньшую, один больше « звучит », другой резонирует, один переживает, другой сопереживает, и все это – в движении, все меняется обстоятельствами. Но я хочу сказать, что дар общения и талант дружбы, которые с очевидностью существуют, имеют в своей основе как раз сильно развитую способность к сопереживанию (присущую в какой-то степени каждому человеку).

Кстати, о внутреннем « взгляде со стороны », который преследует Вас, как чересчур бдительный контролер, и так мешает быть непосредственной. Не нужно его бояться, не стоит стараться изгнать из себя, бесполезно, пока сам не уйдет. Но стоит все-таки понять, что же он такое, этот контролер, откуда взялся. Ошибусь ли я, сказав, что это и есть Ваш внутренний оценщик глазами кого-то, чьи оценки Вы разделяете? Думаю, не ошибусь. Это Ваш внутренний, « обобщенный Другой », возникший в Вас постепенно, за всю прожитую жизнь, человек-сумма из всех Ваших общений, из книг, из кинофильмов, из всего; это Ваша мораль, Ваша совесть, Ваша ирония, Ваше самосознание – это Вы сами!

Но почему же этот Другой, который есть Вы, отделен от Вас, почему живет какой-то своей собственной жизнью, вместо того чтобы составлять с Вами гармоничное целое? Почему он Вам мешает, вместо того чтобы помогать?

Есть ответ, и опять из Вашего личного опыта. Дело в том, что тот Другой внутри нас всегда ищет своего двойника: живого человека, Другого-вне-нас, с кем бы слиться, отождествиться – так уж мы устроены, таков закон человеческой психологии, быть может, один из главнейших. Ведь он – внутренний Другой – произошел от живых людей и хочет вернуться к ним. Ему плохо, он одинок и оттого Вам досаждает. В общении с подругами его не было заметно, потому что он нашел себя в них, растворился, как призрачное отражение

– 183 –

за оконным стеклом, когда к окну подходишь вплотную. Навязчивый контролер покинет Вас незамедлительно в тот самый момент, когда Вы снова внутренне будете жить и чувствовать заодно с живым Другим.

« Коммуникабельность » начинается с внимания к людям. Но внимания не того рода, которое выводит печальные уравнения: « у нее есть обаяние, а у меня нет », и не такого: « парниша, у вас спина в белом ».

С внимания непрерывного, жадного и самозабвенного, с которым слушает или исполняет музыку музыкант. Я припоминаю, кстати, что великий пианист Генрих Нейгауз, учитель других великих, был беспощаден к тем своим ученикам, которые мучились, казалось бы, вполне понятным волнением, скованностью на выступлениях: « Это большая вина, это грех перед музыкой. И ваша скованность – наказание за то, что вы, играя, думаете не о музыке, а о себе в музыке ».

То же в любом деле, в любом общении. Всякий легко согласится, что слишком многие заняты не общением, а собою в общении. Но найти человека, который признается в этом себе самому, непросто...

Главная сложность в том, что свою позицию в общении (а сюда входит очень многое: и распределение внимания – к себе и к другому, и окраска этого внимания – доброжелательная или недоброжелательная, восхищенная или неодобрительная, и основные стремления – получить некий выигрыш или дать выиграть другому, возвыситься или унизиться и т. д.) – эту вот смесь своих внутренних « игр » – самому человеку осознать очень трудно.

Иллюзии общения неисчислимы. Есть люди активные и общительные, искренне почитающие себя альтруистами, благодетелями и знатоками других: дают советы, уговаривают, поучают, вникают в чужую личную жизнь, рассказывают анекдоты. Между тем для собеседников они тягостны... Они и не подозревают, что НЕ ВИДЯТ людей, с которыми общаются, а потому и не видят самих себя.

Хочу обратить Ваше внимание на три основные внутренние позиции в общении.

Первую можно назвать « отключением ». То, что сплошь и рядом происходит и в транспорте, и на работе, и в семье: человек находится рядом с другими, но не обращает на них внимания, занят чем-то своим,

– 184 –

и ему безразлично, обращают ли внимание на него. Это, собственно, не общение, а то, что артисты называют « публичным одиночеством », – позиция, часто наблюдаемая в жизни, но, конечно, не способствующая постижению мира других.

Вторую назовем « позицией сцены »: человек знает, видит или ему кажется, что он находится в поле внимания других. Ученик, выходящий отвечать; учитель, объясняющий урок; человек, приходящий с работы домой и встречаемый домашними; тот, кто в переполненном вагоне внезапно начинает проталкиваться вперед; женщина, только что надевшая новое платье; опять же артист на сцене... Самочувствие человека в такой позиции может быть и превосходным, и мучительным: все зависит от того, как он воспринимает обращенное на себя внимание, как одобрительное или неодобрительное. Но в любом случае такая позиция производит внутри человека некое раздвоение. С одной стороны, он зависим от внешнего окружения и ловит или воображает сигналы, исходящие от других и относящиеся к нему. А с другой – центр-то, фокус его внимания находится в нем самом, он озабочен правильностью или неправильностью своих действий, своей красотой или некрасивостью, своим успехом или неуспехом, и вот затрачивается масса усилий на то, чтобы, не утратив связи с контролем извне, хорошо сыграть свою роль. Вполне понятно, что при такой установке, даже блестяще исполняя роль, человек плохо видит других, он воспринимает их лишь как одобряющее или неодобряющее дополнение к своей персоне. Внутренний мир Другого человеку, находящемуся на « сцене », практически недоступен.

А вот и третья позиция – обращенность к Другому.

Тут два варианта.

Первый – простое наблюдение. Человек смотрит на другого, изучает его, стараясь понять, но не смешивая свое « я » с его: так следователь смотрит на подследственного, исследователь на испытуемого.

Другой – сопереживание. Человек не только наблюдает, но и живо сочувствует, подключается к Другому своими мыслями и дыханием, движениями и сердцебиением, своею душой. Так смотрит на актера захваченный зритель, в такой позиции по отношению друг к другу находятся и друзья, и влюбленные...

– 185 –

Тут-то как раз человек, общаясь с Другим, наиболее свободен от себя самого. Его личная внутренняя устойчивость, « правильность » для него сами собой разумеются и не требуют дополнительных подтверждений: он уже не играет никакой « роли », фокус его внимания – вне его самого, в Другом.

В жизни все эти позиции, конечно, перемешиваются: люди общаются и чтобы, как говорят, людей посмотреть, и себя показать; но все же можно заметить, что одни больше смотрят, другие « показываются » (или, что то же самое, стараются « не показаться »), третьи по большей части отключены. Одни лишь холодно наблюдают, другие сопереживают...

Ваша задача, как нам с Вами уже ясно, – добиться выхода из мучительной для Вас позиции « сцены » в позицию обращенности к Другому, в наблюдение и сопереживание. Как же это сделать?

Вот простое упражнение, которым можно заниматься в любое время и в любом месте, занятие захватывающее. Вот, например, Вы едете в вагоне метро или в автобусе, а напротив сидит некто, занятый чтением. В транспорте многие смотрят друг на друга, это привычно, вот и Вы потихоньку наблюдаете за своим визави, и вся соль в том, КАК это делать. Ваше внимание сосредоточено на нем и только на нем. Но сосредотачиваетесь Вы, абсолютно расслабившись, не желая ничего угадать, прочесть, постичь и т. д., нет, Вы просто подставляете себя потоку душевной жизни этого человека, выражаемому его позой, движениями, мимикой, дыханием, обликом – все это Вы непринужденно впускаете в себя, и как раз это состояние, а не напряженные усилия « проникнуть », и есть высшая степень внимания. Это то состояние, которое болгарский исследователь внушения Лозанов именует « концертным ». Да, вот так мы и сидим перед телевизором и в кино, и в театре, так, в деятельном расслаблении, полнее всего расположены и к сопереживанию, и к обучению. Впускайте же, впускайте, не бойтесь. У Вас возникает побуждение принять ту же позу, так же наморщить лоб, шевельнуть пальцем?.. Не препятствуйте, но и не старайтесь... Вам почему-то хочется встать – да, в самом деле! – Ваш визави чуть не проехал свою остановку, спешит к выходу...

– 186 –

Разные варианты таких упражнений делают по моим предложениям некоторые « некоммуникабельные » люди, и это приносит ощутимый успех, общение облегчается. « Впуская » вот так в себя смело и свободно людей, с которыми Вы общаетесь повседневно, Вы обнаружите, что Вам становится легче с ними разговаривать, что Вы понимаете их быстрее, полнее, чем раньше, и они, в свою очередь, относятся к Вам теплее... Поддерживая в себе настрой на вчувствование в других, сделав его привычкой, Вы убедитесь, что и нужные слова, и мысли, и самочувствие приходят сами собой, без усилий, естественно...

Вы пишете: « Я не могу, я не умею любить людей. Как заставить себя полюбить? »

Отвечаю: Вы никого не полюбили до сих пор только по одной причине – потому что никем по-настоящему не интересовались.

Бесполезно внушать себе любовь, если любви нет, с таким же успехом можно превращать зиму в лето. Но легко и в высшей степени полезно развивать у себя интерес – отношение многозначное и ни к чему не обязывающее. С интересом можно относиться и к другу, и к врагу, и просто к постороннему человеку. Интерес всегда выигрышен, и это мост между эгоизмом и альтруизмом – мост, по которому можно двигаться и туда и обратно. Но если эгоист может сжечь за собой этот мост, то альтруист не может. Интерес не предполагает любви, но любовь предполагает интерес: есть почва без растений, но нет растений без почвы. Можно ли любить человека и не интересоваться им? По странности, однако, множество людей любят, не интересуясь. Но кого они любят? Здесь неправомерен даже вопрос: « кого? ». Не « кого », а « что ». Они любят образ, созданный собственным воображением, и, как правило, жестоко разочаровываются...

Вы возразите: да неужели же найдутся папаша или мамаша, сомневающиеся в том, что их дражайшее дитя, ни на мгновение не отрываясь от дел, собирает научные материалы по теме « Мои родители и борьба с ними »? Неужто есть на свете учителя, не подозревающие, что ежедневно, с первой секунды занятий, они представляют собой важнейший объект исследований учеников? Какой врач, обследуя пациента, не ощущает себя обследуемым? Какой психолог не подвергается

– 187 –

психоанализу во время работы? И кто будет отрицать, что в повседневной жизни все мы, друзья и враги, малые и старые, умные и дураки, непрерывно изучаем друг друга? (« Я его знаю ». « Я его совсем не знаю ». « Ты меня еще не знаешь... »)

Все это так, и при всем том удивительно, как мало людей по-настоящему, то есть бескорыстно интересуется другими людьми. Невозможно передать, сколь много они теряют...

Станьте же Тайным Психологом. Каждый день, при общении с любым человеком и вне общения, повторяйте себе, введите внутрь, сделайте главным:

« Я еще совсем не знаю и не понимаю людей (или данного, отдельного, вот этого человека), и я хочу их (его, ее) узнать и понять, я жажду этого, и отныне все мое внимание, все силы души и ума направлены на Другого. Нет ничего интереснее и важнее. Каждый день я задаюсь тысячами вопросов о Другом, и каждого, кто передо мной, стараюсь постичь всесторонне, до глубины глубин... Чем живет этот человек, чем дышит, чего хочет, к чему стремится? Каков его характер, темперамент, способности? Как он спит, как он мыслит, как чувствует, в чем противоречив? Что лежит на поверхности, что в глубине? Что в нем от родителей, от друзей, от профессии и других внешних влияний, что идет изнутри? Какова его самооценка, болезненные точки самолюбия? В чем ищет признания, какова желаемая роль в жизни? Где фальшив, а где открыт и естествен? Почему так, а не иначе складываются отношения с людьми, с тем или иным человеком? В чем реалист, а в чем впадает в иллюзии? Как складывалась его судьба, как складывается теперь, что может быть дальше? Что означает этот жест, эта улыбка, это слово, это молчание? В чем он похож на других, на такого-то, на меня? Нет ли у него психологических двойников, которых я уже знаю?..

Все, все мое внимание ежедневно, ежесекундно направляется на Другого, и его отношение ко мне интересует меня как одно из проявлений его характера, но не более... »

Станьте же Тайным Психологом, начинайте сегодня.

« Но почему « тайным »? – спросите Вы. – Что ж,

– 188 –

все это мое человекоизучение надо скрывать? Исподтишка подглядывать за людьми?.. »

Не исподтишка, но по возможности деликатно: нет ничего отвратительнее навязчивого залезания в душу. Внимание к людям все само Вам подскажет. Вскоре Вы будете удивлены массой неожиданных открытий и в окружающих, и в самой себе.

Недавно, кстати, я имел удовольствие познакомиться с обаятельнейшей женщиной, заведующей детским садом. Человека, более деятельного и способного к сопереживанию, я еще не видел, а по количеству излучаемого тепла это даже не печь, а целая паровозная топка. « Я никогда не любила детей », – заявила она мне. « То есть как? » – удивился я. « А вот так. Не любила, и все. Пока не стала с ними работать ».

Date: 2015-04-23; view: 478; Нарушение авторских прав