Законы физики как привычка и как реальность

Мы уже говорили, что трудно себе представить, куда девается в случае ПК отклоненная энергия. Равным образом трудно понять, куда рассеивается энергия, например, раскаленного котелка, водруженного на голову цейлонца. Наиболее вероятным здесь кажется то объяснение, что само сознание имеет непосредственный доступ в импликативный порядок. Кроме того, не обязательно искать некую еще не известную энергию или новый физический закон в пределах известной физической реальности — например, какое-либо изолированное силовое поле: ответ может находиться на более фундаментальном уровне и включать в себя процессы, определяющие как механику появления физической вселенной, так и сами законы физики.

С другой стороны, способность сознания полностью переключаться с одной реальности на другую предполагает, что незыблемый закон, согласно которому огонь сжигает человеческую плоть, может быть всего лишь одной из программ космического компьютера. Однако эта программа настолько часто повторяется, что становится привычкой природы. Как уже говорилось, согласно голографической идее, материя — тоже своего рода привычка, постоянно рождающаяся из импликативного порядка; ее можно уподобить фонтану, сформированному неизменным напором рождающего его водного потока. Пит шутливо называет эту возобновляемую природу «вселенским неврозом». «Если у вас невроз, вы стремитесь все время повторять одни и те же паттерны жизни или выполнять одни и те же действия, словно у вас работает одна и та же память, на которой вы зацикливаетесь. Я склонен думать, что столы и стулья — нечто в том же роде. Они — это материальный невроз, повторение. Но где-то за ними существует более тонкая природа, постоянно развертывающаяся и свертывающаяся. В этом смысле столы и стулья — всего лишь привычки в этом потоке, в то время как настоящая реальность, скрытая от нашего взора, — это сам поток» [31].

В самом деле, если вселенная и законы физики, управляющие ею, сами суть порождения этого потока, тогда они тоже должны рассматриваться как привычки. Очевидно, что эти привычки глубоко укоренились в голодвижении, однако такие сверхъестественные способности, как нечувствительность к огню, указывают, что, несмотря на их кажущееся постоянство, по крайней мере некоторые из законов могут не выполняться. Это значит, что законы физики — не окаменевшие истины, а скорее напоминают вихри Шайнберга — водовороты с огромной инерцией, позволяющей фиксироваться в голодвижении, наподобие того, как в сознании фиксируются наши собственные привычки и верования.

То предположение Грофа, что, возможно, требуются измененные состояния сознания для того, чтобы вызвать перемены в импликативном порядке, подтверждается тесной связью между нечувствительностью к огню и религиозной верой. Мысль, высказанная в прошлой главе, находит все большее подтверждение — чем глубже и эмоциональнее заряд нашей веры, тем значительнее могут быть перемены в наших телах и в самой реальности.

Здесь можно задаться вопросом: если сознание способно на такие экстраординарные действия в экстраординарных ситуациях, какова его роль в нашей повседневной реальности? Мнения здесь широко расходятся. В частной беседе Бом признает: он верит в то, что вселенная — сплошная «мысль», а реальность существует постольку, поскольку мы мыслим [32]. Однако, опять-таки, он предпочитает не касаться темы чудес. Прибрам столь же сдержан в своих комментариях по поводу отдельных явлений, но считает, что существует ряд потенциально различных реальностей и сознание имеет определенную свободу выбора. «Я не верю, что все возможно в этом мире, однако уверен: существует множество миров, которых мы не понимаем» [33].

После многолетнего опыта с чудесными явлениями, полученного из первых рук, Уотсон выражается смелее: «Я не сомневаюсь, что реальность — это, в сущности, конструкт воображения. Я говорю не как физик, занимающийся частицами, или даже не как знаток всех новейших открытий в этой области, но думаю, что мы способны фундаментальным образом изменить окружающий нас мир». (Уотсон, бывший одно время энтузиастом голографической теории, сомневается, что какая-нибудь иная из современных физических теорий может адекватно объяснить сверхъестественные способности психики.) [34].

Несколько иного мнения сотрудник Калифорнийского университета в г. Ирвин, профессор психиатрии и философии Гордон Глобус. Как считает Глобус, голографическая теория справедлива в том смысле, что сознание конструирует конкретную реальность из сырого материала импликативного порядка. Глобус также был под сильным влиянием антрополога Карлоса Кастанеды, широко известного в настоящее время благодаря своему опыту посещения других миров с шаманом индейского племени доном Хуаном. В противоположность Прибраму, Глобус считает, что кажущийся бесконечный ряд «отдельных реальностей», которые испытал Кастанеда под руководством дона Хуана, — и даже огромное разнообразие реальностей, которые мы видим во сне, — скрыты в импликативном порядке. Более того, поскольку используемые мозгом голографические механизмы для конструирования реальности те же, что и при конструировании снов и описанных Кастанедой реальностей, открывающихся измененному сознанию, он считает, что все три типа реальностей в своей основе идентичны [35].

Date: 2015-05-17; view: 484; Нарушение авторских прав