Как управлять настроением?

Многие психические болезни – это нарушение своего рода статус кво эмоций. У одних больных верх одерживают так называемые отрицательные эмоции – грусть, тоска. У других – положительные: больные слишком веселы и возбуждены. Чтобы приостановить болезнь или облегчить страдания, а иногда и просто сделать больного доступным для обследования или лечения, нужно вернуть ему эмоциональное равновесие. Хотя бы в первом приближении. Вот в таком смысле понимают психиатры слова «управление эмоциями».

Управлять ими можно по-разному. Можно вживить в ствол мозга электроды и через них раздражать центры эмоций. Особенно интересны опыты профессора Хосе Дельгадо из Иельского университета США. Начал он с кошек и макаков-резусов.

В центр ярости особенно агрессивных животных вживляли электроды. Концы их выводили на череп и соединяли с небольшим приборчиком, величиной со спичечную коробку. В «спичечной коробке» смонтирована приемно-передающая радиостанция. Здесь же на черепе она крепится.

Радиостанция принимает команды экспериментатора и передает их в исследуемый отдел мозга. И человек может по радио то приводить животное в ярость, то успокаивать его.

Кто хоть несколько минут провел перед вольерой макаков-резусов, знает: свирепости у вожака хоть отбавляй. Он не тиранит только двух-трех любимых самок да малышей. Остальные живут в страхе. Особенно молодые соперники. В бесконечных схватках с вожаком они теряют уверенность и трусливо держатся от него подальше. Но трусость исчезает, если молодому вживить электрод в центр ярости и послать в него радиосигнал. Телеуправляемая обезьяна сама лезет в драку, «забивает» вожака и на время подчиняет себе все стадо. Это ей легче удается, если у вожака по радио раздражают центр, подавляющий ярость.

Самыми любопытными были опыты, в которых обезьяны управляли настроением вожака. В центр мозга, подавляющий агрессивность, ему вживляли электроды. А управление антиагрессивными радиосигналами выводили на рубильник. И устанавливали рубильник в клетке. Убегая от разгневанного отца семейства, какая-нибудь обезьяна случайно нажимала на рычаг. Это случалось раз, другой, третий. А потом животное соображало, что между нажатием рычага и спокойствием вожака есть определенная связь. Через несколько дней экспериментаторы со смехом наблюдали, как обезьяна, спасаясь от «тирана», стремительно бросалась к рубильнику и выключала ярость в душе (то есть в гипоталамусе) своего преследователя.

А в 1963 году Дельгадо начал серию новых экспериментов. На этот раз, как истый испанец, он взялся за быков.

Волшебный «спичечный коробок» крепили теперь позади рогов свирепых торо. И когда они оправлялись после операции, их выпускали на самодельную арену на одном из ранчо. Коррида начиналась по всем правилам. Несколько классических приемов, и бык в ярости бросается на алую мулету. В тот же момент новоявленный тореро, профессор Дельгадо, включает передатчик (сверкающая полоска металла в его руках, которую непосвященный принял бы за клинок шпаги, – антенна транзисторного передатчика). И бык застывает на месте, вялый и равнодушный.

Есть от чего прийти в ярость тореадорам-профессионалам! Темноволосый профессор из Иельского университета между делом мог отбить у них хлеб. Но страхи были излишни. Хосе Дельгадо не собирался менять профессию. Афиционадо – так испанцы называют страстных любителей боя быков – вряд ли променял бы подлинную корриду на такой суррогат.

Между тем интерес других «любителей» к работам Дельгадо по телеуправлению эмоциями все возрастал.

Психиатры попытались применить результаты его исследований для лечения своих больных. Сейчас методика вживления электродов в глубокие центры мозга человека разработана достаточно хорошо и уже несколько сотен людей подверглись этой операции. Чтобы успокоить больного, страдающего от тоски и непонятного страха, достаточно на время «подключить» его к электросети. В центр удовольствия через вживленные электроды побегут электрические импульсы. Тревога и подавленность исчезают, и на смену им приходят успокоение, радость, чувство огромного удовлетворения.

Ощущения эти настолько приятны, что, когда в палате устанавливали приспособление для самораздражения, больные часто теряли чувство меры и, пытаясь продлить удовольствие, доводили себя до конвульсий. Зато после лежали расслабленные, блаженно улыбаясь.

У больных шизофренией раздражение центров удовольствия тоже вызывает улучшение. Правда, ненадолго.

Гораздо большие надежды психиатры возлагают на психофармакологию. Так называют новую область фармакологии, которая отыскивает химические средства воздействия на эмоции.

Между прочим, о «химическом» управлении настроениями люди знают давно. Три тысячи лет назад египтяне, например, открыли, что смолистый зеленовато-бурый сок индийской конопли приятно пьянит.

Выпив его, человек веселеет, возбуждается и начинает грезить наяву. Правда, потом наступает похмелье. Страшное. Тяжелое. Удушье сдавливает горло, болят мышцы, за весельем приходит беспричинный страх. И вернуть хорошее настроение может только таинственный сок.

Так люди впервые познакомились с гашишем. Почти у каждого народа есть подобные «подхлестыватели» чувств. У мексиканских индейцев – пейотл, один из видов кактуса. Настойка из его цветов пьянит, повышает настроение. Туземцы Гаити любят нюхать кохобу – это тоже приятно возбуждает их. А шаманы, оказывается, приводили себя в экстаз настойкой… мухомора! И вино, и кофе, и чай, и валерьяну люди знают давно. И давно пьют их, взбадривая или успокаивая свои нервы.

А вот почему все эти напитки так странно действуют, узнали лишь недавно.

Этому помогли исследования ретикулярной формации. Помните: именно на нее действуют наркотики. Парализованная ими ретикулярная формация перестает «будоражить» кору, и кора «выключается», перестает «думать». Человек теряет сознание совсем или наполовину, утрачивая чувство реальности.

Выяснилось также, что все процессы, совершающиеся в мозгу (мышление, запоминание, управление разными органами) сопровождаются (или вызываются?) какими-то очень сложными химическими превращениями в его клетках. Какими именно, до конца не ясно. Но не последнюю роль в них играет выделение и накопление в мозгу адреналина и ацетилхолина. Физиологам эти два вещества известны уже полстолетия. Их называют часто медиаторами, или химическими передатчиками возбуждения: нервный импульс без них не может «перескочить» с одной нервной клетки на другую.

В электронный микроскоп видно, что в синапсах аксон передающего нейрона неплотно прикасается к дендриту или к телу воспринимающего импульс нейрона. Между ними всегда есть щель шириной около 200 ангстрем^[49]. Ее так и назвали синаптическая щель. «Переплыть» через нее нервный импульс может лишь с помощью вещества-передатчика, капелька которого выделяется в щель в тот момент, когда импульс добегает до нее.

Так вот оказалось, что некоторые эмоции сопровождаются накоплением в синапсах мозга адреналина или ацетилхолина.

Например, страх, тоску, горе переживает человек, когда в его гипоталамусе избыток адреналина. У психиатров даже термин есть – «адреналиновая тоска». Чтобы прогнать ее, надо избавить нервные клетки от лишнего адреналина. Так у фармакологов появилась путеводная нить в поисках лекарств, влияющих на настроение.

Все вещества, действующие на психику, они разделяли на два класса: успокоители (их еще называют транквиллизаторы) и возбуждающие средства – стимуляторы.

Механизм их действия в принципе сводится к тому, что стимуляторы усиливают возбуждение клеток мозга, а транквиллизаторы, наоборот, должны это возбуждение снимать или смягчать.

А поскольку корень многих бед в адреналине (он главный проводник возбуждения), этот принцип можно упростить еще больше. Транквиллизаторы должны удалять из мозговых клеток лишний адреналин (и подобные ему вещества), а стимуляторы, наоборот, накапливать его.

Главное – понять принцип. Дальше дело было за химией, и психофармакологам удалось синтезировать немало «таблеток настроения».

Аминазин, например. Этот транквиллизатор совершенно преобразил психиатрические лечебницы. Отделения буйнопомешанных стали тихими и спокойными, словно заурядные терапевтические больницы.

Спасительные действия аминазина (иногда его называют еще хлорпромазин) просты: в мозговых клетках он связывает адреналин. А фенамин (он относится к стимуляторам), наоборот, связывает по рукам и ногам аминоксилазу – фермент, нейтрализующий адреналин. Вырвавшийся из-под ее влияния адреналин помогает нервным импульсам «будоражить» мозг.

Однако некоторые лекарства до сих пор – большая загадка для ученых. Например, андаксин. Он снимает страх, хорошо успокаивает. Но на какие клетки мозга действует и каким образом – пока не знают.

Теперь совершенно ясно – разгадку большинства психических заболеваний нужно искать в химии мозга. Вопрос лишь в том, кто кого порождает: нарушение обмена – психические расстройства или, наоборот, психические расстройства – нарушения обмена. Или то и другое влияет друг на друга, образуя порочный круг.

Чтобы решить это, неплохо было бы научиться искусственно вызывать психозы. И, как на модели, следить за их развитием.

Здесь психиатрам помог случай.

В 1943 году швейцарский химик Альберт Гофман случайно проглотил немного диэтиламиддекстрализергиновой кислоты. «Меня словно ударила молния, – вспоминает он. – Я чувствовал, что плыву где-то вне своего тела. Поэтому я решил, что умер». Странное состояние длилось 12 часов. Так психиатрия получила в свое распоряжение ЛСД – препарат, который называют атомной бомбой среди наркотиков, «Гималайским пиком на фоне песчаных холмов».

Нашлось немало добровольцев, решившихся на время сойти с ума. Психиатры получили желанную модель.

ЛСД добывают из спорыньи. Из четырех его изомеров только один, соответствующий природной форме ЛСД, влияет на психику. Лишнее доказательство того, что в нашем теле действуют очень тонкие сепараторы химических веществ, едва отличающихся друг от друга.

ЛСД!

«Я слышу то, что обоняю… Я мыслю то, что вижу… Я взбираюсь по музыкальным аккордам… Я впитываю орнамент…»

«Я расползаюсь по швам. Я раскрываюсь, как красивый желтый-желтый апельсин! Какая радость! Я никогда не испытывал подобного экстаза! Наконец я вышел из своей желтой-желтой корки. Я свободен! Я свободен!»

«Все разваливается на куски! Я разваливаюсь. Сейчас случится что-то ужасное. Черное. Черное. Моя голова разваливается на куски. Это ад. Я в аду. Возьмите меня отсюда!»

…и так далее, все в том же роде. Это рассказы тех, кто вкусил ЛСД.

Одна микроскопическая крупинка этого вещества – десятитысячная грамма – может свести с ума нормального человека. Помешательство длится восемь часов, иногда несколько недель, а то и всю жизнь. Действие ЛСД очень индивидуально, и никогда нельзя заранее предсказать его последствий.

Но зато хорошо известно, что одного фунта этого наркотика достаточно, чтобы лишить ума, по крайней мере временно, 4 миллиона человек. Правительства многих крупных стран рассматривают возможность использования ЛСД в качестве потенциального оружия. «Очевидно, мы, как и другие страны, уже накапливаем галлюциногенные препараты», – так пишет «Нью-Йорк таймс мэгэзин».

Большинство людей, попробовавших ЛСД, утверждают, что происходившее с ними «имеет всемирно-историческое значение». Наиболее общие симптомы таковы: течение времени замедляется, а иногда прекращается совсем. «Все ограничивается настоящим», «Нет ни прошлого, ни будущего». Пространство деформируется. Все краски приобретают изумительную яркость и радуют взор, как никогда. А музыка звучит так волшебно, словно ее исполняют райские оркестры.

И синестезия – смешение чувств: человек, попробовав ЛСД, «думает, что он может обонять музыку, слышать звук цвета или ощущать прикосновение запаха». Один пациент после ЛСД-терапии услышал Пятую симфонию Бетховена: «Внезапно он стал гладить воздух, утверждая, что каждый мотив различает на ощупь: „Это чистый шелк. А это острая галька. А теперь я ощупываю одежду ангела“».

Некоторые писатели, художники, психологи уверяют, что ЛСД обостряет их ум, дает возможность углубиться в созерцание, избавив от тяжелых забот, и помогает творить: «Шоры спали с моих глаз. До этого я не видел красоты!»

Даже врачи нашли в ЛСД полезные свойства: один прием большой его дозы может будто бы излечить алкоголика от пьянства. Шизофрению, депрессию и другие психические заболевания он тоже, утверждают некоторые, как рукой снимает: «30 сеансов, проведенных с помощью ЛСД, равносильны годам обычного психоаналитического лечения».

Это, так сказать, хорошие стороны ЛСД. Ну, а плохие?

Безумие! Безумие! Безумие!

В США, где ЛСД стал чуть ли не богом новой религии (основано уже много обществ, члены которых на своих сборищах «галлюцинируют», наглотавшись его), психиатрические больницы переполнены свихнувшимися от сверхмощного наркотика людьми. Полиция выслеживает убийц, а могилы принимают самоубийц, обезумевших от ЛСД. Даже кошки перестают в штатах ловить мышей! Так как в одиночестве глотать ЛСД не принято, то фанатики за компанию пичкают этой дрянью бедных животных, и те, свихнувшись, в ужасе шарахаются от мышей.

Тысячи американских студентов, по-видимому, навсегда пропали для науки: стали неизлечимыми наркоманами, наслушавшись «лекций» известного психолога Гарвардского университета доктора Лири, который болтал всюду, где только мог, что ЛСД «открывает двери в мир созерцания, где истинные проблемы жизни и смерти предстают в своих истинных измерениях». Теперь его привлекли к суду за то, что он за пять лет безответственных проповедей «увлек десятки тысяч студентов на путь коллективного безумия и предоставил гангстерам возможность обогатиться, используя слабость подрастающего поколения».

Гангстеры тут поживились, конечно, немало. «Черный рынок» США наводнен всякого рода наркотиками, и ЛСД теперь среди них самый модный: кусок сахара, пропитанный им, продают за десять долларов.

Такова умопомрачительная история одного из самых крупных открытий в психофармакологии. Действительно ли ЛСД, когда научатся умело его применять, расширит горизонты человеческого сознания и принесет «всему миру истинную красоту и братство» и немало другой пользы или он грозит человечеству более страшными бедами, чем атомная бомба? Об этом сейчас горячо спорят ученые мужи. Одни предлагают продавать его в киосках, как кока-колу и жевательную резинку, чтобы каждый мог свободно получить свою дневную дозу «эликсира радости». Другие требуют немедленно запретить продажу и производство ЛСД (что и сделало недавно правительство Франции, разрешив применять ЛСД только в клиниках и научных институтах).

Ведущий исследователь ЛСД в США доктор Сидней Коэн говорит: «Еще никто не знает границ своего ума. Даже мимолетные проблески, возникающие спонтанно или при помощи ЛСД, очень фрагментарны. Мы никогда даже близко не подходим к границам наших возможностей, а мозг обычно работает лишь на ничтожную долю своей мощности. Задача будущего – узнать, как с пользой увеличить эту дозу».

Будем надеяться, что ЛСД, который помог исследователям приоткрыть дверь в эту безграничность нашего сознания и наших ощущений, и дальше станет служить науке, а не гангстерам.

Date: 2015-04-23; view: 715; Нарушение авторских прав