Добрые и злые духи. Культ благопожеланий

На примере культа лис видна еще одна особенность системы религиозного синкретизма и вообще религий в Китае – недифференцированность, практически размытые грани между силами добра и зла. Добрые (шэнь) и злые (гуй) духи мирно сосуществовали, им равно приносили жертвы, они подчинялись одним и тем же важным божественным персонам и в конечном счете все тому же Юйхуану шанди. Для гарантии от неприятных воздействий со стороны злых сил и духов в Китае существовала система оберегов, амулетов, стражей. На шесте близ дома вывешивали петуха, на стене – изображение тигра. Рядом – охранительные надписи и заклинания. У входа во двор стояла каменная плита, преграждавшая прямой путь – и это тоже против злых духов: они, как известно всем в Китае, могут ходить только прямо… На дверях вывешивали изображения двух свирепых вооруженных стражников. Прототипами их были охранники императора, которые как-то в эпоху Тан избавили своего повелителя от бесовских наваждений и за это удостоились чести быть изображенными на створках дверей, откуда этот обычай и привился.
Мальчикам вшивали в одежду амулеты, а в младенчестве порой даже одевали в одежду девочки – авось злой дух спутает и не польстится. Существовало представление о том, что главы демонических сил отвечают за своих подопечных. Поэтому им, как великим экзорцистам, т.е. специалистам по изгнанию злых духов, приносились специальные жертвы. Экзорцистом считался демон Чжун Куй – его, по преданию, написал великий танский живописец У Дао-цзы по приказу императора, которому привиделся этот глава демонов во сне. С тех пор Чжун Куй считается повелителем демонов. Другим великим экзорцистом почитался Чжан Дао-лин, основатель религиозного даосизма. Считалось, что силой магических приемов он укрощает демонов зла. Поэтому было принято упоминать его имя для очищения от злых чар.
Трезво мысливший китаец довольно свободно ориентировался в мире окружавших его божеств и духов, запретов и суеверий. Он делал все, чтобы избавиться от чар и наваждений и обеспечить покровительство влиятельных потусторонних сил, тем более, что стоило это не очень дорого – достаточно было раз в год приобрести изображенных на лубке божеств и патронов, представленных в виде группы. Изредка следовало пойти в храм, принести жертву. Наконец, многие требования и пожелания можно было выражать не в форме молитв и жертв, а косвенно – в виде благопожеланий и связанных с ними символов что также составляло одну из характерных черт системы религиозного синкретизма.
Желать здоровья, счастья и процветания принято у всех народов. Однако в Китае культ благопожеланий достиг невиданного размаха. Во-первых, это диктовалось вежливостью, принятой нормой, церемониалом, которые предполагали постоянное использование благожелательных стереотипов как в виде почти автоматически произносившихся фраз, так и в форме знаков внимания, символов. Во-вторых, символика благопожеланий была крайне разработана и детализирована, имела великое множество оттенков и намеков, что нередко превращало благопожелательную картинку в своего рода ребус, разгадать который непосвященному практически невозможно. Главным пожеланием в Китае было «три много» – лет, сыновей и богатства. На бесчисленных благопожелательных лубках это выражалось аллегориями – семена граната (много сыновей), персик (символ долголетия), олень (высокое жалованье) и т.п. Иногда символы прямые, иногда – косвенные, через омонимы. Так, знак «олень» («лу») звучит по-китайски так же, как жалованье чиновника («лу»), рыба («юй») –так же, как «излишки», «богатство». Патроном-божеством долголетия в Китае считался старичок Шоу-син, богатства – Цай-шэнь; причем изображения обоих были весьма распространены вплоть до недавнего времени.
Культ благопожеланий в Китае лишний раз подчеркивал не столько даже практичность и прагматичность рационалистического мышления китайцев, сколько ориентацию всей китайской системы ценностей на посюстороннюю жизнь. Для китайца прозвучало бы дико предложение влачить жалкую жизнь «нищего духом» и уповать на царство небесное, как то советует христианам библейский Новый завет. И притча о том, что скорее верблюд пройдет сквозь игольное ушко, чем богатый – в царство небесное, никак его не утешил! бы. Конечно, не всем выпадает богатство и счастье, не у всех много сыновей и здоровья – тут ничего не поделаешь. Но пожелать всего этого было нормальным и естественным для всех, причем такие благопожелания были вполне искренними и весьма ценились.

Date: 2015-04-23; view: 508; Нарушение авторских прав