Миф о Психее

Психея (Psyche) по-гречески значит «душа» и «бабочка». Таким образом, оказывается, что этот миф повествует о связи между физической и духовной любовью и о том, что любящая душа, подобно бабочке, претерпевает метаморфозы.

Джон Френсис Бирлайн. «Параллельная мифология»

Апулей. «Метаморфозы, или Золотой осел»:

«Жили в некотором государстве царь с царицею. Было у них три дочки-красавицы, но старшие по годам, хотя и были прекрасны на вид, все же можно было поверить, что найдутся у людей достаточные для них похвалы, младшая же девушка такой была красоты чудной, такой неописанной, что и слов-то в человеческом языке, достаточных для описания и прославления ее, не найти».

В начале повествования представлена благополучная семья – зрелое сознание и эмоциональная сфера – царь и царица, принесшие прекрасные плоды души – три дочери, три эмоциональных начала. Что это за начала, и какими качествами обладают, увидим далее. Как всегда, младшая дочь самая красивая. Люди, ослепленные ее красотой, стали поклоняться ей как богине, а храмы Венеры опустели, жертвы в ее честь приносить перестали. Венера разгневалась на Психею, присвоившую ее почести, и призвала своего сына, крылатого Амура, чтобы наказать девушку. Имя прекрасной девы – Психея – душа и бабочка уже говорит о том, что место действия – душа человека и ее метаморфозы.

«Заклинаю тебя узами любви материнской, нежными ранами стрел твоих, факела твоего сладкими ожогами, отомсти за свою родительницу… пусть дева эта пламенно влюбится в последнего из смертных, которому судьба отказала и в происхождении, и в состоянии, и в самой безопасности, в такое убожество, что во всем мире не нашлось бы более жалкого».

Но Психея и без наказания Венеры страдала от своей красоты. Старших сестер просватали за женихов царского рода, а младшая плакала в одиночестве, т.к. ее воспринимали лишь как ожившую статую. Отец Психеи отправился к древнейшему прорицалищу милетского бога просить для младшей дочери мужа и получил ответ:

Царь, на высокий обрыв поставь обреченную деву

И в погребальный наряд к свадьбе ее обряди;

Смертного зятя иметь не надейся, несчастный родитель;

Будет он дик и жесток, словно ужасный дракон,

Он на крылах облетает эфир и всех утомляет,

Раны наносит он всем, пламенем жгучим палит,

Даже Юпитер трепещет пред ним, и боги боятся.

Стиксу внушает он страх, мрачной подземной реке.

Девушку облачают в траурные одежды и ведут к скале, оставив одну.

«А несчастные родители ее, удрученные такою бедою, запершись в доме, погруженные во мрак, предали себя вечной ночи».

Как и во многих русских и европейских сказках, а также греческих мифах, красавицу отдают в жертву чудовищу. В русских сказках змей, Кощей, Ворон – нечистый дух – уносят прекрасное женское начало. Андромеду, приковав к скале, отдают на съедение морскому чудовищу. Но в этой сказке о Психее есть коренное отличие, как увидим далее.

Родители Психеи оплакивают ее судьбу. Дом – сознание. Погрузиться во мрак и предать себя вечной ночи, значит, отдать сознание во власть энтропии, разложения. Они заживо похоронили дочь, думая, что отдали замуж за чудовище. Чудовище – символ хаоса, распада прекрасного начала, каким являлась их младшая дочь. Психея же не только жива, но и пребывает в ином мире с божественными существами.

«Психею же, боящуюся, трепещущую, плачущую на самой вершине скалы, нежное веяние мягкого Зефира, всколыхнув ей полы и вздув одежду, слегка подымает, спокойным дуновением понемногу со склона высокой скалы уносит и в глубокой долине на лоно цветущего луга, медленно опуская, кладет».

Психея попадает в великолепный дворец. «Едва ступишь туда, сразу узнаешь, что пред тобою какого-нибудь бога светлое и милое пристанище».

Из обычного дворца отца с матерью Психея попадает в необычный божественный волшебный дворец. Здесь не нужно прилагать никаких усилий для того, чтобы возникло все необходимое и даже сверх того.

Это напоминает скандинавский миф о Риге, давшем людям знания. Он спустился на землю и, прогостив у прабабки и прадеда, живших в землянке, дал им элементарные знания. От них пошел род слуг. Придя к более процветающим бабе и деду, жившим в добротном доме, бог Риг дал им больше знаний, – как вести торговлю и др. От них произошли ремесленники и торговцы. Придя в дом к матери и отцу, которые ничего сами не делали, живя в прекрасном доме, лишь смотрели в глаза друг другу, всю работу которых выполняли слуги, Риг дал им больше знаний. От матери и отца пошел знатный род конунгов, обладающих знанием рун. Здесь мы видим три дома – землянку, добротный дом и богатый дом, где трудятся слуги. Дом – сознание. Первое сознание ограниченное, последнее – духовное и мудрое, наиболее приближенное к богам, способное знанием рун исцелять и останавливать бурю, как говорится в мифе. В этом доме-сознании всю работу выполняют слуги, т.е. это сознание, прошедшее путь от землянки до дворца, совершившее работу над преображением себя, свободное от труда и борьбы с собой, отделившее истинное от ложного.

Психея попадает во дворец, где работа по преображению души уже совершена, истинное отделено от ложного. Невидимые слуги подают то, что нужно, и услаждают искусствами – это сфера чистоты и вдохновения.

Невидимые слуги разговаривают с Психеей и прислуживают ей. Готовят купание, накрывают стол, услаждают музыкой и пением. По ночам является муж ее, которого она не видит, но осязает и слышит. Однажды супруг предупреждает Психею:

«Сестры твои, считающие тебя мертвой и с тревогой ищущие следов твоих, скоро придут на тот утес; если услышишь случайно их жалобы, не отвечай им и не пытайся даже взглянуть на них, иначе причинишь мне жестокую скорбь, а себе верную гибель».

Психея же плачет в разлуке с родными и добивается от мужа разрешения на свидание с сестрами, чтобы утешить их печаль. «…делай как знаешь, уступи требованиям души, жаждущей гибели». Муж просит не внимать советам сестер попытаться увидеть его, если же это произойдет, то она навсегда низвергнет себя с вершины счастья и лишится его объятий. Психея клянется:

«Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться сладчайшего твоего супружества! Ведь кто б ты ни был, я люблю тебя страстно, как душу свою, и с самим Купидоном не сравняю».

В данный момент Психея – душа любит своего мужа за его прекрасные качества и ей не важен его внешний облик.

Когда сестры приходят оплакивать Психею к скале, младшая сестра повелевает Зефиру доставить их к ней. Увидев дворец, несметные богатства и невидимых слуг, сестры позавидовали Психее, хотя она и одарила их щедро. Возвращаясь домой, одна сестра говорила другой:

«Да, метит она на небо; богиней держится эта женщина, раз невидимых служанок имеет и самими ветрами повелевает. А мне, несчастной, что досталось на долю? Прежде всего муж в отцы мне годится, плешивее тыквы, телосложением тщедушнее любого мальчишки и все в доме держит на замках и запорах». Так же жаловалась на своего мужа и другая сестра.

Психея на расспросы о муже первый раз ответила сестрам, что он молод и красив. Сестры доброту и щедрость Психеи оценили по-своему, им это показалось гордыней, заносчивостью, а дары ее – крохами с превосходного стола «Не будь я женщиной, перестань я дышать, если не свергну ее с вершины такого богатства». Они решают никому, ни родителям, ни народу, не рассказывать о ее процветании. «Не могут быть счастливы те, богатство которых никому неведомо».

Психея счастлива в этом прекрасном дворце с любящим мужем и для нее не важны несметные богатства. Но она тоскует по родным, причем именно по завистливым жестоким сестрам, что и приведет ее к несчастью и изгонит из чистого вдохновенного царства. Тоска по сестрам – аналогия негармоничных качеств в Психее.

Муж снова предупреждает Психею о коварных замыслах сестер, главная цель которых уговорить увидеть черты супруга. Он также открывает ей, что она ждет дитя: «…детское чрево твое носит в себе новое дитя для нас, божественное, если молчанием скроешь нашу тайну, если нарушишь секрет – смертное».

Во второй раз посетив Психею, сестры вновь выведывают, кто ее муж, а она, забыв, что говорила в первый раз, придумывает, что он человек средних лет с проседью.

Поняв, что Психея не видела своего мужа и что скорее всего он бог, сестры не желают допустить блаженства Психеи в счастии с божеством и рождения у них божественного ребенка. Они придумывают ложь, чтобы устрашить Психею: «Мы наверняка узнали и не можем скрыть от тебя, разделяя скорбь и горе твое, что тайным образом спит с тобою по ночам огромный змей, извивающийся множеством петель, шея у которого переполнена вместо крови губительным ядом и пасть разверзнута, как бездна. Вспомни предсказания пифийского оракула, что провозвестил тебе брак с диким чудовищем. К тому же многие крестьяне, охотники, поблизости охотившиеся, множество окрестных жителей видели, как он под вечер возвращался с пастбища и переправлялся вброд через ближайшую реку… Теперь тебе представляется выбор: или захочешь послушаться сестер твоих, заботящихся о дорогом твоем спасении, и, избежав гибели, жить с нами в безопасности, или же быть погребенной во внутренностях жесточайшего гада». Психея в страхе открывает сестрам, что не видела мужа. Они же побуждают ее убить мужа ночью, подготовив отточенную бритву и лампу. Психея приняла решение «протянуть руку к преступлению», «…отчаивается, гневается и, наконец, в одном и том же теле ненавидит чудовище и любит мужа».

Психея перестает доверять своим чувствам и дает обмануть себя сестрам, вовлечь в иллюзию. Мужа, который нежно любит ее и одаривает прекрасной жизнью, она уже боится и ненавидит только потому, что в ее воображении нарисован образ чудовища. Истинное в ее сознании подменяется ложным. Она любила мужа не за внешность, так как не видела его, да это и не имело значения, она чувствовала прекрасное в нем. Теперь только потому, что в ее воображении он имеет облик дракона, она готова его убить, позабыв заботу и ласку, все то хорошее, что от него принимала. Ночью, после того, как муж заснул, взяла Психея бритву и поднесла лампу к ложу. Но как только «осветились тайны постели», увидела она прекраснейшего бога Купидона. Около ног мужа лежали лук и колчан со стрелами. Психея, осматривая стрелы, случайно ранит себя наконечником и, «сама того не зная, Психея воспылала любовью к богу любви». Она осыпала тело страстными поцелуями, но лампа неожиданно брызнула маслом и обожгла плечо богу. Проснувшись, Купидон увидел нарушившую клятву Психею и тут же поднялся в воздух.

«А Психея, как только поднялся он, обеими руками ухватилась за правую его ногу – жалкий привесок в высоком взлете – но, наконец, устав долгое время быть висячей спутницей в заоблачных высях, упала на землю. Влюбленный бог не оставляет ее, лежащую на земле, и, взлетев на ближайший кипарис, с высокой верхушки его, глубоко взволнованный, так говорит ей: – Ведь я, простодушнейшая Психея, вопреки повелению матери моей Венеры, приказавшей внушить тебе страсть к самому жалкому, последнему из смертных и обречь тебя убогому браку, сам предпочел прилететь к тебе в качестве возлюбленного. Я знаю, что поступил легкомысленно, но, знаменитый стрелок, я сам себя ранил своим же оружием и сделал тебя своей супругой для того, значит, чтобы ты сочла меня чудовищем и захотела бритвой отрезать мне голову, за то что в ней находятся эти влюбленные в тебя глаза… Почтенные советчицы твои немедленно ответят мне за свою столь гибельную выдумку, тебя же я накажу только моим исчезновением. – И, окончив речь эту, на крыльях ввысь устремился».

Внешнее для Психеи становится важнее внутреннего, сущностного, поэтому она теряет бога, теряет блаженство единения с крылатым разумом. Она пытается держаться за летящего бога, но не выдерживает. Еще не обретя свои собственные крылья, Психея не имеет сил подняться вместе с божеством в сферу небес – мудрости и истины. Неразумная дева изгнана из рая волшебного дворца, где ей не приходилось трудиться и она падает на бренную землю, где вынуждена бродить в поисках утраченного рая, в поисках возлюбленного – одухотворенного разума – своего бога.

В отличие от сказок, где прекрасную деву отдают чудовищу или оно уносит красавицу, здесь иллюзия чудовища. В этой сказке, наоборот, прекрасная Психея отдана крылатому богу, но об этом никто не знает, даже сама Психея. Чего обычно боятся люди более всего? Того, что скрыто в темноте, во мраке, где ничего не видно и поэтому непонятно, непознано, страшно. Но стоит зажечь свет и увидеть то, что вокруг, как страх исчезает, потому что все становится ясным и понятным. Люди боятся неизвестных им явлений, понятий и, только изучив их, вырабатывают по отношению к ним свою позицию, оценивая – хорошо это или плохо, истинно или ложно, возвышенно или низменно. Психея отдана во власть неведомой невидимой силы, которой она интуитивно доверяет, пребывая в блаженстве единства с духовным сознанием, которое еще не вполне понятно Психее – неопытной сфере души. У нее нет знания о высшем начале – ее муже, лишь ощущение его, поэтому ее легко ввести в заблуждение, и она боится того, чего не видела, не понимает. А то, что непонятно и поэтому пугает – легче убить, нежели познать. Невежество всегда стремится уничтожить то и тех, кто несет просвещение и просветление в умы и сердца.

Чудовище здесь не Купидон, а неведение, невежество, рисующее чудовищный образ непознаному возвышенному и одухотворенному.

Психея в горе бросилась с обрыва в реку, но волна вынесла ее на берег невредимой. Душа, отлученная от сияния светлого разума, пребывает во мраке и не желает существовать, но вода не может ее упокоить в себе, также как и омыть – пока Психея сама того не пожелает. Вода – символ подсознательных сил души. Психея стремится опуститься в неосознанную сферу подсознания, но активные силы души не позволяют ей этого, выплескивая вновь в сферу, где она помнит и понимает свою ошибку и поэтому жаждет ее исправить.

Сестры ее аналогичны сестрам русских сказок – о Финисте Ясном Соколе, где сестры разлучили красну девицу с Финистом – ясным разумом. И Финист и Купидон крылаты и обитают в небесной сфере, прилетая к своим возлюбленным. И Психея так же, как красна девица, вынуждена скитаться по белу свету в поисках возлюбленного, претерпевая множество невзгод, возделывая ниву своей души. В сказке о царе Салтане сестры аналогичны ткачихе с поварихой, которые хотят погубить царицу и ее сына и свергнуть с трона. Психея тоже носит внутри себя младенца – плод крылатого бога, которому сестры также не хотят дать процветать и занять подобающее себе место. В сказке о царе Салтане ткачиха с поварихой вводят в заблуждение царя – разум и бросают царицу с сыном в море, а здесь сестры – искаженное эмоциональное начало, сеющее иллюзии, ослепляют неопытную доверчивую неразборчивую еще, не умеющую отделить истинное от ложного Психею – эмоциональную сферу.

Психея пошла по дороге, приведший ее в город, где правил муж ее старшей сестры. Она рассказала сестре, что по их совету посмотрела на мужа при свете лампы и увидела божественного Купидона, но фитиль брызнул маслом и обжег бога. Психея рассказывала, как проснувшись, он сказал: «Ты за столь жестокое преступление уходи немедленно с моего ложа и забери свои пожитки, я же с сестрой твоей, – тут он назвал твое имя, – торжественным браком сочетаюсь».

Сестра Психеи, обманув мужа, тут же села на корабль и отправилась к тому обрыву, с которого Зефир приносил легким дуновением сестер во дворец Купидона. Встав на обрыве, она крикнула, «охваченная слепой надеждой: – Принимай меня, Купидон, достойную тебя супругу, а ты, Зефир, поддержи свою госпожу! – и со всего маху бросилась в бездну. Но до места назначения даже в виде трупа она не добралась. Ударяясь о камни скал, члены ее разбились и разлетелись в разные стороны, и она погибла, доставив своими растерзанными внутренностями, как заслуживала этого, легкую добычу для птиц и диких зверей… Не заставила себя ждать и следующая мстительная кара. Психея, снова пустившись в скитания, дошла до другого города, где, подобно первой, была царицей вторая ее сестра. И эта также поддалась на приманку родной сестры и – соперница Психеи – поспешила к утесу на преступный брак, но также упала, найдя себе гибель и смерть».

Первое, что предпринимает изгнанная из рая Психея – воздать по заслугам сестрам. Теперь Психея уже не та неопытная, доверчивая, пребывающая в неведении и счастии душа. Она теперь знает, что была замужем за божеством, что потеряла его из-за иллюзий, внушенных сестрами. И Психея уничтожает источник иллюзий, очищается от искажающих бытие начал – злых сестер.

«Между тем пока Психея, занятая поисками Купидона, обходит страны, он сам страдая от ожога, лежал и стонал в самой спальне у своей матери». Говорливая чайка поведала Венере о том, что ее сын болен, а также о том, что его избранница – Психея, которую она хотела наказать. Венера изливает гнев на сына и ищет следы Психеи, чтобы отомстить ей. Психея же ищет повсюду своего мужа. Увидев на вершине горы храм, она направляется к нему, надеясь найти там Купидона. Увидев колосья ячменя и пшеницы, серпы, всевозможные орудия жатвы в беспорядке, Психея принимается усердно разбирать их, приводя в порядок. За этим занятием ее застает «кормилица Церера», богиня этого храма, у которой Психея просит защиты от Венеры на несколько дней. Но, страшась гнева Венеры, Церера прогоняет Психею, сказав, что единственное, чем может ей помочь – не задержать и не предать тут же в мстительные руки Венеры.

В поисках своего крылатого разума, Психея попадает в храм плодов, труда и изобилия, где наводит порядок, т.е. порядок в храме труда и плодотворности своей души. Здесь она стремится скрыться от препятствий, но сама плодотворность толкает ее навстречу препятствиям, чтобы, преодолев их, она вышла из этой борьбы победительницей.

Психея идет дальше и видит в сумеречной долине храм Юноны. Войдя в него, она возносит мольбу богине, покровительствующей беременным женщинам, каковой Психея являлась, находящимся в опасности. Она молит: «…будь мне в моей крайней нужде Юноной покровительницей и, изнемогшую в стольких переживаемых мною мучениях, от страха грозящих опасностей освободи!»

Психея уже не молит спрятать ее от мести Венеры, а просит освободить от страха. Она находит в себе мужество встретить опасности лицом к лицу, но страх еще мешает ей. Юнона также отказывает Психее в прибежище и помощи.

Поняв, что если даже богини отказывают ей в приюте, что она нигде не сможет скрыться от мести Венеры, она решает отправиться к ней сама и, вооружившись присутствием духа, покориться ей. В то же время Психея надеется отыскать мужа в ее доме, при этом готовая к гибели.

При приближении к воротам владычицы любви, Психею хватает Привычка – из числа Венериной челяди: «Наконец-то, служанка негоднейшая, уразумела ты, что есть над тобой госпожа!.. – и, смело вцепившись ей в волосы, потащила ее, меж тем как она не оказывала никакого сопротивления».

Привычка – «Consuetudo. Это слово имеет в латинском языке и более узкое значение, а именно – «любовная связь» (прим. С. Маркиша).

Венера – богиня красоты и любви. Психея принимала дары и почести, которыми ее осыпали люди, как богиню, она не отвергала этого почитания, беря себе то, что принадлежит всеобщему началу красоты и любви. За это подверглась гонению этого начала.

«Как только Венера увидела, что Психею привели и поставили пред лицом ее, она разразилась громким хохотом, как человек, доведенный гневом до бешенства,… и говорит: – Наконец-то ты удостоила свекровь посещением! Или. Может быть, ты пришла проведать мужа, который мучается от нанесенной тобою раны? Но будь спокойна, я сумею обойтись с тобою, как заслуживает того добрая невестка! – И кричит: – Где тут Забота и Уныние, мои служанки? (Персонификация сопутствующих любви чувств). – Им, явившимся на зов, она передала ее на истязание. А те, согласно приказу хозяйки, избив бедняжку Психею плетьми и предав другим мучениям, снова привели ее пред господские очи».

После долгих поисков утраченного единства с крылатым разумом, Психею истязают Забота и Уныние – два качества души, стремящиеся уничтожить надежду на воссоединение с утраченным раем. Через мытарства заботы и уныния проходит каждая душа в поисках гармонии и душевного покоя.

«Опять Венера покатилась со смеху и говорит:

– Наверное, ты рассчитываешь, что во мне вызовет сострадание зрелище вздутого живота твоего, славное отродье которого собирается осчастливить меня званием бабушки? …брак был неравен, к тому же заключенный в загородном помещении, без свидетелей, без согласия отца, он не может считаться действительным, так что родиться от него незаконное дитя, если я вообще позволю тебе доносить его.

Сказав это, налетает она на ту, по-всякому платье ей раздирает, за волосы таскает, голову ее трясет и колотит нещадно, затем берет рожь, ячмень, просо, мак, горох, чечевицу, бобы – все это перемешивает и, насыпав в одну большую кучу, говорит: – Разбери эту кучу смешанного зерна и, разложив все как следует, зерно к зерну отдельно, до наступления вечера, представь мне свою работу на одобрение.

Указавши на множество столь разнообразных зерен, сама отправляется на брачный пир».

Муравьи сжалились над Психеей и решили ей помочь. До прихода Венеры все зерно было тщательно разобрано и отделено.

Первое задание Венеры – разобрать зерна, отделив одни от других. Если раньше Психея была неразборчива в том, какие начала истинные и созидательные, а какие иллюзорные, то теперь она многое понимает. Разобрать множество сортов зерна, не смешав их, значит отделить одни качества от других усердной работой. Муравьи – символ производительных сил души.

Второе задание Венеры – принести клочок драгоценной шерсти златорунных овец, пасущихся у берега реки. Психея вновь хочет покончить с жизнью, бросившись в реку, но вдруг к ней обращается тростинка: «Психея, столько бед испытавшая, не пятнай священных вод этих несчастною своею смертью и, смотри, не приближайся в этот час к ужасным овцам; когда палит их солнечный зной, на них обычно нападает дикое бешенство и они причиняют гибель смертным то острыми рогами, то лбами каменными, а подчас ядовитыми укусами. Когда же после полудня спадет солнечный жар и приятная речная прохлада стадо успокоит… ты найдешь золотую шерсть, застрявшую повсюду среди переплетенных ветвей – стоит лишь потрясти листву соседних деревьев». Психея вняла советам тростинки и после полудня набрала «полную пазуху мягкой золотисто-желтой шерсти».

Золотая шерсть – драгоценная солнечная пряжа, излучающая свет. Овцы носят ее как одежду на себе, а люди или боги могут из этой пряжи сотворить одежду для тела, облачиться в сияние золотого света – света истины. Но носители этого светоносного облачения – бешеные овцы с острыми рогами, каменными лбами и ядовитыми укусами. Истина может ослепить, если она не доступна пониманию. Применяя знание, данное тростинкой – что представляют собой овцы, как и когда можно собрать золотое руно, Психея не только не погибает, но и приносит драгоценную пряжу. Невежество сталкивает и разбивает о каменные лбы непознанного. Невежество не способно заглянуть в суть вещей, чтобы извлечь золото из любой на первый взгляд негативной ситуации или явления. Вспомним, как родители Психеи, погруженные во мрак неведения, предают себя вечной ночи – энтропии. Т.е. можно сказать, что они столкнулись с бешеными овцами невежества и были отравлены их ядовитыми укусами, не сделав попытку приподнять покрывало неведения, чтобы извлечь из-под него золотое руно мудрости, которое поведало бы им о божественном браке их дочери с Амуром. Неведение толкнуло бы Психею навстречу ядовитым укусам, знание дает ей в руки золото для облачения души.

Третье задание Венеры – принести ледяной воды из стигийских вод царства мертвых. Эти воды низвергались с вершины крутой горы. Психея взошла на вершину и увидела «приводящие в ужас родники», которые охраняли со всех сторон свирепые драконы «К тому же воды, обладающие даром речи, и сами себя охраняя, поминутно восклицали: – Назад! Что делаешь! Смотри! Что задумала? Берегись! Беги! Погибнешь!»

Исполнить это задание помогает орел – «царственная птица Юпитера всевышнего».

Ледяные воды, питающие Стикс, – воды смерти. Холод вод противоположен теплу и жизни. И сами воды, обладая даром речи, отгоняют от себя все живое. Драконы – символ страха смерти охраняют ее источники. Чтобы увидеть эти воды, нужно подняться на вершину крутой горы – символ величия смерти, также как и жизни. Горы – символ устремления к совершенству, символ мудрости. Смерть тоже совершенна и мудра. Воды смерти не только разлучают тело с душой, отправляя ее в царство Аида, но и трансформируют душу, если у нее есть крылья орла, способные лавировать меж ужасных драконов страха и наполнить сосуд сознания и души водами очищения. Орел – это внутренняя крылатая и зоркая сила, способная достать воды трансформации. В русской сказке крылатый ворон приносит мертвую и живую воду, также крылатое создание, обитатель небесной сферы – сферы мудрости, духа. Психея причастилась водой очищения.

Четвертое задание Венеры – спуститься в царство Аида и попросить у Прозерпины баночку красоты. Психея решила, что самый короткий путь в Тартар – умереть, бросившись с высокой башни.

Исполнить это задание Психее помогает башня, которая обращается к Психее: «Почему новые опасности и труды так легко удручают тебя?»

Психея третий раз пытается покончить с жизнью. Душа боится препятствий и трудностей, но предыдущие ее победы, пройденный путь не позволяют сдаться, и она вновь обретает знание.

Башня поведала Психее, где найти расщелину – вход в царство мертвых, что нужно с собой взять и кто встретится ей на пути. Особенно предупреждает о том, что нельзя заглядывать в баночку и «проявлять любопытство к скрытым в ней сокровищам божественной красоты». Взяв две монеты и две лепешки, Психея спускается по загробному пути. Она дает монету перевозчику душ умерших – Харону, лепешку – трехголовому псу Керберу успокоив этим его ярость, затем предстает перед Прозерпиной, излагая поручение Венеры. Взяв баночку красоты, Психея благополучно возвращается обратно, дав вторую лепешку псу и вторую монету Харону. Выбравшись на белый свет, Психея подумала: «Какая я глупая, что несу с собой божественную красоту и не беру от нее хоть немножечко для себя, чтобы понравиться прекрасному моему возлюбленному!

И, сказав так, открывает баночку. Там ничего решительно нет, никакой красоты, только сон подземный, поистине стигийский, сейчас же вырвавшийся из-под крышки, на нее находит, по всему телу разливается густое облако оцепенения и овладевает ею, упавшей в тот же миг на той же тропке. И лежала она недвижно, словно спящий мертвец».

Спустившись в царство теней, область смерти и трансформации, душа может либо погибнуть, либо очиститься, трансформироваться, преобразиться и получить новое знание, подобно тому, как Иван, попадая в царство Бабы Яги выходит из него преображенным, обновленным, обогащенным знанием. Психея нарушает запрет – открывает баночку с подземной красотой и засыпает мертвым сном. Это опять результат неведения – душа не знает, что такое подземная красота для живых. Она нарушает запрет, так как хочет выглядеть красивее, чтобы понравиться божественному мужу. Здесь она совершает аналогичную ошибку, что и вначале своего падения, поверив, что облик мужа страшен. Внешнее для нее становится важнее внутреннего, оболочка – содержания. Поэтому ее внутреннее, прекрасное засыпает.

«А Купидон, выздоровев от тяжкой своей раны и не перенеся столь долгого отсутсвия своей Психеи, ускользнул через высокое окно комнаты, где был заключен, и, с удвоенной быстротой полетев на отдохнувших за время долгого бездействия крыльях, мчится к своей Психее, тщательно снимает с нее сон и прячет его на прежнее место в баночку, Психею же будит безопасным уколом своей стрелы и говорит: – Вот ты, бедняжка, опять чуть не погибла все из-за того же твоего любопытства. Но пока что усердно исполни поручение, которое мать моя дала тебе своим приказом, а об остальном я позабочусь».

Психея

Открыть баночку с красотой царства мертвых – значит предпочесть внешнее внутреннему, оболочку содержанию, поэтому внутреннее, прекрасное засыпает.

Спасает Психею от смертного сна крылатый разум – Амур. Раны, нанесенные Психеей – неразумной душой, зажили, множество ошибок она уже искупила, поэтому возвышенный разум вновь обретает силы и может парить. Ясное сознание, умеющее отличить истинное от ложного, иллюзорное от сущностного, пробуждает сущностное прекрасное содержание Психеи. Сон разума и души – сон иллюзий прячет в баночку – ограничивает сферу этих проявлений и закрывает.

Амур обращается к великому владыке Юпитеру за помощью. Собрав всех богов, Юпитер возглашает свою волю – сделать брак Амура с Психеей законным и равным.

«Тут он отдает приказ Меркурию сейчас же взять Психею и доставить на небо и, протянув ей чашу с амброзией, говорит: – Прими, Психея, стань бессмертной. Пусть никогда Купидон не отлучается из объятий твоих и да будет это союз на веки веков». И тут же последовал брачный пир. «Так надлежащим образом передана была во власть Купидона Психея, и когда пришел срок, родилась у них дочка, которую зовем мы Наслаждением».

Чтобы избежать дальнейших противоречий с Венерой, Амур прибегает к помощи высшего начала – отцу богов Юпитеру, т.е. крылатое сознание обращается к высшему творящему началу – истине. Истина поднимает Психею на небо и делает бессмертной. Душа, пройдя путь от неведения к знанию и добродетели, обретает бессмертие и воссоединяется со своим крылатым ясным разумом на небесах – в духовной сфере. Плод, рожденный возвышенным разумом и чистой преображенной душой – Наслаждение, счастье единства гармонии духа и души.

Но если бы Психея не навлекла на себя гнев Венеры, принимая почести, адресованные богине, не нарушила обещание, данное мужу, то она не стала бы в конце всех перипетий бессмертной. Через преодоление ошибок Психея-душа преображается.